Gimme Some Truth: Когда Джону Леннону грозила депортация из США

18 июля 1974 года бывшему Битлу было (снова) официально приказано убираться из Соединенных Штатов.
July 18, 2024 By Paul Sexton

Учитывая недавний статус Джона Леннона как гражданина мира, который пропагандировал мир и гармонию, почти не верится, что 18 июля 1974 года бывшему Битлу было официально приказано (в очередной раз) убираться из Соединенных Штатов.

В тот день газеты сообщили, что Апелляционный совет по иммиграции сообщил Леннону, что у него есть время до 10 сентября, чтобы покинуть страну или подвергнуться депортации. Не совсем те новости, которые он хотел услышать, когда приступил к работе в студии Record Plant в Нью-Йорке, самостоятельно продюсируя свой пятый студийный альбом "Walls and Bridges".

Правление отклонило ходатайство Леннона об отсрочке принятия решения до завершения рассмотрения судебных исков, оспаривающих его депортацию. Но Леон Уайлдс, адвокат Джона, сказал, что апелляция будет подана, и “пройдут годы, прежде чем дело будет рассмотрено”. Жене Леннона, Йоко Оно, было предоставлено разрешение на постоянное проживание в США в качестве иностранки.

Угроза Никсону?

Из-за громких выступлений Джона против войны во Вьетнаме и кампании за мир он на долгие годы стал занозой в заднице властей США. Хотя сейчас это предположение кажется абсурдным, президент Ричард Никсон в то время действительно верил, что это может подорвать его шансы на переизбрание.

В предыдущем году Леннон оспаривал постановление федерального иммиграционного судьи, которое требовало от него покинуть страну из-за того, что в 1968 году он был осужден в Великобритании за хранение марихуаны. События, связанные с его борьбой за то, чтобы остаться в Штатах, стали темой фильма 2006 года "США против Джона Леннона" (The US vs. John Lennon).

‘Мы не несимпатичны"

Иммиграционный совет проголосовал четырьмя голосами против за вынесение этого решения, при этом один член совета не участвовал в голосовании. “Мы сочувствуем тяжелому положению респондента и других лиц, оказавшихся в аналогичной ситуации в соответствии с иммиграционным законодательством, которые совершили только одно нарушение правил употреблением марихуаны, за которое был наложен штраф”, - написали они. “Тем не менее, аргументы в пользу изменения закона должны быть адресованы законодательной, а не исполнительной ветви власти”.

Как выяснилось, к тому времени, когда Леннон подал апелляцию 31 августа, Никсон подал в отставку из-за Уотергейтского скандала, а его преемник Джеральд Форд не проявил особого желания продолжать процедуру депортации. "Walls and Bridges" был выпущен должным образом в конце сентября, а на следующий год это постановление было отменено судьей Верховного суда штата Нью-Йорк Ирвингом Кауфманом.

“Суды не будут мириться с выборочной депортацией по тайным политическим мотивам”, - говорится в постановлении Кауфмана. Он добавил: “Четырехлетняя борьба Леннона за то, чтобы остаться в нашей стране, свидетельствует о его вере в американскую мечту”. В 1976 году Джон, наконец, получил грин-карту.

Интервью с Саймоном Кирком (Free, Bad Company, Ringo Starr & His All-Starr Band, solo) -- 2024
By Тhodoris 7 June 2024

Саймон Кирк рассказывает о своем последнем сольном альбоме "All Because of You", о времени, проведенном с Free и Bad Company, о дружбе с Джоном Бонэмом, о том, как он повлиял на игру на барабанах, и о многом другом.
Нам выпала большая честь пообщаться с одним из величайших барабанщиков всех времен: Саймоном Кирком. Он наиболее известен как один из основателей Free и Bad Company, двух лучших групп 70-х. Он также играл с Ринго Старром и его группой All-Starr Band, Led Zeppelin, Джоном Лордом, Китом Эмерсоном. В качестве сольного исполнителя он выпустил три альбома. В 2017 году он выпустил свою последнюю сольную работу под названием “All Because of You”. Прочтите ниже очень интересные вещи, которые он нам рассказал:

Я знаю, что в июле вы будете участвовать в Rock ‘N’ Roll Fantasy Camp. В каких проектах вы сейчас участвуете?
- ОК. Ого, ты очень хорошо информирован, мой друг. Да, я занимаюсь этим. За эти годы я побывал во многих-многих фэнтезийных лагерях, знаешь, я вхожу в Совет директоров, но также прямо сейчас я пишу рок-оперу о зависимости и употреблении наркотиков. Она называется “Rock Bottom” и будет очень-очень хороша. Мы написали около 14 песен, а я и еще двое парней написали сценарий. Сейчас это для меня главное. Я выступаю с сольными концертами и время от времени выступаю с гитаристом, но в основном это моя концертная карьера… Скажем так, у меня были очень хорошие результаты.

Будут ли в рок-опере приглашенные музыканты, потому что вы всех знаете?
- Ну, да, я знаю нескольких человек. Я спросил своего друга Стинга, он мой хороший друг, и пару лет назад у него был свой собственный мюзикл под названием “The Last Ship”, и он предупредил меня, что театр - это тяжелый, очень тяжелый бизнес. Это совсем не похоже на рок-н-ролл, это совсем не похоже на запись альбома, это совсем не похоже на гастроли. Мир театра очень медленный, очень дорогой, и если вам повезет и это станет хитом, то это хорошо, но будьте готовы, что как мы говорим, это долгий путь.

Не могли бы вы, пожалуйста, предоставить нам некоторую основную информацию о вашем последнем сольном альбоме “All Because of You” (2017)?
- Ну, он вышел несколько лет назад. Я записал его в Чикаго с очень хорошей группой, моими друзьями, под названием The Empty Pockets. У меня есть песни, и пока они не исчезли из моего мира, они пылятся. Мне нравится записывать их и издавать, чтобы освободить место для новых песен. На данный момент я записал три сольных альбома, и все они мне нравятся. Но “All Because of You” был написан потому, что я женился во второй раз, у меня появилась замечательная новая жена Мария, и есть песня под названием “Maria” и еще пара песен, написанных для нее, и я очень доволен этим. Я думаю, что это очень хороший альбом.

На своих сольных концертах вы любите выступать на сцене с гитарой в руках. Что побудило вас сделать это?
- Я играю на гитаре с тех пор, как начал играть на барабанах. Я играю на барабанах уже 60 лет и еще 60 лет играю на гитаре, так что это очень естественный инструмент для меня, и я также играю на фортепиано. Так что, на своих сольных концертах я исполняю песни из Free, Bad Company, некоторые из своих собственных песен, играю на гитаре и фортепиано, а если со мной группа, то, очевидно, я играю на барабанах, потому что все хотят услышать "All Right Now". Они любят слушать “All Right Now”, так что я должен это сыграть.

Насколько Алексис Корнер помог созданию Free?
- Еще один грек, Алексис, был родом из Греции! Да, его мать была родом из Греции. В Англии мы называли его “Крестным отцом блюза”. В середине 1960-х было три человека, которые сыграли важную роль в становлении блюза в Англии: Алексис Корнер, Джон Мэйалл и Сирил Дэвис. Сирил Дэвис играл на губной гармонике. Эти трое были очень-очень важны для блюзовой сцены. Алексис Корнер помог Free, моей первой группе, собраться вместе, и именно он придумал название “Free”. С ним мы совершили наш самый первый тур по всей Англии. Он был очень важным человеком в начале нашей карьеры.

Были ли вы удивлены игрой Пола Коссоффа в песне “All Right Now” (из альбома “Fire and Water”, 1970)?
- О, это было одно из лучших гитарных соло в истории! Знаете, я играл “All Right Now” сотни и сотни раз с разными гитаристами. Питер Фрэмптон, когда я работал с Ринго, был очень близок к тому, чтобы сыграть то, что играл Пол Коссофф, но никто не играл это соло так, как Пол Коссофф. Запомните, в 1970 году, когда мы записывали это, Полу было всего 20 лет. До того, как он пристрастился к наркотикам, он был самым невероятным гитаристом, с которым я когда-либо работал. Так что, он был замечательным гитаристом.

На ваш взгляд, каким величайшим мастерством обладал Пол Коссофф?
- Дайте мне подумать. Хорошо, я расскажу вам историю. Когда мы гастролировали с Blind Faith, знаете, Blind Faith были потрясающими! Удивительно! Клэптону было всего 24 года, он был очень молод. После одного из концертов он зашел в гримерку. Мы вытирали пот, и наш гастрольный менеджер сказал: “Эрик Клэптон хочет присоединиться”, и мы сказали: “Пригласи его”, и он пошел прямо к Полу и спросил: “Как ты исполняешь это вибрато левой рукой?” и Косс - мы звали его “Косс”- посмотрел на Эрика и сказал: “Ты, блядь, издеваешься надо мной?! Ты спрашиваешь меня?!” и он ответил: “Да. Как ты это делаешь? Это так медленно”. Я помню это 54 года спустя. Я помню выражение лица Коссоффа (прим.: он имитирует удивление Коссоффа в Zoom). В этом и заключалось его потрясающее мастерство: это было невероятное медленное вибрато.

Какие у вас остались воспоминания о фестивале на острове Уайт в 1970 году?
- Чистый страх. Ужас. Испуг. Что ж, я помню это очень-очень хорошо, потому что это была такая важная часть моей карьеры. Первое, что у меня осталось в памяти, - это полет на вертолете над концертом и то, что я увидел с высоты 5.000 метров; это выглядело как гигантский ковер из движущихся насекомых, и, конечно же, там было 500.000 человек, а в конце - крошечная площадка, которая была сценой. Мы добрались туда, и я помню, как пилот сказал: “Вот где вы будете играть”, а мы спросили: “Что?!” Знаете, в первый вечер мы не играли. Мы должны были играть, но это было настолько безумно, что становилось все позднее и позднее, мы пили и курили… К тому времени, когда мы должны были выступать, примерно в 8 часов вечера, наш менеджер сказал: “Нет. Вы не выступаете. Это безумие. Вы продолжите на следующее утро, в воскресенье”. Мы вышли на сцену около часа дня, и это было прекрасно. У нас были ясные головы, и мы отлично сыграли. Но я помню, как вышел на сцену и увидел огромную толпу, и да, мы были очень напуганы. У нас никогда не было ничего подобного. На следующий день мы попали на первые полосы газет, и это был наш большой триумф. Да.

Мне нравится, как вы играете в “Stealer” с альбома “Highway” (1970). Не могли бы вы описать нам свой подход к этому?
- (Смеется) “Stealer” была продолжением “All Right Now”, за которой очень трудно уследить, потому что в “All Right Now” есть “Дун/ту-ту-ту/ ту-ту-ту, па-па/папа”. Это была хорошая рок‘н’ролльная песня. А вот “Stealer” была немного другой, потому что под нее нельзя было по-настоящему танцевать. “Да-га-даааоввв/ да-даоу/ да-даоу/ да-га-даааовв/ да-даоу/ БА-букб, БА-кумб/ ту-ду-тун/ ту-ку-дун-дун”. Вместо того, чтобы танцевать, можно было кивать головой. Мне это понравилось! Я подумал, что играть ее интересно и довольно сложно. Но она развивалась; к концу она становилась все более значительной, но хитом не стала. Она не была коммерческой, и это позор, потому что, по-моему, это была одна из лучших песен Free, когда-либо записанных. Вместо того, чтобы делать: “ТС-С-С, 1-2-3-4-5-6-7-8. 1-2-3...” то, что мы называли восьмерками на хай-хэте, я делал четверки (прим.: медленнее) : “1, 2, 3, 4 и 1, 2, ТС, ТС”. Это придает барабанам больше дыхания, когда вы просто повторяете “па-па” вместо (прим.: быстрее) “па-па-па-па-па”. Это заставляет их больше дышать. Итак, я обнаружил это довольно быстро, возможно, после второй репетиции песни, я подумал: “О, это неправильно”, и я сыграл то, что мы называем четверками на хай-хэте, и это действительно помогло песне вдохнуть жизнь, чего мы и добивались.

Насколько эмоциональным было для вас выступление на заключительном концерте в Сиднее, Австралия, перед первым распадом Free?
- О, ты хорошо подготовился, Тео (смеется). Это было печально, потому что я расскажу вам, что произошло: до того, как мы полетели в Японию и Австралию, где должны были состояться финальные концерты, мы с Полом Коссоффом понятия не имели, что Пол Роджерс (вокал) и Энди (прим.: Фрейзер - бас) хотят распустить группу. Так что для нас было большим потрясением, когда после двух туров по Японии и Австралии они заявили: “Мы собираемся уходить”. Мы спросили: “Что?! Вы что, с ума сошли?” И на этом все закончилось. Мы полетели в Японию, там у нас был большой успех, и я думаю, что мы отыграли четыре, может быть, пять концертов в Австралии, а последним был ипподром Рэндвик в Сиднее. Было много напряжения, много нервозности, и, честно говоря, мне было грустно, но я был рад, что мы пошли каждый своей дорогой, потому что это было похоже на неудачный брак, мы не нравились друг другу. Я никогда не забуду финальное шоу. Послушай это: итак, после концерта мы спускаемся по ступенькам, чтобы вернуться к машинам, которые отвезут нас в отель, и когда мы спускались, один парень кричит нам: “Эй, ребята, это было отличное шоу. Я видел вас в Честере, в Англии, с Алексисом Корнером, на вашем самом первом концерте”. Мы спросили: “Что?!” Так что, этот парень, он был из Англии, а сейчас живет в Австралии, он видел первое шоу Free и последнее шоу Free (смеется). Я никогда этого не забуду. Но это был грустный день. Да, это было печально.

Я действительно уважаю Free, потому что они так и не воссоединились после смерти Пола Коссоффа. Что заставило вас отклонить все предложения о воссоединении?
- После второго раза (прим.: когда они воссоединились с Коссоффом) мы поняли, что у Пола были очень серьезные проблемы с наркотиками, а тогда, более 50 лет назад, понятие зависимости не было так широко известно, как сегодня. Многие люди сейчас, я имею в виду, например я, говорят, что я наркоман, я алкоголик, я не пью, я больше не принимаю наркотики. Но если бы вы сказали это 50 лет назад, о, вы были плохим человеком и т.д. Так что, особенность Пола Коссоффа в том, что мы продолжали пытаться сделать так, чтобы музыка стала его доктором. Мы старались быть вместе ради него, когда он действительно нуждался в лечении, ему нужно было лечь в больницу, ему нужно было пройти реабилитацию и так далее. Итак, к тому времени, как наступил 1973 год, мы были просто сыты по горло им и всем этим делом, и мы с Полом Роджерсом пошли своим путем, а через несколько месяцев снова собрались вместе и образовали Bad Company. Так что, причина, по которой мы не продолжили как Free, заключалась в том, что это была настоящая заноза в заднице (смеется).

Песня “Bad Company” написана вами в соавторстве с Полом Роджерсом. Не хотели бы вы сказать нам несколько слов об этой замечательной песне?
- Да, это хорошая история. В 1973 году, когда мы ее писали, было то, что называли “спагетти-вестернами”. Клинт Иствуд,"A Fistful of Dollars” (1964), плохие люди, скачущие по равнинам на лошадях и разыскивающие преступников, и так далее. Полу Роджерсу пришла в голову идея насчет пианино, и я никогда этого не забуду: я пришел к нему домой, а он только что купил большое пианино, и он играл эту маленькую вещицу на пианино. Я сказал: “Ух ты, это здорово!” Он сказал: “Я запомнил эту фразу: ”Компания всегда в движении“”, а я ответил: “Судьба - это восходящее солнце", и он сказал: "А! Хорошо, это сработает". Итак, нам потребовалось около 20 минут, чтобы написать эту песню, и она стала названием группы, альбома и одним из наших главных хитов. Забавно - 20 минут за пианино.

У вас были хорошие отношения с Питером Грантом (менеджером Led Zeppelin), когда группа подписала контракт с лейблом Swan Song Records?
- (Смеется) Да были. О, это долгая история с Питером Грантом. Я имею в виду, я боялся его, но он был мне как отец, хотя и был совсем молодым. Многие люди не знают, что Питер родился в 1935 году, он был совсем молодым, но он был крупным парнем, он был борцом, знаешь ли. Так что, в плохом настроении вы не хотели бы находиться рядом с ним, потому что он был страшным. Но я с ним очень хорошо ладил, и он был очень хорошим менеджером. Он действительно заботился о нас. Послушайте, у него была самая крутая группа в мире, Led Zeppelin, они основали замечательную звукозаписывающую компанию Swan Song, и мы были первой группой, зашедшей на этот лейбл, не считая Led Zeppelin. Он заботился о нас, он проделал с нами очень хорошую работу, и я никогда его не забуду.

Джимми Пейдж очень поддерживал Bad Company. Вам было весело, когда он присоединился к вам на сцене в Центральном парке Нью-Йорка в 1974 году?
- Он присоединялся к нам дважды. Он появился в Нью-Йорке и в Далласе, и я никогда не забуду, как в раздевалке перед концертом в Нью-Йорке, я спросил Джимми: “Ты собираешься выйти и сыграть?", а он ответил: "Нет, нет, нет. Это твой вечер, это твое шоу. Ты не захочешь, чтобы я был рядом”. Я сказал: “Хорошо”, а потом, в конце шоу, он встал и начал подключать свою гитару, и я сказал: “Эй, Джимми, я думал, ты не придешь”. Он сказал: “Вы, ребята, чертовски хороши, я просто был обязан пойти и присоединиться к вам”. Я сказал: “Отлично, поехали!” Он меня очень поддержал. В некотором смысле, мы были его группой. Мы были первой группой на его лейбле, и он прилетел на несколько концертов, чтобы повидаться с нами. Он никогда не давал советов. Сам факт того, что Джимми Пейдж был там, имел для нас большое значение, и мы были ему очень благодарны. Кажется, он сыграл “Crossroads”, старую песню Роберта Джонсона и Cream.

Вы играли “Whole Lotta Love” с Led Zeppelin в Мюнхене в 1980 году. Считаете ли вы это одним из самых ярких моментов в своей карьере?
- О да. За этим стояла замечательная история: я отправился в турне с Zeppelin, побывал на двух или трех их концертах, к сожалению, в последнем туре, перед смертью Бонзо (прим.: прозвище Бонэма), и за день до Мюнхена Бонзо сказал мне: “Эй, если у меня будет еще одна ударная установка, ты собираешься подняться и сыграть ”Whole Lotta Love"? Я сказал: “С удовольствием, чувак”. В общем, он сказал: “Приходи завтра днем, когда я буду репетировать”, и я подумал, что он найдет большую студию с двумя ударными установками для репетиций. Нет и нет. Я приехал к нему в отель и поднялся в его номер, там были две односпальные кровати, это был маленький номер. Две кровати, я сидел на одной, он - на другой, и мы сидели лицом друг к другу, и мы хлопали по ногам, и он сказал мне: “Это начинается так: ”Ба-ба-ба-ба, памп/ папа-пам-пам“, - и я сказал: "Да, я думаю, что знаю этот рифф”, а затем он сказал: “Ну, это продолжается около 20 минут, так что есть перерыв: (барабанов) "Ба-Ба" (следует ответ гитары) "дилилили-лилоли" (снова барабаны) ”Ба-Ба"". Итак, по сути, Тео, мы прослушали всю “Whole Lotta Love”, сидя в этом маленьком гостиничном номере лицом друг к другу на кроватях и болтая ногами, вот как мы это сделали. Это было здорово.

В течение трех месяцев в 1980 году музыка потеряла Джона Бонэма и Джона Леннона. Насколько сильно их смерть повлияла на вас лично?
- Ужасное время. Последний период 1980 года был ужасным. Когда я услышал, что Бонзо умер, я воскликнул: “Ааа! Вау!” Я был ошеломлен, потому что он был моим другом, и это было ужасное время. А потом, 8 декабря, в Леннона стреляли, и я сказал: “Боже мой!” Это было хуже всего. Когда Бонзо умер, Zeppelin пришел конец, я имею в виду, что они не могли продолжать, и я рад, что они не стали этого делать с другим барабанщиком, потому что Бонзо был очень важен для группы. Такого барабанщика, как он, больше нет. В наши дни есть несколько человек, на которых я бы обратил внимание: его сын Джейсон - самый невероятный барабанщик. Я думаю, он мог бы заменить Джона. Но вы должны помнить, что Бонзо был лучшим другом Роберта Планта, и когда Бонзо умер, Роберт был совершенно раздавлен. Он сказал: “Я не хочу играть без Бонзо”, - и прекрасно, это было здорово. Затем, когда Леннона убили таким образом, это был последний удар в лицо. Это было ужасное время.

До меня дошли слухи, что до того, как Led Zeppelin решили распасться, вы рассматривались в качестве замены Джону Бонэму; вы и Бев Беван (The Move, ELO, Black Sabbath).
- Да, ты разбираешься в своем деле. Да, я тоже это слышал. Ходило немало слухов, но ко мне никто не обращался. Bad Company все еще были активны, так что я не мог этого сделать. Как я уже сказал, в то время я не знал никого, кто мог бы заменить Бонзо. Бев... хм (он выражает сомнение), я так не думаю. Бев был из того же города, Бирмингема, но я действительно не думаю, что у Бева были такие способности. Бонзо был действительно особенным барабанщиком. Действительно особенным. Я думаю, что в наши дни Дэнни Кэри из Tool мог бы это сделать. Дэнни Кэри - отличный барабанщик, тяжелый. Джейсон, и сейчас есть два или три парня, которые могли бы справиться с этой работой, но тогда - нет. Не думаю, что кто-то смог бы его заменить.

Ты три года гастролировал с Ринго Старром и его All-Starr Band. Было ли это немного сюрреалистично - играть в одной группе с Ринго?
- (Смеется) Было немного, потому, что Ринго оказал на меня большое влияние. Вскоре я оправился от этого; после нашей первой встречи в Лос-Анджелесе, когда я сидел за своими барабанами и смотрел направо и видел его там за своими барабанами, это было немного странно, но это не было похоже на игру с Бонзо: Бонзо был (прим.: он показывает сильную игру на Zoom). “Дуп/ту-щуп-дап/дуп”. Ринго был (прим.: у него более мягкая игра на барабанах) “дап... дап”, знаете, очень плавный и классный. Так что, мне удалось хорошо сыграть вместе с Ринго, и вы должны помнить, что в группе Ринго тогда были замечательные музыканты: Питер Фрэмптон, Джек Брюс (Cream - бас-гитара, вокал), Гэри Брукер (Procol Harum - клавишные, вокал), Марк Ривера (группа Билли Джоэла - саксофон, вокал, клавишные). Тот состав был замечательный, но я должен сказать: временами мне приходилось ущипнуть себя, чтобы осознать, что я играю с одним из моих кумиров.

Одно из моих любимых видео на Youtube - это то, как группа All-Starr Band исполняет “Sunshine of Your Love” с Джеком Брюсом и Питером Фрэмптоном. Интересно ли было исполнять эту песню с этими людьми?
- Да, знаешь, “Sunshine” - сложная песня для исполнения, и дело в том, что я играю с Джеком Брюсом, который, по-моему, был одним из лучших басистов, с которыми я когда-либо играл; он был очень хорош. Но самое замечательное в Джеке было то, что он мог сыграть “Sunshine of Your Love”, а через пять минут сыграть “Yellow Submarine”. Он был просто потрясающим музыкантом. Но “Sunshine of Your Love” - сложная песня для исполнения, и я еще раз скажу, что Питер Фрэмптон был замечательным гитаристом и он так хорошо исполнял партии Эрика Клэптона. Да, это было здорово.

Вы снимались в потрясающем документальном фильме о Джинджере Бейкере (Cream, Blind Faith -барабаны) “Beware of Mr. Baker”, 2012. Насколько сильно он повлиял на вас как на барабанщика?
- Честно говоря, не очень. Джинджер был потрясающим барабанщиком, благодаря тому, что он использовал африканские ритмы. Но на меня оказали влияние Эл Джексон (Booker T. и the M.G.'s), барабанщики Motown, соул-барабанщики, знаешь, чернокожие барабанщики; они были моим главным вдохновением. Я помню, что много раз встречался с Джинджером, потому что он был влюблен в Blind Faith, и его соло на барабанах были великолепны, но, честно говоря, на меня оказало влияние не столько его игра, сколько его зрелищность, его способность демонстрировать себя. У него также был большой комплект: два бас-барабана, два тамтама, два напольных тамтама, у него был очень большой комплект. Да, должен вам сказать, он был настоящей личностью.

