Группа Czerwone Gitary (Червоне гитары) и другие исполнители из стран Восточной Европы

Seweryn Krajewski

Seweryn Krajewski

ЧГ

Приближается очередной конкурс "Евровидения". Вспомним о его польских участниках.

https://culture.pl/ru/article/muzyka-bez-granic-polsha-na-evrovidenii

Эдита Гурняк. Фото: Петр Фотек/East News

Музыка без границ. Польша на Евровидении

Автор: Culture.pl Опубликовано: 25 июля 2018

Евровидение окутано таким количеством сплетен и легенд, что иногда их трудно отличить от реальности. И это не удивительно, ведь цель конкурса — сенсация. И все же в Польше Евровидение много лет воспринимали серьезно; к нему относились как к возможности показать миру польскую культуру и укрепить имидж страны за границей.

Символическая компенсация

Польша присоединилась к Европейскому вещательному союзу в 1993 году, однако из-за юридических тонкостей дебютировала в Евровидении лишь годом позже. Первое выступление сразу попало в точку: Эдита Гурняк с композицией «Это не я!» («To nie ja!») на слова Яцека Цыгана и музыку Станислава Сыревича заняла второе место.

В первую десятку с тех пор попадали только Ich Troje с хитом «Keine Grenzen — Żadnych granic» (2003)

и Михалу Шпаку с композицией «Color of Your Life» (2016): они заняли седьмое и восьмое место соответственно.

И все же никто не смог повторить феноменальный успех Эдиты Гурняк, дебютантки, которая после выступления на 39-м Евровидении в Дублине стала настоящей звездой.

Успех этой никому не известной вокалистки из страны, которая только начала пробиваться на музыкальную сцену Европы, многим показался символическим. Одетая в скромное белое платье 22-летняя Гурняк пела о невинности и ожидании любви, подчеркивая силу своих слов впечатляющими вокализами и экспрессивной жестикуляцией. Не обошлось без трудностей: прямо перед выступлением певица простудилась, до этого ее грозились снять с конкурса, поскольку на генеральной репетиции она исполняла песню на английском языке; наконец, уже после финала израильский композитор Йони Намери обвинил Сыревича в плагиате.

Лишенное политического контекста выступление неожиданно стало чуть ли не метафорой — Польши после политической трансформации, которая всеми силами пытается стать частью Европы, и общества, жаждущего признания и уважения.

Дебют Польши на Евровидении продолжил череду успешных выступлений поляков: в 1992 году, на Олимпиаде в Барселоне, польская сборная по футболу получила золотую медаль, в 1989 году Анете Кренглицкой достался титул «Мисс мира», а в 1991 и 1993 гг. Агнешка Котлярская и Агнешка Пахалко стали «Miss International».


Общество, еще не успевшее оправиться от «шоковой терапии», сбитое с толку политическими переменами и многочисленными забастовками, увидело в этих победах символическую компенсацию предыдущих неудач. Наверное, именно поэтому хорошие результаты на Евровидении были в 90-е годы для Польши так важны: об этом свидетельствует хотя бы то, что Польское телевидение активно участвовало в подготовке новых звезд шоу-бизнеса к участию в конкурсе.

По-европейски и по-народному

Хотя слухи о том, что Польша собиралась присоединиться к участию в Евровидении еще в 1975 году, не находят подтверждения (в 1977-1980 гг. социалистическим ответом на Евровидение был конкурс «Интервидение», проходивший в Сопоте), польские зрители все же знали о существовании конкурса еще задолго до того, как на нем выступила Эдита Гурняк. Начиная с 1985 года польский телеканал TVP транслировал фрагменты конкурса, а в 1991 году прошла первая онлайн-трансляция. Когда Польша начала участвовать в Евровидении, исполнители должны были петь на официальном языке своего государства. Это правило, принятое в 1965 году, действовало до 1999 года (с перерывом на 1973-1977 гг.).

Языковой вопрос иллюстрирует очередной парадокс Евровидения — европейскую интеграцию через культивирование национальных языков и традиций. Изначально целью основанного в 1956 году конкурса была интеграция европейского общества, а также радио- и телевезионных каналов. При этом формула интеграции, которую предлагал Европейский вещательный союз (ЕВС), была основана не на преодолении межкультурных различий, а на их утверждении: публичные вещатели, участники ЕВС, должны были выбрать по одной композиции из своей страны. Споры на тему языковых правил были связаны не столько с политикой, но и с экономикой: рынок англоязычной музыки активно развивался, а значит, коммерческий успех был на стороне англоязычных исполнителей.

