RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Концерт Пола Маккартни в Париже

Первым из “Beatles” приехал в Москву с концертом Ринго Старр. Я как истинный битломан сходил на концерт и даже записал его на карманный магнитофон. Было это в августе 1998 года.

В 2011 году Ринго приехал в Москву еще раз, и я, конечно, снова не упустил такую возможность.

Ринго по-своему очень мил, и некоторые песни прекрасно ему подходят. Мне он необычайно симпатичен и по-человечески. Но Ринго — это Ринго. Моим же любимым музыкантом всегда был Пол Маккартни.

И вот в 2003 году он выступает на Красной площади! Прожектора выхватывают из темноты зубцы кремлевских стен, а над ними разливается “Back in USSR”.

В 2004 году состоялся его концерт на Дворцовой площади в Петербурге. Он начался под довольно сильным дождем, но, когда Маккартни запел “I’ll Follow The Sun”, выглянуло солнце.

И наконец, третий приезд Пола в Россию — концерт 2011 года в Олимпийском. Крайне неудачные места в VIP-партере, с которых ничего толком не видно. Спасибо экранам, которые хоть как-то спасали. Но сам концерт произвел оглушающее впечатление. Два с половиной часа Пол не уходил со сцены, был постоянно в движении, менял инструменты, разговаривал с залом, и все на одном дыхании.

Потом я пытался купить билеты на другие его выступления — сперва в Стокгольме, потом еще где-то, но быстро понял: это невозможно. Билеты расходятся в считаные минуты, и купить их могут только везунчики. Хотя я знаю людей, которые побывали на двадцати с лишним его концертах. У рекордсменов, как поговаривают, эти цифры доходят почти до двухсот, но на то они и рекордсмены. Простым смертным оставалось надеяться на то, что Пол снова приедет в Россию. Но… вскоре стало ясно, что больше мы его у нас не увидим.

И тут неожиданно, когда я был в Германии, приходит весть: Маккартни дает два концерта в Париже и два в Мадриде, и мой друг, большой компьютерный дока, предлагает: “Съездим в Париж? Билеты я беру на себя”.

И мы с женой и семьей друга отправляемся в Париж. Удивительно, но ощущения, что вот сейчас произойдет чудо и я снова увижу Пола на сцене, никак не возникало. Мы стояли в длиннющей очереди, точнее ползли как черепахи в сторону нашего входа на “Пари-Ла-Дефане Арену”, и люди вокруг были чрезвычайно сосредоточенны. Никто не улыбался, не болтал громко с приятелями. Все шли медленно, соблюдая немецкую аккуратность и сдерживая французскую эмоциональность. Подход огородили металлическими барьерами, совсем как это бывало в Москве во время демонстраций. При этом он постоянно сужался. Но вот мы, пройдя электронный контроль, уже внутри “Арены”. Кругом палатки с едой и напитками, рядом сувенирные лавки, предлагающие мерч с изображением Пола — майки, худи, вязаные шапочки, брелоки и прочее и прочее. Все по-прежнему сосредоточенны, словно, как и я, не верят, что через каких-то тридцать минут нас ждет чудо.

Заходим в зал. Свободных мест уже нет. Сцена далеко, фигурки на ней совсем игрушечные. Самих музыкантов еще нет, техники заканчивают последние приготовления. В зале звучат битловские песни, но в каких-то странных миксах, я многое просто не узнаю. При этом в глубине сцены и на двух боковых экранах мелькают кадры битловской хроники.

Публика в ожидании. И вот минут через двадцать на обоих экранах возникает знаменитая бас-гитара Пола в форме скрипки. Начинается! Гитары вспыхивают, разгораются, брызжут искрами, словно бенгальские огни, и начинают взрываться, извергая фонтаны огня. Под рев толпы на сцене появляется Маккартни и его музыканты. Он машет приветственно рукой, деловито озирается и проводит рукой по струнам. Концерт начинается битловской песней “Can’t Buy Me Love”, которая плавно переходит в “Junior’s Farm” из репертуара ранних “Wings”. Все звучит достаточно тяжело и рок-н-рольно и заканчивается небольшим джемом. Пол по-французски приветствует публику, после чего почти без паузы начинается “Letting Go” с альбома “Venus And Mars”.

