Музыканты шутят

Глупых ошибок я не делаю никогда. Только очень-очень умные.

Если публику увозят кареты скорой помощи, ты классно поработал.

Кто-то пытался меня убедить, что CD лучше виниловых пластинок, поскольку у CD отсутствуют поверхностные шумы. Я ему так сказал: "Слушай, дружище, да сама *жизнь* имеет поверхностные шумы."

Я больше не понимаю, что молодые люди хотят сегодня слушать. Но первый, кто поднимется на сцену с просьбой поставить Bon Jovi, рискует стать жертвой ритуального расчленения... я клянусь.

[На своем дебютном выступлении в передаче Top of the Pops] "Если вы теряетесь в догадках, что это еще за смешной старикан: я тот, кто поздно ночью заваливается на Radio 1 и ставит в эфир записи, сделанные угрюмыми туберкулезными бельгийскими студентами при последнем издыхании, в казематах художественных училищ."

Никогда науке более не сделать ничего столь же чудесного, как электрогитара...

Если CD не проигрывается, просто протри его о штаны, а если ты без штанов, надень их.


ДЖОН ПИЛ

'Блюз современного мужчины', в котором главному действующему лицу в традиционной блюзовой ситуации неожиданно открываются неведомые до того радужные перспективы. Как результат, блюз теряет в грусти и приобретает в динамике.


Modern Man Blues

I'm tired Lord and I'm drawn
And I'm chilled right to the bone
I crawled home from my work
And this note said she was gone
Said your dinner's in the cat
And your love is out the door
I'm goin' back to my momma
And I don't want you no more, no more
She said she don't want me no more
She's gone back to her momma
Said she's never never comin' back no more

Now a man can take so much
And only heaven knows his limit
But a naggin' bitchin' woman
Digs a hole and puts him in it
A sophisticated man
Needs a little something on the side
So what you don't get at home
You've gotta get outside, hey

She's gone
I'm spending all of my money
She's gone, gone, gone
And I can swing with my honey
She's gone
I'm so glad my woman's gone

Now time goes marching on
And it won't wait for you
You've gotta take it when it's offered
And get it when it's due
Now a man can move much faster
Without a millstone around his neck
So if you get the chance to lose it
You've gotta drop it and run like heck, hey

She's gone
I'm spending all of my money
She's gone, gone, gone
And I can swing with my honey
She's gone
I'm so glad my woman's gone

В Большом театре работал в 60-70-е гг. знаменитый дирижер Борис Эммануилович Хайкин. Как-то его вызвал к себе кадровик и попенял: У нас главный театр СССР, а у вас фамилия не совсем русская! Хайкин ответил: А вы замените вторую букву, будет совсем русская.

С Хайкиным связан еще один случай. В Большом театре был певец-бас, который всегда пел, опустив голову. Давали "Бориса Годунова". Бас подошел к краю сцены и, уставившись в оркестровую яму, заревел: "Православные-е-е". Хайкин раздраженно зашипел: "Пойте в зал, здесь православных нет".

Однажды композитор Александр Бородин поехал с женой за границу. При проверке паспортов на пограничном пункте чиновник спросил, как зовут его супругу. Бородин, отличавшийся большой рассеянностью, никак не мог вспомнить ее имя. Чиновник подозрительно посмотрел на него. В это время в комнату вошла жена Екатерина Сергеевна, и Бородин бросился к ней: «Катя! Ради бога, как тебя зовут?»

Крейслер и Рахманинов исполняли сонату Франка в "Карнеги-холл". Скрипач играл без нот и... вдруг память подвела его уже в первой части! Крейслер подошел ближе к пианисту и заглянул в ноты, пытаясь найти тот такт, где он мог бы "поймать" партнера.
– Где мы находимся?! Где мы находимся?! - отчаянно зашептал скрипач.
– В "Карнеги-холл", - не переставая играть, шепотом ответил Рахманинов.

По легенде, проходя мимо кузницы, Пифагор случайно услышал, как удары молотов создают вполне определенное созвучие, и после этого занялся экспериментами, пытаясь найти соотношения между высотой тона и числами. Он использовал инструмент, который он сам изобрел — монохорд (в переводе означает «однострун»), с помощью которого Пифагор пришел к основополагающему для всей истории музыки выводу — пропорция имеет прямое отношение к звучанию, и качество этого звучания выражается числом. Именно Пифагор определил звуки древнейшей музыкальной гаммы.

В своем исследовании терапевтического значения гармонии Пифагор открыл, что семь модусов, или ключей, греческой системы музыки имеют силу возбуждения различных эмоций.

