Польская мозаика

ВПЕРВЫЕ В МОСКВЕ ВЫСТУПИТ ГЖЕХ ПИОТРОВСКИЙ



19 марта 2017г. в Джаз-клубе «Эссе» - впервые в Москве выступит уникальный польский джазовый саксофонист и композитор Grzech Piotrowski (Гжех Пиотровский) с джазовым трио и струнным квартетом. В концерте прозвучат авторские композиции из последних альбомов Пиотровского «Six Seasons» и «One World».
Начало концентра в 21.00, адрес клуба: ул. Пятницкая, дом 27, стр. 3а.
Вход по билетам клуба «Эссе».

Гжех Пиотровский - композитор, саксофонист, музыкальный продюсер и аранжировщик, создатель World Orchestra, владелец лейбла The Alchemist Records, трижды номинант на премию «Fryderyk» (аналог Grammy в Польше), лауреат премии «Matthew» Польского радио. В творчестве Пиотровского можно услышать элементы классической и этнической музыки, непременно джазовые гармонии и импровизационные вставки.
Пиотровский – выпускник джазового факультета престижной Академии музыки в Катовице по классу саксофона. В 1998 году ярко заявил о себе в Европе, получив Гран-при джазового фестиваля «Hoeilaart» в Бельгии и Гран-при фестиваля «Two Theatre in Sopot» в Польше. После этого Пиотровский стал желанным гостем фестивалей по всему миру.

Пиотровский получил широкую известность в Польше благодаря своим музыкальным работам для кинофильмов и телевизионных постановок. Пиотровский сотрудничает с Universal, Sony, NORCD, KKV, TVP, TVN, Polsat.

В 2010 году Пиотровский основал уникальный музыкальный проект World Orchestra, объединивший виртуозов со всего мира, которые играют на редких инструментах из льда, дерева и камня. В музыке проекта бережно совмещаются многовековые традиции и современность, а каждая следующая площадка для выступления – это очередной повод удивиться: будь то кратер вулкана или обрыв возле моря.

В данный момент Пиотровский с музыкантами World Orchestra работает над созданием симфонии “Чех, лех и рус” о трех славянских братьях, основателях Чехии, Польши и Руси. Премьера симфонии запланирована на вторую половину 2017 года.

«Пуфф, жарко!» Паровоз, который пыхтит на разных языках

Ilustracja Jana Lewitta i Jerzego Hima do "Lokomotywy" Juliana Tuwima

Рисунки к знаменитому «Паровозу» Тувима на протяжении десятков лет создавали выдающиеся иллюстраторы: Ян Левитт и Ежи Хим (см. рисунок), Ян Марцин Шанцер и Ян Леница. Рисунки Левитта и Хима взяты из изданной в 2013 году трехъязычной версии «Паровоза» (издательство Universitas).
«Паровоз» (Lokomotywa) Юлиана Тувима — пожалуй, самое известное польское стихотворение для детей — необыкновенно сложно для перевода. Тем не менее, переводы существуют, и их не так уж и мало.

Говорят, не знать наизусть «Паровоз» — значит не знать польский язык вообще; хотя, конечно, бывают и исключения. Впервые «Паровоз» был издан отдельной книгой в 1938 году, и с тех пор с этого стихотворения увлечение литературой начало уже не одно поколение читателей. Для многих детей эта пышущая паром и дышащая жаром ономатопеическая машина стала первой встречей с поэзией.

Иллюстрация к «Локомотиву» авторства Яна Леницы в издании 1958 года, источник: http://jeziorki.blogspot.com/2007/12/stoi-na-stacji-lokomotywa.html

Впрочем, знать польский язык вовсе не обязательно. Например, «Паровоз» помнит наизусть израильский писатель Этгар Керет, который не говорит по-польски. Его родители — польские евреи, которые после войны поселились в Израиле, — не научили сына языку, зато научили «Паровозу»:
«Я думаю, частично мое писательство является результатом того, что я рос в польской семья. Я воспитывался, например, на "Паровозе" Тувима», — сказал однажды писатель в интервью журналу "Wprost".