Вам понравилось выступать с Китом Эмерсоном (Emerson Lake & Palmer, The Nice - клавишные), Крисом Сквайром (Yes - бас-гитара) и Аланом Уайтом (ударные) на концерте в честь Ахмета Эртегуна в 2007 году на разогреве Led Zeppelin?
- Да, о Боже! Трудно поверить, что трех этих парней уже нет в живых: Криса, Алана Уайта и Кита. И снова я прилетел из Нью-Йорка, меня встретил лимузин и отвез на то, что я принял за репетицию. Это была квартира Криса Сквайра, и там был Кит с крошечной клавиатурой Casio на три октавы, Кит Эмерсон! Крис играл на бас-гитаре без усилителя, а я, как Бонзо, снова барабанил по своим ногам. Я сказал: “Это все?! Это репетиция?!” Они ответили: “Да-да!” Итак, мы прослушали “Fanfare for the Common Man”, песню Аарона Копленда, и я подумал: “Должно быть, я сплю. Я с Китом Эмерсоном и Крисом Сквайром играю на игрушке для детей, и через два дня мы будем на "О2 Арене", но все прошло отлично. Это был последний раз, когда я видел Кита и Криса.

Кит Эмерсон сказал мне: “Музыка в 60-х была для людей важнее. Выход нового альбома The Beatles был огромным событием. Вам стоит послушать тексты Джона Леннона, вам следует послушать бас-гитару Пола Маккартни. В наши дни всем наплевать, кто будет солировать на гитаре в альбоме Леди Гаги". Вы согласны с этим?
- Ух ты! Да согласен. Послушай, компьютеры - это как обоюдоострый меч, он режет в обе стороны. Интернет - самое невероятное средство, на мой взгляд, со времен изобретения автомобиля. Я не смог бы связаться с тобой в Афинах из Нью-Йорка без этого Интернета, но он делает музыку доступной. Люди слушают ее около 20 секунд и переходят в другое место: они заходят на Youtube, TikTok, Snapchat, Amazon Music и Apple Music. Итак, существуют миллионы и миллионы песен, в то время как 60 лет назад, как сказал Кит, Битлз выпускали альбом, вы получали его и открывали, вы читали тексты, вы смотрели, кто что играл, когда он был записан, он становился чем-то вроде маленькой Библии, энциклопедии. Затем The Rolling Stones выпусткали следующий альбом. В те времена это было нечто особенное. Эй, мы ничего не можем с этим поделать, это просто прогресс. Но я на 100% согласен с тем, что сказал Кит. Это правда.

В документальном фильме о Джинджере Бейкере, Джинджер сказал, что Джон Бонэм “не смог бы свинговать как кусок дерьма”. Вы согласны с этим?
- (Смеется) Нет, я с этим не согласен. Я не согласен. Бонзо был отличным барабанщиком. Джинджер был жалким сукиным сыном (смеется). Думаю, Эрик сказал бы то же самое. Кто-то сравнил Бонзо с Джинджером, и Бонзо был лучше Джинджера, а Эрик сказал: “Нет, нет, нет”. Послушайте, Джинджер был джазовым барабанщиком, он был пуристом. В те дни Эрик был блюзовым гитаристом, пуристом. Итак, появляется Бонзо, очень молодой, ты должен помнить, что Бонзо родился в 1948 году, так что, когда Zeppelin появились в 69-м, ему был 21 год, и вот этот парень делает то, чего раньше не делал ни один барабанщик. Я думаю, Джинджер немного завидовал, но Джинджер был джазовым барабанщиком, а многие джазовые музыканты смотрят на рок-музыкантов свысока. Джинджер, как я уже сказал, был жалким ублюдком, и я не думаю, что ему хоть капельку нравился Бонзо, но я не думаю, что Бонзо тоже сильно нравился Джинджер, так что вот и все.

На днях я узнал, что вы делили обязанности барабанщика на альбоме “Before I Forget” Джона Лорда (1982) с Кози Пауэллом (The Jeff Beck Group, Rainbow, Black Sabbath). Вам понравился стиль Кози как барабанщика?
- Знаешь, я так и не познакомился с Кози. Он мне нравился. Мне нравился его стиль, и Джефф Бек, к сожалению, сказал отличную вещь перед своей смертью. Он сказал: “Кози - один из лучших барабанщиков, с которыми я когда-либо работал”. Кози был похож на Бонзо, но у него было немного больше особенностей, он был тяжелым, но более музыкальным, а с Джеффом было нелегко играть, но они с Кози были очень хорошей парой. Но мне так и не довелось с ним встретиться! Очень хороший барабанщик.

Вы когда-нибудь встречались с Китом Муном?
- Я встречался с Китом пару раз. Безумец! Сумасшедший! Я люблю Кита, боже мой! Как говорится: "Он - армия разрушения из одного человека”. Он был другом Ричарда Коула; Ричард Коул был гастрольным менеджером Led Zeppelin. Когда я пришел навестить Ричарда и зашел в его квартиру, Ричард сказал: “Ты ни за что не догадаешься, кто здесь: Кит Мун”. Я сказал: “О, черт! Здорово!” Он обнял меня и так далее, и они играли “Who Are You”: “Кто ты такой / ПА-па-па/ ПА-па-па”, и барабанная дробь была потрясающей. Кит, о боже, возился с каким-то порошком, и я подумал, что это кока-кола, и пошел за ней, а он сказал: “Стой! Это героин”, и я сказал: "О, черт возьми, нет. Я не хочу. Кит, ты на героине?” и он ответил (прим.: он имитирует его голос): "Иногда". Когда вы упоминаете Кита, люди испытывают к нему любовь, потому что он был как большой ребенок, но при этом он был потрясающим барабанщиком, совершенно уникальным, и в нем никогда не было подлости, он был просто милым сумасшедшим. Посмотри на меня, посмотри на мое лицо, я улыбаюсь, потому что так хорошо его помню.

Что вы чувствовали, когда Пол Роджерс играл с Queen?
- О, я был рад за него. У нас с Полом были то взлеты, то падения в отношениях, и я был немного: “Хм (задумчиво), заменил Фредди Меркьюри?! Ух ты! О'кей”, и многие люди думали так же, но вы должны помнить, что это был просто другой музыкальный путь как для Queen, так и для Пола. Пол придал Queen своеобразный блюзовый рок в отличие от театрального, оперного стиля Фредди, и это сработало. Они были вместе четыре года и объездили весь мир. Я встречался с ними на Лонг-Айленде, в Нью-Йорке, и они были великолепны. Но они не исполнили “Bohemian Rhapsody”. Это было слишком сложно. Но они спели “We Will Rock You”, они спели все хиты Queen, и Пол отлично поработал.

Кто самый талантливый музыкант, которого вы когда-либо видели?
- Я имею в виду, что есть много таких людей. Если бы у меня было больше времени подумать, я бы постарался быть умнее. На мой взгляд, Пол Маккартни довольно талантлив: он играет на гитаре, барабанах, потрясающе играет на басу, отличный певец и автор песен. Думаю, он был бы моим первым выбором.

Огромное СПАСИБО мистеру Саймону Кирку за уделенное время.

The Cats - группа, образованная в городе Волендам. Их первое выступление состоялось в День Королевы 30 апреля 1964 года. Первый сингл The Cats вышел в 1965-ом, а первое попадание в хит-парады случилось в 1966-ом с песней "What a crazy life", которая была написана дуэтом английских авторов Роджером Куком и Роджером Гринуэем. The Cats регулярно попадали в хит парады. В 1967-ом появился их первый диск "Cats as Cats Can". А альбом 1968 года, одноименный с названием группы, стал золотым. Начиная с сингла "Times were when" (1968 года) ведущим вокалистом на первых сторонах синглов стал Пит Веерман, а его однофамилец Си продолжал исполнять лид-вокал на половине альбомных композиций.
Песня, ставшая номером 2 в чарте, была кавером на шотландскую группу Studio Six. В этот период времени окончательно сложился оригинальный саунд группы, включавший драматичный и печальный вокал Пита Веермана, характерный бэк-вокал других участников группы, а также открывшийся композиторский талант Арнольда Мюрена. Такое звучание получило название "palingsound". Чем-то мне оно временами напоминает Bee Gees и американских ритм-энд-блюзовых исполнителей.

Самым узнаваемым хитом группы стала песня авторства Мюрена "One Way Wind" (1971), которая была выпущена в 38 странах и вошла в десятку лучших, причем в Германии и Швейцарии заняла первое место. На песню было сделано множество каверов, включая "Se mnou vitr rád si brouká" на чешском в исполнении Карела Готта.

Группа активно гастролировала по Голландии, по Европе и по бывшим голландским колониям, включая Индонезию, Суринам, Гайану и Антильские острова, получала всяческие призы за свои успехи, в том числе Edison Populair (1969), как самая популярная группа Нидерландов, и Golden Harp (1973) за особые заслуги в голландской легкой музыке. Студийники The Cats один за другим получали "золотой" статус и попадали в альбомные топы. Но нахождение на пике славы имеет и свою оборотную сторону. Начали нарастать противоречия среди участников группы. Может тому виной был плотный гастрольный график, а может негласное соперничество между основным автором Мюреном и голосом главных хитов Питом Веерманом. Ещё у Си Веермана возникли проблемы с голосом. Видимо из-за нагрузок, а может и нервного перенапряжения. Но эту проблему удалось решить. Замена была найдена в лице одного из членов гастрольной команды The Cats. Пит Кейзер хорошо вписался в группу и заменил Веермана во время гастролей в Швейцарии в 1972 году. В 1973-ем Веерман вернулся, но Кейзер не остался без работы. И состав группы расширился до шести человек.

Несмотря на многочисленные хиты, в англоязычных странах успеха группе достичь не удалось. Штатовские продюсеры считали фирменный звук The Cats слишком архаичным. Однако попытка пробиться на американский рынок всё-таки была сделана. Компания EMI и её подразделение Fantasy Records, недавно потерявшее "дойную корову" в лице Creedence Clearwater Revival, записали два альбома The Cats "Love in your eyes" (1974) и "Hard to be friends" (1975). Чтобы приблизить звучание группы к американским стандартам была нанята команда американских инструменталистов-сессионщиков, а участники the Cats записывали только вокал. На обоих дисках были представлены как перезаписанные версии уже изданных песен ансамбля, так и новые песни американских авторов. Однако завоевать широкую популярность в США и Великобритании так и не удалось. Итогом стал первый реальный раскол внутри коллектива. Си Веерман высказался про пластинку 1974-го года в том духе, что "Be My Day" возглавила чарты, и это здорово, но остальная часть свежеиспеченного хлама должна была быть выброшена в океан неподалеку от Малибу. А в студийных сессиях к "Hard to be friends" вообще не стал участвовать. Его однофамилец Пит отказался выступать "вживую", а Кейзер объявил о решении покинуть группу.

Завершенные истории рок группы The Cats

Затем Пит Веерман записал альбом "Rollin' on a river", Яап Шильдер - альбом "Stay ashore" и Си Веерман - альбом "Another side of me". Нельзя сказать, на что рассчитывал выпустивший эти пластинки лейбл EMI, но никаких выдающихся успехов, как творческих, так и коммерческих, ни одна из не продемонстрировала. Под давлением публики и градом предложений The Cats не устояли и возобновили выступления. Записали новый диск "Homerun" (1976), сингл "We Should Be Together" с которого вновь попал в хит-парад. Ещё одним попавшим в ТОП-10 хитом команды в это период стал кавер на песню американской ритм-энд-блюзовой группы The Drifters "Save the last dance for me"

Тем не менее стало очевидно, что энергия группы иссякает. Музыканты страдали. Кто от депрессии, кто от сильного стресса. Предполагаю, что психологические проблемы решались традиционными методами, т.е. алкоголем и другими не подлежащими рекламе средствами. В итоге в ноябре 1979-го группа объявила о распаде. Сингл с символическим названием "End of the Show" (переиздание трека 1972 года) вышел уже в 1980-ом.

Но и в этот раз The Cats вернулись. Сначала в 1982 году по просьбе одного из своих друзей записали очередной сингл "La Diligence"

За ним последовали ещё несколько синглов и пара альбомов. Неизвестно как пошли бы дела дальше, но теперь уже Пит Веерман начал испытывать проблемы с голосовыми связками. И в 1985 году сообщил коллегам о своем уходе. Те попытались через суд обязать Пита отработать с командой ещё год. Однако суд принял сторону певца. На этом история The Cats окончательно завершилась. Пит Веерман через какое-то время возобновил сольную карьеру, а остальные участники из шоу-бизнеса ушли.

Группа была образована в конце 1960-х, когда её основатели Tony Banks и Peter Gabriel учились в частной школе Чартерхаус в английском городе Годалминг. Garden Wall - так называлась юношеская рок-команда, которую основали 15-летние английские школьники Peter Gabriel и Tony Banks, мирно жившие в провинциальном городке в графстве Суррей. Было это в 1965 году, на заре битломании. Peter блистал на посту вокалиста, а Tony, заканчивавший музыкальную школу по классу пианино и самоучкой освоивший гитару, музицировал на клавишных. Параллельно с Garden Wall в той же школы существовала еще одна команда под названием Anon, в которой играли юный басист и гитарист Michael Rutherford и гитарист Anthony Phillips. После очередного выпускного вечера, когда обе команды сократились наполовину, распрощавшись с выпускниками, оставшиеся участники решили объединиться и начать с чистого листа.

Под вывеской New Anon в составе Gabriel, Banks, Rutherford, Phillips и примкнувший к ним барабанщик Chris Stewart приступили к репетициям и вскоре записали демо-пленку. Главными авторами всех шести песен выступили Rutherford и Phillips. В 1967 году группе посчастливилось найти старшего друга и советчика в лице Джонатана Кинга, тогда уже самостоятельного артиста и начинающего продюсера и к тому же выпускника той же школы Чартерхаус . Он дал музыкантам несколько дельных советов по улучшению звучания и организовал первую настоящую студийную запись. Он же предложил им название Genesis, символизировавшее, по его словам, "рождение нового саунда, нового ощущения", а заодно и нового этапа его собственной карьеры.

В феврале 1968 года в Англии вышел дебютный сингл Genesis "The Silent Sun", а затем еще один - "A Winter's Tale". Какого-то ощутимого отклика эти ранние опыты не вызвали. Когда группа жила предвкушением больших сессий - пора было браться за первый альбом - Chris Stewart объявил о своем уходе. Новый барабанщик John Silver попал сразу в гущу событий.

Genesis записали свой первый альбом From Genesis to Revelation в 1969 году. Альбом был выпущен на Decca Records. В процессе подготовки дебюта Джонатан Кинг решил разнообразить аранжировки за счет симфонического оркестра, ориентируясь, с одной стороны, на саунд Moody Blues, с другой, на легкий поп-стиль его любимых Bee Gees. King собрал песни в концептуальный альбом и при сведении добавил к аранжировке струнную секцию. Альбом продавался слабо, но группа приняла решение не бросать музыкальную карьеру. King всё ещё располагает правами на альбом From Genesis to Revelation и периодически перевыпускает его под разными названиями, в частности In the Beginning, Where the Sour Turns to Sweet, Rock Roots: Genesis, …And the Word Was и, самый недавний вариант, The Genesis of Genesis.

В 1974 году Genesis записали двойной альбом The Lamb Lies Down on Broadway, который вышел 18 ноября. В отличие от предыдущих альбомов с продолжительными пьесами этот содержит множество сравнительно коротких номеров, связанных между собой несколькими сквозными рефренами. Альбом рассказывает историю духовного странствия Раэля, молодого пуэрториканца, живущего в Нью-Йорке, его попытку утвердить свою свободу и личность. Во время своего путешествия Раэль встречает несколько причудливых персонажей, в частности Слиппермена и Ламию, колдунью из греческой мифологии. Группа совершила мировой тур в поддержку этого альбома, исполняя его целикоми и Gabriel выступал с устными повествованиями. В своих концертах Genesis первыми использовали лазеры и другие световые эффекты, большинство из которых было создано голландским техником Тео Ботсчуйвером. Gabriel с помощью специального переносного устройства, используемого для направления лазерного луча, обрушивал на аудиторию различные световые эффекты.

Создание такого амбициозного альбома как The Lamb Lies Down on Broadway напрягло отношения между участниками группы. Gabriel писал тексты песен, в то время как остальные участники коллектива сочиняли музыку, не считая композиций Counting Out Time и The Carpet Crawlers. Соавторами альбома стали Banks и Rutherford. Специфические синтезаторные звуки и звуки бьющегося стекла в композиции The Waiting Room, получившие название Enossifications, были записаны эмбиэнтным композитором Брайаном Ино.

В августе 1975 года после концертного тура Gabriel объявил о том, что уходит из группы, потому что чувствует отчуждение от остальных участников, и его женитьба и рождение первого ребёнка усилили его личную напряжённость. В письме поклонникам, озаглавленном Out, Angel Out, Gabriel объяснил, что «… машина, которую мы совместно построили, чтобы она помогала писать песни, стала управлять нами, посадила нас в клетку успеха, к которому мы стремились. Она изменила отношение и дух всей группы. Музыка не иссякла, и я до сих пор уважаю остальных музыкантов, но наши роли стали тяжёлыми». Collins позже замечал, что другие музыканты «…не были ошеломлены уходом Питера, потому что знали о нём довольно давно». Группа решила продолжать работать. Gabriel на первом сольном альбоме 1977 года (Peter Gabriel) записал популярную песню Solisbury Hill, аллегорический рассказ о его уходе из группы.

Альбом 1983 года, названный просто Genesis, стал третьим альбомом группы, занявшим первую строчку британского чарта. Альбом содержит радио-хиты Mama и That’s All, а также демонстрацию прежней склонности группы к длинным пьесам — Home by the Sea. Композиция Just a Job to Do была позднее использована в качестве музыкальной темы детективной драмы The Insiders, выпущенной каналом ABC в 1985 году.

В 1986 году группа выпустила альбом Invisible Touch, который стал её самым продаваемым альбомом. Альбом принёс 5 суперхитов: Throwing It All Away, In Too Deep, Tonight, Tonight, Tonight, Land of Confusion и Invisible Touch. Титульная композиция достигла первого места американского чарта, единственная из песен Genesis по сей день, хотя в Великобритании она не поднялась выше 15-го места. В 1987 году группа хоть и не достигла рекорда Electric Light Orchestra, которой удалось в 1978-м продать все билеты на восемь идущих подряд концертов на стадионе Уэмбли, однако сумела продать на четыре. Genesis была первой группой использовавшей технологию Vari-Lite и звуковую систему Prism, которые теперь стали стандартным оборудованием для рок-концертов на крупных аренах.

Ранее в том же году Collins увидел пародию на себя в Spitting Image, сатирическом британском телешоу, где использовались куклы, изображавшие политиков и знаменитостей. Он был впечатлён этой картиной и нанял создателей шоу Питера Флака и Роджера Лоу для работы над видеоклипом для песни Land of Confusion. Клип представляет собой ироничный комментарий холодной войны, где обыгрывается «счастье пальца на курке» лидеров коалиции, держащих палец на ядерной кнопке. Кроме кукол Бэнкса, Коллинза и Резерфорда в клипе присутствует кукла Рональда Рейгана, одетого суперменом. Клип был номинирован на приз MTV, но проиграл клипу Питера Гэбриэла Sledgehammer...

Коллинз покинул группу в 1996 году, пробыв в ней 25 лет. Позже он признался, что «почувствовал, что пришло время изменить направление в моей музыкальной жизни. Теперь для меня это будет музыка для фильмов, некоторые джазовые проекты, и, конечно, моя сольная карьера. Я желаю ребятам из Genesis всего самого лучшего в их будущем. Мы остаёмся лучшими друзьями».

Резерфорд и Бэнкс решили продолжать работать как Genesis. При этом они нуждались более чем в одном музыканте, потому что группу покинул не только Коллинз, но и концертные музыканты Дэрил Стюермер и Честер Томпсон. Стюермер оставался на связи, но в тот момент концертировал с Коллинзом. Томпсон поинтересовался пустующим местом барабанщика, но когда ему отказали в статусе участника группы, он закончил своё 19-летнее сотрудничество с группой. В итоге за место за барабанами разделили Нир Зидкьяху, израильский сессионный барабанщик, игравший с Hidden Persuaders, и Ник Д’Вирджилио, из прогрессивной рок-группы Spock's Beard. Разница в стиле их игры заметна: Д’Вирджилио играл мягче, более утончённые ритмы по сравнению с помпезной техникой Зидкьяху.

Певший до этого в Stiltskin Рэй Уилсон был назначен новым лидер-вокалистом Genesis. Среди других претендентов на это место были Пол Коррак из группы Резерфорда Mike and the Mechanics, Френсис Даннери (из It Bites) и Фиш (из Marillion), ранее дважды сотрудничавший с Бэнксом. Перед самой своей смертью в 1996 году прослушивался Кевин Гилберт. По мнению продюсера Ника Дэвиса единственным серьёзным конкурентом Уилсона был Дэвид Лэнгдон, хотя он никогда раньше с группой не пел. Насчёт критериев группы в поиске вокалиста Бэнкс заметил: «Нам нужен был кто-то, кто подходит по стольким параметрам, как например умение импровизировать с музыкой, которую мы сочиняем, умение нырять в глубоком месте и быть фронтменом группы». Уилсон немедленно был вовлечён в процесс сочинения песен, ему выдали полдюжины песен для работы, что закончилось тремя строчками о соавторстве на обложке альбома...

12 мая 2007 года группа была почётным гостем второй ежегодной церемонии VH1 Rock Honors, вместе с Оззи Осборном, Heart и ZZ Top. Они исполнили «Turn It On Again», «No Son of Mine» и «Los Endos». 11 июня в Хельсинки стартовал их концертный тур. Они собираются дать более 50 концертов во многих странах, включая Данию, Бельгию, Германию, Францию, Италию, Великобританию, США и Канаду. Шоу в Германии транслировалось для показа в нескольких кинотеатрах в Великобритании и Европе. 7 июля 2007 года Genesis приняли участие в концерте Live Earth на стадионе Уэмбли в Лондоне, посвящённому борьбе с глобальным потеплением. Вместе с ними выступали Мадонна, Duran Duran и Red Hot Chili Peppers.

По итогам концертного тура 27 мая 2008 года вышел двойной DVD When in Rome с записью концерта Genesis в Риме 14 июля 2007 года. В специальное издание был также включен третий, бонусный, диск Come Rain or Shine, содержащий информацию о подготовке к туру начиная с первых обсуждений в октябре 2006 году, после которых охвачен период с семи месяцев до первого шоу до восемь дней перед ним.

Коллинз утверждает, что запись нового альбома сейчас «очень, я повторяю очень маловероятна», ссылаясь на недостаток как времени, так и вдохновения. Тем не менее, 22 августа Бэнкс сказал: «Мы трое собираемся сделать шаг и посмотреть, что случится».

The Ink Spots вокальная музыкальная группа, работающая в музыкальном жанре, положившем начало к возникновению ритм-энд-блюза, рок-н-ролла и под-жанра ду-вуп. Музыкальный коллектив The Ink Spots был образован в Индианаполисе.. История Ink Spots начинается на яркой музыкальной сцене 1930-х годов, в то время, когда джазовые и вокальные группы занимали центральное место. Первоначальный состав, сформированный в начале 1930-х годов, состоял из Дика Уотсона, Джерри Дэниэлса, Чарли Фукуа и Орвилла «Хоппи» Джонса.

Что отличало Ink Spots от своих современников, так это их отличительный вокальный стиль. Они были пионерами в искусстве близких гармоний, смешивая голоса тенора и баса для создания теплого и успокаивающего звука, который находил отклик у слушателей. Их новаторский подход к гармонизации стал предшественником последующих жанров ду-воп и R&B. The Ink Spots быстро поднялись на вершину популярности благодаря череде хитов, возглавляющих чарты. Такие песни, как «If I Didn't Care», «Java Jive» и «I Don't Want to Set the World on Fire», мгновенно стали классикой, заработав группе широкое признание и преданных поклонников. Влияние Ink Spots простиралось далеко за пределы их эпохи.