Зал ревет от восторга. На экране лицо Пола. Он явно доволен приемом. Нужно отметить, что концерт детально продуман. То есть импровизацию никто не отменял, но все: и отвечающие за свет и изображение на заднике, и операторы, фиксирующие нужный момент на крупных экранах — работают необычайно синхронно. Вот один из гитаристов играет, пусть и не продолжительное, соло, и мы видим сперва его лицо, а потом крупно руки на грифе гитары. Тут же вместо них на экране возникает лицо Пола, который продолжает вокальную партию.

Все отточено до мелочей. Не упущена ни одна мелочь, иначе те, кто, как я, сидит вдали от сцены, многое просто упустят.

Маккартни благодарит публику и сообщает на французском: “Я постараюсь говорить с вами по-французски, но в основном буду общаться все-таки на английском”. Следующие две песни битловских времен: “Drive My Car” и “Got to Get You Into My Life” — соответственно с альбомов “Rubber Soul” и “Revolver”.

“Drive My Car” идет на ура.

“Спасибо, — говорит Пол, — я рад выступать во Франции. Мы будем играть песни времен ‘Beatles’, те, что были написаны позже, и совсем новые. В любом случае надеюсь, все мы получим сегодня удовольствие”.

“Got To Get You Into My Life” начинается с сюрприза: на экране возникает трубач, который играет свою партию точь-в-точь как это звучало на альбоме. Раньше духовые на концертах Маккартни замечены не были. Пока я обдумываю, чем это вызвано, Пол переходит к одной из своих поздних песен “Come On to Me”, активно показывая руками что-то вроде взаимной передачи энергии: “When you come on to me (направление от зала к себе) then I come on to you...” (от себя к залу). В деле вновь дудки. Пол снимает баститару, а следом и пиджак, у которого оказывается совершенно невероятная полосатая подкладка. Он берет в руки соло-гитару, и начинается “Let Me Roll It”. Вещь, казалось бы не самая концертная и заводная, постепенно под его руководством — а он просит зал прихлопывать в такт и подпевать — неожиданно превращается в настоящий стадионный хит. А под занавес все переходит в джем, к тому же Пол с группой импровизируют “Foxy Lady” Хендрикса. Их игра в три соло-гитары превращает эту инструментальную композицию в настоящую бомбу. “Это был наш трибьют великому Джими Хендриксу”, — поясняет Маккартни.

Следующая песня битловских времен “Getting Better” звучит сегодня как надежда на лучшие времена, а битломанов со стажем мысленно уносит в далекий буй год и заставляет вспомнить альбом “Сержант”.

Пауз Маккартни не любит, поэтому сразу по завершении песни он кладет гитару и направляется к роялю, стоящему на небольшом возвышении, и уже через мгновение звучат звоночки из до боли знакомой по альбому “Wings At The Speed Of Sound” песни “Let ‘em In”. По реакции зала ясно: не один я понял, что сейчас будет исполнено. Впервые я услышал эту песню в Хельсинки в 1976 году. Альбом тогда только вышел, и она звучала во всех музыкальных магазинах и супермаркетах.

Пол благодарит зал и по-французски говорит: “А эту песню я написал для своей любимой жены” (имеется в виду нынешняя жена Пола Нэнси Шевелл). “My Valentine”, особенно ее начало, очень красива, и Пол исполняет ее с особым чувством.

Возможно поэтому после нежной мелодии под акустику следующий номер “Nineteen Hundred and Eighty-Five” звучит очень громко и очень рок-н-ролльно, хотя начинается он с фортепианного соло, которое играет Пол. Этот состав группы Маккартни (Расти Андерсон — гитара, Брайан Рэй — гитара и бас-гитара, Пол Уикенс — клавишные и Эйб Лабориэл-младший — барабаны) — сильнейший, как мне кажется, за всю историю сольных выступлений Пола, и звучат они все вместе невероятно мощно и, когда нужно, громко. При этом все они подпевают Полу, помогая в сложных для него моментах, и, что еще важнее, живут на сцене его музыкой.