Остальные непольскоязычные дети могут познакомиться с «Паровозом» Тувима благодаря многочисленным переводам. Несмотря на сложный ритм, ономатопеи и различные средства звуковой выразительности, которые составляют большую трудность для переводчика, стихотворение было переведено на многие языки. Присмотримся же к нескольким фрагментам «Паровоза» на польском и других языках, чтобы увидеть, какую работу пришлось проделать переводчикам, и оценить оригинал…

Стоит он, сопит он...

Początek włoskiej wersji "Lokomotywy" w tłum. Moniki Woźniak (ilustracja: Jan Marcin Szancer)
Первые строки итальянской версии «Паровоза» в переводе Моники Возьняк (иллюстрация: Ян Марцин Шанцер). Книжка издана Институтом книги в 2003 году.

В оригинале начало стихотворения выглядит так:
Stoi na stacji lokomotywa,
Ciężka, ogromna i pot z niej spływa.

Казалось бы, все просто. Но даже здесь у переводчиков могут возникнуть некоторые трудности. В классическом переводе Эммы Мошковской этот фрагмент на русском языке выглядит следующим образом:
Стоит он, сопит он, вздыхает он тяжко,
И потная взмокла от масла рубашка.
А вот как перевел эти строки в 2015 году Игорь Белов.:
Стоит паровоз на перроне, вздыхая,
от пота блестит его туша стальная.

Теперь — английская версия:
The locomotive’s standing at the station,
Huge, heavy, it drips perspiration –
Oily lubrication (Майкл Дембинский — jeziorki.blogspot.com)
И почти дословный английский перевод:
Stands at the station: a locomotive,
Heavy, humungous, and sweating-as-if—
A succulent olive. (paczemoj.blogspot.com)

Наконец, еще один английский вариант, где, как и в переводе Мошковской, отсутствует слово «паровоз»:
Here is the engine, black, stupendous
Beating with oil, its heat tremendous (перевел Бернард Гуттербридж)

Вдруг — свист! Вдруг — визг!

"Lokomotywa" Juliana Tuwima po flamandzku
Ономатопеический фрагмент «Паровоза» на нидерландском языке в переводе Кароля Лесмана (издательство Института книги)

Ономатопеи, то есть звукоподражания — это такие элементы языка, которые, теоретически, в разных языках должны быть похожи. О том, что на практике это совершенно не так, знает каждый, кто когда-либо пытался узнать, как у других народов лают собаки или квакают лягушки. Переводы «Паровоза» тоже подтверждают это правило:
Nagle – gwizd
nagle – świst
para – buch
koła – w ruch

Вот этот фрагмент на английском языке (перевод Майкла Дембинского):
Suddenly – whistle!
Suddenly – bustle!
Steam – eruption!
Wheels – in motion!

И на немецком (перевод Джеймса Крюсса):
Plötzlich - tschuff,
plötzlich - puff,
da staunt jeder:
Roll'n die Räder!

А также на итальянском... (пер. Моники Возняк):
D'un tratto - lo strappo!
D'un tratto - lo scatto!
Il fischio la scuote
Girando le ruote

И на русском (пер. И. Белова):
Вдруг – свист!
Вдруг – визг!
Пар – бууух!
Едем – ууух!

Португальская версия стихотворения Юлиана Тувима

А что в вагонах?

Из-за особенностей метрики переводчику иногда бывает сложно уместить в стихе, а точнее, в вагоне, то же, что в польской версии. Например, в итальянском переводе в пятом вагоне вместо шести роялей едут рояль и...арфа («Il quinto un'arpa, e un pianoforte»), а в восьмом, где у Тувима сидят слон, медведь и два жирафа — пеликаны, четыре жирафа и двенадцать собак. В русском переводе Эммы Мошковской рояли (целых двенадцать!) переместились в шестой вагон, а в восьмом «поместились диваны и ванны».

У Игоря Белова в пятом вагоне «везут бананы», а «из окон восьмого вагона/доносится сладкая трель саксофона». Впрочем, животные у российских переводчиков никуда не исчезли: Эмма Мошковская поместила в разные вагоны паровоза «пятьдесят поросят», «преогромных свиней», коней, жирафа, бегемота и корову. У Игоря Белова «...занимают седьмой вагон/два носорога,/жираф/и слон», в первом и втором вагонах едут кони и коровы, а саксофон «слышно тремстам поросятам,/которые едут в вагоне девятом».