Их бархатистые гармонии и проникновенная лирика оставили неизгладимый след в последующих поколениях музыкантов. Исполнители различных жанров, включая ду-воп, R&B и соул, черпали вдохновение в новаторских вокальных аранжировках Ink Spots. С годами состав Ink Spots претерпевал изменения: разные участники присоединялись и уходили.

Тем не менее, их способность создавать вневременные мелодии и вызывать глубокие эмоции оставалась непоколебимой. Их музыка продолжала находить отклик у публики еще долгое время после того, как первоначальный состав распался. Вклад Ink Spots в музыку был должным образом признан, что принесло им заслуженное место в Зале славы Грэмми. Их песни по-прежнему ценят и перепевают современные артисты, гарантируя, что наследие Ink Spots остается живым и здоровым в сердцах любителей музыки во всем мире.

The Ink Spots сделали записи для «Victor Records» в 1935 году, но несмотря на то, что популярность группы быстро росла, их ранние записи не были коммерчески успешны. В следующем году Данилс был заменен Биллом Кенниом. В 1936 году, The Ink Spots появились в первых телевизионных программах телекомпании «NBC».

В течение последующих лет, популярность группы росла, благодаря транслируемым радиопередачам и концертным турам. После серии неудачных записей для «Victor Records» и «Decca Records», The Ink Spots сделали запись песни, вскоре ставшей хитом и одной из лучших работ за всю творческую карьеру — «If I Didn't Care» (песня, написанная Джеком Лоренсом, на «Decca Records», в 1939 году). The Ink Spots выпускали такие синглы для «Decca Records» как «Address Unknown»(Адрес неизвестен) (1939), «My Prayer» (Моя молитва) (1939), «When The Swallows Come Back To Capistrano» («Когда ласточки возвращаются к Капистрано») (1940), «Whispering Grass» (Шептание травы) (1940), «Do I Worry» (1940), «Java Jive» (1940), «Shout, Brother, Shout» (Крик, Брат, Крик) (1942), «Don’t Get Around Much Anymore» (1942), «I Can’t Stand Losing You» (Я не выдержу, потеряв тебя) (1943), «Into Each Life Some Rain Must Fall» (В каждую жизнь должно упасть немного дождя) / «I’m Making Believe» (Я притворяюсь), «Cow-Cow Boogie» (1944 — в сотрудничестве с Эллой Фицджеральд) и «The Gypsy» («Цыган») (1946). Многие из ранних записей, сделанных в начале творческой карьеры группы, занимали первые места в американских поп-чартах. Популярная песня «The Gypsy» в их исполнение стала одной из самых успешных записей группы.

Интересные факты о группе The Ink Spots

Оригинальный состав группы в период работы на "Victor Records" и "Decca Records" включал музыкантов: Джерри Данилс, Билл Кенни, Дик Уотсон, Чарли Фукуа, Хоппи Джонс, Берни Маккей, Хью Лонг, Клифф Дживенс, Билли Бауэн, Херб Кенни, Эдрил Макдоналд и других. Билл Кенни, Чарли Фукуа, Дик Уотсон и Хоппи Джонс были введены в Зал славы вокальных групп в 1999 году.

Наиболее известной песней группы стала "If I Didn't Care", выпущенная в 1939 году и ставшая их визитной карточкой. Другие популярные композиции The Ink Spots включают "Maybe", "I'll Get By" и "Into Each Life Some Rain Must Fall". The Ink Spots или Чернильные Пятна были официально введены в Зал славы рок-н-ролла в 1989 году.

Группа была одним из первых афро-американских исполнителей, получивших широкое признание у белой публики.

Последний участник оригинального состава The Ink Spots, Хью Лонг, умер в 2009 году в возрасте 105 лет.

Песня "Maybe" The Ink Spots была использована в качестве вступительной темы к видеоигре Fallout.

The Ronettes — это одна из самых популярных групп Америки конца 1960-х годов — начала 1970-х годов. В составе группы были три девушки: сестры Эстелль и Вероника Беннетт, их двоюродная сестра Недра Тэлли.
Создание великолепного трио возникло в Нью-Йорке в 1959 году. Молодые и активные девушки решили попробовать себя на музыкальном конкурсе, где одержали победу. Тогда ещё они называли себя The Darling Sisters. Группа существовала на протяжении 7 лет и завоевала сердца многих зрителей. Ещё с самого раннего детства сёстры пели на праздниках у своих бабушек и близких. Уже тогда была заметный интерес к пению и любовь к музыке — девочки были очень артистичными. А их голоса звучали звонко, как колокольчики. Когда девушки стали взрослыми, то решили развивать свои музыкальные навыки и пение. В 1957 году Эстелль поступила в популярную на то время школу искусств Star Time, где научилась профессиональным танцам. Вероника увлекалась известной рок-группой The Teenagers. Именно Вероника создала группу в 1959 году и назвала её The Ronettes. Их первый совместный удачный дебют состоялся в 1957 году на конкурсе талантов.
Вероника родилась в 1943 году, её сестра Эстелль родилась на два года раньше. Разница между сёстрами была практически незаметной. Они всегда дружили и делились друг с другом всеми событиями, которые происходили в жизни. Отец по происхождению был американцем с ирландскими корнями, а мать — афроамериканкой и чероки. Также у них был двоюродный брат афроамериканец Талли, с которым девочки также хорошо ладили. В семье Беннетов прадед был китайцем. Вероника и Эстелль с детства любили музыку и пение, поэтому развивались в этой сфере со значительным успехом. Также сёстры удачно устроили свою личную жизнь, и каждая из них имеет детей. Недра Тэлли являлась близкой родственницей семьи Беннетт.Недра Тэлли родилась 27 января 1946 года в обычной американской семье. Имеет пуэрто-риканское и афроамериканское происхождение. Девушка была младше своих сестёр (Вероники и Эстелль) на три года. Но это никогда не препятствовало их прекрасным отношениям.
Певица удачно устроила свою личную жизнь. Она вышла замуж за Скотта Росса, у них также есть четверо детей. Тэлли выступала на сцене на протяжении 46 лет (с 1959 по 2005 гг.)

В 1961 году группой заинтересовалась студия Colpix Records. Тогда же девушки удачно прошли кастинг, исполнив песню What’s So Cute About Sweet Sixteen?. Это стало победой для группы, ведь студию считали очень популярной и попасть туда было непросто.

В студии было записано четыре известных трека: I Want a Boy, What’s So Sweet About Sweet Sixteen?, I’m Going to Leave While I’m Ahead и My Angel Guide. Песни считают первыми синглами. Их выпускали ещё под старым названием группы The Darling Sisters. Затем студия выпустила два других сингла Silhouettes и переиздание I’m Going to Quit While I’m a Head.

Затем девушки разорвали контракт со студией и начали сотрудничать с Филом Спектором и его студией Philles Records. Кстати, именно за Фила Спектора вышла замуж одна из солисток группы — Вероника. Благодаря сотрудничеству с этой студией девушки также пользовались огромной популярностью. Были записаны такие песни, как Why Don’t They Letus Fallin Love?, The Twist, The Wah-Watusi, Mashed Potato Time и Hot Pastrami.

Многочисленные туры по разным странам и континентам с песней I Can Hear Music не произвели достаточного фурора. Популярность было завоевывать ещё сложнее. В конце концов девушки приняли решение разойтись и оставить свою карьеру. Однако в 1979 году группа снова возродилась, но ненадолго. Прежние солистки группы уже не могли и не хотели выступать на сцене из-за личных проблем.

Таким образом, группа распалась и с начала 1980-х годов не появлялась больше на сцене. Каждая девушка продолжила свою жизнь, занявшись семьёй и детьми, позабыв о своей популярности.

В 2007 году группа The Ronettes была включена в Зал славы вокальных групп. Композиция «Be My Baby» была внесена в Зал славы рок-н-ролла, а также заняла 22-е место в списке 500 величайших песен всех времен по версии журнала Rolling Stone.

12 января 2021 скончалась лидер коллектива The Ronettes Вероника Беннетт.

Рецензии на все альбомы изобретательных рок-эксцентриков The Sensational Alex Harvey Band (эти и другие Mузыкальные рецензии можно прочитать в телеграм-канале The Walrus Was Paul - t.me/waspaul)

The Sensational Alex Harvey Band - Framed (1972)

1972 год не предвещал для 37-летнего Алекса Харви ничего хорошего: карьера не складывалась, казалось бы никаких перспектив + к тому же, случилась трагедия и во время концерта от разряда электричеством, умер его младший брат, гитарист Stone The Crows Лес Харви. Но, после того как Харви познакомился и объединил усилия с музыкантами малоизвестной прогрессив-команды Tear Gas Зэлом Клеминсоном (гитара), Крисом Гленом (бас) и братьями Хью (клавишные) и Тедом (ударные) Маккенна, постепенно, дела стали приходить в норму. Впервые прослушав музыку новообразовавшихся The Sensational Alex Harvey Band, можно было бы подумать, что на помощь самоотверженной хард-рок группе из ближайшего паба, пришёл пройдоха-зазывала, заглянувший в студию прямиком с шотландских улиц. Но химия сработала и SAHB, взболтав коктейль из харда, буги, блюза, прогрессива и водевиля, выдала убойный дебют. Мясистый буги-рок во Framed, Buff's Bar Blues и Hole In Her Stocking: издëвка в вокале, сырые гитарные запилы, барное пианино, а, в последней, ещё и обезумевший сакс некоего Фила Кензи. Среди других ярких моментов: рельефные риффы хардовых Midnight Moses и St. Anthony, нестройный хор в водевильной There's No Lights On The Christmas Tree, Mother They're Burning Big Louie Tonight, а также собственное утяжеленное прочтение блюза Уилли Диксона I Just Want To Make Love To You, с мощной обволакивающей брасс-секцией в концовке. Особого внимания заслуживают, то вкрадчиво фолковая, то необузданно роковая Hammer Song и завораживающая многочастная композиция Isobel Goudie, вбирающая элементы прото -металла, прото-гранжа и прогрессива. Вообще, группа пользовалась успехом у пост-панковой тусовки, среди поклонников которой такие персонажи, как Ник Кейв (Bad Seeds) и Роберт Смит (The Cure). Рискну сказать, что первый альбом SAHB - релиз без слабых мест. Сырой, могучий, полнокровный и творческий: вот те эпитеты, которыми я бы описал Framed.

The Sensational Alex Harvey Band - Next (1973)

Менее чем через год после мощного дебюта Framed, в ноябре 1973 выходит 2-й альбом SAHB. Продюсером выступил Фил Уэйнман, который работал с Bay City Rollers, Sweet и Mud. В итоге, саунд не такой шероховатый, как на дебюте, но, к счастью, новых Bay City Rollers здесь не получилось, и на альбоме Next предстают всё те же, старые добрые, SAHB, дикие и необузданные. Группа продолжает впитывать всевозможные музыкальные стили, от паб-рока до элементов прогрессива, и от водевиля до харда. Если на первом альбоме группа исполняла, в основном материал самого Харви разных лет, то здесь в написании песен участвуют все музыканты SAHB, с креном в авторский дуэт Алекс Харви/Хью Маккена. Последний написал всю первую сторону: заряжающие энергией, скабрезные Swampsnake и Gang Bang, а также, вгоняющую в транс, напряжённую The Faith Healer, рассказывающую историю мошенника-целителя. Есть два ярких кавера: ураганный рок-н-ролл Giddy Up a Ding Dong (Freddie Bell and the Bellboys) и, бойкое танго Next (английский вариант Au Suivant Жака Бреля). Заканчивают альбом мощный рокер Vambo Marble Eye и многочастная The Last Of The Teenage Idols, вначале лирично-утонченная, в середине набирающая темп, а в концовке принимающая форму легкомысленного ду-уопа. Группа продолжает выдерживать творческий темп, выдав, вслед за Framed, ещё один отличный альбом, к тому же и более успешный (36 место в Британии)!

The Sensational Alex Harvey Band - The Impossible Dream (1974)

На третьем альбоме The Impossible Dream SAHB продолжают гнуть свою линию, убедительно смешивая в своих песнях, казалось бы несочетаемые жанры, и эти эксперименты приобретают даже ещё больший размах, чем раньше. Хорошим примером может послужить Hot City Symphony Part 2: Man in the Jar, включающая в себя элементы фанка, диксиленда, хард-рока, а заканчивается всё, и вообще темой, словно написанной для драматичной концовки воображаемого вестерна. А первая часть этого концептуального опуса, Hot City Symphony Part 1: Vambo, со своим решительным припевом, возвращается к теме супергероя комиксов Вамбо, начатой ещё на альбоме Next. Весь материал авторский, за исключением, объединëнных в медли, Money Honey/The Impossible Dream. Последняя тема, изначально песня из бродвейского мюзикла "Человек из Ла-Манчи", и дала название альбому. Среди остального материала, впечатляют River of Love, смесь хард-рокового грува и поп-песни, напористая Tomahawk Kid, с пиратскими Йо-хо-хо в припеве (вообще, корявый, но обаятельный вокал Харви идеален для пиратских песен и морских шанти), а также, пробивающий на скупую мужскую слезу, Anthem с марширующими барабанами, волынками и, задающей гимновое настроение, приглашённой вокалисткой Вики Силва. The Impossible Dream получился неровным, не обошлось без проходных вещей, вроде Weights Made of Lead, а запоминающихся песен чуть меньше, чем на предыдущих альбомах. Но, благодаря растущему мастерству, неожиданным решениям и ищощрëнности песенных структур, продолжать следить за группой всё также интересно и увлекательно!

The Sensational Alex Harvey Band - Tomorrow Belongs To Me (1975)

Традиция, когда альбом SAHB называется по вошедшему в него каверу, сохраняется и на 4-м лонгплее группы. На этот раз им стал фрагмент бродвейского мюзикла 'Кабаре' - Tomorrow Belongs To Me. С приходом успеха, закрутилась привычная круговерть: концерты, записи и прочая активность. Так что, большая часть материала для альбома была написана во время американского тура группы. В результате, песням не хватает свежих идей, да и чувствуется усталость музыкантов, далеко не всегда достигающих своего привычного драйва. Среди лучшего: отдающая цыганщиной, вкрадчивая Action Strasse, роковая Snake Bite, с тяжёлым риффом и фанки электропиано, атмосферный эпик Give My Compliments to the Chef и, наполовину акустическая, брызжущая энергией, Shake That Thing. Несмотря на некоторый творческий застой, группа всё ещё интересна и Tomorrow Belongs To Me можно назвать неудачей, лишь в сравнении с более изобретательными предшественниками. Да и к тому же, этот альбом стал самым успешным для группы в Британии (9 место)!

The Sensational Alex Harvey Band - Live (1975)

Театральность + хард-роковая мощь × на яркую визуальную составляющую = концерт SAHB. Живые выступления группы - это отдельная история, с образами музыкантов, представляющими такую же мешанину, как и их музыка: китчевые глэмовые наряды, пиратский прикид Харви, ну и, конечно, гитарист Зэл Клеминсон, выступающий в образе Джокера 70-х. Записанный в лондонском Хаммерсмит Одеоне, и, конечно же, стартующий с фанфар, концерт представляет из себя сборник рок-боевиков, расширенных привычными для того времени джемами, дающих Клеминсону возможность предстать во всей своей гитарной красе. Но, центральная вещь здесь, конечно же, вальяжно-подзоборная версия Delilah, полная решимости бросить вызов Том Джонсовской Делайле. В целом Live, не застаёт сценический пик группы, но, вполне, даёт представление о том, как группа звучала живьём, да и Делайлу от SAHB, конечно же, нельзя не послушать!

The Sensational Alex Harvey Band - The Penthouse Tapes (1976)

Выпуская по 2 альбома в год, SAHB явно не выдерживали темп и на своём 5-м студийном альбоме сделали упор на исполнении чужих вещей. Открывают альбом 2 оригинальные композиции: рок-песни, с акцентом на тяжёлую гитару Зэла Клеминсона, I Wanna Have You Back и одна из лучших вещей SAHB, Jungle Jenny. Кроме них, ещё есть только один свой номер, кантри Say You're Mine (Every Cowboy Song), авторства Харви. Остальное всё - каверы, изобилующие своим разнообразием, начиная от бродвейской Cheek to Cheek Ирвина Берлина и манерного прочтения Runaway Дела Шэннона, и заканчивая, помпезным прочтением песен современников SAHB Love Story Jethro Tull и School's Out Элиса Купера. Есть еще Gamblin' Bar Room Blues Джимми Роджерса, с хонки-тонк пиано и привычным хоровым пением всей группы и Goodnight, Irene Ледбелли, с вступлением в духе квартета-барбершопа, перетекающего в энергичный ритм-энд-блюз с харпом. Самый убедительный кавер - это Crazy Horses (The Osmonds), слушая которую, веришь, что эти кони действительно обезумели. В творчестве группы началась стагнация, группа почти перестаёт удивлять, но и ниже определëнного уровня SAHB не опускаются, продолжая пополнять свой каталог ярким материалом!

The Sensational Alex Harvey Band - SAHB Stories (1976)

В отличие от предыдущего альбома, преимущественно состоящего из каверов, на 6-м альбоме SAHB чужая песня всего одна - Amos Moses Джерри Рида. Но, не сказать, что группе появилось, что сказать и SAHB звучат всё более устало, по сути, превратившись в усредненный глэм-роковый бэнд. Своего былого блеска группа достигает, разве что, на Boston Tea Party с запоминающимся припевом и нагнетающим ритмом и, завершающей альбом, Dogs Of War, в котором успешно соседствуют, несущий в себе угрозу, гитарный рифф и водевильные элементы, с аккордеоном в аранжировке. Результатом продолжающегося кризиса, стал уход (правда не навсегда), лидера группы Алекса Харви, покинувшего группу вскоре после выхода альбома!

Интервью с автором книги "Dakota Days: The True Story of John Lennon's Final Years" Джоном Грином
by Gary James

"Дни Дакоты: Правдивая история последних дней жизни Джона Леннона". Так называется новая книга о Джоне Ленноне, написанная его личным гадателем на картах Таро Джоном Грином. Впервые в истории читатель получает более глубокое представление о том, какими были последние пять лет жизни Джона Леннона. Мы поговорили с автором и гадателем на картах Таро Джоном Грином о его книге и Джоне Ленноне.

В - Я слышал, что Йоко Оно очень расстроена вашей книгой. Вы что-нибудь слышали об этом?
О - Нет. Знаете, я думал спросить ее и получить разрешение написать официальную историю, но это означало бы исследовать множество различных элементов, о которых я не знал. Я решил написать историю, которую, как я знал, можно было бы добавить к общей мозаике. Если бы я попросил разрешения у Йоко, ей бы потребовался контроль, и я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понимать это, и на самом деле я ее совсем не виню. Я не чувствовал себя достаточно компетентным писателем, чтобы порадовать или умиротворить ее, а затем еще и донести эту историю до широкой публики. А я пытался поговорить именно с широкой публикой.

В - Вы профессиональный гадатель на картах Таро. Как можно стать гадателем на картах Таро?
О - Ну, есть несколько способов. Я сделал это так, потому что это было в моей семье уже давно, и меня воспитывали с негативным отношением к этому. Не то чтобы это было нереально, но "не делай этого!" Моя мама выросла в семье, где это было распространено, и поэтому она была против этого и дала мне понять, что это реально. Когда я пошел в школу, я встретил человека, у которого была колода, и он толковал мне ее, и я был в восторге. Он подарил мне колоду. Я изучил все, что смог достать, поговорил со всеми, кто гадал, пять лет учился у одного парня и еще два года у другого. И вот, в принципе, как это делают. Вы находите колоду, которая вам нравится, и человека, с которым вы можете чувствовать себя комфортно. Я избегаю слова "доверять", потому что никогда не доверяйте слишком полностью и не верьте слепо во что-либо. Поработайте с этим человеком в качестве ученика, и таким образом вы научитесь. Есть школы, где этому учат, однако, будучи учеником, я верю в систему ученичества.

В - Это то, чем вы сейчас зарабатываете на жизнь?
О - О, да. Это то, чем я занимаюсь уже семнадцать лет, и, надеюсь, буду заниматься до конца своих дней. Я люблю читать карты.

В - В течение пяти лет, когда вы гадали для Джона Леннона, вы использовали имя "Чарли Свон"?
О - Да, потому что на то есть пара причин. Йоко сказала мне, что хотела бы, чтобы я использовал имя Чарли Свон вместо Джона Грина, потому что, если бы Джон Леннон узнал, что есть кто-то еще по имени Джон, он бы приревновал. Я никогда по-настоящему в это не верил, но это хорошая история. И еще, когда Джон и Йоко расстались на "каникулы" 1974-го и 75-го годов, одной из моих задач было выяснить, в каком из мотелей он мог находиться. И мне в этом очень повезло. Она спрашивала: "Он в этом или в том?" - и я гадал о каждом из них и выбирал тот, который казался наиболее вероятным. И ее послужной список был настолько хорош, что в какой-то момент Джон спросил: "Вы что, установили за мной слежку? Откуда вы знаете, что здесь происходит?" На что она ответила: "Нет, это тот гадатель на картах Таро, Джон Грин". Ну, он сказал, и я думаю, в шутку: "Если мы когда-нибудь снова будем вместе, избавься от этого считывателя карт". Итак, в тот день, когда я встретил его, она сказала ему: "Я избавилась от этого считывателя карт, Джона Грина, так что вот Чарли Свон". Но когда он путешествовал по Африке в 1978-м, он путешествовал под именем Джон Грин, так что я подозреваю, что он в то время все знал.

В - Когда вы впервые встретились с Джоном Ленноном, вы написали: "Он излучал свет, как будто на нем было пятно света". Ощущали ли вы какую-либо ауру, которая его окружала?
О - А теперь мы переходим к метафизике. При написании книги я намеренно старался избегать упоминаний оккультизма, если только это не было сделано в юмористической форме или в качестве объяснения. Я старался не прибегать к анализу, который использует оккультист, когда изучает кого-то, и это, по сути, то, чем я и являюсь. Я оккультист. Поэтому, когда я увидел его, то, что я особенно заметил, - это яркость его личности, и то, как четко выделялся каждый элемент его лица, волосы и даже борода. Его внешность не была неопределенной. Он был совершенно ошеломляющим. Можно сказать, что это была не столько аура, сколько просто энергетическое поле вокруг него.

В - В какой-то момент Джон сказал вам: "У меня нет друзей". Почему у Джона Леннона не было друзей?
О - Конечно, у знаменитостей есть свои ограничения, и мы с вами можем просто встречаться с людьми. Вы идете на вечеринку и знакомитесь с кем-то, и он кажется милым. Ну, а если у вас есть всемирное имя, вам нужно быть более осторожным. Но, помимо всего прочего, у Джона была проблема с тем, что он любил свою работу, он любил выступать, писать музыку и записывать ее. И когда он работал с людьми, они были его друзьями, а в остальном это были просто люди, с которыми он общался. Поэтому ему было очень трудно поддерживать дружеские отношения, потому что друг - это то, в чем он никогда в жизни не нуждался. Его работа была его другом, его работа была его настоящей любовью.

В - Джон жаловался вам на Йоко: "Раньше она действительно много для меня делала. Она обращала внимание на меня, а не на The Beatles". Не этого ли Джон Леннон ждал от Йоко и других людей - постоянного внимания?
О - Что ж, на этот вопрос есть два ответа, и второй основан на том, что я знал и замечал, когда был с ним. Когда он рассказывал о своей карьере, к этой четверке было приковано так много внимания, как к исполнителям. Он был одним из "The Fab Four". Он был одним из Битлз. Он никогда не был самим собой и чувствовал, что он был единственным в своем роде из Битлз. Когда-то это была его идея, его драйв и инициатива, и именно это создало группу. Он держал ее в руках. Он нанес это на карту и продвинул ее. Так что это был он, и к группе люди по-прежнему относились как к Битлз, а не к Джону. Так что, когда он встретил Йоко, по-моему, это было где-то в 1966-м или около того, ее постоянное внимание к нему было ужасно лестным, потому что это был не кто-то из четверых или все четверо сразу, а именно он. За то время, что я его знал, особенно потому, что он не занимался творчеством, ему нужно было отвлечься, и частью его отвлечения было то, что он уделял внимание и получал его. У Джона была такая манера смотреть на вас, что его глаза были широко раскрыты, а рот слегка приоткрыт, и создавалось впечатление, что все, что вы скажете, запомнится навсегда. Любой ваш жест каким-то образом запечатлевался у него в голове. Когда он не проявлял такого внимания, он хотел привлечь его таким образом. Йоко была ужасно отвлечена огромным количеством дел, и у нее не было времени уделять ему внимание. Таким образом, он чувствовал не только потерю аудитории, но и потерю кого-то, кто уделял ему все это внимание и, с его точки зрения, явно не скрывал этого.

