Любимые стихи

2Uliss13:

>2HMSL:
>>Начинайте - мы все внимание
>Вы хотели сказать - "во внимании", но от волнения
>ткнули не ту кнопку, не так ли?

Неужели Вы, такой знаток поэзии, никогда не встречали в книгах выражение:
"Я весь внимание"????

2kinski:

>Неужели Вы, такой знаток поэзии, никогда не встречали в книгах выражение

Не понимаю Вашей иронии. Я не знаток. Я просто люблю поэзию. Полемизировать с Вами не намерен. О вкусах не спорят. DIXI.

Давид Самойлов... Черт возьми, как он прямолинеен. Как гвоздь. Но словно мысли мои читает. Мне кажется, любой человек так думает.

Ревность
Я влюблен. Мне пятнадцать. Она холодна.
Я, отвергнутый, к ней не иду на рожденье.
Жить мне невмоготу. Испиваю до дна
Нелюбовь, одиночество и униженье.
За дворами сгорает заря на Москве.
Наблюдает пожар каланча на Сущевке.
Опускается сумрак. Как при волшебстве,
Фонарей зажигаются длинные четки.
Во втором Самотечном пустынно. Туда
Лишь бродячие псы совершают набеги.
Но над снегом горит высоко, как звезда,
Золотое окошко, висящее в небе.
Там она. Там на тюле ее силуэт.
Там счастливый соперник ликует за чаем.
Я взбешен со всей силой пятнадцати лет.
Я в отчаянье. Но и жесток и отчаян.
Образ сладостной мести мерещится мне.
Громкой славой увенчанный, в час неурочный,
Я въезжаю в столицу на белом коне,
Предо мной переулок Второй Самотечный.
Открываются окна. Сияет луна.
Я проехал, задумчив и взора не кинул.
Вслед мне в позднем раскаянье плачет она.
А соперник растерянный чай опрокинул.
Нет! Тогда я не стану врага попирать,
Ибо мы не злопамятны и горделивы.
Лишь одною печалью могу покарать:
Будь счастлива, любимая! Будьте счастливы !

А вот и старость подошла
На цыпочках. Глаза прикрыла
Мои ладонями, спросила:
– Кто я? – Не мог я угадать.
Она сказала: – Я могила.
Она была так молода,
Что вовсе страшной не казалась,
Она беспечно улыбалась.
Переспросил: – Ты старость? – Да.

2Uliss13:

>Вы хотели сказать - "во внимании", но от волнения
>ткнули не ту кнопку, не так ли?

Я сказал именно то, что хотел сказать) И кому надо - тот понял.


2Николаевцев:

>Мне кажется, любой человек так думает.

Не любой - кто-то ведь должен выступать в роли "счастливого соперника";)

2HMSL:

>Не любой - кто-то ведь должен выступать в роли
>"счастливого соперника";)

Ну я в общем говорю, не об одном стихотворении. У Давида Самойлова огромное количество прекрасных стихов.

Поскольку полемизировать и спорить о вкусах со мной не хотят))))))), я могу спокойно выкладывать свои ЛЮБИМЫЕ стихи.

Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.
Я веду, и я сроду не был никем ведом.
По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.
Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».
Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,
Дети ходят туда купаться, но чаще врут,
Что купаться; я видел все - Сингапур, Бейрут,
От исландских фьордов до сомалийских руд,
Но умру, если у меня тебя отберут».
Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,
Джип с водителем, из колонок поет Эдит,
Скидка тридцать процентов в любимом баре,
Но наливают всегда в кредит,
А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».
Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светским плешивым львам,
Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,
Ядерный могильник, водой затопленный котлован,
Подчиненных, как кегли, считаю по головам –
Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам».
«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.
Никакой души ведь не хватит,
Усталой моей души».

Народ, помогите! Нужно красивое стихотворение о зиме. НЕЗАЕЗЖЕННОЕ! Может кто что вспомнит?

УЗОР НА СТЕКЛЕ
Зима дарует невпопад — земле, домам и древу —
Искристый саван в тишине и стук вязальных спиц.
Малюет стужа на стекле чешуйчатую сельву,
Седой, задумчивый полет единокрылых птиц.

Весь мир — кочующая взвесь земли, травы и снега.
Насильно спаянный в одно стоокой вышиной.
Пурга уже легла костьми, но всасывает небо
Луженой глоткою своей, воронкой ледяной.

Пока накладывают швы на прорези и бреши
Ладони пухлых облаков свой дымчатый извив.
Творит свой замысел слепой художник сумасшедший,
бренчит безумный музыкант игольчатый мотив.