Толстяки-обжоры

Третий вагон глазами иллюстраторов Яна Левитта и Ежи Хима. Иллюстрация к «Паровозу» Тувима

У Тувима в третьем вагоне сидят толстяки, которые едят жирную колбасу:
A w trzecim siedzą same grubasy,
Siedzą i jedzą tłuste kiełbasy.

Вот как выглядят эти строки на идише (перевод Ицхака Людена):
Der driter iz ful mit a chewre grubasn:
zej zicn un esn di fete kolbasn

Похоже на польский, правда?

У Игоря Белова толстяки угощаются не только колбасой:
а в третьем одни толстяки сидят,
жуют колбасу,
ветчину,
сервелат.

В переводе Эммы Мошковской меню толстяков отличается еще большим разнообразием:
Сидят толстяки
И жуют там колбасы,
И вкусные бублики,
И ананасы...

Вот так-то, вот так-то...

Иллюстрация к «Паровозу» Тувима. Авторы: Ян Левитт и Ежи Хим

О том, что на некоторые языки стихотворение Тувима перевести и вовсе невозможно, свидетельствует последняя строчка итальянской версии «Паровоза»: «I koła turkocą, i puka, i stuka to: / Tak to to, tak to to, tak to to, tak to to».

Переводчица вышла из положения следующим образом:
Le ruote in moto, il ritmo scandito
Tac to to, tac to to, tac to to, tac to to.

Зато у русских переводчиков больших проблем с этим фрагментом не возникло. У Эммы Мошковской получилось:
Да, так это,
Так это,
Так это,
Так!
А у Игоря Белова:
грохочут, стучат, надрываются в такт:
вот так-то, вот так-то, вот так-то, вот так!

Автор: Миколай Глиньский, 2015. Актуализация и обработка: СГ , 2017

http://culture.pl/ru/article/puff-zharko-parovoz-kotoryy-pyhtit-na-raznyh-yazykah


Помню, когда мы учили это стихотворение, то не особенно заморачивались. Учили и всё.

Очень толковый разбор проблем стихотворного перевода.

Пончик на счастье – самая вкусная польская традиция

ączki), photo: Tomasz Paczos / Forum
Пончики, фото: Томаш Пачос / Forum

Каждый год в феврале Польша отмечает праздник пончиков – жирный четверг (пол. tłusty czwartek). Последний четверг перед Пепельной средой и началом Великого поста, является одним из главных праздников, когда можно себе позволить съесть неограниченное количество этого лакомства.

По статистике в этот день каждый поляк съедает в среднем два с половиной пончика, что в целом по стране составляет 100 миллионов. В самых известных кондитерских («Zagoździński» в Варшаве или «Michałek» в Кракове) люди выстраиваются в очереди, чтобы купить эти воздушные шарики из жареного теста, с традиционными начинками из розового или сливового джема. Любовь к пончикам в Польше началась еще в 16 веке.

Тогда пончики были известны под названием «крепли» (от немецкого «Krapfen»). В 18-м веке историк Енджей Китович, автор «Описания обычаев времен правления короля Августа III», описывал и сравнивал рецепты пончиков, которые в те времена ели при дворе – от больших и пышных до воздушных и легких.

Польские пончики, Краковская шоколадная мануфактура, фото: Себастьян Коцонь / Forum

Тот факт, что сдобное лакомство занимает особое место в сердцах поляков, находит отражение и в польском языке. Существует несколько пословиц и идиом о пончиках: «жить, как пончик в масле», что означает «жить в достатке». Или примета: «у того, кто не съест гору пончиков в Жирный четверг, в амбаре будет пусто, а урожай на поле сгрызут мыши».

Судя по примете, пончики приносят счастье, а отказ их есть является не только проявлением невежливости, но и приводит к невезению. Современные польские производители пончиков стремятся угодить даже вегетарианцам или тем, кто придерживается безглютеновой диеты. Хотя в традиционных рецептах используются сало, яйца, пшеничная мука и много сахара, разрабатывается множество новых вариантов, рассчитанных на приверженцев любых диет. Начинки могут быть самыми разнообразными: традиционное розовое варенье заменяется ванильным кремом или шоколадной пастой. Единственное непреложное условие: пончики должны быть легкими и воздушными, а это достигается только в том случае, если дрожжевое тесто хорошо насыщено воздухом.