Маккартни так и остается за фортепиано, и следующая песня “Maybe I’m Amazed” представляет его самый первый безымянный сольник. Пол раскланивается, спускается вниз и берет в руки акустическую гитару. Звучит “I’ve Just Seen a Face”, изначально записанная на битловском альбоме “Help” и очень им любимая.

Следом Пол переходит к двум поистине историческим песням, о которых он решил сказать несколько слов: “Теперь давайте перенесемся в прошлое, далекое прошлое — на север Англии, где есть (может быть, вы знаете?) город Ливерпуль, там когда-то очень давно, еще до всяких ‘Beatles’ мы записали эту свою самую первую песню — ‘In Spite of All the Danger’”. Многие в зале, возможно, слышат ее впервые, ведь выпущена она была только на “Антологии Beatles” спустя многие годы после распада группы.

“Потом, — продолжает Пол, — мы поехали в Лондон, где в первый же день записали первой песню ‘Love Me Do’”. На губной гармошке, в отличие от оригинала, где играл Джон, солирует приглашенный музыкант из духовой секции.

Так прошел первый час концерта.

Следующую песню Пол не исполнял живьем лет шесть. Речь о “Michelle”, которая в Париже не прозвучать просто не могла. Зал поет вместе с ним. У песни особая история. Когда-то в самом начале бо-х в Ливерпуле существовали клубы любителей французского шансона и французского кино. Пол с Джоном побывали в одном из них, и у Пола возникла идея написать песню со словами на французском. По наводке одного из друзей он связался с преподавательницей французского языка, и она мгновенно выдала ему в переводе на французский нужную строчку. В песне звучат обе строки — и английская: “these are words that go together well”, и французская: “sont les mots qui vont très bien ensamble”. Конечно, Полу, пытающемуся время от времени говорить по-французски с помощью электронного суфлера внизу под ногами, здесь никакая подсказка не требуется.

“Вы довольны? — спрашивает Пол. — Тогда будем танцевать”. И берет в руки совсем маленькую акустическую гитару. Понятно, что сейчас он споет “Dance Tonight”. Все его музыканты выходят на авансцену, оба гитариста тоже с акустикой в руках. Клавишник вооружается банном, и лишь барабанщик не при деле, но он из этого извлекает лишь выгоду, исполняя совершенно фантастическую пантомиму и став чуть ли не центром внимания зала. Как может этот не самых минимальных габаритов человек так двигаться, можно только гадать.

Неожиданно все уходят со сцены, на которой остается один Пол, он снова меняет гитару и исполняет в одиночестве “Blackbird” с “Белого альбома”.

После бурных аплодисментов Пол благодарит зал и говорит по-французски: “Следующую песню я посвящаю своему другу Джону”, — а последние слова повторяет еще и по-английски: “Это для Джона”. Звучит “Here Today”, написанная после смерти Леннона, своего рода признание в любви другу и партнеру по группе. Сильнейшая песня, в которой Пол мысленно обращается к Джону, всегда пробирает до глубины души. Зал слушает, затаив дыхание.

Пол вновь за клавишами, на этот раз за органом. “Yeah! Yeah!!! ” — кричит он. Зал повторяет. И Полу это нравится. Он решает повторить ход, и зал вновь отвечает ему. Однако начало следующего номера настораживает. По первым нотам становится ясно, что он исполнит сейчас самую последнюю песню “Beatles”, выпущенную год назад и сделанную на основе наброска Джона Леннона. За основу была взята демо-версия Джона и рабочие варианты тогда еще троих “Beatles” — Пола, Джорджа и Ринго, которые собирались выпустить ее на третьей части “Антологии”, но так и не выпустили, посчитав качество записи оригинала недостаточно хорошим. Теперь же искусственный интеллект помог побороть шумы и дефекты домашней записи. Все остальное — ноты, проигрыши — абсолютно все сыграно и слегка реальными “Beatles”, пусть и в разное время. В записи нет никакого обмана. И вот Пол рискует исполнить ее один, без голоса Джона и с совершенно другими музыкантами. Получится ли?