В - Что бы вы сказали такому человеку, как Джон Леннон, когда он спросил бы: "Что я буду делать, если не буду заниматься музыкой?"
О - Настоящим ключом к успеху было его собственное решение о том, что ему нужно вернуть музыку, потому что любые отвлекающие факторы, будь то написание книги или изготовление коробок с красками, которые были его художественным проектом, или что-то еще, позволяли избежать реальных проблем. Когда он спрашивает: "Что я буду делать, если не буду заниматься музыкой?", ответом должен быть ряд вопросов, которые приведут его к тому, что он скажет: "Я хочу заниматься музыкой. Я не могу заниматься музыкой. Почему я не могу заниматься музыкой?" Что стоит на пути? А затем попытайтесь определить этот барьер.

В - Почему Джон не мог писать песни в течение пяти лет? Сказал ли он все, что хотел сказать? Был ли он слишком богат, чтобы его это беспокоило?
О - То, как он раздавал деньги в своей жизни и бестолково относился к тому, что их у него отнимали, является определенным показателем того, что этот человек не пытался накопить богатство на каком-либо этапе своей карьеры. Конечно, он был благодарен за то, что заработал деньги, но, открыв бутик Apple, где они раздавали вещи по акции, я имею в виду, что они потеряли там целое состояние. В какой-то момент они позволили корпорации Apple, управляться таким образом, что она обанкротилась, а это была сказочно богатая корпорация, благодаря группе певцов. Это было чертовски впечатляюще. Так что деньги не были целью. Не то чтобы он зарабатывал достаточно денег, чтобы уйти. Он любил людей, для которых писал эту музыку. Он любил людей, для которых выступал. Он любил, я не решаюсь сказать конкретно, американцев, но Америка была родиной Рок-н-ролла, а Рок-н-ролл был его музыкой. И исполнять эту музыку и записывать ее для людей было его великой любовью. Он никогда не отворачивался от той группы людей, которые покупали его материал, слушали его, были тронуты им. Он никогда не говорил: "Ну что ж, я сказал все, что хотел сказать". Джону всегда было что сказать. Вот что произошло в ретроспективе. В то время, если бы вы спросили меня об этом в 1977-м, 78-м или 79-м, у меня был бы другой ответ в любой день, когда бы вы меня спросили. Сейчас я думаю, что дело в том, что, пока он был на подъеме к славе и пока он был звездой, он постоянно менялся. Он всегда был в крайне опасном положении. Следующий альбом группы не получился бы. Кто-нибудь из толпы бросит на сцену петарду. Каким бы ни был его образ бедного мальчика, он был разрушен богатым мальчиком, невежественным гением, который любит Рок-н-ролл, и давайте больше Рок-н-ролла. Когда он приехал в эту страну, после короткой стычки с иммиграционной службой, он освоился в жизни, где ему больше не бросали вызов, так что адреналин не захлестывал его, требуя все большего и большего.

В - Йоко сказала вам: "Я уже написала много вещей, которые, по мнению фанатов, сделал Джон". Она как-нибудь уточнила это?
О - Нет, она этого не сделала. Она говорила, что Джон оставлял на пианино что-нибудь, состоящее из одной строчки, и она дописывала это, а Джон возвращался позже, играл это, и ему это нравилось, и он использовал это как свое. Я никогда не имел ни малейшего представления о том, что это были за фрагменты. Зная Джона и особенно видя, как он переживает творческий период, я не думаю, что кто-то сильно интересовался его творчеством. Он был очень собственническим человеком. Одна из причин, по которой "Double Fantasy" понравилась ему, заключалась в том, что он снова работал в одиночку, и не то чтобы он не хотел создавать публичный образ Джона и Йоко, но в этой студии он хотел быть единственным авторитетом. Он не только записал альбом, но и профинансировал собственное продюсирование, так что у него был полный контроль, и полная креативность - это то, к чему Джон всегда стремился. Мне показалось, что в это немного трудно поверить, но одной из причин, по которой я поместил это в книгу, было желание увидеть множество образов, которые обе стороны этой пары представляют друг о друге.

В - Могли ли вы каким-либо образом предвидеть, что Джон окажется в опасности в ночь на 8 декабря 1980 года?
О - Летом 1980 года, в июле, Йоко попросила меня сделать расклад о том, что будет происходить в следующем году, потому что ходили разговоры о музыке, и что не так, и о том, насколько масштабным это станет, а в ноябре я стал свидетелем жестокого расставания этой пары, и честно говоря, я думал, что это будет развод. Я подумал, что если они не изменят своего поведения, то возросшая популярность вызовет раскол между ними, который снова приведет к его отставке. Меня не просили продолжать в том же духе и проводить дополнительные гадания, и я не отвечаю на вопросы, которые мне не задают. По мере того как их публичность росла, я действительно предупреждал их о безопасности, но не как считыватель карт, а как практичный бизнесмен. Если миллионы людей знают ваше имя и знают, где вы живете, в буквальном смысле, где вы живете, и вы говорите все, что говорите, обязательно найдется кто-то, кого вы обидите. Из миллионов людей, которые его слышали, есть один шанс на миллион, что это мог быть сумасшедший.

В - И это был сумасшедший.
А - И был сумасшедший, который три дня бродил возле "Дакоты", а служба безопасности даже не отреагировала на это.

ИНТЕРВЬЮ С ТЕРРИ РИДОМ (TERRY REID)
By Тhodoris 25 March 2024

Терри Рид рассказывает о своих текущих проектах, об участии в фестивале Isle of Wight в 1970 году, записи альбома "Seed of Memory" с Грэмом Нэшем в качестве продюсера, отказе от предложений Джимми Пейджа и Ричи Блэкмора и о том, как звучали записи Джими Хендрикса и Майлза Дэвиса.

Нам выпала большая честь пообщаться с легендарным певцом и автором песен Терри Ридом. Он более известен как “человек, который отверг Led Zeppelin и Deep Purple”. На его песни записали каверы Марианн Фейтфул, Джо Перри, Джек Уайт и Крис Корнелл. Он гастролировал с The Rolling Stones и Cream и выступал на фестивале Isle of Wight в 1970 году и на первом фестивале в Гластонбери в 1971 году. Ниже вы можете прочитать очень интересные вещи, которые он нам рассказал:

В каких проектах вы сейчас участвуете?
- Я занимаюсь разными вещами. На прошлой неделе я давал концерт здесь, в Санта-Монике, в гитарном магазине Mccabe's, который мне очень нравится. Это одно из немногих мест, сохранившихся, не знаю, с 50-х годов. Там до сих пор хранятся рукописные ноты, которые можно купить, и они ремонтируют инструменты - все, от скрипок до гитар. Это великолепно. Я имею в виду, я знал это уже много лет. Итак, сначала я сделал это с моим другом Дэвидом Линдли (гитара), которого, к сожалению, мы недавно потеряли. Я также сделал это с Джексоном Брауном и Томом Уэйтсом. Так что, когда я делал это на прошлой неделе, неделю или около того назад, я позвонил Джексону Брауну, потому что он живет в Санта-Монике, и мы говорили о том, чтобы кое-что сделать вместе. Итак, я позвонил ему и сказал: “Если хочешь заскочить, приезжай”. Он звонит мне и говорит: “Я приеду”. Так что, в итоге мы вместе спели песню на сцене, что всегда доставляет радость и удовольствие работать с ним. Он хороший друг, и у него отличный подход к написанию песен. Он очень подвижен в этом отношении. Это была песня Вуди Гатри, которую мы записали много лет назад, под названием “Deportee”, о мексиканских рабочих и границе, и, по иронии судьбы, она сейчас очень актуальна, но мы сделали это не поэтому; а мы сделали это потому, что делали это 35 лет назад (смеется). И кажется, что на самом деле некоторые вещи не меняются. С каждым разом становится все хуже. Я просто провожу концерты в конце апреля и в мае в Нью-Йорке в разных местах, например, в The Cutting Room на Манхэттене, где я люблю играть, это отличное место. Позже, в сентябре, мы поедем в Англию, и там будет множество концертов по всей Англии. Вот, собственно, над чем мы сейчас работаем, планируя предстоящий год. Мы стараемся опередить события.

Есть ли какие-нибудь новости относительно документального фильма Ричарда Фриаса “Superlungs”?
- Мы больше не работаем вместе. Мы давно перестали работать над этим проектом, и я пошел в другом направлении. Я начал разговаривать с Джонни Деппом, и он заинтересовался. Мы работали вместе с Джо Перри (Aerosmith - гитара). Мы сидели рядом, он был добр ко мне и сказал: “Тебе обязательно нужно снять документальный фильм и собрать все воедино”. Так что, он очень помог, и я не хочу больше ничего говорить, потому что это еще не сбылось. Мы еще только на стадии разработки. Это должно стать очень интересным, потому что Джонни действительно увлечен этим с точки зрения кино. Теперь это становится интереснее, чем просто интервью с другими рок-музыкантами и тому подобным, что очень хорошо, и очень приятно, когда люди говорят приятные вещи, но снять по-настоящему продуманный документальный фильм о том, как все произошло и как проходит твоя жизнь в том или ином направлении - это целое событие, еще одна проблема, знаете ли. Это будет интересно. Каждый снимает документальный фильм о своей жизни. Я имею в виду, что будет интересно посмотреть, как обстоят дела у меня, когда я буду это смотреть (смеется). Это всегда что-то значит. Это уже в процессе разработки, так что я просто жду, когда это сбудется. Надеюсь, все это произойдет не одновременно - ну, мне не следовало бы этого говорить, - пока я буду в турне, а потом нас это остановит, мы разбежимся во все стороны и все такое, но обычно так и происходит: ты начинаешь что-то одно, а потом что-то другое. То, чего вы так долго ждали, случается. Как бы то ни было, я с нетерпением жду этого. Это будет очень интересно.

Понравилось ли вам работать с Джо Перри (Joe Perry) над его альбомом “Sweetzerland Manifesto” (2018)?
- Да, да! Это было здорово. Вот так я и познакомился с Джонни, потому что эта студия была студией, которой Джонни владел в Голливуде (прим.: он также был исполнительным продюсером). Итак, я работал с ним и Джеком Дугласом (прим.: продюсер Aerosmith), который тоже продюсировал альбом, и это было здорово. Я много лет знал Джо по работе в Aerosmith, и он действительно милый парень. Он абсолютно искренен, и он уже много лет занимается всем этим, как и я, и вся наша компания. На самом деле ничто не производит на него такого сильного впечатления (смеется). Так что, только он, Джонни и вся наша банда, мы все просто сидели и работали над песнями, и в итоге я написал с ним четыре песни для альбома. Мы просто сидели и совсем не планировали это таким образом. Мы сидели с Джонни в студии, а все мы в общем-то сидели с бумагой и карандашом. Я работал с ним над бэк-треками, которые у него были и над написанием песен, и все получилось очень хорошо. Никогда не знаешь наверняка, что из этого выйдет, иногда это не срабатывает. Вы садитесь с ручкой и чистым листом бумаги, а затем вам нужно поручить это кому-то, кто знает, что делает. Но все получилось очень хорошо. Я действительно хорошо поладил с Джо, и Джек Дуглас тоже замечательный. Я давно знаю Джека, и он очень спокойный человек. Мы много работали, вместо того чтобы просто сидеть и болтать.

Является ли это своего рода подтверждением того, что Марианн Фейтфул, Джо Перри, Джек Уайт и Крис Корнелл написали каверы на ваши песни?
- Да, это правда! Я об этом даже не подозревал. Первая из них, Мэррианн Фейтфул, записала альбом под названием “Broken English” давным-давно (1979). Мне нравится этот альбом! Я имею в виду, что Стив Уинвуд (прим.: Traffic, Blind Faith - вокал, гитара, клавишные) участвовал в записи, в лондонской банде были все по-настоящему классные парни, там было много по-настоящему хороших музыкантов, и следующее, что я услышал, - она исполнила “Rich Kid Blues” (она также назвала свой альбом 1985 года “Rich Kid Blues”, который был записан в 1971 году - первоначально он был на альбоме “Terry Reid” 1969 года), и я сказал: “О, я этого не ожидал”. Я знал ее по Роллинг Стоунз - о, боже! - с 1966 года, когда у нее были отношения с Миком Джаггером, и она тусовалась со всеми этими парнями, когда мы были в турне, и она всегда была такой милой. За эти годы я узнал ее немного лучше и много раз разговаривал с ней по телефону, и она просто умница, она заставляла меня смеяться. Говорю вам, до упаду. Она очень забавная женщина. Забавно, что после стольких разговоров у нее сохранилось чувство юмора. Марианна прислала мне весточку; У меня ничего не получается (прим.: он ссылается на свою песню “Rich Kid Blues”) с ее парижского альбома (прим.: “Negative Capability” - 2018). Она уехала в Париж, и я почти не общаюсь с ней, потому что большую часть времени она проводит там.

Оглядываясь назад, Микки Мост (продюсер The Animals, Донована, Jeff Beck Group) помог или навредил вашей карьере?
- А... это хороший вопрос. Поначалу он был очень-очень полезен своей репутацией и всем остальным, и начинаешь думать: “Что в этом может быть плохого? Это фантастика!” - и я согласился с этим, поскольку мы записывали альбомы и выступали вместе с Родом Стюартом, Джеффом Беком и всеми людьми, которых я действительно хорошо знал. Итак, все были на этом лейбле, а потом я познакомился с Эриком Бердоном, который живет в Афинах. Вообще-то, я люблю Эрика, а Эрик в то время был с Animals. Он взял меня на работу, и по мере того, как мы разрабатывали это дело, я не уверен, что он действительно понимал, в каком направлении хочет меня направить. У меня в голове было направление, в котором я хотел бы работать с музыкой, и я не уверен, хотел ли он, чтобы я был в костюме с галстуком-бабочкой. Я знаю, что есть Том Джонс, Энгельберт Хампердинк или кто-то в этом роде, но мне было более интересно пойти по пути Traffic, Стива Уинвуда и всех тех людей, которых я уважал. Так что, у нас были различия в музыке. Что касается Микки, то он всегда говорил: “Это мой путь или хайвей”. “Если тебе не нравится то, что я делаю...” и я сказал: “Что ж, ладно. Я знаю. Итак, я ухожу”. Тогда это не имело большого значения, я и представить себе не мог, что он может быть таким мстительным. Я думал, он скажет: “О, ладно, мы расходимся во мнениях, что ж, иди и желаю удачи” (смеется), в буквальном смысле. Но в то время он был партнером RAK Records, которыми были он сам и Питер Грант (прим.: будущий менеджер Led Zeppelin).
Так что я всегда очень хорошо ладил с Питером. Я имею в виду, что вы никогда не встретите двух настолько непохожих друг на друга людей. Мне пришлось задать себе вопрос, хотя они и находились в одном офисе, на противоположных концах комнаты: “Действительно ли они вместе занимались бизнесом?” (смеется) Я не совсем понимал, что происходит. У меня никогда не было проблем с Питером, но Микки не сиделось на месте, и он был не в себе. Я сказал: “Нет, это не то, чем я хочу заниматься”. Так что, вот так. Ты делаешь свой выбор. Это примерно то же самое, что могло бы случиться, если бы я не бросил его и все такое. Но потом, после того, как я ушел, Донован попытался уйти, а Род Стюарт и Джефф Бек ушли и пошли в другом направлении. И я подумал: “Подождите минутку, мне это не поможет” (смеется). Они продолжили свою карьеру, и удачи им. Все находятся в движении. Очень трудно создавать музыку, если у тебя нет свободы делать то, что ты хочешь. Какие есть варианты? Что ты можешь сделать с идеями, которые у тебя есть? Если ты не свободен в них, ты очень легко попадаешь в ловушку. Многие мои друзья, которых я знаю много лет, оказались в какой-то ловушке, и вся их жизнь стала очень сложной, в буквальном смысле этого слова. Их личная жизнь и все остальное пошло прахом. Не знаю, я тогда еще не дошел до этого, у меня не было личной жизни (смеется). Я всегда так много работал на гастролях и все такое, что у меня не было времени на личную жизнь. Знаете, все шло своим чередом. Я не знаю, в конце концов, мы все разберемся с этим. Тебе нужно работать.

У вас остались какие-нибудь воспоминания о вашем выступлении на фестивале на острове Уайт в 1970 году?
- О Боже, неужели? Даже не знаю, с чего начать. У меня остались очень забавные воспоминания. Я всегда смотрю на вещи со смешной стороны. Шел сумасшедший дождь, и повсюду была сплошная грязь. Везде. На самом деле, так было много лет. Я всегда говорю, что это похоже на битву солнца с музыкой. Там было что-то вроде зоны окопных боев. Итак, мы сделали это, и люди, которые появлялись за кулисами, приезжали на армейских машинах и всем таком прочем, просто чтобы пробраться через грязь. Я помню, как провел довольно много времени с Джими Хендриксом, и он объяснял мне, что такое “The Star-Spangled Banner” (национальный гимн Соединенных Штатов), который он исполняет. Я пытался понять, что он имел в виду (смеется). Я думаю, что самое смешное, что произошло - это истерика Кита Муна. Кит приехал на грузовике, увешанном прожекторами, потому что они вдруг поняли, что будут играть позже, в темноте, а света не хватало. Он показал мне все эти прожекторы времен Второй мировой войны, которые использовали, когда видели самолеты в небе. Он приехал на грузовике со всеми этими включенными фарами. Одной вещи я не понял, так это асбестовых перчаток, которые обязательно должны быть, потому что в них очень жарко. Он обжег руки.
Так вот, когда он выступал, у него была сильно обожжена одна рука, и ему на самом деле примотали палочку к его рукам бинтами. Если присмотреться к выступлению повнимательнее, это видно. Он был сумасшедшим. Я имею в виду, немного медикаментов и все, что у нас есть. Да, я знаю, это было довольно безумно. Столько всего произошло. Я участвовал во множестве различных фестивалей, о которых вы знаете, но они говорят о том, сколько людей было на фестивале. Вы не могли стоять на сцене и пересчитывать всех собравшихся, иначе как вы посмотрите на номер билета, когда просто люди прорезали дыры в ограждениях и проникали внутрь. Ситуация вышла из-под контроля. Но недавно подсчитали, не знаю как, это как если бы у них был спутник - представьте, насколько это было дико, - но они подсчитали, что там было более 300 000 человек. Это невероятно! Почти 400 000 человек. Я думаю, что в тот год он стал крупнее Вудстока и занял 1-е место, став самым большим кошмаром в мире. Я имею в виду, что, пытаясь описать это, можно сказать, что это не могло не взорвать все вокруг, и это едва удавалось поддерживать, как это было с Вудстоком. Они просто справлялись с проблемами и шоу в буквальном смысле продолжалось. Это было очень интересно, это было очень весело.

Я знаю, что вы очень дорожите своим выступлением на сцене Pyramid на фестивале в Гластонбери в 1971 году. Что в этом такого особенного?
- Это был первый концерт в Гластонбери, это был самый первый концерт, так что буквально несколько человек были в поле в действительно прекрасный день, и было очень жарко, и все раздевались и бегали вокруг. Я подумал: “ОК” (смеется), но это было не так, как с сотнями тысяч людей. Там было самое большее 10 000 человек, и все рассредоточились. Так что, мои самые приятные воспоминания об этом были таковы: я довольно долго сидел за кулисами и разговаривал с Дэвидом Боуи, и он упомянул об этом, когда его спросили: “Что ты помнишь о фестивале в Гластонбери”? Случилось так, что все приняли слишком много наркотиков. Когда мы сидели за кулисами, все разговаривали с разными людьми, но когда ты уходил, было немного сложно запомнить все слово в слово. Так что, Дэвида спросили: “О чем ты помнишь?”, и он ответил: “Все, что я помню, это разговор с Терри Ридом и Линдой Льюис, но я не могу вспомнить, о чем, черт возьми, мы говорили” (смеется).
Это было именно такое мероприятие: всем было здорово собраться вместе и почаще встречаться со своими друзьями. Но когда вы проводите фестиваль, вы все находитесь в одном месте за кулисами и убиваете время. Это похоже на съемку фильма: очевидно, что вы тратите больше времени на ожидание, чем на игру. Когда мы вышли на сцену, началась истерика, потому что все были "в улете", и если вы посмотрите фильм (прим.: “Glastonbury Fayre” - 1972), там есть косяк, который передают по кругу. И это был мой! Я отдал его Алану (Уайту – ударные, он выступал там с Терри Ридом), и я ожидал, что он вернет его мне, а он начал играть, мы начали песню, так что обе мои руки отбивали ритм. Затем он перешел к Ли Майлзу (бас-гитара), а затем к кому-то еще, кто не имеет к нам никакого отношения, и все это исчезает на ветру. Так что больше я его не видел. Просто глупости, но нам было чертовски весело на том первом концерте.
Я проделал это 4-5 раз, и это становилось все больше и больше… Потом это стало похоже на остров Уайт и все большие города. Я выступал в Штатах, я участвовал в нескольких крупных фестивалях здесь: на поп-фестивале в Атланте, который был одним из первых, что был по-настоящему грандиозным. Это был еще один, и он тоже был с Джими Хендриксом. Я отыграл с Джими довольно много концертов, и это всегда было весело, потому что с ним всегда можно было сесть и по-настоящему интересно поговорить. В то время его всегда что-то интересовало, и он был полон вопросов. Я помню Джими как человека, у которого был миллион вопросов. Боже, у него всегда было столько вопросов о том, что он хотел знать. О Европе, потому что он был настоящим американцем, и он спросил: “Что происходит? В чем дело?” Отличный парень, не говоря уже о том, что он лучший гитарист всех времен. Единственный. Сколько музыкантов живет по всему миру? (смеется) Я подумал: “Откуда они только знают?” - и тут он правильно меня понял. В любом случае, в Гластонбери было по-настоящему весело.

Мне нравится ваша песня “To Be Treated Rite” (с альбома “Seed of Memory”, 1976). Пожалуйста, расскажите нам все, что нам следует знать об этой невероятной песне.
- Ну, в этом есть история, которую вы бы оценили, находясь в Греции, с ее историей и прочим. В некотором смысле, это историческая песня. Дело в том, что монахи-францисканцы, приехав в Америку, совершили паломничество из Мехико, из самых отдаленных уголков Мексики, до самого Сан-Франциско, и по пути, вы можете посмотреть в Интернете, и вы увидите: они построили все эти фантастические миссии, эти прекрасные церковные представительства и в то же время они помогали в религиозных делах. Я бы не сказал “новообращенный”, потому что в то время люди там были индейцами, и всегда использовалось это слово “язычник”, которое я ненавижу, потому что все думают, что ты сумасшедший, когда ты его употребляешь, но на самом деле это не то, что оно значило, это просто означало, что они еще не были христианами (смеется). Итак, они проделали весь этот путь пешком. Так вот, если вы приедете сюда сегодня и поедете по так называемому Тихоокеанскому прибрежному шоссе, прямо вдоль океана, до самого Сан-Франциско, по этой дороге, то, проезжая по обочине, вы увидите эти стальные столбы с подвешенным на них колоколами.
Все годы, что я живу здесь, я постоянно езжу по этому маршруту в Сан-Франциско, и я видел эти колокола, на которых написано: “El Camino Real”, что означает “Королевская дорога”. Колокола напоминают о том маршруте, по которому они шли. Я полагаю, они шли вдоль океана, потому что Калифорния была очень плодородной страной, а кроме того, там есть океан, так что по пути можно было порыбачить. Они устраивали подобные миссии по всему побережью, и я мысленно написал рассказ “To Be Treated Rite”. Когда они появились, все было не так просто, как вы думаете. Эти монахи, когда появлялись в городе, на них смотрели так: “Кто эти ребята?” (смеется) Особенно для индейцев, они, должно быть, казались им не просто другими, а очень чуждыми. В итоге оказалось, что культура Калифорнии основана на различных индейских племенах, если ехать от Мексики до самого верха, и существует баланс между индейскими традициями и католицизмом, христианством. Это смешение, но интересно, когда людям нужно поладить, они каким-то образом справляются с этим, так что это действительно история. “To Be Treated Rite” - это ключ к разгадке, я говорю о вещах, с которыми, очевидно, приходилось сталкиваться монахам, не просто убеждая людей в том, что их вера лучше, а просто показывая им повседневные вещи, такие как охлаждение почвы. Они были очень важны в сельском хозяйстве, агротехнике и во всем остальном. Для меня это было захватывающе.
Когда мы записывали “Seed of Memory”, я ночевал у Грэма Нэша (прим.: Crosby Stills Nash & Young, The Hollies - он продюсировал альбом “Seed of Memory”) в его доме в Сан-Франциско. У него там была студия, и в любом случае было приятно остаться там и проводить время вместе. В тот день, когда мы закончили работу над альбомом и занялись сведением, Грэм сказал: “Мы закончили. Давай повеселимся”. На следующее утро он приходит ко мне в комнату и говорит: "Вставай. Мы еще не закончили. Нам нужна еще одна песня”, а я говорю: “О, нет! Ты, должно быть, шутишь. Я думал, это правда, когда ты сказал, что все готово, прошло три месяца”. Он говорит: “Ты рассказываешь мне историю об El Camino Real. То, что ты играл, соедини воедино. Это была бы отличная песня для завершения альбома”. Я говорю: “О?!”, и я целый день возился с этим, а потом написал песню, и на следующий день мы ее записали, и, черт возьми, мы закончили. Мы не хотели выпускать двойной альбом или что-то в этом роде. Вот и вся история этой песни, которая очень интересна, и было очень весело работать над альбомом. Знаете, он действительно хорош.