Как это часто случается, блюда, считающиеся «традиционно польскими», вызывают споры об их происхождении. Например, некоторые считают, что польские пончики на самом деле берлинские («Berliner Pfannkuchen» иногда называют просто «Berliner»). И стали широко известными благодаря случаю с Джоном Ф. Кеннеди: городская легенда гласит, что во время своего визита в Западный Берлин в 1963 году американский президент сказал «Ich bin ein Berliner» вместо «Ich bin Berliner», то есть назвал себя пончиком с джемом, а не гражданином Берлина, чем немало развеселил горожан. Хотя это и не соответствует действительности, так как берлинцы называют свои пончики просто «Pfannkuchen». На самом деле, различия между этими двумя булочками минимальны (разница, например, в количестве муки в тесте или времени обжаривания во фритюре), так же, как и разница между «Berliner» и итальянской «bomboloni» или голландской «oliebollen». Для традиционных рецептов редко существует необходимость в точном определении их происхождения. Важно то, какую роль играет блюдо в сознании нации, а пончики очень дороги полякам.

Они настолько любимы, что хорошо известный американский пончик «donut» так и не стал популярным в Польше (в отличие от кексов и маффинов). Первое кафе американской сети «Dunkin’Donuts» было открыто в Варшаве в 1996 году, в расцвет эпохи фаст-фуда девяностых, когда жители постсоветского пространства приобщились к пище «McDonald's», «Burger King» или «PizzaHut». Но эксперимент с американскими пончиками закончился быстро.

Польские пончики на разных берегах

Polish doughnuts, called pączki, Sławomir Mielnik bakery, photo: Renata Dabrowska / Agencja Gazeta
Польские пончики, Кондитерская Славомира Мельника, фото: Рената Домбровская/ Agencja Gazeta

В Соединенных Штатах и Канаде, в городах со значительной польской диаспорой, таких, как Чикаго, Мичиган, Детройт и Виндзор, отмечается День Пончиков. Но сладости едят во вторник масленичной недели (Жирный вторник), а не в Жирный четверг, как на старом континенте.

Эта новая американская традиция, как и многие другие национальные праздники, вызывает много споров. В газете «The Detroit Metro Times» написали о телефонном звонке от недовольного читателя, утверждающего, что этот праздник – хитрый маркетинговый ход, прикрывающийся польскими традициями, и что американцы не могут понять, что это за день. Существую разные версии происхождения этого праздника: некоторые придерживаются мнения, что праздник связан с фестивалем пончиков в Хамтрамке, другие же считают, что пончики стали популярны благодаря СМИ.

Андреа Воджек, бывший ресторанный критик издания «The Detroit Press», написала:
(...) широкую известность День Пончиков получил в начале 80-х, когда я как ресторанный критик написала несколько заметок об этом польском феномене для кулинарного раздела «Detroit News». В одной статье приводился рецепт пончиков с джемом от Терезы Витковской, после второй вокруг польских пекарен стали собираться толпы народа. Раньше пончики были известны только в Хамтрамке; после этих публикаций сумасшествие распространилось за пределы города...

Пончиковый ажиотаж перешел на другой берег реки Детройт. Канадской столицей пончиков сейчас является Виндзор, Онтарио. В таких пекарнях, как, например, «Nana's Bakery» вы можете не только отведать традиционные пончики, но и попробовать их местную низкокалорийную разновидность под названием «колечки» («lowczki»).

Но не только ностальгия польских переселенцев сделала пончики настолько популярными: начиная с 1994 года, Национальный комитет по пончикам, подразделение Национальной ассоциации пекарей, организовал несколько маркетинговых кампаний с целью сделать пончики таким же атрибутом «жирного вторника», как тыквенный пирог на День благодарения. Реклама пончиков проводилась в основном в супермаркетах «Farmer Jack», сначала в Мичигане, а затем и в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Огайо, или Питтсбурге и имела практическую цель: поскольку февраль всегда был месяцем спада в хлебопекарной промышленности, был необходим толчок.

«Supermarket News» описал ход рекламной кампании начала 1994 года:
Водителям Мичигана стоит быть готовыми к тому, что придется притормозить. На предстоящий Жирный вторник в этом году 108 рекламных щитов по всему штату соблазняют автомобилистов перед началом Великого поста обжаренным лакомством под названием «пончик».