Получилось! Маккартин удалось сохранить и нерв, и глубину этой песни. Она прошла на ура. Реакция зала — лучшая благодарность Полу, без которого “Now and Then” никогда не появилась бы на свет в доработанном и законченном виде.

Без “Lady Madonna” битловских времен не обходится ни один концерт Пола. Вот и сейчас он солирует на электрооргане, настроенном в этой песне под фортепиано. Номер небольшой заводной.

Пол надевает бас-гитару и, обращаясь к залу, говорит: “Вы прекрасные зрители!” И начинается “Jet”, песня не менее ураганная, в которой Пол умудряется объединить лирические и взрывные пассажи. Классика времен “Wings” и альбо ма “Band On The Run”

Все последние годы Маккартни исполняет на своих концертах по песне Джона и Джорджа. И вот настал именно этот момент. “Следующая песня, — говорит Пол, — с альбома ‘Сержант Пеппер’”, — и звучит “Being for the Benefit of Mr. Kite” Леннона. В оригинале в проигрыше накручено много всего — звуки циркового оркестра, самые разные эффекты, воссоздающие атмосферу цирка. Здесь все это исполняет Пол Уикенс на своих клавишных.

Сложнее всего Полу, как мне кажется, исполнять вещи Харрисона. Уж слишком их песни разные, и по вокалу, и по музыке вообще. Поэтому, когда Пол взял укулеле, постучал по корпусу, сказав, что именно Джордж подарил ему этот инструмент, и посвятил Джорджу следующую песню, у меня это вызвало некоторую оторопь: зачем? “Something” отнюдь не акустический номер. Зато, когда к Полу подключились все остальные, сперва голосами, а потом и инструментами, песня заиграла куда более знакомыми красками. И соло на электрогитаре напомнило звучание Джорджа, да и вообще возникло ощущение, что я слушаю “Abbey Road”.

Я всегда задавался вопросом, почему Леннону так не нравилась “Ob-La-Di; Ob-La-Da” Пола, и он это отмечал неоднократно, называя ее музыкальным мусором. Да, это не глубокая философская вещь и не политический лозунг, но она драйвовая и для концерта подходит просто отменно. Зал откликнулся с удовольствием на просьбу Пола похлопать в ладоши и поддержать ее ритмически и вокально: “Теперь мы хотим, чтобы вы исполнили следующий номер для нас. Сделайте это по моему сигналу. Я знаю, у вас получится замечательно. Договорились?”

Публика не заставила себя уговаривать, а Пол в конце аплодировал залу.

Концерты Маккартни мне нравились всегда. Единственное, чего я никогда не мог понять, почему он делает упор на свои песни битловских времен, а не периода его сольного творчества. Но выбор всегда за ним, это понятно. Как и то, что он по разным причинам перестал исполнять “Yesterday” и “Back in USSR”.

Зато без “Band on the Run” не обходится ни один его концерт. И как только на заднике появилась обложка одноименного альбома, всем стало ясно: дождались! Вещь вихревая, заводная, со сменой темпа, на что всегда горазд Маккартни. Да из этой вещи на его месте любой сестрица бы минимум две, а то и три песни. Нет, Пол — не про это. Он всегда был щедр на мелодии и никогда не пытался их экономить.

Пол машет публике: “Я рад снова оказаться здесь. Привет, Франция, привет Париж! Я вернулся!” И начинается вполне логичная после этих слов битловская “Get Back”, та самая, что звучала на записи с концерта на крыше аж в трех версиях, и Пол, похоже, наслаждается ею, как и все его музыканты.

И вот он снова за клавишами, и по первым же аккордам понятно: это “Let It Be”. По словам автора, речь в песне идет о его матери Мэри. Именно она является ему в часы сомнений и невзгод и нашептывает нужные мудрые слова, помогающие жить дальше. На концерте Пол этого не говорит, это известно по его интервью и книге об истории написания песен. Сейчас же он машет приветственно руками, посылает залу воздушные поцелуи и прикладывает руку к сердцу.

