Любимые стихи

Петрушевская "про заек"
Хорошо, но нет заваренных дверей. Не провидела. СлабО оказалось!

ШЕКСПИР
Сонет 66

Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеяньи,

И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,

И прямоту, что глупостью слывёт,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.

Всё мерзостно, что вижу я вокруг…
Но как тебя покинуть, милый друг!

Вадим Шефнер

Как здесь холодно вечером, в этом безлюдном саду,
У квадратных сугробов так холодно здесь и бездомно.
В дом, которого нет, по ступеням прозрачным взойду
И в незримую дверь постучусь осторожно и скромно.

На пиру невидимок стеклянно звучат голоса,
И ночной разговор убедительно ясен и грустен.
Я на миг, я на миг, я погреться на четверть часа.
Ты навек, ты навек, мы тебя никуда не отпустим.

Ты все снился себе, а теперь ты к нам заживо взят.
Ты навеки проснулся за прочной стеною забвенья.
Ты уже на снежинки, на дымные кольца разъят,
Ты в земных зеркалах не найдешь своего отраженья.

Иосиф Бродский

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно - возглас счастья.
Только в уборную - и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более - изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Николай Заболоцкий

Вчера, о смерти размышляя,
Ожесточилась вдруг душа моя.
Печальный день! Природа вековая
Из тьмы лесов смотрела на меня.

И нестерпимая тоска разъединенья
Пронзила сердце мне, и в этот миг
Все, все услышал я - и трав вечерних пенье,
И речь воды, и камня мертвый крик.

И я, живой, скитался над полями,
Входил без страха в лес,
И мысли мертвецов прозрачными столбами
Вокруг меня вставали до небес.

И голос Пушкина был над листвою слышен,
И птицы Хлебникова пели у воды.
И встретил камень я. Был камень неподвижен,
И проступал в нем лик Сковороды.

И все существованья, все народы
Нетленное хранили бытие,
И сам я был не детище природы,
Но мысль ее! Но зыбкий ум ее!

Федерико Гарсия Лорка

Сливаются реки,
свиваются травы.
А я
развеян ветрами.

Войдет благовещенье
в дом к обрученным,
и девушки встанут утрами
и вышьют сердца свои
шелком зеленым.
А я
развеян ветрами...

Мы пили чёрное вино
У края пропасти над битвой,
И птицы с клювами как бритвы
Вились кругами, чуя дно.

А у виска смеялась смерть
И гулкий ритм сердцебиений.
Проклятья, жалобы, моленья,
Носила ветра круговерть.

И капли падали туда,
Где бились сила и бессилье,
Где стала чёрною вода
И где вино запахло гнилью.

Кричали снизу нам навзрыд
Всходили семена злодейства,
Но стон и крик сливался в песни,
А мы же продолжали пить.

Мы пили чёрное вино
В нас кровь по капле каменела,
Во взглядах чёрных без пробела
Твердело вечное кино.

Предательство, насмешка, страсть,
Блаженство, боль, вранье и похоть,
Нам было хорошо и плохо,
Мы напивались ядом всласть.

Мы пили чёрное вино
У края пропасти над бездной,
Но бездна вдруг с холста облезла
И развалилось полотно.

А мы вросли как скалы в твердь
И над последней каплей чёрной
Глаза закрыли обречённо
И стали изнутри смотреть.

Ну, а внутри – одна стена:
Глухая, твердая, пустая...
А мы сидим, глаза листая,
И больше в рюмках нет вина.

(с) Ольга Арефьева 2021

...

Вам все вершины были малы
И мягок — самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!

...

Вы побеждали и любили
Любовь и сабли острие —
И весело переходили
В небытие.

М.Цветаева

«А любопытно, черт возьми, / что будет после нас с людьми, / что станется потом?»
Николай Николаевич Асеев

Матрос пьет ром, больной пьет бром,
но каждый думает о том —
Ведь вот ведь дело в чем!

Один умрет, построив дом,
другой — в чужом углу сыром,
Тим-тим, тим-там, тим-том…

Один был прям, другой был хром,
красавец тот, а этот — гном.
Ведь вот ведь дело в чем!

Один имел прекрасный слог,
другой двух слов связать не мог,
В грамматике был плох.

Один умолк под общий плач,
другого доконал палач —
Уж больно был горяч!

А любопытно, черт возьми,
что будет после нас с людьми?
Что станется потом?

Какие платья будут шить,
кому в ладоши будут бить?
Тим-тим, тим-там, тим-том…

Открыть бы хоть один бы глаз,
взглянуть бы хоть единый раз,
Что будет после нас?

Но это знать — напрасный труд,
пустого любопытства зуд —
Ведь вот ведь дело в чем!

Все семь всемирных мудрецов
не скажут, что в конце концов…
Тим-тим, тим-тим, тим-том!

1956 - 1961
Н.Асеев «В конце концов» (На мотив Р. Бернса)

приложэниэ

Марина Цветаева - Идешь, на меня похожий

Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала - тоже!
Прохожий, остановись!

Прочти - слепоты куриной
И маков набрав букет, -
Что звали меня Мариной,
И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь - могила,
Что я появляюсь, грозя...
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий,
Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, -
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.