Вы гордитесь альбомом “Seed of Memory”, который продюсировал Грэм Нэш?
- О, да, очень! Это самое веселое, что я когда-либо получал. Я часто бывал в студии, я делал много разных вещей, с другими людьми, для себя, что угодно. Мне никогда не было так весело работать в студии над целым альбомом. Грэм всегда говорил: “Мы идем в офис” (смеется), и мы пришли туда и все сделали. Не было никаких споров, никаких серьезных отношений или чего-то подобного, просто чтобы по-настоящему закончить работу и песни и понять, как мы собираемся это делать. Я также пообщался с целой кучей людей, которых я знаю, и с его знакомыми, которых он привлек к участию в сессиях, и это было фантастически. Там были очень разные музыканты, но я действительно горжусь альбомом, потому что Эл Шмитт (прим.: инженер альбома), который много лет был известным продюсером и звукорежиссером, начиная с Сэма Кука и заканчивая многими другими, был великолепен тем, что он руководил всем этим, управлял звуком. Мы пригласили его на альбом в качестве сопродюсера, потому что он действительно руководил процессом создания звука. Было просто удивительно, что он знал об оборудовании.
Между ним и Джеффом Эмериком из The Beatles (прим.: инженером), и это почти все объясняет. Все извлекли уроки из этого, все появилось позже, и все используют эти методы по сей день. На самом деле, Эл Шмитт написал пару книг о звукозаписи, которые очень интересны, о том, что можно и чего нельзя делать в процессе записи, как вы могли бы сказать. Да, это был настоящий опыт работы над альбомом. Каждый раз, когда ты берешься что-то записывать, это всегда по-разному. Терпеть не могу планировать что-то заранее. Если все тщательно спланировать, в этом не останется ничего неожиданного. Это называют “спонтанностью”. Спонтанность - это волшебство, которое происходит в студии. Вы можете выучить песню, выучить текст, и как только вы войдете в студию, я не знаю, что произойдет, песня станет другой. Это не то, что было у вас, когда вы были вне студии, вы слушаете это и говорите: “Я не знаю”. Возможно, вам захочется немного изменить темп, все меняется, когда вы приходите в студию. Люди говорят: “Это не так, я хочу, чтобы песня была такой”, но это не так.

Как возникло предложение Джимми Пейджа присоединиться к новой версии Yardbirds?
- Вы правильно поняли, он хотел найти новую версию Yardbirds. Питер Грант (прим.: менеджер The Yardbirds и Led Zeppelin) заговорил со мной первым и сказал: “О, Джимми собирает новую группу”, и он выглядел очень расстроенным и усталым. Я спросил: “В чем дело?”, на что он ответил: “Он говорит о том, чтобы назвать это The Yardbirds. Если он назовет это The Yardbirds, я не хочу иметь с этим ничего общего, я никогда больше не буду с ним разговаривать, и я не буду им руководить, и все тут. Как он собирается это назвать, "Yardbirds 13"? (смеется) У нас было так много Yardbirds. Я сказал ему: ”Тебе нужно придумать другое название или что-то в этом роде". Джимми Пейдж и я, мы все работали в одной и той же управляющей компании, RAK Records Микки Моста и Питера Гранта. Они бегали вокруг, а он собирал группу, и они просили разных людей делать разные вещи, и все такое, и мое имя всплывало наряду с другими, и… Я не знаю. Я был в турне со Stones и не совсем понимал, что он хочет сделать. Он сказал: “Ну, мы делаем это сейчас, вот и все!” Мне нужно было подумать об этом, это не то, с чем можно сразу же начать, и пока мы думали об этом, я наткнулся на группу Роберта Планта и Джона Бонэма (прим.: Band of Joy). Для меня все как картинка, будь то группа, песня или что-то еще, на что вы смотрите - это кино. Жизнь - это кино. Многим моим друзьям нравится, что Стив Уинвуд уходит из Spencer Davis Group, и они говорят: “Хорошо. Итак, чем ты хочешь заниматься, Стив? Ты хочешь собрать группу или просто играть на акустической гитаре? Чем ты хочешь заниматься?”
В то время было интересно, что все эти разные люди, с которыми мы встречались, были разными фильмами из-за перехода: Эрик Клэптон собрал Cream, а The Rolling Stones радикально изменились после Брайана Джонса. Я смотрел все эти разные фильмы, и я увидел Роберта и Джона Бонэма, и я сказал: “О-о, я вижу здесь фильм (смеется). Я вижу здесь необработанный фильм”, потому что они все были чокнутыми, они все были сумасшедшими. Джимми Пейдж спросил меня, как выглядит Роберт, и я ответил: “Он похож на греческого бога” (смеется). Именно это я ему и сказал. Он сказал: “О, правда?”, а я ответил: “Да, он ужасно похож на тебя” (смеется), на что Джимми отреагировал сердито. Он так и сделал, со всеми этими кудряшками, и я подумал: “Это твой идеальный фильм”. Я сказал Джимми: “Тебе нужно найти барабанщика. Джинджер Бейкер (прим.: Cream, Blind Faith) будет не в своей тарелке, когда увидит этого барабанщика”, потому что у него такая же мощь, как у Джинджера Бейкера, если не больше, и он злой. На самом деле, мы с ним очень хорошо ладили, но он мог быть очень раздражительным. Барабанщики такие: они либо действительно милые, либо просто животные. Где-то в глубине души они такие и есть. Я сказал: “Вам нужно найти барабанщика, потому что он и вокалист отлично работают вместе”. Он (Джимми Пейдж) ходил с этим по кругу, поэтому я попросил Питера Гранта отправиться на поиски его (Джона Бонэма), но он не смог найти его в Бирмингеме. Итак, мы осмотрели все вокруг, а они ушли в подполье, занимаясь чем-то, я не совсем уверен чем. Но в конце концов мы наткнулись на него, и пригласили его в офис, и остальное стало историей.
Иногда это срабатывает. То же самое, что и со Стивом Уинвудом и Traffic. Вы никогда бы не узнали, каким окажется Traffic, вы бы никогда не узнали, каким получится Cream, группа из трех человек мощностью 2000 ватт (смеется). Вы бы никогда не подумали, что это может сработать. “А разве у них нет пианиста?” Нет, нет, нет, только трое парней. Я был с ними в туре и никогда в жизни не видел, чтобы три человека производили столько шума (смеется). Я имею в виду, очень продуманный дизайн, очень инструментальный и просто очень умный. Если его правильно подогнать. Джинджер Бейкер всегда был крутым; Джек Брюс был отличным виолончелистом. Это не просто шутка, стиль игры Джека Брюса на бас-гитаре, когда его слушаешь, кажется очень классическим. Он не Джеймс Джеймсон (Motown Records), вы понимаете, о чем я. Он басист с классической подготовкой и играл на виолончели. Было интересно, как это сработало с Эриком Клэптоном, потому что Эрик Клэптон - такой выдающийся гитарист, он просто великолепен. Итак, с годами все эти фильмы становятся очень интересными, и люди спрашивают меня: “Как ты думаешь, что было бы, если бы ты снялся в них?”, а я отвечаю: “Понятия не имею”. Мой приятель Эрик Бердон спросил: “На что это было бы похоже?”, и я ответил: “Я не знаю”. Ты просто не знаешь, как все обернется. Но я знаю одно: 100 миллионов человек не могут ошибаться (смеется). Я имею в виду, что эта штука заработала, и это было настоящим началом хэви-метала. До этого хэви-метала не было. Они запустили ту вещь, над которой Джимми работал годами. Я знал Джимми со времен Screaming Lord Sutch & the Savages, а это совсем другая история (смеется). Это был фильм, большой фильм.

Джимми пытался пригласить Джинджера Бейкера на ударные для новой версии Yardbirds?
- Да, он хотел всех. Вы понимаете, о чем я говорю: он искал тяжелого барабанщика. Я не сказал про Джинджера Бейкера, но про это я тоже слышал. Он попросил Стива Мэрриотта (прим.: Small Faces, Humble Pie - вокал, гитара) стать певцом, что я где-то слышал, и Стиву это совсем не понравилось (смеется), но я его не виню. Я имею в виду, что вы собираете группу и рассматриваете все варианты, важно не только то, кто подойдет в музыкальном плане, на самом деле это не так. Важно, кто доступен, кому интересно, как они выглядят, все это используется в фильмах. Так что я не виню его за то, что он расспрашивал всех в Лондоне, абсолютно всех, в каждой группе, потому что ты не узнаешь наверняка, пока не попробуешь. Джимми знал всех в этом бизнесе, абсолютно всех. Он знал каждого музыканта. У него уже была потрясающая карьера, он создал свой гитарный стиль и все такое прочее, потому что, если вдуматься, были Эрик Клэптон, Джефф Бек и Джимми Пейдж. Давайте на этом остановимся, прежде чем вы перейдете к Мику Тейлору (прим.: Rolling Stones, John Mayall's Bluesbreakers - гитара) и всем остальным. Просто это три стиля, эти три парня начали играть, когда были совсем юными, играя в стиле Бадди Гая и Би Би Кинга. В основном на них повлияло одно и то же. Они не были созданы под влиянием разных факторов; это было их основой, и интересно, когда смотришь на то, как за эти годы они развились в трех совершенно разных направлениях.
Как я уже говорил, Эрик Клэптон стал очень симфоническим, 2000 ватт для скрипача (смеется), он был таким громким. Итак, в прошлом Эрик был очень структурированным и красивым. Он вывел блюзовые композиции на новый уровень. У Джимми Пейджа была грубоватая музыка, но он превратил ее в более рок-н-ролльную, это было что-то вроде "very raw", а Джефф Бек, я все еще пытаюсь понять, откуда Джефф Бек это взял. Он в компании с Хендриксом - мои любимые гитаристы в мире. Джефф Бек вывел это на совершенно другой уровень, и если вдуматься в то, что он делал, то изначально он играл пентатонические блюзовые композиции, но потом внезапно стал… Я не могу понять, он мог играть на чем угодно и разработал свой собственный стиль игры на гитаре, и никто не мог сделать то, что делал Джефф Бек, и до сих пор не может, благослови его Господь. Вы не можете к этому прикоснуться. Это как с Джими Хендриксом: ты мог бы попробовать это сделать, но удачи тебе (смеется). У тебя ничего не получится, ты зря потратишь время. Итак, как только вы почувствуете это волшебство, и именно поэтому они до сих пор остаются иконописно известными для всех нас, вы действительно не сможете прикоснуться к нему. Если вы копируете их и создаете такой стиль, вы копируете Джими Хендрикса или Эрика Клэптона, а не себя, так что в этом нет особого смысла. Они не знали, каким путем пойдут. Кто знает, что бы сделали Джефф Бек или Джими Хендрикс в последующие годы. Джими Хендрикс работал над альбомом с Майлзом Дэвисом (смеется), так что кто знает, к чему бы это привело. Как я уже говорил ранее, это по-прежнему завораживает меня: “Все похоже на кино”, в том виде, в котором вы его смотрите. Теперь, когда вы закрываете глаза и смотрите на это, вы можете увидеть, что это могло бы быть, прежде чем услышите, что это такое. Это интересно.

На самом деле, вы не сказали “нет” Джимми Пейджу.
- Да, я сказал: “Я отправляюсь в турне, когда вернусь, давай попробуем”. Я не собираюсь говорить ”нет". Говорю тебе, я слышу вещи, которые сводят тебя с ума. Это так, потому что я делал так много других вещей, в которых я участвую, но дело не в этом. Это только потому, что позже они стали такими известными, но однажды Джимми Пейджа спросили: “Почему Терри Рид не присоединился к группе?” - и все эти вопросы ему задавали слишком часто. Однажды вечером он по-настоящему разозлился, его спросили, и он сказал: “Ну, он мне отказал, и с меня хватит этого актуального вопроса”, за что я его не виню. Они уже продали 100 миллионов пластинок, а все спрашивают: “Почему Терри не присоединился к группе?” На самом деле это не имеет значения (смеется), это все равно что: “У нас и без него все отлично получается”. И не только это. “Он помог собрать группу”. Прекрати это. Это очень весело. Я сказал: “Послушай, когда я вернусь из тура со Stones, давай попробуем”. Тем временем это произошло, и Джимми захотел действовать очень быстро, чтобы собрать группу, а не The Yardbirds, и им нужно было придумать название, но ему нужно было что-то делать быстро, потому что он слышал, что этот способ работает. Как я уже сказал, больше ничего не происходило, все эти эпизоды из фильма: Cream распадались, потому что я был с ними в туре, в их прощальном турне, они расстались, и все закончилось.
Не стало Джими Хендрикса, так что ушли две группы из трех человек, и из-за этого все как бы развалилось. Джефф Бек и Род Стюарт (тогда они были в группе Джеффа Бека) с Ронни Вудом на басу, поссорились и решили расстаться, так что еще один участник ушел. Они посмотрели на картинку, и эти три крупнейшие рок-н-рольные, футуристические и хард-рок-группы просто распались и стали жить сами по себе. Итак, Питер Грант и Джимми увидели, что в картине, в фильме, есть большая брешь, а у нас есть зрители, которые любят Cream и Эрика Клэптона, они любят Джими Хендрикса и the Experience, они любят все эти группы, состоящие из трех человек. Что они собираются делать теперь? Их нет! Так что, кто бы ни сформировал эту группу из трех человек, он, очевидно, собирался добиться большого успеха, потому что у них уже была своя аудитория. Вот почему все это так быстро расцвело, потому что публика уже была готова слушать такую музыку. Все, что вам нужно было сделать, это адаптировать музыку к этой аудитории, но если вы сделали это правильно - а вы никогда не знаете, правильно ли вы это сделали, все группы пытаются сделать это правильно, но у них ничего не получается - и задели за живое, то вы на верном пути. Джимми какое-то время изучал это, играя со всеми этими сотнями групп типа Yardbirds, и он развил это, желаю ему удачи, и это было здорово. Как я уже сказал, 100 миллионов человек не могут ошибаться. Я имею в виду, что я очень горжусь тем, что участвовал в создании этой группы (смеется).

Вы предложили Роберта Планта и Джона Бонэма Джимми Пейджу, когда он искал участников для группы. Вам было немного странно, когда они стали суперзвездами?
- Видишь ли, у тебя сложилось совершенно неправильное представление. Люди попадают в эту ловушку. Ответ - “нет”. Я не чувствовал себя странно из-за этого. Я больше беспокоился о том, чтобы встретиться с Китом Муном и поджечь отель. Господи Иисусе! Я имею в виду, мы все тогда были сумасшедшими. Я не чувствовал себя странно из-за этого. Они всегда были очень добры ко мне: Джимми всегда был очень-очень добр ко мне, мы с Робертом Плантом лучшие друзья, и я отлично ладил с Бонэмом, а теперь у меня отличные отношения с его дочерью и женой. Я всегда очень хорошо ладил с этой семьей, а Джейсон Бонэм называл меня “дядя Терри” (смеется), и это заставляет чувствовать себя немного старше. “Дядя Терри”, я не уверен насчет этого… Вы понимаете, что я имею в виду, я часть этой семьи. Судьба каждого человека одинакова. У каждого есть свое право. Если бы я это сделал, я бы не записал “Seed of Memory” и не встретил бы множество других людей, которых встретил на своем пути.
И говорят: “О, ты мог бы стать большой рок-звездой”. Что ж, я большая рок-звезда (смеется), но я не вижу в этом проблемы. Я могу с этим справиться, просто другие люди не могут. Какой, к черту, большой? (смеется) Я не знаю, счастлив ли ты, когда становишься большим. Дружба намного важнее, чем вся слава в мире. Люди могут получить всю эту славу. Было время, когда я думал, что, вероятно, никогда не запишусь, и это говорит обо всех тех вещах, которые случаются с тобой, когда ты знаменит. Я должен был записать это, когда было очень трудно справиться с этим, и речь идет о друзьях, я не называю имен, но это очень трудная вещь, на самом верху все непросто. Я слышал истории, мне звонили люди, которые были очень расстроены из-за того, что произошло нечто ужасное. Вы должны всячески поддерживать их в том, что они сделали, и в том, через что они проходят, и быть более полезным. А не все это: “О, что бы случилось, если бы я побывал в этой штуке дважды?” Ну, вот, пожалуйста. Сейчас вы отвечаете на телефонный звонок о проблемах, о том, что могло бы быть и чем бы это было. Просто будьте полезны и поддерживайте дружбу, иначе все это того не стоит. Если мы не можем помочь друг другу, там, наверху, становится по-настоящему тяжело. Таково мое мнение.

Вы знали Ричи Блэкмора много лет. Почему вы отклонили его предложение присоединиться к Deep Purple?
- Это было не в моем стиле. Я люблю Ричи, я знаю его много лет, но это не то, чем я хотел заниматься, и он это понимал. Я сказал: “Я не представляю, как я буду этим заниматься”. Вы знаете, о чем их песни и какова их концепция, и это было не мое. Я хотел играть самую разную музыку, я не хотел замыкаться на чем-то одном, что у них отлично получалось, благослови их Бог. Я не могу сказать ничего плохого о них или о том, кем они стали. Желаю удачи, вот что я вам скажу, но это было не в моем духе. Так что, я сказал Ричи: “Нет, я не хочу этого делать”. Я имею в виду, что Спенсер Дэвис хотел, чтобы я присоединился к нему, когда Стив ушел (смеется), и это меня немного беспокоило, потому что я большой поклонник Стива Уинвуда, и я немного беспокоился о том, какой размер обуви я должен был надеть для этого. На самом деле, это было непросто, но Спенсер понял. Он понял и сказал: “Хорошо. Знаешь, почему я подумал о тебе? Стив считал, что ты отлично играешь в группе”, и я сказал: “Очень приятно, что Стив с этим согласен”. Это удивительно. Но он думал, что все в порядке. Приятно, что все с этим согласны. Все в порядке.

Вам понравилось гастролировать по Соединенным Штатам с The Rolling Stones в 1969 году?
- “Весело” - это громкое слово, но я никогда не могу подобрать другого слова, кроме “весело”. Это было потрясающе. Я гастролировал с ними раньше, в 1966 году, в Англии, когда в группе был Брайан Джонс, и я провел с ними одно турне, так что я их знал. Я знал их настолько, насколько вообще можно знать людей, гастролирующих в музыкальном плане, но турне 1969-го было долгим. В Америке было много городов, и мы все узнали друг друга, вы действительно живете там вместе, потому что путешествуете вместе и все такое прочее. Тогда они были просто невероятно интересной компанией парней. По отдельности они так сильно отличаются друг от друга. Когда поживешь с ними достаточно долго, можно подумать, что у них на самом деле нет ничего общего: они не тусуются вместе, не занимаются одними и теми же вещами, а на гастролях у них у всех разные комнаты. Но они собираются вместе на сцене, и это происходит, и я думаю, именно поэтому это происходит, потому что они поддерживают чистоту. Если вы все во всем согласны, я никогда не встречал группы, которая была бы в конечном счете успешной и в которой бы все нравилась друг другу (смеется).
Они все так сильно отличаются друг от друга, и все они в конечном итоге спорят из-за самых глупых вещей. Я имею в виду, вы не поверите. Именно различия создают шоу, сплоченность, когда они выходят на сцену, чтобы исполнить музыку, они все играют что-то свое, но это сочетается. Это очень интересно. В каждой успешной группе недолюбливает друг друга. С другой стороны, каждый раз, когда я вижу группу, в которой нравятся друг другу и отлично ладят, я не думаю, что они к чему-то придут. Как ни странно, когда это происходит, они этого не делают, они не добиваются успеха. Причина в том, что этот гнев, эта сплоченность помогают всему работать. Я знаю, это кажется странным способом заводить друзей, но так оно и было. Это не то, что думают люди. “О, я люблю этого парня!” Нет, ты его терпеть не можешь. Обычно это норма для групп. Я бы хотел, чтобы люди смотрели на вещи более реалистично, и тогда они, возможно, не попадали бы в такие большие неприятности. Но если они узнают друг друга, то сразу же возненавидят.

Интересно ли было петь на свадьбе Мика Джаггера перед половиной Битлз, Сальвадором Дали и Брижит Бардо в 1971 году?
- Я знаю! Я знаю, что Бриджит была там. Судя по тому, как это произошло, я не видел, что она там сидела. Мы были в Библосе, большом круглом отеле в Сен-Тропе, и там была стойка регистрации. В общем, там было полно народу. Я стоял на возвышении, а оно спускалось на нижние уровни, все это закруглялось, и я стоял и разговаривал с Чарли Уоттсом, и мне хотелось, чтобы все занимались тем же, чем и раньше, а он спросил: “Ты когда-нибудь встречал Брижит Бардо?” (смеется) Именно так. Я говорю: “Нет, Чарли! Нет!” Я подумал, что он меня разыгрывает. Он говорит: “О, ты должен познакомиться с Бриджит”. Я спрашиваю: “Ты видел Бриджит?”, и он отвечает: “Да”, - и хлопает по плечу даму, которая сидела как раз на следующем этаже перед нами. Она говорит: “О, Чарли!” - и встает, снимает очки, и это Брижит Бардо! Я думал, что сейчас упаду в обморок (смеется). Просто так получилось. Чарли, конечно, был очень забавным. Если Чарли устраивает вечеринку, то она должна быть по-настоящему классной. Вся вечеринка после свадьбы превратилась в настоящий бунт. В этом были заинтересованы все. Пол Маккартни, а его дети в то время были совсем маленькими, и Линда (его жена) сказала ему: “Я не пойду, если ты не присмотришь за детьми, потому что мне надоело ходить на все эти мероприятия с тобой и ты где-то там, Пол Маккартни, один из Битлз, а я остаюсь с детьми". В тот вечер Пол был на более высоком уровне, и дети, конечно же, убежали куда-то, и он потратил много времени, гоняясь за детьми по округе, так чтобы они не заблудились внезапно. Было это, а затем были Ронни Вуд, Род Стюарт, Эрик Клэптон и все остальные, которые просто тусовались вместе и накачивались. Это было очень весело, парень. Я не мог в это поверить.
Мое самое забавное воспоминание - я все еще пытаюсь вспомнить и выбрать картинку, я видел одну из них, размером 8×10, - это когда мы утром приехали в аэропорт, чтобы чартерным рейсом улететь в Тулузу. Итак, мы добрались до аэропорта Гатвик (прим.: летели во Францию), на частной взлетно-посадочной полосе, а им пришлось летать туда и обратно, чего никто особо не хотел, потому что там потеряли несколько таких самолетов, и они были не в восторге от этого самолета; они все были хлипкими. Мы приехали на место, а сигнал к отъезду был дан в 7:00 утра. Итак, вы просите этих музыкантов быть там в 7:00 утра. Что ж, я думаю, единственный способ сделать это - просто не ложиться спать. На тот момент я подумал, что никогда в жизни не вставал в 7:00 утра. Так что, у всех, кто собирался садиться в самолет, есть фотография, на которой они позируют, и абсолютно у всех, даже у детей Пола, на всех были солнцезащитные очки Wayfarer (смеется). Не было ни одного человека, на котором не было бы солнцезащитных очков. Казалось, что все вокруг шатались. У меня остались приятные воспоминания об этом, это было действительно забавно. Итак, у вас есть маленькие дети в дорожных костюмах, а также их мама и папа, и это было просто очень забавно. Знаете, люди платят в отпуске за групповые туры по Европе. Это была самая странная компания, которую вы когда-либо видели в своей жизни!!! (смеется) О боже! Как только они сели в самолет, все, конечно, начали петь, и это было истерично. Я думаю, это был настоящий Magical Mystery Tour.