Несмотря на то что список стран-участниц Евровидения не совпадал с границами Евросоюза, эти проекты всегда были связаны между собой. Неслучайно вступление Польши в Евросоюз праздновали с участием многих исполнителей, известных по участию в Евровидении, а в двухтысячные годы отбор конкурсных песен проходил под лозунгом «Песни для Европы». Парадоксально, что годы, предшествующие присоединению Польши к Евросоюзу, оказались наиболее удачными в музыкальном плане: начиная выступлением Гурняк в 1994 году и заканчивая выступлением группы Ich Troje в 2003.

Экспрессивные вокалисты, скрипки и меха

В свое время Польское телевидение уделяло большое внимание созданию новой, лишенной коммунистического наследия поп-культуры. В случае Евровидения телевидение решило сделать ставку на качество: на конкурс отправляли популярных молодых вокалисток, которые, как Кася Ковальская или Юстына Стечковская, в 90-е были лицом польской поп-музыки. Ни Стечковская, ни Ковальская не смогли приблизиться к успеху Гурняк: первая заняла 18-е, вторая — 15-е место. Певицы были расстроены, публика — разочарована.

В песне Стечковской «Одна» («Sama», 1995) народные мотивы, которые исполняли музыканты в национальных гуральских костюмах, переплетались с «космическими» вокализами и характерной жестикуляцией. За все выступление певица почти ни разу не открыла глаза.

Год спустя Кася Ковальская исполнила песню под названием «Я хочу знать свой грех» («Chcę znać swój grzech») — мольбу девушки, которая хочет узнать, почему она обречена на вечное одиночество. Стресс был таким сильным, что певица больше ни разу не исполнила эту песню вживую. Ничего удивительного: ее выступление объявлял сам президент Александр Квасьневский.

В 1997 году на Евровидение отправилась Анна Мария Йопек, которая заняла 11-е место. Певицу выбрали во внутреннем голосовании на телеканале TVP. Песня «Ale jestem» — нечто среднее между фолк-композицией и песенной поэзией — отражала одну из популярнейших тенденций польской поп-музыки того десятилетия. Музыкантам дирижировал Кшесимир Дембский — это один из тех редких случаев, когда к созданию хитов Евровидения приложил руку по-настоящему известный музыкант.

Фолк и скрипки остались опознавательным знаком польских исполнителей и год спустя, когда на Евровидении с песней «Это так просто» („To takie proste”) выступила группа Sixteen. Коллектив занял лишь 17-е место (к слову, победила в том году израильская певица-транссексуал Дана Интернэшнл с песней «Diva»). Этот результат снова рассматривали как поражение, а исполнители в очередной раз говорили о слишком сильном грузе ответственности. Однако настоящие поражения были еще впереди…

В 1999 году телеканал TVP изменил подход к конкурсу. На этот раз сначала выбрали песню — «Обними меня крепко» („Przytul mnie mocno”) авторства Северина Краевского, и лишь потом нашли исполнителя. Им стал джазовый вокалист Мечислав Щесняк. Польша заняла 18-е место: очередное разочарование, тем более, что такой результат означал, что в следующем году страна не сможет участвовать в конкурсе. Сам Щесняк решил больше никогда не принимать участия в подобных мероприятиях.

Стало понятно, что смесь поп- и фолк-музыки, которую Польша привозила на Евровидение последние несколько лет, исчерпала себя. В следующий раз на конкурс поехала песня в стиле фанк — «2 Long» в исполнении Анджея Пясечного. Это была настоящая катастрофа: не спас выступление ни английский текст, ни активность певца, который танцевал на сцене и пытался завести публику, ни даже его наряд — коричневая шуба (за нее Пясечный получил награду за самого плохо одетого исполнителя на Евровидении). Двадцатое место из двадцати трех означало, что в следующем году Польша не сможет участвовать в конкурсе. А ведь сам певец перед выступлением говорил, что наверняка войдет в число победителей…