Спустя два года о мероприятии в Цинциннати можно прочесть:
(...) местные чиновники, футболист НФЛ и команда фигуристов помогли стартовать медийной акции, призванной привлечь внимание к питательному лакомству перед началом Великого поста.

По этому случаю Карл Мантелл специально написал песню – "Pączki Polka". В Северной Америке хлебопекарная промышленность, безусловно признала польские пончики. А в Польше каждый наверняка скажет, чтобы вы дважды подумали, прежде чем отказаться от пончика, если не хотите найти опустошенными ваши поля и пустыми ваши амбары...

Edmund Fetting - A jednak mi żal + tekst↓

♫♪♫♪♪

Co było - nie wróci i szaty rozdzierać by próżno
Cóż, każda epoka ma własny porządek i ład
A przecie mi żal, że tu w drzwiach nie pojawi się Puszkin
Tak chętnie bym dziś choć na kwadrans na koniak z nim wpadł

Dziś już nie musimy piechotą się wlec na spotkanie
I tyle jest aut, i rakiety unoszą nas w dal
A przecież mi żal, że po Moskwie nie suną już sanie
I nie ma już sań, i nie będzie już nigdy, a żal

Pozdrawiam i wielbię mój wiek, mego stwórcę i mistrza
Pojętny mój wiek, zdolny wiek mój chcę cenić i czcić
A przecie mi żal, że jak dawniej śnią nam się bożyszcza
I jakoś tak jest, że gotowiśmy czołem im bić

No cóż, nie na darmo zwycięstwem nasz szlak się uświetnił
i wszystko już jest - cicha przystań, non-iron i wikt
A przecie mi żal, że nad naszym zwycięstwem niejednym
Górują cokoły, na których nie stoi już nikt

Co było - nie wróci... Wychodzę wieczorem na spacer
I nagle spojrzałem na Arbat i - ach, co za gość!
Rżą konie u sań, Aleksander Siergiejewicz przechadza się
Ach, głowę bym dał, że już jutro wydarzy się coś!

♫♪♫♪♪

picture: Jerzy Potrzebowski - "Dorożka" 1967

Modlitwa Francois Villon, muz. Bułata Okudżawy w wykonaniu
wspaniałej Hanny Banaszak

Dopóki nam Ziemia kręci się, dopóki jest tak czy siak
Panie, ofiaruj każdemu z nas, czego mu w życiu brak:
mędrca obdaruj głową, tchórzowi dać konia chciej,
sypnij grosza szczęściarzom... I mnie w opiece swej miej.

Dopóki Ziemia obraca się, o Panie nasz, na Twój znak
tym, którzy pragną władzy, niech władza ta pójdzie w smak,
daj szczodrobliwym odetchnąć, raz niech zapłacą mniej,
daj Kainowi skruchę... I mnie w opiece swej miej.

Ja wiem, że Ty wszystko możesz, ja wierzę w Twą moc i gest,
jak wierzy zabity żołnierz, że w siódmym niebie jest,
jak zmysł każdy chłonie z wiarą, Twój ledwie słyszalny głos,
jak wszyscy wierzymy w Ciebie, nie wiedząc, co niesie los.

Panie zielonooki, mój Boże jedyny, spraw
- dopóki nam Ziemia toczy się, zdumiona obrotem spraw,
dopóki czasu i prochu wciąż jeszcze wystarcza jej
- daj każdemu po trochu... I mnie w opiece swej miej.

Картина "Волынь" режиссера Войцеха Смажовского получила награду Польской киноакадемии в номинации "Лучший фильм", а ее создатель — в номинации "Лучший режиссер".

Награды Польской киноакадемии ("Орлы") вручаются с 1999 года, в понедельник статуэтки, представляющие собой развернутые крылья орла, вручали в 19-й раз. На получение премии, которую называют "польским Оскаром", могут претендовать любые польские художественные фильмы, премьеры которых состоялись в Польше. Победителей выбирают члены киноакадемии, в которую входят более 600 человек.