Какова была ваша реакция, когда вы впервые увидели Джими Хендрикса, играющего в клубе Scotch of St. James?
- Да, это было в Scotch of St. James, а не в Bag O’ Nails. Ну, я был знаком с ним немного раньше и вроде как знал, что за этим последует, но никто другой не знал. Видите ли, Чез Чендлер (басист The Animals и менеджер Джими Хендрикса) пригласил всех жителей города. Он ждал, ждал и ждал, пока по городу не поползут слухи. Это было настолько тяжело, что когда вы упоминали слово “Джими Хендрикс”, говорили: “О, это тот парень в странной одежде и с пышной прической”. Он уже был хорошо известен, но они не знали, чем он занимается. Да, он играет на гитаре. “Ну, мы все играем на гитаре, хотя и не очень хорошо”. Но когда он вышел… Там были все: Пол Маккартни, Мик Джаггер, я имею в виду, все жители города. Самым забавным был Брайан Джонс. Я и мой друг Питер Джей (прим.: Терри был участником Peter Jay and the Jaywalkers, когда он впервые гастролировал с the Rolling Stones в 1966 году) сидели сзади, мы постоянно приходили туда, и там никогда не было столько народу. Мы недоумевали, что, черт возьми, произошло, а Брайан Джонс вернулся после выступления Джими и сказал (прим.: театральным голосом): “О, Терри”, я спросил: “Что?”, а он ответил: “Это ужасно, ты не поверишь!” Я спросил: “Что случилось?”, а он ответил: “Все затоплено! Все перед сценой затоплено!” Я спросил: “О чем, черт возьми, ты говоришь?”, а он ответил: “Все гитаристы плачут. Это ужасно” (смеется). Это было очень забавно. Но вы могли чувствовать то же самое. Все были в таком шоке.
Я думаю, Эрик Клэптон знал его раньше. Я думаю, он встречался с ним раньше. Что Джими хотел сделать, так это просто познакомиться со всеми этими гитаристами, он в некотором роде боготворил всех этих английских гитаристов, о которых мы говорили ранее, и все дело в том, что у них у всех одни и те же корни. И у Джими те же корни, но здесь все по-другому. Это джазовый музыкант, блюзовый музыкант, который играет джаз, как Уэс Монтгомери и Бадди Гай, и все это в одном флаконе, он похож на Джорджа Бенсона и всех таких гитаристов. Джими сидел там и играл джазовые аккорды, и это пугало вас. Он мог напугать вас своими аккордами. Некоторые люди спрашивали: “Что он играет? Он играет на гитаре в стиле Уэса Монтгомери или Джорджа Бенсона?” Нет, он играет “Wild Thing” (смеется). Три аккорда. Мы все знаем, что это звучит ужасно, и именно это всех завело: у него хватило наглости сыграть эту ужасную песню, но он так с ней поступил. Каждый раз, когда он это делал, все было по-другому. Он закончил все за одну ночь. На следующий день он был дома. Все, кто был там в тот вечер, говорят, что они были его друзьями, что мне не понравилось. Я не буду называть имен, но в газете все пишут: “О да, я думаю, что Джими действительно замечательный”. Они никогда с ним не встречались. Когда я с ним поговорил, он сказал: “Вот что я тебе скажу: я пытался дозвониться до них, но они не брали трубку”. (До смерти Джими).

Однажды вы были дома у Джими Хендрикса, и кто-то постучал в дверь. Вы открыли ее и....
...Это был Майлз Дэвис! Да, да! Я заглянул в глазок, который есть в двери, - он жил в Нью-Йорке, - а Нью-Йорк - опасный город, поэтому снаружи на двери нет дверной ручки. Это просто замок, вы вставляете в него свой ключ, вот и все. Изнутри у вас есть решетки, замки и все такое прочее, на что можно раскошелиться. И чтобы попасть туда, нужен танк, потому что так много людей грабят. Итак, все, что у вас есть - это замок снаружи и маленькое выпуклое окошко, через которое вы можете глянуть по сторонам и посмотреть, не стоит ли там кто-нибудь, собираясь вас ограбить. Я посмотрел в это окошко - здесь мы снова возвращаемся к тому фильму - и я вижу, что там стоит человек, похожий на обложку альбома, и это может быть только один человек. На нем большие темные очки и блестящие волосы, он носит ярко-фиолетовую одежду, он действительно смуглый, и я подумал: “Это Майлз Дэвис!” На всей планете нет никого, кто был бы похож на Майлза Дэвиса. Я знаю, что он не собирался меня грабить. Перед этим Джими собирался принять душ. Он знал, что тот зайдет, поэтому сказал мне: “Чувак, я приму душ. Ко мне придет друг, просто открой дверь и впусти его”. Я сказал: “О, хорошо”, но потом я действительно увидел, что это Майлз Дэвис. Я открыл дверь, а он вообще не захотел со мной разговаривать. Он спросил: “Джими здесь?” Я сказал: “Он в душе, он сказал зайти и подождать его”, а он сказал: “Я буду прямо здесь” (прим.: за дверью), и каким-то образом закрыл за мной дверь.
Я не знаю, как ему удалось ухватиться за дверную ручку и захлопнуть дверь. Я до сих пор не могу понять, как он это сделал, потому что на двери не за что было ухватиться: не было ни ручек, ни чего-либо еще. Это меня немного напугало. Я оглянулся и увидел, что Майлз остался снаружи, ожидая. Я был сбит с толку. Я снова посмотрел в глазок, а он все еще стоял там. Я пошел к Джими и сказал: “Только что произошла самая странная вещь. Майлз Дэвис здесь. По-моему, он классный, не так ли?” (смеется) и он вышел, и впустил его, и они ушли в другую комнату, и он так и не заговорил со мной, потому что не хотел иметь с мной ничего общего. Так что все в порядке. Это просто замечательно. Майлз был совсем другим персонажем. Он сам подбирал себе людей. Но потом, когда мы говорили об этом (прим.: с Джими), было много записей, я до сих пор не знаю, что с ними случилось: были ли они у Майкла Джеффри (прим.: менеджера Джими) или у кого оказались эти записи с ним и Майлзом Дэвисом. Они у кого-то есть. Я не понимаю, почему при всем том количестве материалов, которые выходят (прим.: посмертные альбомы Джими), никто их не выпускает. Есть кто-то, кто о них знает. Я был бы очень признателен, если бы они сообщили мне, где они находятся.

Вам удалось поджемовать с Джимми и Майлзом вместе?
- Нет, нет, нет, нет! Он не разговаривал со мной, и это не только потому, что я белый, нет. Но, я не знаю, у него просто не было на меня времени. У него была миссия. Он сказал: “Нет, нет, ты этого не сделаешь”. В любом случае, я бы не стал находиться с ними в одной комнате. Вы шутите? Я имею в виду, что они были в соседней комнате и играли что-то похожее на Телониуса Монка. Они были на другой планете. Это был единственный раз, когда я слышал их вместе. Вот почему я сказал, что если кто-нибудь знает из дискографий и прочего, у кого есть записи, когда они играли вместе, я бы с удовольствием послушал их сам, потому что я действительно слышал, как они играли вместе в другой комнате, и думал: “Ух ты! Я не могу дождаться выхода этого альбома” (смеется). Это то, что я действительно люблю, потому что я люблю Телониуса Монка, я люблю Майлза Дэвиса и все, что есть у Чарли “Берда” (Паркера), вплоть до Колтрейна и всего остального. Он (прим.: Джими) больше походил на позднего Джона Колтрейна. Он был просто мастером. Он стал действительно хорошим другом. Я знал его, он был очень прямолинейным и по-настоящему милым парнем.

Вы познакомились с Майлзом?
- Нет, нет! Майлз! Я имею в виду, я столкнулся с ним на фестивале на острове Уайт (прим.: в 1970 году), он там был. В любом случае, он простоял спиной к публике все выступление. Ему нравился “Bitches Brew”, и это был альбом, ориентированный на странные группы. Он был погружен в себя. На самом деле он не был поклонником публики. Он не очень-то любил общаться с людьми. На самом деле он не любил людей.

Понравилось ли вам американское турне с Cream в 1968 году?
- Да! Это было действительно здорово. Приятно было пообщаться с этими ребятами. Со стороны Эрика было мило пригласить меня в тур. Мы хорошо провели время, и я впервые был в Штатах, поэтому для меня было важно приехать сюда и посмотреть, о чем все говорят.

Что вы чувствовали, когда выступали на разогреве Cream в Мэдисон-сквер-Гарден?
- Ну, я делал это три раза. Я делал это один раз с Cream, а затем два раза со Stones. Первое было интересным: недавно, работая над дискографией, которая готовится к выпуску документального фильма с Джонни, с моим исследователем - просто леди, и она узнала, что это шоу было первым рок-н-ролльным шоу в Мэдисон Сквер Гарден. До этого это всегда были спортивные мероприятия, баскетбол или хоккей с шайбой. Мне показалось немного странным, что сцена находилась в центре арены, а динамики, которые были над нами, были направлены вниз. Все, о чем я мог думать, было: “В синем углу у нас есть... и в красном углу...” (прим.: боксерский комментарий). Я просто чувствовал, что это будет бой (смеется). Так вот, недавно кто-то сказал мне, что это был первый бой. Вдобавок ко всему, это означало, что я начал шоу, так что я был первым рок-н-ролльщиком, который вышел на сцену, чтобы отыграть рок-н-ролльный концерт в Мэдисон Сквер Гарден. За это я должен быть занесен в Книгу рекордов Гиннесса (смеется). Это интересно.

Лестно, что Арета Франклин однажды сказала: “В Англии происходят только три вещи: The Rolling Stones, The Beatles и Терри Рид”.?
- Да, именно так. Мне стоило немалых денег заставить ее сказать это (смеется). Я все еще в долгу перед ней за это. Нет, я не мог в это поверить. Мне нечего сказать по этому поводу. Я даже не имею права что-либо говорить. Она пришла в клуб, в котором я играл в Лондоне, с Ахметом Эртегуном из Atlantic Records, он назывался Revolution Club, и все, что я могу сказать, это то, что я пою на сцене и смотрю на публику примерно в 6-8 рядах слева - я никогда этого не забуду - Я смотрю вниз и думаю: “Вон та дама, что сидит там, похожа на двойника Ареты Франклин”, - и я продолжал разглядывать ее. Эта девушка хорошо проводила время. Я подумал: “Боже, эта женщина действительно похожа на Арету Франклин”. Я закончил выступление, прогулялся по залу и встретил парня, которого на тот момент не знал, и он сказал: “Привет, Терри, иди сюда, Арета хочет с тобой познакомиться”. Наконец-то я понял, и я сказал: “Ты, должно быть, шутишь. Ты имеешь в виду, что это Арета Франклин? Что она здесь делает?” (смеется) Так что, в тот вечер мы вместе выпили, и она присоединилась к нам, и все такое, и я не верю, что это произошло на самом деле. Должно быть, мне это приснилось! Выражение моего лица было: я не мог сдержать удивления.
Я сидел там и разговаривал со своим кумиром. Она была милейшим человеком. Знаете, как она меня называла? “Белый парень” (смеется) Это была большая шутка! На самом деле она называла меня как хотела. Наверное, лучшая R & B певица всех времен. Так или иначе, на следующий день я зашел в офис RAK Records, чтобы забрать чек или что-то в этом роде. Итак, я вхожу туда, поднимаюсь на лифте, захожу в офис, и все смотрят на меня таким странным взглядом, и я спрашиваю: “Что случилось? Кошка сдохла? Почему вы на меня так смотрите?” Они спрашивают: “Ты видел газету?”, а Питер Грант входит и говорит: “О, теперь ты это сделал”. Я спрашиваю: “Почему?”, а он отвечает: “Посмотри в газете”, и я читаю все, что она сказала. Я говорю: “Боже мой, что за чертовщина!” Это был просто большой шок. На самом деле, я ничего не могу сказать по этому поводу. Я просто не могу прийти в себя от этого. Когда я действительно встретил ее, она выглядела точь-в-точь как Арета Франклин. Конечно, я видел ее много раз много лет спустя, когда переехал сюда. Я имею в виду, что мы с ней нечасто виделись, но она всегда была очень дружелюбной и по-настоящему доброй ко мне, что является большой честью для меня. Потому что она была мила не со всеми. Даже в R & B-сообществе считают, что она могла быть очень жесткой с людьми. Было так, как она хочет, иначе ситуация не изменится. Честно, ты не мог поступить по-другому.

Роб Зомби - ваш большой поклонник. С ним легко проводить время?
- Да, безусловно, он действительно такой. Я имею в виду, я немного знаком с ним по фильмам и тому подобному, к чему он добавлял песни. Они устраивали рэп-вечеринки. Он абсолютно приятный человек, он просто очень хороший парень. Жаль, что я не проводил с ним больше времени, он очень занятой человек, и желаю ему удачи. Его жена тоже, она просто очаровательна. Дело в том, что когда ты встречаешь таких людей, которые на самом деле очень хорошие люди, другие люди, которые их окружают, тоже очень хорошие люди. С другой стороны, когда есть люди, которые говорят: “О, я этого терпеть не могу”, музыка и люди вокруг них становятся такими же (смеется). Когда мы ходили на рэп-вечеринки, все люди вокруг него были очень дружелюбными и очень искренними. Господи! Говорю тебе, они безумно одеваются!

Вы продали свой Telecaster 1952 года Джо Бонамассе. Пожалуйста, расскажите нам несколько слов о гитаре и вашей встрече с Джо.
- Гитара 1952 года выпуска (Telecaster) с грифом 1949-го года выпуска, когда компания только начинала свою деятельность. Я хотел продать гитару - ну, у меня много гитар - и когда ты начинаешь продавать гитару, тебе звонят глупые люди. Я не виню тех, кто хочет потратить как можно меньше денег. Я не виню их за это, но не будьте глупцами. Не говорите о Telecaster 1952-го года, который встречается все реже и реже: “О, он не в оригинальном состоянии”. Я имею в виду, что на нем есть немного моей крови и крови парня, у которого он был в Чикаго много лет назад. Я не знаю, чего ты еще хочешь. Что значит “оригинальная отделка”? Вы знаете, сколько крови было пролито, чтобы добиться этого? (смеется) Я нахожу это таким глупым, что они хотят получить “исходное состояние”. Я не могу этого понять. Я отказался, попросил назвать сумму, а потом сдался; я не собирался продавать ее, потому что все эти глупцы продолжали мне звонить. И вдруг мне звонят, и этот парень говорит: “Привет, Терри, не знаю, слышал ли ты обо мне, меня зовут Джо Бонамасса”. Я сказал: “Конечно, я слышал о тебе. Классно”, и он спросил: “Насчет Telecaster: ты действительно хочешь его продать?” Я сказал: “Да, но мне не нравится видеть людей, которые говорят: "Это не в оригинальном состоянии”. Я рассказал ему эту историю, и он сказал: “Боже, это так оскорбительно, что они вообще это делают. Что ж, мне это интересно. Скажи мне, чего ты хочешь”, и я назвал ему сумму, действительно большую сумму, а он спросил: “Так что ты собираешься делать завтра?” Я ответил: “Ну, у меня не так много дел”.
Я живу в пустыне, и он спросил: “Ничего, если я заскочу?”, а я ответил: “Да, мы будем более чем рады тебя видеть. Буду рад тебя видеть”. Итак, он заходит, садится и играет на гитаре, он почти ничего не говорит, он играет что угодно, он не говорит “о” или “ааа”, и вдруг он кладет ее и бежит к машине, и я подумал: “Ему она не нравится. Это оно. Сделка расторгнута”, - а он прибежал обратно с портфелем, открыл его и обнаружилось, что там полно денег (смеется). Он сказал: “Терри, пересчитай это”, - и снова взял гитару и начал играть. Он сказал: “Ты пересчитай”, а я ответил: “Я не собираюсь считать все эти деньги! Я просмотрю несколько пачек, но я не собираюсь сидеть и все пересчитывать. Я доверяю тебе. Я уверен. Я думаю, ты купил себе гитару” (смеется). Потом мы стали по-настоящему хорошими друзьями. Гитара помогла нам наладить отношения, и теперь, когда мы играем вместе, я иногда прихожу и пою с ним. Мы совершили круиз "Тhe Blues Cruise", в котором отплыли из Афин, затем на Миконос, а затем в Турцию. Мы уже делали это пару лет назад и сейчас обсуждаем поездку на Карибские острова. Я давненько его не видел, но мы всегда очень хорошо ладили и дали много интервью, в том числе несколько для (фирмы) Gibson, а также по разным вопросам, в которых он брал интервью у меня, что очень интересно. Так что, мы хорошо проводим время вместе. Он настоящий, порядочный парень.
Я люблю Джо, он не пытается быть Джими Хендриксом или Эриком Клэптоном, он любит всех этих людей и, должно быть, очень хорошо их знает, но он не пытается быть тем самым Эриком Клэптоном. Он просто обожает всех этих парней и гитары. Просто поразительно, сколько у него гитар. Их становится все больше и больше. Они стоят целое состояние. Его интересует, знал ли я эту гитару раньше, а также какая это модель и сколько ей лет. Он родился не так давно и спросил меня: “Ты знаешь эту гитару?” - потому что я знал одного из музыкантов Томми Болина (прим.: Deep Purple, Zephyr, Билли Кобэм), "и я знаю, что ты, вероятно, знаком с ним." Кто-то предложил ему эту гитару и сказал, что это гитара Томми Болина. Он сказал: “Все так говорят”, а я очень хорошо знал Томми, и это был Les Paul со звездно-полосатыми эмблемами на пикапах, и он сказал: “Посмотри на это”, - и открыл футляр, а я сказал: “Это та, у которой флаг не в ту сторону, круглый”, и он говорит: “О, точно”, а я продолжаю: “И я знаю, что сигаретой прожигали гриф. Это было бы трудно подделать, потому что дыры такие глубокие”, - вы почти рискуете повредить гитару, оставив на ней прожженное отверстие. Это был не ожог от одной сигареты, я имею в виду, что это делали раз 100. И я подумал: “Это определенно та самая”. Это все избито, как в “оригинальном состоянии”.

Вы знали всех. Кто был самым талантливым музыкантом, которого вы когда-либо видели?
- Самый талантливый парень? Нет, нет, нет. Нет самого талантливого парня. Есть много талантливых парней и много талантливых девушек. Позвольте мне сформулировать это так: у всех нас есть свое мнение о музыке, которая нам нравится, и я оцениваю ее следующим образом: некоторые люди трогают меня; мне все равно, как они поют, играют или что там еще. Есть люди, которые так трогают меня, что я начинаю плакать, мне хочется вернуться домой и сказать: “О, вау!” Если кто-то заговорит со мной и заиграет музыка, я больше не буду слышать, что говорит этот человек. Я просто слышу, как человек поет, как Бонни Райт. Бонни Райтт делает это со мной, Арета Франклин делает это со мной, Глэдис Найт делает это со мной. У этих людей просто есть это. Они захватывают вашу душу. Во время разговора просто включите радио и послушайте, и это вас просто растрогает. Эти люди очень талантливы, вот что называется “талантом”. Это дар, и только так я на это смотрю. Их так много, и это говорит о том, что нужно выработать свой стиль. Есть целая куча людей, которые на самом деле невероятно талантливы, и ты не пытаешься копировать их, ты пытаешься взять немного от того, что они делают, совсем немного, и ты вкладываешь это в то, что делаешь сам, и надеешься, что вместе все получится. Но, знаете ли, это мелочи. В этом-то все и дело: если кто-то заставляет вас двигаться, то он двигает вами, и все люди разные. Так что, благослови бог того, кто заставляет вас двигаться. Вам нужны эти различия.

Как вы думаете, поп музыка 60-х и 70-х годов была намного лучше, чем сегодняшняя?
- Вы не можете так говорить. То, как создавали музыку, то, как она создавалась - не только в 60-х и 70-х, даже раньше, например, в 40-х и 50-х - это была песня за песней, и она была продумана. Техника записи пластинок и создания музыки в наши дни совершенно иная, чем тогда. Как только электроника сформировала эту вещь, она изменила все: вы получаете бэк-трек с лупом, состоящий из двух аккордов, что очень интересно, и вы создаете песню поверх двух аккордов, во всяком случае, Битлз часто так делали. Они были единственными, кто действительно начал это делать, написав целую песню на одном аккорде (смеется), например “Tomorrow Never Knows” (1966) и тому подобное. Они делали экспериментальные вещи, но в наши дни так делают все, и они используют одни и те же эффекты и плагины, что все это одно и то же, так что на самом деле все вещи звучат очень похоже, даже несмотря на то, что люди, которые их покупают, очень-очень разные. Так что это опасно, а раньше все было по-другому. Раньше все звучали по-разному. Они не видели никакого смысла в том, чтобы копировать Битлз или Стоунз или делать это как-то намеренно. Раньше целью было отличаться от них. В наши дни цель не в том, чтобы отличаться. Во всяком случае, так кажется, и я постоянно слушаю много чего, но это интересно. Я бы не сказал, что было что-то лучше, лучше и быть не может. Некоторые люди спрашивают: “Кто самый талантливый музыкант?” или “Какая песня из когда-либо написанных самая лучшая?” Нет ничего лучше, есть только больше (смеется), и это здорово. Кто знает, к чему это приведет? Я всегда нахожу, что чем больше ты получаешь от чего-то одного, тем больше тебе нужно чего-то другого. Поэтому очень-очень трудно мысленно угадать, что станет популярным в следующий раз. Никто не должен этого делать. Просто наслаждайтесь этим.

Вам нравятся другие певцы вашей эпохи, такие как Стив Мэрриотт?
- Да, я знаю их всех. Стив Мэрриотт был моим действительно хорошим другом. Мы часто тусовались, ходили пить пиво и все такое, и у него были неприятности. Стив Мэрриотт был настоящим проказником. Он был настоящим шутником, и этим он был хорошо известен. Не знаю, обратили ли вы внимание на то, что он начинал свою карьеру как актер.

Я этого не знал.
- Вы знаете театральную постановку и фильм “Oliver!”? Лайонел Барт (режиссер-постановщик) написал всю музыку к фильму, а он сыграл Артфула Доджера на лондонской сцене, что было великолепно. Я сказал ему: “О, ты был великолепен! Тебе, наверное, даже не пришлось наряжаться на репетиции. Это ты!” Он сказал: “Да, я был на репетиции, прочитал несколько строк, и они сказали: "Ты получил роль”. Так что он начал свою карьеру как актер на сцене в Лондоне. Это было здорово, когда он сыграл в фильме “Оливер!”, который был успешным и шел годами. Затем они собрали группу, и у него началась целая (музыкальная) карьера. Отличный парень! Я думаю, он был действительно хорош.

Джерри Ширли, барабанщик “Humble Pie”, рассказал мне, что Джимми Пейдж предложил Стиву Мэрриотту присоединиться к Led Zeppelin, и тот сказал "нет", потому что не хотел покидать Small Faces и предложил Джимми вас.
- Стив был взбешен, ему не понравилась эта идея! Он сказал мне: “У меня есть десять пластинок №1, какого черта я собираюсь это делать?!” (смеется) Действительно.