Неслышный тянется мотив в садах его безмолвных
Висят, застывши на лету, забытые слова.
И спит упругая вода на потеплевших стеклах
И снятся перистые сны: листва, земля, трава…

ДЕРЕВЬЯ В ИНЕЕ
Дерево в инее — будто бы гипсовый слепок.
Мертвый фонарь и оплавленный ветром сугроб.
Мглистый рассвет просыпается хмуро и слепо,
Лунная тень и размашистый снежный галоп.

Дерево в инее — тонкий чешуйчатый панцирь.
Выдохлась в блеклый туман крупяная пурга.
Ветер очнулся от долгих, извилистых странствий.
Стылый асфальт гололедом раздет донага…

И под замерзшей луной — серебристые тени.
Сумрачный воздух недвижен и тверд, как стекло.
Дерево в инее — смерти и жизни сплетенье.
Холод ажурный хранит под собою тепло.

Стиснута жизнь, вездесущей, упрямою горсткой,
И в коченеющей памяти — эхо весны.
Дремлет, укрытая стылой мерцающей шерсткой,
Видя свои беспокойные, белые сны.

Вы еще вспомните, плавая в жерле июня,
Изнемогая от щедрости знойных небес:
Мертвый фонарь и метелицы сажень косую,
Дерево в инее. Белый коралловый лес.

Даже очень спасибо. Класс. А кто автор?

Некоторым образом, я-с

Э-э, а можно ли просить Вашего разрешения прочитать Дерево в инее на конкурсе в школе? И если можно, то автор всё равно нужен, или псевдоним хотя бы

Нивапрос!
А автор - Улисс13!
А можно проще - Рустем Сабиров

Ещё раз спасибо.

Шекспир

Извозчичий двор и встающий из вод
В уступах - преступный и пасмурный Тауэр,
И звонкость подков, и простуженный звон
Вестминстера, глыбы, закутанной в траур.

И тесные улицы; стены, как хмель,
Копящие сырость в разросшихся бревнах,
Угрюмых, как копоть, и бражных, как эль,
Как Лондон, холодных, как поступь, неровных.

Спиралями, мешкотно падает снег.
Уже запирали, когда он, обрюзгший,
Как сползший набрюшник, пошел в полусне
Валить, засыпая уснувшую пустошь.

Оконце и зерна лиловой слюды
В свинцовых ободьях. - «Смотря по погоде.
А впрочем… А впрочем, соснем на свободе.
А впрочем - на бочку! Цирюльник, воды!»

И, бреясь, гогочет, держась за бока,
Словам остряка, не уставшего с пира
Цедить сквозь приросший мундштук чубука
Убийственный вздор.
А меж тем у Шекспира
Острить пропадает охота. Сонет,
Написанный ночью с огнем, без помарок,
За дальним столом, где подкисший ранет
Ныряет, обнявшись с клешнею омара,
Сонет говорит ему:
«Я признаю
Способности ваши, но, гений и мастер,
Сдается ль, как вам, и тому, на краю
Бочонка, с намыленной мордой, что мастью
Весь в молнию я, то есть выше по касте,
Чем люди, - короче, что я обдаю
Огнем, как, на нюх мой, зловоньем ваш кнастер?

Простите, отец мой, за мой скептицизм
Сыновний, но сэр, но милорд, мы - в трактире.
Что мне в вашем круге? Что ваши птенцы
Пред плещущей чернью? Мне хочется шири!

Прочтите вот этому. Сэр, почему ж?
Во имя всех гильдий и биллей! Пять ярдов -
И вы с ним в бильярдной, и там - не пойму,
Чем вам не успех популярность в бильярдной?»

- Ему?! Ты сбесился? - И кличет слугу,
И, нервно играя малаговой веткой,
Считает: полпинты, французский рагу -
И в дверь, запустя в привиденье салфеткой.


(с)Б.Пастернак

Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.

Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.

Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.

И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.

И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.

Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.

И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.

Напрасно в годы хаоса
Искать конца благого.
Одним карать и каяться.
Другим - кончать голгофой.

Как вы, я - часть великого
Перемещенья сроков,
И я приму ваш приговор
Без гнева и упрека.

Наверно, вы не дрогнете,
Сметая человека.
Что ж, мученики догмата,
Вы тоже - жертвы века.

Я тридцать лет вынашивал
Любовь к родному краю,
И снисхожденья вашюго
Не жду и не теряю.

В те дни, - а вы их видели,
И помните, в какие, -
Я был из ряда выделен
Волной самой стихии.

Не встать со всею родиной
Мне было б тяжелее,
И о дороге пройденной
Теперь не сожалею.

Я знаю, что столб, у которого
Я стану, будет гранью
Двух разных эпох истории,
И радуюсь избранью.

БП. поэма "Лейтенант Шмидт"