Фильм Смажовского, повествующий о жизни украинцев и поляков на Волыни перед Второй мировой войной и во время нее, вышел в широкий прокат в Польше в начале октября и стал одной из самых ожидаемых картин осени. Отношения между жителями Волыни в картине показаны на примере главной героини — полячки Зофьи, жизнь которой оказывается под угрозой со стороны как украинцев, так и самих поляков.

Несмотря на название фильма и вступительные титры, напоминающие именно о "Волынской резне", в картине свою роль сыграли и советские, и нацистские войска, также продемонстрирована ответная акция поляков, решивших сопротивляться сторонникам ОУН-УПА. Автор фильма решил детально показать все зверства, совершенные украинскими националистами на Волыни — от поджогов и избиений до убийств детей и расчленения тел поляков, массовых убийств во время мессы.

Награды в номинации "Лучший актер" и "Лучшая актриса" получили Анджей Северин и Александра Конечная за роли в фильме "Последняя семья". Премией отметили и сценариста этой картины Роберта Болесто.
Сюжет фильма основан на биографиях популярного польского художника Здислава Бекшиньского и его брата Томаша — музыкального журналиста и радиоведущего.

КИНОКЛУБ «КИНО ПО-ПОЛЬСКИ»: «ЕЗЁРАК»


27 марта в 19:00 приглашаем в наш киноклуб на просмотр детектива «Езёрак» («Jeziorak») Михала Отловского.

Темная гладь воды озера скрывает секреты и преступления, распутать которые пытается главная героиня — сотрудница местной полиции Иза Дерень. Расследование случайной перестрелки в лесу, убийства проститутки и исчезновения двух полицейских, один из которых является отцом близнецов, которые должны скоро родиться у Изы, навсегда изменит ее жизнь. Все следы ведут к таинственному загородному пансионату «Езёрак»…
Трейлер:

Режиссер и сценарист – Михал Отловски, в главных ролях - Йовита Будник, Себастиан Фабиански, Мариуш Бонашевский, Михал Журавски, Лукаш Симлат, Агата Бузек.

Продолжительность – 1 час 34 мин, премьера – октябрь 2014 года.
Фильм транслируется на польском языке без перевода.
Показ состоится в Польском культурном центре по адресу ул.Климашкина, 4 (вход со стороны Большого Тишинского переулка, с собой нужно иметь документ).
Вход свободный по предварительной регистрации по тел. (495) 231 16 02 или по email: moskwa@instytutpolski.org

27 марта 2017
19:00
Польский культурный центр

Висла в литературе, музыке и искусстве


Aleksander Gierymski, "Święto Trąbek I", olej, płótno, 47 x 64,5 cm, fot. Muzeum Narodowe w Warszawie
Александр Герымский «Еврейский праздник», масло, холст, 47 x 64,5 см. Фото: Варшавский национальный музей

Неспешная и горделивая или озорная и игривая? Чем Висла пленяла людей искусства и как они ее изображали?

Реалистично

Кому же еще описывать топографию реки, раскрывать секреты судостроения и речной навигации, как не участнику лесосплава по реке Висле? На такое путешествие по Висле до самого Гданьска в 1594 году отважился поэт Себастьян Фабиан Клёновиц (Клёнович). Его поэму «Флис, или сплав судов по Висле и по другим рекам, в нее впадающим» можно считать путеводителем по краю, а также учебником навигации и торговли, написанным с истинно журналистским пылом. В поэме немало юмористических отступлений, не говоря уже о специальной лексике. Аллегорическое прочтение этого произведения позволяет интерпретировать сплав леса как метафору человеческой жизни.

Сильнейшее впечатление производит картина Герымского «Рабочие песчаного карьера»: художник с хирургической точностью изображает их тяжкий труд, столь резко контрастирующий с лиричным речным пейзажем.

Aleksander Gierymski, "Piaskarze", olej, płótno, 1871, 50x66 cm, fot. Muzeum Narodowe w Warszawie
Александр Герымский «Рабочие песчаного карьера», масло, холст, 1871, 50 x 66 см. Фото: Варшавский национальный музей
Идейно

Тончайшая наблюдательность присуща также живописи Александра Герымского. Его реалистические полотна варшавского периода (в частности «Еврейский праздник» и «Пристань в Сольце») позволяют нам увидеть городскую жизнь и простых людей того времени.

Александр Герымский «Пристань в Сольце» масло, холст, 1883. Фото Wikipedia / общественное достояние