Огромное СПАСИБО мистеру Терри Риду за уделенное время.

The Merseybeats являются одной из самых известных английских бит-групп начала и середины 60-х. История группы начинается с апреля 1962 года, когда члены ливерпульского дуэта "The Mavericks", Билли Кинсли (бас-гитара, вокал) и Тони Крэйн (гитара, вокал), попали на концерт The Beatles в легендарном клубе "Cavern". Под впечатлением от Beatles ими решено было расширить состав.
Таким образом, к ним вскоре примкнули Дэйв Элиас (ритм-гитара) и Фрэнк Слоэн (ударные). К тому времени коллектив назывался "The Pacifics", но вскоре был переименован в "The Mersey Beats". Под этой вывеской группа дебютировала в том же "Cavern", произведя на всех хорошее впечатление.

Внезапно Слоэн и Элиас ушли в "The Tuxedos" и пришлось им подыскивать замену. В конце 1962 года в "The Mersey Beats" объявились гитарист Аарон Уильямс и барабанщик Джон Бэнкс. С этого времени группа попала под менеджерскую опеку Брайана Эпштейна. Так как Beatles были главными клиентами Брайана, он не мог уделять столь же много времени "Мерсибитам", так же, как не мог их снабжать их такими же большими средствами на запись пластинок. В результате гордые "Merseybeats" уже в апреле 1963 года после небольшого скандала покинули Эпштейна и пустились в свободное плавание. В мае 1963-го группа победила в конкурсе молодых талантов и в результате заполучила контракт со звукозаписывающей фирмой "Fontana".

После этого "Merseybeats" сделали несколько удачных синглов, попавших на первые строчки хит-парада Великобритании, а также выпустили пару весьма неплохих альбомов. В итоге команда получила мировое признание, с огромным успехом выступая и в Штатах, и в Европе. Популярность коллектива в то время практически достигла уровня Beatles. Именно "Merseybeats" ассоциировались у всех с рок-музыкой начала-середины 60-х не в меньшей мере, чем сами "Beatles". Несмотря на то, что в начале 1964 года, на пике популярности, команду временно покинул Кинсли, (его место занял Джонни Густафсон), на делах группы это практически никак не отразилось.

В 1964 году Билли вернулся в родной коллектив, поняв, что в сольной карьере ему не достичь столь же большой популярности, которая сопутствовала группе "Merseybeats". Вскоре неожиданно обстановка резко изменилась. Кинсли с Крэйном, вспомнив прошлое, снова начали выступать, как дуэт, на этот раз вокальный. Название сократилось до "The Merseys", а в сопровождающий состав были взяты музыканты из группы "The Fruit Eating Bears". Как ни странно, в этот раз удача снова сопутствовала "мерсам", и их новый сингл "Sorrow" попал на верхние строчки хит-парадов, сделавшись классикой всей музыки 60-х. В 1968 года между Тони Крэйном и Билли Кинсли произошел раскол. Первый из них сохранил за собой права на имя "Merseybeats", а второй занялся сольным творчеством.

Команда продолжала существовать в 70-е и 80-е годы, причем ее состав многократно менялся. Кадровая чехарда прекратилась лишь в 1993 году, когда состоялось очередное возвращение Кинсли. С этого времени Билли сменил бас на ритм-гитару, а в группу также вошел сын Тони, Адриан Крэйн. В новом тысячелетии "Merseybeats" оставались одной из самых известных групп-"долгожительниц", продолжая радовать своих все еще многочисленных поклонников новыми выступлениями и концертными турами.

История создания Status Quo началась в середине 1962 года, когда ученики британской школы решили организовать молодежный ансамбль. Фрэнсис Росси и Алан Ланкастер взяли в руки по гитаре, а Алан Ки раздобыл усилитель и полупрофессиональный электроорган.
Участники назвали коллектив The Scorpions, а потом переименовались в The Spectres и расширили состав Джессом Джаворски - клавиши. Репетиции и первые выступления проходили на базе военного училища и площадке спортивного клуба Samuel Jones Sports Club. Затем Алана Ки заменил Джон Коглан, который был организатором и ударником группы The Cadets, а еще через некоторое время в команду пришли Рой Лайнс и Рик Парфитт, и парни перебрались в здание знаменитого английского «Артистического кафе».

В 1968 году Status Quo выпустили дебютный альбом Picturesque Matchstickable Messages, в котором соединились элементы фрикбита и психоделического поп-рока; группа, как отмечает Allmusic, явно старалась следовать экспериментам The Bee Gees и The Beatles того времени. Американский вариант назывался «Messages from the Status Quo», значительно отличался от европейского, но также содержал оба хит-сингла, которые и предопределили успех пластинки.

За синглом «Are you Growing Tired of My Love» последовал второй альбом Spare Parts, возможно, самый слабый в истории группы. Во многом провал был предопределён политикой лейбла Pye Records, который потребовал от Status Quo немедленного повторения того успеха, который имели в чартах два сингла из первой пластинки. Альбом оказался во всех отношениях неудачным и участники группы предприняли радикальный шаг к ужесточению звука. Заодно они избавились от психоделических сценических одеяний с оборочками, отрастили длинные волосы и облачились в джинсы, создав закрепившийся за ними на долгие годы имидж простых парней с добродушными ухмылками. В 1969 году гастрольным менеджером Status Quo стал Боб Янг: вскоре он и в качестве соавтора приступил к работе над материалом для третьего альбома, а впоследствии стал важным творческим элементом в коллективе.

С уходом клавишника Роя Лайнса Status Quo стали чисто гитарной группой и в 1970 году сделали первый серьёзный шаг в направлении хард-рока, выпустив третий альбом Ma Kelly's Greasy Spoon, из которого вышли два сингла: «Down The Dustpipe» и «In My Chair». All Music Guide называет его самым недооцененным из ранних альбомов Status Quo, отмечая смелость, с какой группа порвала с психоделическими «корнями», а также тот факт, что материал пластинки сформировал основу всего её концертного репертуара первой половины 1970-х годов.

Первая реакция на новые имидж и стиль Status Quo в Британии была неоднозначной, но очень скоро на концерты группы стала прибывать качественно новая аудитория. На неё и был ориентирован четвертый студийный альбом Dog Of Two Head, после которого некоторые музыкальные критики начали относить группу к хард-року и даже хэви метал.

Альбом ознаменовал окончательное формирование «стены» гитарного звука, упразднившей все прежние эксперименты в психоделии, и содержал как минимум два классических трека: «Gerdundula» и «Railroad», которую рецензент AMG называет сильнейшей вещью альбома.) Сингл из альбома «Mean Girl» поднялся в Британии до 20 места. Отправившись в продолжительные гастроли, группа в 1972 году произвела фурор на двух фестивалях: Great Western и Reading Festival, после чего подписала большой контракт с Vertigo Records.

В 1973 году Status Quo впервые решили отказаться от услуг приглашённого продюсера. Записанный собственными усилиями альбом Piledriver был отмечен более «живым» звучанием. Уже через неделю после выхода он оказался на 5-м месте в Британии, обеспечив группу хит-синглом «Paper Plane». Альбом Hello, выдержанный в том же ключе, дебютировал на вершине британских чартов, ознаменовав пик популярности Status Quo. Одновременно в Top 5 вошёл сингл «Caroline», композиция Росси и Янга, сработанная по ставшему уже фирменным образцу. Неофициальным клавишником группы стал в это время Энди Баун, до этого игравший в Herd и Judas Jump.

В записи альбома принял участие также саксофонист Стюарт Блэндеймер.

В 1974 году группа провела успешное британское турне, завершившееся тремя аншлаговыми концертами на стадионе Уэмбли. Синглы «Break The Rules», «Down Down», «Roll Over Lay Down», «Rain», «Mystery Song» и «Wild Side Of Life» закрепили успех. Два следующих альбома, On The Level и Blue For You также один за другим вышли в Великобритании на первое место.

В 1992 Status Quo провели юбилейное турне, посвящённое 25-летию со дня образования, завершившееся праздничным концертом в бирмингемском Саттон-парке. Концерт был записан и выпущен как Live Alive Quo, из которого синглом вышел «Roadhouse Medley» (ставший для группы 45-м по счёту). В 1993 году Росси и Парфитт оказались на вершине списка уже литературных бестселлеров, как авторы книги «Just for The Record». В том же году компания Royal Doulton выпустила подарочный фарфоровый набор в их честь. Год спустя группа дала благотворительный концерт в лондонском Ройал Алберт холле и предоставила возможность футболистам «Манчестер Юнайтед» (Manchester United Football Squad) возглавить хит-парад с синглом «Come On You Reds», обработкой «Burning Bridges». Выпустив Thirsty Work, свой первый студийный альбом за три года, группа дала концерт перед 300,000 зрителями на берлинском «Farewell Party», устроенном объединенными вооруженными силами Великобритании, Франции и США.

1995 году Status Quo отметили серией триумфальных концертов на фестивалях в Европе и Скандинавии и записали новый альбом Don't Stop и выпустили книгу «Quotographs», в которой были собраны более 250 фотоснимков, сделанных Росси и Парфиттом. На концерте в Brixton Academy группа исполнила весь материал альбома «Don’t Stop» с приглашёнными гостями, в числе которых были участники The Beach Boys, Брайан Мэй, Мэдди Прайор из Steeleye Span и Тесса Найлз, бэкинг-вокалистка Эрика Клэптона. Концерт был заснят на видео, все средства от продажи которого были направлены в фонды благотворительной организации Nordoff Robins Music Therapy. Альбом Don’t Stop вошел в британские чарты на 2-е место. В 1996 году Фрэнсис Росси выпустил сольный альбом «King Of The Doghouse».

Всемирное турне 1997 года было прервано в апреле, когда Рику Парфитту была сделана операция на сердце. В августе Status Quo вернулись на гастроли и довели их до Рождества, в какой-то момент пригласив к участию Пола Роджерса. В октябре вышел двойной сборник Whatever You Want - The Greatest Hits.

В 2000 году Status Quo выпустили альбом Famous In The Last Century, вышедший с DVD. Вскоре после концерта в Шепердз Буш, ударник Джефф Рич вышел из группы; его заменил Мэтт Летли. Вместо Эндрю Бауна, объявившего о том, что должен находиться с семьей до конца года, в группу временно пришел Пол Хирш. Два года группа продолжала гастролировать в Европе, выступая на благотворительных шоу и фестивалях.

31 августа 2001 года умер Дэвид Уокер, в течение 13 лет работавший менеджером группы; на смену ему пришёл Саймон Портер. Осень и начало зимы Status Quo провели в студии, записывая альбом Heavy Traffic. Накануне Рождества, кроме того, вышла четырёхтомная антология «Quo In Time 1972-2000». В 2002 году в состав вернулся Эндрю Баун; с ним группа записала альбом каверов Riffs. Успех сингла «Jam Side Down» ознаменовал очередной рекорд: Status Quo стали первой группой в истории, которая в течение пяти десятилетий имела хиты в первой британской двадцатке. 13 сентября 2002 года группа была приглашена для выступления в юбилейной 200-й программе Top of the Pops.

«Jam Side Down», первый сингл из альбома «Traffic», вошел в британские чарты на 17-м месте и ознаменовал новый рекорд: Status Quo стали первой группой в истории, которая имела хиты в британских чартах в каждом из пяти минувших десятилетий. В 2004 году издательство Sidgwick & Jackson выпустило «XS All Areas», автобиографию Росси и Парфитта, написанную ими в сотрудничестве с журналистом Миком Уоллом. Под тем же заголовком вышел и сборник Gratest Hits. В 2005 году Status Quo отметили свое 40-летие выступлением в легендарном британском телешоу «Coronation Street»: этот концерт привлёк к экранам более 12 миллионов телезрителей.

19 сентября 2005 года вышел очередной студийный альбом The Party Ain’t Over Yet, из которого вышли два хит-сингла: заглавный трек и «All That Counts Is Love». 7 ноября вышел DVD «The Party Ain’t Over Yet. В том же месяце группа стала лауреатом UK Festival Awards 2005 в номинации Best Festival Feel Good Act.

В декабре 2005 года группа отменила последние девять дат своего британского турне после того, как Рик Парфитт попал в больницу с подозрением на рак горла. Тревога оказалась ложной, и в мае 2006 года полностью выздоровевший музыкант с группой выступил в NEC: концерт, их 40-й здесь по счету, был заснят для DVD. 7 ноября 2006 года вышла книга «Status Quo, the Official 40th Anniversary Book, за которой последовал DVD «Just Doin' It». В декабре группа дала свой 40-й концерт на Уэмбли.

17 сентября 2007 года Status Quo (на собственном лейбле Fourth Chord Records) выпустили студийный альбом «In Search Of The Fourth Chord», которому предшествовал выпуск сингла «Beginning Of The End».

В марте 2013 состоялся воссоединение классического состава и запись нового альбома. Этот проект будет существовать наряду с нынешним составом группы. 17 июня 2013 годы вышел новый альбом группы и сразу же попал в британские топ чарты.

История музыкального коллектива Tierra Santa началась в 1991 году, когда была образована группа Privacy. Записав несколько демо-лент и сменив ряд музыкантов, к 1997 году состав команды стабилизируется в следующем виде: Анхель Сан Хуан - вокал, гитара, Артуро Моррас - гитара, Роберто Гонсало - бас, Томи - клавишные и Инаки - ударные. В это же время название группы изменяется на Tierra Santa.В 1997 году команда собственными усилиями записывает и издаёт дебютный альбом Medieval, который был выдержан в хэви-метал стилистике. Альбом принёс группе известность на национальной сцене и с апреля 1998 года группа отправляется в турне по Испании вместе с Avalanch, а осенью выступает вместе с Dio.
В дальнейшем участники начинают готовить новый материал, попутно вскоре заключив контракт с лейблом Locomotive Music. На этом лейбле в апреле 1999 года выходит второй полноформатный альбом Legendario, смешавший в своей стилистике традиционный хэви-метал и пауэр-метал в духе Iron Maiden с наличием испаноязычной лирики.

Партии клавишных на альбоме исполнил новый музыкант Оскар, сменивший ушедшего Томи. Также в 1999 году команда записывает композицию Flight of the Icarus для трибьют-сборника Transilvania 666 группе Iron Maiden. Осенью этого же года, в связи со всё возрастающей популярностью Tierra Santa, лейбл Locomotive Records переиздаёт их дебютный ремастированный альбом в формате диджипака. Релизы коллектива успешно продаются на родине в Испании, а также в Германии, Японии и Италии. В 2000 году происходят очередные смены клавишника: вместо ушедшего Оскара клавишами теперь заведует Пако. Немногим позже выходит третий альбом Tierras de Leyenda, расцениваемый многими критиками как один из лучших в творческой деятельности коллектива. Год спустя выходит Sangre de Reyes, также заслуживший весьма благосклонные отклики прессы. Вскоре Tierra Santa покидает клавишник Пако и группе приходится записывать альбом Indomable уже без клавишных.

30 ноября 2000 года группа начала работать над своим первым полудокументальным видео «Cuando la tierra toca el cielo» («Когда земля касается неба»), которое увидело свет в мае 2001-го и изначально было выпущено на VHS, а в 2003 году его переиздали на DVD.
В него вошли записи выступлений, фрагменты из европейского тура и гастрольной жизни, а также интервью с музыкантами.
В декабре 2000 года началась запись альбома «Sangre de reyes» («Кровь королей»), который увидел свет в марте следующего года.
Тематика песен на этом диске по-прежнему не изменилась. Музыканты нашли удачную формулу и продолжали ее использовать.
В апреле 2001 года был выпущен сингл «Cuando la tierra toca el cielo» («Когда земля касается неба») в который вошли два трека: «Pegaso» и «El laberinto del Minotauro».
Гостевое участие в записи этих композиций приняли такие вокалистки, как Мариви Эчанис (Mariví Echaniz) и Алисия Аргуньяно (Alicia Arguiñano).
22 мая 2001 года Tierra Santa засветились в популярной программе «Los conciertos de Radio 3». Они исполнили вживую пять композиций со своего нового, на тот момент, альбома.
29 июня 2001 года музыканты выступили на фестивале Bang Your Head в Германии вместе с такими группами, как Judas Priest, Stratovarius, Kreator, Uriah Heeep, Anvil, Six Feet Under, Armored Saint, Компания Snakes, Axel Rudi Pell, Vicious Rumors и Helstar.
14 октября 2002 года был выпущен трибьют легендарным испанским хард-рокерам Barón Rojo «Larga vida al Volumen Brutal», на котором Tierra Santa переиграли их одноименную композицию «Красный барон».
25 ноября 2002 года вышел трибьют Led Zeppelin «The Music Remains the Same (A Tribute to Led Zeppelin)» — на нем «Святая Земля» представила свою собственную версию песни «Communication Breakdown» («Разрыв отношений»).
Зто — одна из двух англоязычных песен, записанных группой за всю историю ее существования (первая — «Flight of the Icarus» с компиляции «Transilvania 666»).
4 ноября 2002 года Tierra Santa начали работу над альбомом «Indomable» («Неукротимый»), который поступил в продажу 24 февраля 2003 года.
Он записывался уже с новым клавишником – Микелем Отаменди, который присоединился к ребятам в декабре 2002 года, уже во время сессии.
Данный студийник отличался от предыдущих как звучанием, так и общей концепцией — он был гораздо более «личным», чем «историческим».
Композиции «El canto de las sirenas» («Пение сирен») и «Alas de fuego» («Огненные крылья») были выпущены в качестве синглов.
В ноябре 2003 года была выпущена CD-версия концертника «Las mil y una noches» («Тысяча и одна ночь»), который 3 мая 2004 года вышел также и на DVD.
Материал для этого лайва был записан 15 августа 2003 года на фестивале Lorca Rock, Мурсия.
14 июня 2004 года испанцы начали запись своего шестого полноформатного альбома «Apocalipsis», который был представлен на суд публики 27 сентября 2004 года. Этот диск стал в какой-то степени переходным для группы: на нем нашлось место как тяжелым хэви-металлическим боевикам, так и чисто хардовым вещам.
По словам Анхеля Сан Хуана, название пластинки «Апокалипсис» — это призыв к совести людей, которые причиняют зло Земле (голод, войны и т.п.), что в итоге может привести нас к апокалипсису.
Песня «Rumbo a Las Estrellas» (Путь к звездам») была выпущена синглом.
В качестве бонуса к диску прилагался DVD, на котором представлено интервью с группой, документальные материалы, а также несколько композиций с фестиваля Lorca Rock, которые были записаны 15 августа 2003 года и не вошли в DVD «Las mil y una noches».
27 февраля 2006 года началась запись альбома «Mejor Morir En Pie» («Лучше умереть стоя»), а 29 мая 2006 года он появился на прилавках музыкальных магазинов.
На нем Tierra Santa полностью отошли от стилистики своих ранних работ, саунд стал заметно мягче, поэтому данный диск был воспринят поклонниками достаточно неоднозначно и среди них пошли разговоры о том, что группа «опопсела». Тем не менее, это обстоятельство не помешало диску попасть на 3-е место списка AFYVE, а 4 июня 2006 года он занял в Испании 27 место в списке 100 самых популярных альбомов.
Кажется, смена курса завела музыкантов в тупик, новые идеи у них закончились и, выпустив 20 марта 2007 года юбилейную компиляцию «1997—2007. Grandes Éxitos» («1997—2007. «Великие успехи»), посвященную 10-летию коллектива, в которую помимо старого материала вошли три новые песни, группа решила взять тайм-аут.
Запись трех бонусных песен с данного релиза ознаменовалась приходом нового ударника Давида Каррики.
Октябрь 2007 года Tierra Santa приняли участие в записи трибьют-альбома «40 años Muerte del Che», посвященного сороковой годовщине смерти Эрнесто Че Гевара (14 июня 1928 — 9 октября 1967) — латиноамериканского революционера, команданта Кубинской революции 1959 года и кубинского государственного деятеля. В этот сборник вошла песня «Mejor morir en pie».
7 февраля 2008 года на официальном сайте Tierra Santa появилось заявление, в котором сообщалось о прекращении студийной и концертной деятельности, и с этого времени команда фактически считалась распущенной.
Но уже через два года ребята вернулись в строй, слегка обновив состав, в который теперь вошел давний друг группы — клавишник Хуан Антонио Сан Мартин.
21 апреля 2010 года известный испанский рок-журналист, двоюродный брат Роберто Гонсало и барабанщик (Barra Libre, ex-Falsa Identidad, ex-La Piel de Caín, ex-Leviathan, ex-Nilo, ex-Silencio Absoluto) Франсиско Гонсало презентовал публике официальную биографию Tierra Santa «Viviendo un sueño» («Жить мечтой»), которая состояла из более двухсот страниц и содержала множество интересных фактов о группе, которые никогда ранее нигде не публиковались, а также тысячу фотографий банды, в том числе очень редких.
В мае 2014-го года команду покинул один из его основателей, гитарист Артуро Моррас, и вскоре его заменил Эдуардо Самора.
В апреле 2016 года мексиканская хэви-пауэр-метал-группа Equidna из г. Агуаскальентес выпустила официальный трибьют Tierra Santa.
В мае 2017 года Самора был вынужден оставить Анхеля и Ко, и его место занял Дан Диес — бывший участник Red Wine.

26 сентября 2017 года был выпущен сингл «Caín» («Каин») с десятого студийника группы «Quinto elemento» («Пятый элемент»), который музыканты представили на суд публики 6 октября того же года.
Диск был записан и микширован в студии Хавьера Сан-Мартина Sonido XXI, мастеринг выполнил Энрике Сориано. Продюсировался альбом Анхелем Сан-Хуаном и Хавьером Сан-Мартином.
Гостевое участие в записи пластинки приняли такие гитаристы, как Эдуардо Самора (Eduardo Zamora — композиции «Donde moran los malditos», «Fuego en el paraíso» и «Quinto Elemento»), Хуан Сагалаз (Juan Zagalaz — «De la calle al cielo») и Дамасо Эскауриаса (Dámaso Escauriaza — «Hombres sin tierra»).

Данная работа хоть и не дотягивала до тяжести ранних релизов, но на фоне последних полноформатников смотрелась более-менее выигрышно, и давала хотя бы мизерную надежду на то, что «Святая Земля» когда-нибудь вернется к своим корням.

24 марта 2018 года Tierra Santa выступили на фестивале Gillman Fest в Венесуэле. Это выступление легло в основу второго концертника команды, который был выпущен 5 октября 2018 года под названием «Gillman Fest».

26 мая 2020 года новым ударником группы был официально объявлен Франсиско Гонсало, двоюродный брат Роберто Гонсало и автор биографии Tierra Santa «Viviendo un sueño».

14 июля 2020 года Анхель и Ко презентовали гимн «Pasión Blanquirroja» («Красно-белая страсть»), сочиненный специально для футбольного клуба Логроньо и записанный в собственной студии Дана Диеса.

18 cентября 2020 года этот сингл был издан лейблом «Maldito Records» официально.

Основанная в 1968 году, "Grand Funk Railroad" была первой американской хард-рок-группой, достигшей массовой известности, при одновременном неприятии многими слушателями и критиками. Команда состояла из гитариста Марка Фарнера , Флинт, США), басиста Мела Шакера , Овоссо, США) и ударника Дона Брюэра, Флинт, США). "Grand funk" был побочным проектом популярной в середине 60-х в окрестностях Мичигана рок-группы "Terry Knight And The Pack". Фарнер и Брюэр оба являлись членами этого коллектива. После издания на малоизвестном лейбле "Lucky Eleven" сингла "I (Who Have Nothin)", который достиг 46 позиции в американских чартах, к "Pack" присоединился Шакер, до этого игравший в " And The Mysterians"

Группа “Terry Knight And The Pack”, в которую вошли также гитарист Марк Фарнер (Mark Farner) и ударник Дон Брюер (Don Brewer), некоторое время пользовалась популярностью в родном Мичигане, но затем времена биг-бита ушли безвозвратно, и надо было что-то менять. Терри, поняв тщетность своих вокальных попыток, переквалифицировался в менеджера, к группе присоединился басист Мел Шахер (Mel Schacher), Фарнер запел, музыка стала более жесткой и агрессивной. Название было навеяно проходящей рядом железной дорогой Grand Trunk Western Railroad. Изменив Trunk на Funk, группа стала активно выступать на фестивалях и записывать дебютный альбом.