Национальный интернационализм

Руководство TVP, уставшее от бесконечных поражений, в 2003 году организовало первое публичное голосование за представителя Польши на Евровидении. Голосование вошло в историю благодаря проблемам с компьютерной системой, которая подсчитывала голоса еще два дня после окончания голосования (всего было отправлено 300 тысяч смс, а программу посмотрело более 7 миллионов человек). По итогам зрительского голосования победила популярная в то время группа Ich Troje, чей успех у зрителей явно контрастировал с мнением критиков, презиравших лидера коллектива Михала Вишневского за китч и безвкусицу. Феномен этой группы, которая за несколько лет выступила на нескольких сотнях концертов по всей Польше и, несмотря на критику музыкальных журналистов, стала одним из самых популярных польских коллективов своего времени, до сих пор никто не объяснил. Их победа в голосовании не обрадовала критиков: песню называли ужасной, а музыкантов обвиняли в подделке результатов голосования. И это еще не все: на Ich Troje обрушилось огромное количество ругательств за то, что группа одновременно принимала участие и в немецком голосовании, где заняла лишь шестое место. Сам Вишневский обвинял TVP в том, что песню почти не рекламируют: в рекламное европейское турне коллектив поехал благодаря финансовой поддержке музыкальной студии.

Однако именно Ich Troje первыми в Польше уловили суть Евровидения — и отлично вписались в формат конкурса, заняв в финале седьмое место. Любовь Вишневского к разноцветным блестящим костюмам и бижутерии, его театральные жесты и радость от общения с публикой, а также искренность и пафос песни «Keine Grenzen – Żadnych granic» («Никаких границ») не могли не разбудить зрительского энтузиазма. Вишневский прогуливался по мостику над сценой, словно Маленький принц под звездным небом, отправлял воздушные поцелуи тогдашней вокалистке группы Юстыне Майковской и вставал перед ней на колени, словно олицетворяя повстанца с картины Артура Гроттгера. Смесь театральности, сценок родом из XIX века и пацифистской символики (такой, как белые голуби, вышитые на куртке вокалиста, или карта мира под его ногами) могла показаться преувеличением, однако на самом деле принесла группе успех.


Ich Troje: Marta Milan, Michał Wiśniewski i Jacek Łągwa.

В визуальном плане отсылки к национальной иконографии переплетались с универсальными элементами. Что касается текста песни, то он тоже был истинно польским и в то же время интернациональным. Композиция «Keine Grenzen – Żadnych granic» исполнялась по-польски, по-немецки и по-русски: таким образом произведение прекрасно вписывалось в контекст польской национальной истории — неслучайно восточные и западные соседи дали Польше высокие баллы (впрочем, справедливости ради надо упомянуть, что польских исполнителей также высоко оценили Австрия и Мальта). Текст авторства Вишневского, клавишника группы Яцека Лагвы и Иоахима Хорн-Бергенса был манифестом против войн, границ, а также государств и народов. Такая смесь локальных и универсальных сюжетов прекрасно вписывалось в формат Евровидения.

Выступление Ich Troje в Риге состоялось на фоне соперничества между скандальными российскими «ТАТУ», бельгийским электронно-фолковым коллективом Urban Trad (одну из вокалисток хотели отстранить от конкурса за симпатию к нацистам) и турчанкой Сертаб Эренер, которая в результате и выиграла конкурс. В этой ситуации седьмое место для поляков стало отличным результатом. Ich Troje вернулись на Евровидение в 2006 году, но даже не прошли в финал. В 2004 и 2005 гг. Польшу представляли коллективы Blue Cafe и «Иван и дельфин»: оба заняли низкие позиции и собрали крайне негативные отзывы критиков. В конце концов интерес к Евровидению в Польше (и не только в Польше!)угас, а сам конкурс стали воспринимать иначе: в глазах многих журналистов он перестал быть престижным музыкальным зрелищем и превратился в дорогостоящую рекламу ширпотреба.

ch Troje закрыли декаду, когда Евровидение в Польше считалось серьезным конкурсом, что парадоксально, поскольку саму группу многие как раз воспринимали недостаточно серьезно. Знаменательно, что после Ich Troje самым успешным польским исполнителем на Евровидении стал Михал Шпак, чей уровень экстравагантности никак не уступал Михалу Вишневскому из Ich Troje. Народные же мотивы возвращались в польские номера в выступлении Марчина Мрозиньского в 2010 году и Донатана и Клео в 2014 — впрочем, последние запомнились прежде всего невиданным сексизмом. Увы, объективация и типичные костюмы с юбками и платьями, едва прикрывающими ягодицы, глубокие декольте, срывание одежды и резкие движения после 2003 года стали отличительными знаками представителей Польши на Евровидении.