3 мая 1913
Коктебель

Poortith Cauld And Restless Love

O wha can prudence think upon,
And sic a lassie by him?
O wha can prudence think upon,
And sae in love as I am???

Р. Бернс

Стих о неизвестном императоре

Когда я горестно листаю
Российской летопись земли,
Я — тех царей благословляю,
При ком войны мы не вели.

При ком границ не раздвигали,
При ком столиц не воздвигали,
Не усмиряли мятежей, —
Рождались, жили, умирали
В глухом кругу, в семье своей.

Мне стали по сердцу те поры,
Мне те минуты дороги,
Те годы жизни, о которых,
Ища великого, историк
Небрежно пишет две строки.

Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый,
Снег шершавый, кромка льда…

Кому память, кому слава,
Кому темная вода, -
Ни приметы, ни следа.
...
Переправа, переправа!
Пушки бьют в кромешной мгле.

Бой идет святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.

Александр Твардовский
Василий Теркин: Переправа

Да здравствуют Антимиры!
Фантасты — посреди муры.
Без глупых не было бы умных,
оазисов — без Каракумов.

Нет женщин — есть антимужчины,
в лесах ревут антимашины.
Есть соль земли. Есть сор земли.
Но сохнет сокол без змеи.

…Я сплю с окошками открытыми,
а где-то свищет звездопад,
и небоскребы сталактитами
на брюхе глобуса висят.

И подо мной вниз головой,
вонзившись вилкой в шар земной,
беспечный, милый мотылек,
живешь ты, мой антимирок!

Зачем среди ночной поры
встречаются антимиры?
Зачем они вдвоем сидят
и в телевизоры глядят?

Им не понять и пары фраз.
Их первый раз — последний раз!

Сидят, забывши про бонтон,
ведь будут мучиться потом!
И уши красные горят,
как будто бабочки сидят…

…Знакомый лектор мне вчера
сказал: «Антимиры? Мура!»

Я сплю, ворочаюсь спросонок,
наверно, прав научный хмырь.

Мой кот, как радиоприемник,
зеленым глазом ловит мир.

А. Вознесенский
1961 г.
http://www.staroeradio.ru/audio/25915

Вдогонку юбилею Маяковского.

Стойте!
На улицах,
где лица -
как бремя,
у всех одни и те ж,
сейчас родила старуха-время
огромный
криворотый мятеж!
Смех!
Перед мордами вылезших годов
онемели земель старожилы,
а злоба
вздувала на лбах городов
реки -
тысячеверстые жилы.
Медленно,
в ужасе,
стрелки волос
подымался на лысом темени времен.
И вдруг
все вещи
кинулись,
раздирая голос,
скидывать лохмотья изношенных имен.
Винные витрины,
как по пальцу сатаны,
сами плеснули в днища фляжек.
У обмершего портного
сбежали штаны
и пошли -
одни! -
без человечьих ляжек!
Пьяный -
разинув черную пасть -
вывалился из спальни комод.
Корсеты слезали, боясь упасть,
из вывесок "Robes et modes"1.
Каждая калоша недоступна и строга.
Чулки-кокотки
игриво щурятся.
Я летел, как ругань.
Другая нога
еще добегает в соседней улице.
Что же,
вы,
кричащие, что я калека?! -
старые,
жирные,
обрюзгшие враги!
Сегодня
в целом мире не найдете человека,
у которого
две
одинаковые ноги!

Традиционная медицина

Скушай заячий помёт!
Он - ядрёный! Он проймёт!
И куда целебней мёду,
хоть по вкусу и не мёд.
Он на вкус хотя и крут
и с него, бывает, мрут,
но какие выживают -
те до старости живут.
Съешь осиновой коры
и взбодришься до поры.
Чай не химия какая,
чай природные дары.
В ейном соке, генерал,
есть полезный минерал.
От него из генералов
ни один не помирал.
Вот из плесени кисель.
Чай не пробовал досель?
Так испей и враз забудешь
про мирскую карусель.
Он на вкус не так хорош,
но зато сымает дрожь.
Будешь к завтрему здоровый,
если только не помрешь.

Л.Филатов

Редьярд Киплинг — Заповедь

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
He забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать c основ.

Умей поставить в радостной надежде,
Ha карту все, что накопил c трудом,
Bce проиграть и нищим стать как прежде
И никогда не пожалеть o том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»

Останься прост, беседуя c царями,
Будь честен, говоря c толпой;
Будь прям и тверд c врагами и друзьями,
Пусть все в свой час считаются c тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье
Часов и дней неуловимый бег, —
Тогда весь мир ты примешь как владенье
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Перевод М. Лозинского

If by RUDYARD KIPLING


If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you,
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
Or being lied about, don’t deal in lies,
Or being hated, don’t give way to hating,
And yet don’t look too good, nor talk too wise:

If you can dream—and not make dreams your master;
If you can think—and not make thoughts your aim;
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same;
If you can bear to hear the truth you’ve spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build ’em up with worn-out tools:

If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings
And never breathe a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: ‘Hold on!’

If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings—nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
If all men count with you, but none too much;
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds’ worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that’s in it,
And—which is more—you’ll be a Man, my son!