Лирическую “Let It Be” сменяет едва ли не самая громкая песня “Live and Let Die”, написанная специально для одноименного фильма из цикла о Джеймсе Бонде. Обычно три раза за время звучания песни по бокам сцены из пола с грохотом вырываются столбы огня, и неподготовленные зрители подпрыгивают на своих местах от неожиданности. Все это было и сейчас, но гораздо чаще. Петарды летали над сценой, освещая ее разными красками, переливались, смешивались. Над сценой гремел настоящий салют… И все это под необычайно громкую и энергичную мелодию. Финальный взрыв потопул в восторженном стоне зала.

Пол встает из-за рояля, показывает в воздухе обеими руками что-то вроде шара, мол, было ведь грандиозно? И затыкает пальцами уши: мол, да, было громко. Спускается вниз и садится за электроорган. Начинается “Hey Jude”, припев которой знают все, и в нужный момент Пол показывает: подпевайте. Зал не заставляет себя ждать, все охотно включаются: “На-на-на-нанана, хей Джуд”, Пол дирижирует, потом прекращает петь сам и просит спеть припев сперва левую сторону зла, а потом правую. Но этого ему мало, и он просит спеть одних только мужчин, потом одних женщин, и, наконец, снова всех вместе, подключаясь к этому хору. К акапельному исполнению подключаются и инструменты музыкантов, и концовка вновь тонет в реве многотысячного зала. Пол выходит на авансцену, к нему присоединяются все музыканты, они берутся за руки, поднимают их вверх, приветствуя зрителей, раскланиваются и покидают сцену. Всё? Нет, искушенную публику не проведешь. Все понимают, какая-то пара минут нескончаемых аплодисментов и восторженных воплей, и музыканты выйдут на бис, надо только не останавливаться. Впрочем, никто и не собирается. И вот Пол возвращается с английским и французским флагами. Ему приносят электропитару.

“Я вижу, вы хотите продолжения? — обращается он к залу. — Хорошо, будет вам продолжение. Следующая вещь для меня особенная, и думаю, вы поймете почему…”

Начинается “I’ve Got a Feeling”, которую на альбоме “Let It Be” Пол поет вместе с Джоном и которая тоже звучала во время концерта на крыше.

И вдруг на заднике и на двух боковых экранах возникает изображение Джона, поющего эту песню. Какой-то фрагмент звучит только голос Джона, потом к нему присоединяется Пол. Фантастическая работа техников. Пол поет вживую, а голос Джона звучит в записи. И они поют хором. Один из самых сильных моментов всего концерта. Концовка ее превращена в джем.

“Вот мы с моим другом Джоном и спели снова эту песню”, — говорит Пол, а дальше почти без перерыва начинается реприза из “Сержанта Пеппера”. Все последние годы именно она служит началом финала концерта, тем более что в песне есть слова “Нам очень жаль, но нам пора уходить”. Этот номер звучит очень рок-н-рольно, тем более что постепенно все переходит еще в одну громкую хардроковую вещь “Helter Skelter”.

Там такой запоминающийся гитарный ход, повторить который, мне кажется, не так-то и просто, но ребята Пола снимают его один в один. Зал стоит на ушах. Но Пол говорит, обращаясь к зрителям: “Спасибо, однако нам пора, да, нам правда пора. Но сперва я хотел бы поблагодарить всех, кто имел отношение к проведению этого концерта: техников, звукорежиссеров, осветителей, пиротехников и операторов, всех-всех-всех. И отдельное спасибо моей замечательной группе и духовой секции. Но главное — я хочу поблагодарить всех вас!”

И начинается кода: лирическая “Golden Slumbers”, которая переходит, как и на альбоме “Abbey Road”, в “Carry That Weight” с барабанным соло Лабориэла, а потом и в “The End”. А завершается концерт финальными словами: “…and in the end the love you take is equal to the love you make”. И с этим не поспоришь. Сам Пол тоже получает от публики ровно столько же любви, сколько дарит ей сам.

С начала концерта прошло два часа двадцать восемь минут. Пол не уходил со сцены ни на минуту. “Спасибо, вы были замечательны сегодня, — говорит Пол, обращаясь к залу. — И до следующего раза”.

Низкий поклон взявшихся вновь за руки музыкантов тонет в восторженном реве зала. Как ни жаль, но теперь это действительно the end…

Комментариев еще нет