Рассказывают о таком эпизоде: как-то наблюдая за звездами, Пифагор увидел молодого человека, который ломился в дом своей подруги и, будучи пьяным и сгорая от ревности, хотел поджечь дом. Ярость молодого человека подчеркивалась игрой флейтиста, который был недалеко от этого места и играл возбуждающую фригийскую мелодию. Пифагор убедил музыканта изменить мелодию на медленную и ритмичную музыку, после чего опьяненный молодой человек собрал свой хворост и ретировался домой.


https://artgrand.by/encyclopedia/pifagor-i-muzyka/

Однажды итальянский композитор Россини услышал от сво­его приятеля, что какой-то человек собрал коллекцию… орудий пыток.
— А есть в этой коллекции пианино? — поинтересовался Россини.
— Пианино? — удивился приятель, — конечно, нет.
— Значит, в детстве этот коллекционер не учился музыке, — сказал Россини.

Французский композитор Жан Филипп Рамо лежал при смерти, и к нему пришел священник. Сначала он старался воздействовать на закоренелого безбожника словом. Потом, видя, что никакие уговоры не помогают, и умирающий не помышляет о покаянии, священник запел молитву.
Рамо вслушался в то, как старательно блеет священник, а затем с усилием повернул голову и прошептал:
— Что вы там поете? У вас же нет слуха?

Композитор Франц Шуберт жил в постоянной нужде. Порой у него даже не было нотной бумаги, чтобы записывать свои сочине­ния, и его приятели, приходя к нему, занимались тем, что на простых листках рисовали для него нотные строчки.
Когда одного из приятелей Шуберта, тоже музыканта, спустя много лет спросили, какие из написанных им вещей он считает наи­более выдающимися, то получили ответ:
— Это нотные линейки, которые я рисовал для Шуберта.

Григ дал в городе Осло большой концерт, программа которого состояла из его собственных произведений. Но в последнюю мину­ту Григ неожиданно заменил последний номер программы пьесой Бетховена. На следующий день в газете появилась злая рецензия известного норвежского критика, который терпеть не мог музыку Грига. Критик особенно строго отнесся к последнему номеру кон­церта, отметив, что это «сочинение просто смешно и совершенно неприемлемо».
После этого Григ позвонил критику по телефону и сказал:
— Вас беспокоит дух Бетховена. Я должен вам сообщить, что последнее произведение, исполненное в концерте Грига, сочинил я!

От подобного конфуза с несчастным опозоренным критиком случился инфаркт.

Кухарка русского композитора Сергея Ивановича Танеева уко­ряла своего хозяина в том, что он мало дает концертов:
— Хоть бы еще где-нибудь выступили, Сергей Иванович, а то лавровый лист кончается, нечего в суп класть.
Композитор пожелал узнать, какая связь между его музыкой и супом. Оказалось, что кухарка кладет в суп лавровые листочки, которые отламывает с лавровых венков, преподносимых компози­тору почитателями его таланта.

Один посредственный композитор был недоволен тем, что Дмит­рий Шостакович критикует его музыку. Поэтому он стал пресле­довать Шостаковича с требованиями научить его писать хорошую музыку. Однажды он пристал к Шостаковичу в столовой, где тот обедал.
— Дмитрий Дмитриевич, когда же вы научите меня писать хорошую музыку?
— Вот сейчас доем и прямо сразу научу, — раздраженно ответил композитор.

В одном провинциальном городке Ференц Легар дирижировал оркестром, исполнявшим его произведения. После первой репетиции он заметил директору концертного зала: — В вашем оркестре трубач и барабанщик играют так громко, что скрипок и виолончелей совсем не слышно. — Именно этого мы и добиваемся, — пояснил директор, — вы просто не знаете наших скрипачей и виолончелистов!

На исполнении симфонической поэмы Клода Дебюсси «Море» однажды присутствовали автор и известный французский композитор Эрик Сати. Когда оркестр сыграл первую часть, которая носит название «На море от зари до полудня», Дебюсси спросил своего приятеля, как ему понравилась музыка. Сати, улыбаясь, ответил: — Около половины одиннадцатого было очень красиво.

Австрийский композитор Иоганн Штраус зашел однажды в обувной магазин. Он перемерил огромное количество ботинок, но так ничего и не купил. От огорчения он взмахнул рукой: «Я не могу у вас найти того, что ищу!» Продавец вежливо поинтересовался: «А что бы вы хотели найти, маэстро?» Штраус ответил: «Пару ботинок, которые бы скрипели в унисон».