Grand Funk – это случай стремительного успеха в мире рок музыки. Группа сразу же попала «в струю». Первый альбом “On Time” (1969) занял 27-ю строчку в национальных чартах, а следующий, причем того же года – уже 11-ю. В течение последующих четырех лет все альбомы непременно попадали в первую десятку, а группа стабильно собирала стадионы. Пик карьеры пришелся на 1973 год – год выхода альбома “We’re An American Band”. Тогда же уплотняется состав – появляется клавишник Крейг Фрост (Kreig Frost), звучание группы становится более ровным и выдержанным.

После нескольких лет славы, как это часто бывает, начались проблемы. Группа меняет менеджера, и оставшийся не у дел Терри затевает судебный процесс за название группы. Судебные дела, сопровождающиеся скандалами, подтачивают творческие силы музыкантов, плюс музыкальная мода делает очередной поворот. В 1976 году, после нескольких неудачных альбомов группа распадается, а ее участники занимаются сольным творчеством.

Непродолжительнле воссоединение группы происходит в 1981 году. Группа вновь собирается вместе и в течение трех лет издает два альбома.

Песня Queen Bee с альбома Grand Funk Lives (1981) попала в саундтрек к мультфильму Haevy Metal и до сих пор считается одной из лучших у группы. Но после провального в коммерческом отношении What’s Funk? (1983) музыканты вновь расходятся, и на этот раз надолго.

Лишь в 1996 году группа объявляет о своем возвращении в оригинальном составе. Однако до записи альбома с новыми вещами дело так и не доходит. Двойной альбом “Bosnia”, вышедший в 97-м, представляет собой запись концерта 1997 года, сборы от которого пошли в фонд помощи Боснии. В 99-м году была издана «Антология», содержащая лучшие песни группы плюс три новых трека. Кроме того, в 98-м из-за разногласий группу покинул вокалист и фронтмен Марк Фарнер. На данный момент официальный состав группы следующий: Don Brewer – ударные, Mel Schacher – бас, Max Carl – вокал, Bruce Kulick (ex-KISS) – гитара, Tim Cashion – клавишные.

Тауншенд говорит, что Битлз копировали его, когда делали "Sgt. Pepper", и что он согласится на биографический фильм о "The Who", если это поможет ему "оплатить яхту".

BY ANDY GREENE APRIL 16, 2021

Практически невозможно взять 15-минутное ИНТЕРВЬЮ с Питом Таунсендом. Он не только одна из самых красноречивых и вдумчивых фигур в истории рока, но и один из самых разговорчивых. И хотя мы обещали, что ограничим этот разговор, связанный с новым подарочным изданием (альбома) "The Who Sell Out", 15 минутами, по просьбе одного из его представителей, ответ Тауншенда на наш первый вопрос после нескольких фраз, помогающих завязать разговор, занял семь минут и восемь секунд.

На тот момент нам хотелось еще многое обсудить, в том числе влияние "Sgt. Pepper" на "The Who Sell Out" , его разочарование, когда “I Can See for Miles” не стал хитом, и то, как он оценивает "Sell Out" по сравнению с более поздними альбомами, такими как "Who's Next". Забегая вперед, мы также хотели бы узнать о статусе следующего альбома, трудностях написания песен, которые Роджер Долтри согласится спеть, возвращении на гастроли после пандемии и возможности создания биографического фильма о The Who.

Таким образом, мы преодолели 15-минутную отметку и закончили только через 35 минут. Если бы мы не остановились, Тауншенд, вероятно, говорил бы гораздо дольше, но мы были полны решимости соблюдать дух нашего соглашения. И, как вы можете видеть, мы многое втиснули в эти 35 минут.

Как прошел ваш год в карантине?

- Знаешь, для меня это было нормально. Мне нравится находиться в своей студии, и я люблю работать, и я ненавижу быть в разъездах, вдали от дома. Так что я был счастлив в течение шести месяцев. Но сейчас, как и все, я стремлюсь быть свободным и видеться с людьми. Я очень скучаю по людям, даже по фанатам и даже по журналистам [смеется].
Я просто немного скучаю по рутине нормальной жизни. Недавно я заехал в свой дом в Ричмонде [Лондон], чтобы кое-что купить, и был поражен тем, сколько там было людей. А потом я вдруг понял, что это потому, что там, где я сейчас живу, я вообще редко вижусь с людьми. Это было очень странно.

Вы привиты?

- Да.

Я уверен, что это большое облегчение.

- Да. Это единственное, что, кажется, здесь прошло очень хорошо. В программе вакцинации участвуют волонтеры. Есть медсестеры и врачи, которым платят, но атмосфера в том месте, куда я попал, была просто потрясающей. Эти люди встречаются каждый день, и они делают хорошую работу. Все их любят. Атмосфера была потрясающей. У меня не было никаких побочных эффектов, кроме небольшого зуда примерно через две недели после укола, но это было все.

Имейте в виду, я обычно делаю прививку от гриппа каждый год, и у меня никогда не было никаких побочных эффектов от какой-либо вакцинации. Я не беременная мать, поэтому мне не нужно беспокоиться по этому поводу. Я действительно считаю, что у людей есть законные основания для беспокойства по поводу вакцинации, и я это понимаю. Но пока что мой опыт был положительным.

Здесь я хочу перейти к "The Who Sell Out". Основой альбома является пародийная трансляция с пиратской радиостанции, но я думаю, что многие американцы в то время не имели представления о пиратских радиостанциях в Англии. Можете ли вы объяснить, что они дали меломанам такого, чего они не могли получить в других местах, и что они дали вам как музыканту?

- В 1967 году, когда я впервые приехал с группой в Америку на гастроли, меня поразило появление FM-радио, которое сейчас, конечно, сильно устарело. Но в те дни существовало AM-радио, по которому мы слушали новости и обычную музыку в США. Но FM-радио было чем-то вроде специализированного мейнстрима, где время от времени звучала классическая музыка, джаз и немного драматургии. А некоторые музыкальные станции начали посвящать целый час музыке, которая прерывалась рекламой или даже комментариями ди-джея.

Радио в США стало настоящим прорывом. Такой альбом, как "Tommy", и, возможно, такой альбом, как "Quadrophenia", никогда бы не стали по-настоящему популярными, если бы радио не крутило эти альбомы полностью посреди ночи. И я думаю, что именно из-за отсутствия такого рода радио больше нет концептуальных пластинок. Дело не только в том, что у людей не хватает терпения слушать. Дело просто в том, что им приходится покупать материал, прежде чем они смогут прослушать его целиком. Они могут услышать отрывки этого в Интернете.

Как бы то ни было, в Великобритании у нас была только одна радиостанция, и это была Би-Би-Си. Она называлась the Light Programme. [Когда я был маленьким] там очень, очень часто крутили что-то, что немного напоминало рок-н-ролл. Они играли традиционный джаз, например, Луи Армстронга. Они играли скиффл с такими артистами, как Лонни Донеган. Иногда они исполняли песни Элвиса, Билла Хейли или Бренды Ли, а также, возможно, ранней Кэрол Кинг, поскольку она начинала в таком юном возрасте.

Но это было очень, очень скучно. В детстве мы слушали так называемое "Радио Люксембург". Это была радиостанция, которая по вечерам вещала из Европы, из Люксембурга, и там играла поп-музыка. Играли Братьев Эверли. Они играли Рики Нельсона. Они играли Элвиса. Они играли некоторых чернокожих артистов, но в основном это были белые поп-исполнители той эпохи, которая пришлась на 1959, 1960, 1961 годы. Так что в мире образовалась невероятная дыра, из-за которой мы не могли приобрести музыку. Нам приходилось покупать альбомы в специализированных музыкальных магазинах. В те дни вы могли взять альбом с собой в кабинку и посмотреть, понравится он вам или нет. Именно так я познакомился с ранним джазом и блюзом, которые нравились мне примерно с 12, 13, 14 лет.

Когда появилось пиратское радио, это означало, что разные радиостанции могли крутить все, что им заблагорассудится. Они наполняли свой плейлист рекламой и рекламными роликами на американский манер, к чему мы действительно не привыкли. Даже на Радио Люксембург не было рекламы. Это спонсировалось, так что спонсор рассказывал о продукте до того, как играла музыка. А потом начиналась музыка.

Многие из них также не были организованы. У них часто не было ди-джеев. Пиратское радио было похоже на американское радио. Вот на чем оно было основано. Вот что оно копировало. Это не было похоже на американское FM-радио, которое мы узнали и полюбили. Это было больше похоже на американское AM-радио. Это было больше похоже на Дика Кларка, просто на то, что занимало высокие позиции в чартах, на то, что я полагаю было супер круто. Но ничего слишком авантюрного, ничего слишком чрезмерного.

Конечно, юридическая проблема здесь в том, что это было запрещено. Это было запрещено, потому что у Би-Би-Си были абсолютные полномочия, которые были связаны с войной, контролировать то, что люди слушали. Это было очень, очень тщательно подготовлено и очень, очень тщательно регулируется. Было четыре радиостанции, или, может быть, всего три. Мы называли "Light Programme", что в буквальном смысле означало "легкая музыка", та музыка, которую в то время играл мой отец. Он был участником свинг-группы. Затем было Radio 3, которое почти полностью состояло из классической музыки. Там было очень, очень мало чего другого. Это была классическая музыка в оркестровом исполнении. Затем было что-то под названием "Тhe Home Service". Это была комедия и очень, очень легкая музыка. Иногда вы включаете радио и слышите, как в кинотеатре кто-то играет на органе Вурлитцера. Бог знает, зачем кому-то понадобилось слушать это по радио, но люди обычно занимаются глажкой и стиркой белья. Домохозяйки слушают это в течение дня. Это были три основные радиостанции. И пиратское радио бросило вызов Би-Би-Си. Когда они в конечном итоге объявили пиратское радио незаконным, им пришлось его заменить. На смену ему пришло Radio 1, которое было популярной радиостанцией. Они также сделали Radio 2, основанное на программе Light, немного менее строгим, немного менее старомодным.
По-моему, и до недавнего времени работала пара пиратских радиостанций. И, конечно, радио здесь, как и в Америке, побеждено Интернетом и цифровым аудиовещанием, спутниковым радио. Сейчас большой выбор. Но когда я был маленьким, ничего такого не было. Было только Радио Люксембург. Мы записывали его на магнитофоны с микрофоном перед динамиком. Так мы слушали замечательную американскую музыку. Именно так нас поощряли к этому.

The Beatles выпустили "Sgt. Pepper" в начале эры "The Who Sell Out". Это вас как-то вдохновило? Они создали свои песни в духе "Sgt. Pepper", а вы создали свои песни в духе пиратской радиостанции.

- Нет, нет. Да ладно. The Beatles копировали нас! Пол Маккартни подошел ко мне в музыкальном клубе Bag O'Nails, о котором мы упоминаем на обложке альбома. Он всегда был очень, очень мил со мной. Я должен был сказать это первым. Но он сказал мне, что ему очень понравилась наша мини-опера, которая называлась “A Quick One, While He’s Away”. Она была на альбоме, который предшествовал "The Who Sell Out". И он сказал мне, что они подумывают о том, чтобы сделать что-то подобное.

Я думаю, что любой, кто в то время хотя бы немного учился в художественной школе, был немного предприимчив — и, конечно, Битлз поощряли экспериментировать по максимуму в студии, они подумали о том, чтобы создать что-то концептуальное.

В данном случае, конечно, это не было концепцией. [смеется] Об этом не было и речи до того дня, пока мы не пришли сфотографироваться в ваннах с печеной фасолью. Только на той фотосессии мы узнали, что альбом будет называться "The Who Sell Out", и это, конечно, блестящее название.

Только тогда мы узнали, как будет выглядеть обложка. В те дни события развивались очень быстро. За несколько дней до этого [менеджер Who] Кит Ламберт прислал мне на одобрение первую версию альбома, на которой были все эти замечательные рекламные ролики и несколько джинглов, которые мы записали.

Моя идея была гораздо более сдержанной, и в ней не было завершенности. Я просто хотел включить в альбом несколько джинглов, вот и все. Я не думал о том, чтобы добавить джинглы для радио. Я только что написал “Odorono” и пару других песен о продуктах. В студии мы записали несколько забавных вещей. Мы сделали это, потому что чувствовали, что у нас недостаточно сильных песен для полноценного альбома. Наши менеджеры владели и управляли Track Records, и они хотели выпустить еще один альбом. Они собирались выпустить его, что бы мы ни говорили.

И вот мы с Крисом Стэмпом, другим менеджером Who, который работал с Китом Ламбертом, и который тогда был нашим продюсером, провели мозговой штурм, чтобы превратить это в … как дневную рубрику радиостанции, чтобы придать основу тому, что я считал слишком разнообразной подборкой песен.

Это было очень странное время, и живые выступления the Who того периода были брутальными, на грани хэви-метала. Несмотря на то, что мы были одеты как рождественские елки, это все равно было довольно брутально. И все же песни, которые я писал, были очень, очень легкими. Это было до того, как я заинтересовался Мехер Бабой или какими-либо метафизическими идеями. Но они романтичны и слегка мистичны, я полагаю, немного напоминают хиппи. Но мы чувствовали, что альбом получился слабым и ему нужна основа.

Но, возвращаясь к "Sgt. Pepper", скажу, что в этой пластинке нет особой концепции. Но и по сей день, когда я сажусь, достаю этот винил и ставлю его, всегда появляется что-то, чего я раньше не замечал. Я думаю, то же самое можно сказать и о "Pet Sounds". Эти два альбома - коренные изменения в том, что, как мы все верили, было возможно, если ты был в группе, записывающей альбомы, просто невероятный всплеск веры в то, что аудитория примет это.

Вы, как известно, были раздавлены, когда песня “I Can See for Miles” не стала хитом. Я только что просматривал британские чарты за ту самую неделю, когда альбом достиг своего пика, и лучшими песнями были такие, как “The Last Waltz” Энгельберта Хампердинка и “Zabadak!” группы Dave Dee, Dozy, Beaky, Mick and Tich. Это было потрясающее время для чартов. Как вы думаете, люди просто не были готовы к чему-то вроде “I Can See for Miles”?

- Возможно. Я часто говорю людям моего возраста, которые сетуют на то, что все, что они слышат по радио, звучит шаблонно: “Может, это и шаблонно, но, ради всего святого, то, что мы имеем сегодня, - это потрясающая формула. Возможно, вам не все понравится, что вы услышите, но все это невероятно хорошо проработано. Среди нас есть выдающиеся таланты, и очень немногие люди зарабатывают на жизнь, не говоря уже о том, чтобы разбогатеть.”

И послушайте, нас поразил какой-то комик [Джо Голс], чья песня называлась “Shaddap You Face", в которой [поет]: "Это - не-так-плохо, это - приятное-место /Ах, shaddap-это - твое-лицо!” и это было каждую неделю на Top of the Pops, которое было главным шоу поп-музыки. Я подумал: “Это не музыка. Это просто мусор”.

Была еще одна песня, которая стала номером один на Рождество в Великобритании и, как мне кажется, сбила The Beatles с вершины чартов. Я не могу вспомнить точный контекст, но это было в комедии под названием “Granddad”, и в ней говорилось [поет]: “Дедушка, мы любим тебя...” Я помню, как подумал: “Господи, этого просто не должно быть в чартах”. [Смеется].

Но дело было не в “I Can See for Miles”. На самом деле все было именно так … Не знаю, наверное, я обманывал себя. Я подумал: “Это шедевр, и к нему будут относиться как к таковому. Это станет самой продаваемой пластинкой в истории музыки”. (Смеется.)

Не знаю, знаете ли вы историю о Ките Ламберте, который в то время был нашим менеджером и моим наставником в написании песен и композиции. Его крестным отцом был Уильям Уолтон, английский композитор-классик. И когда он услышал “I Can See for Miles”, он написал Киту письмо, в котором, конечно же, подумал, что Кит написал эту песню, потому что он не думал, что кто-то из нас, головорезов, смог бы сделать что-то подобное, и похвалил его за смелые гармонии.

Кит любезно поделился со мной этим письмом, и я отправился наводить справки об Уильяме Уолтоне. Я не знаю. Может быть, я просто увлекся тем, каким я себя считал умным.
Я был разочарован. Я был разочарован не только тем, что у нас не получилось попасть в хит-парад. Я беспокоился, что не смогу выступить лучше. И что я исчерпал свое чувство юмора, свою иронию, написав такие песни, как “Pictures of Lily”, “I'm a Boy” и “Happy Jack”, которые пользовались большим успехом в Великобритании, а “Happy Jack” даже в Америке, особенно в Детройте. Я просто задумался: “Что же мне теперь делать?” И это привело к появлению концепций и "Tommy".

"The Who Sell Out" - довольно эклектичный и артистичный альбом. Всего четыре года спустя вы записываете альбом "Who's Next", который звучит совсем по-другому. Это звучит почти как другая группа. Вы предпочитаете одну версию группы другой?

- Что интересно, вчера или позавчера я прослушал несколько ранних записей "Who's Next", которые мы записали в Нью-Йорке. Это было сразу после одного из семинаров, которые мы провели в театре Young Vic в Лондоне. И, опять же, интересно то, что, хотя в студии к песням отнеслись с большой осторожностью, мы также записали разогревающую версию “Baby, Don't You Do It” Марвина Гэя. Я уже использовал это слово, но оно звучит жестко. Это абсолютно брутально. Это сводит с ума. Это потрясающий звук. Это "Live at Leeds" с включенными кнопками.

Что удивительно, так это осознание того, что я пытаюсь писать песни для этой хэви-рок-группы в стиле AC/DC, где я, очевидно, являюсь важным компонентом как ритм-гитарист. И в то же время я пытаюсь разобраться с этими... мне трудно сказать это, чтобы не показаться тщеславным, но это фантастические художественные идеи, которые, как мне казалось, должны были заложить основу для чего-то, что было бы равно тому, что было до "Tommy", который этому предшествовал.

Я получил невероятную помощь и поддержку от участников группы, но, к сожалению, не очень большую поддержку от Кита Ламберта, который был тем, в ком я действительно нуждался, чтобы донести идею в ее абсолютном целостном смысле.

Что касается меня, то на то, что сделали the Who, я склонен смотреть с моей точки зрения автора, а не с точки зрения стороннего наблюдателя, как на серию альбомов. И, как вы знаете, мы выпустили очень мало альбомов, по сравнению со многими другими музыкантами.

Пытаться измерить значимость the Who с точки зрения альбомов не очень полезно. Я знаю, что когда The Who после 1982 года надолго прекратили свою работу, а позже, когда мы вернулись для "Quadrophenia" в качестве гастрольной группы, я не считал, что не занимаюсь музыкой. Но, конечно, с точки зрения фаната, не было выпущено ничего. Но я писал по песне в неделю. Я просто продолжал работать и делать то, что я обычно делаю. И поэтому мой собственный взгляд, моя собственная линия поведения, мой собственный творческий процесс были совсем другими.

Тем не менее, [предстоящая] "Who’s Next collection", на создание которой нас вдохновила реакция на "The Who Sell Out", очень эмоциональная и позитивная … Это интересный проект. Это не тот случай, когда кто-то будет рвать на куски контроль качества, но я думаю, что следующий проект the Who будет непростым.

Это поднимет тему автократического контроля и виртуальной реальности Интернета, cети Интернет, того, как Интернет обещает метафизический опыт и, как правило, не предоставляет его, но, тем не менее, формирует людей и идеи, объединяет их и разделяет. За всем этим стоял мой довольно легкомысленный тезис о том, что музыка решит все эти проблемы, но на самом деле это явно не так. [Громкий смех.]

Я читал, что вы работаете над следующим альбомом The Who. Как обстоят дела с этим?

- Я не работаю над следующим альбомом The Who. Я думаю, что произошло то, что, когда я давал интервью для (журнала) Uncut о "The Who Sell Out", меня спросили, готовлю ли я какой-либо материал или пишу что-нибудь. В то время, когда я давал это интервью перед Рождеством, я сказал, что у меня есть идея для серии песен. Я написал серию эссе и работал над этим.

А потом я поговорил с Роджером и поделился с ним этой идеей, и она ему почти понравилась, и он сказал, что было бы интересно послушать, когда появится музыка. А потом я начал читать то, что он говорил в прессе, и это очень сильно расходилось с тем разговором, который мы вели с глазу на глаз. Я думаю, нам действительно нужно провести еще один полноценный разговор. Пока мы не поговорим об этом, я не думаю, что у альбома The Who есть какие-то реальные перспективы, потому что все в моих руках, и я стараюсь это делать, а потом появляется Роджер и поет эти песни.

Мне нужно знать, что я... как бы это сказать? Я не хочу использовать слово “обслуживание”. Но мне нужно знать, что я помогаю Роджеру как певцу. Сейчас нас только двое. И в наши дни он настаивает на том, чтобы у него была музыка для пения, в которую он верит целиком и полностью, в то, что он может проникнуть внутрь. Если он не сможет погрузиться в историю песни, он не сможет хорошо работать. И это означает, что мне приходится, в некотором смысле, работать портным. На самом деле я не настолько свободен, чтобы писать все, что выходит из моего магнитофона.

И вот где я нахожусь в данный момент. У меня есть несколько идей. В течение последнего года я работал над самыми разными вещами. Я поработал немного с другими артистами. Я работаю над своим собственным произведением для "The Age of Anxiety", основанным на этом романе. Я не знаю, выйдет ли еще один альбом The Who. В нем должен быть Роджер. И, по-моему, он даже жаловался, что не заработал на этом денег. Я подумал: “Кто еще зарабатывает деньги на этих гребаных пластинках?” Я не знаю, кто зарабатывает. Может быть, два или три человека, но не так много.

Почему бы просто не записать сольную пластинку и не избежать всех этих проблем с Роджером?

- Проблемы очень похожи. Я записал несколько сольных альбомов, и мне нравился сам процесс, но я не гастролировал c ними. Я не делал того, что всегда делали The Who, и я поймал себя на том, что задаюсь вопросом, почему это было так, почему я не занимался своей музыкой? Я мог бы снять видео или дать одно или два шоу. И все потому, что мне это не нравится. [смеется] Мне не нравится это делать.

В The Who все проще. У нас есть группа, и я просто встаю, бренчу на гитаре и пою пару песен. Это намного проще. Записать сольный альбом и должным образом поддержать его … Идея в том, чтобы написать, может быть, 40 песен, выбрать 12, дать интервью, снять видео и все такое прочее, отправиться в турне по всему миру на шесть месяцев, а затем, если альбом станет хитом, сразу же получить звонок из звукозаписывающей компании с вопросом: “Вы работаете над следующим альбомом?” Вот что происходит. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь сделать это снова.

Биографические фильмы о рок-музыкантах сейчас пользуются большой популярностью благодаря успеху фильмов о The Queen и Элтоне Джоне. Вы можете представить себе биографический фильм о The Who?

- Нет. Не могу. Но я думаю, что другие люди могут это сделать. Я думаю, наш менеджер, Билл Кербишли, считает себя человеком, который может что-то придумать.

Вы против этого?

- Я не против всего, что могло бы помочь мне оплатить яхтинг. [Смеется] В общем, я бы не возражал против всего, что создавало атмосферу вокруг музыки, над которой мы работали всю нашу жизнь. У нас было от семи до десяти по-настоящему продуктивных лет. А потом - практически ничего. Мы продолжаем жить, и в значительной степени за счет тех лет.
История... интересная, но я не думаю, что это … Я не знаю. Роджер, как вы, наверное, знаете, пытался создать фильм о жизни Кита Муна, который, по-моему, сейчас называется... Первый сценарий, который Роджер прислал мне на утверждение, был в 1993 году. Я был в Нью-Йорке, работал над шоу "Tommy" на Бродвее. Работа над фильмом шла долго, и, по-моему, Роджер отклонил по меньшей мере 10 сценариев. Рассказывать эту историю непросто.

Вы надеетесь, что The Who вернутся в турне в ближайшие полгода-год?

- Это в некотором роде неизбежно, не так ли? Потому что Роджеру больше нечем заняться. Когда я заговариваю с ним, он просто говорит [имитация сердитого Роджера Долтри]: “Я просто хочу выйти и спеть! Я не могу использовать свой голос! Это мой инструмент! Если я им не воспользуюсь, я умру!”

Но, кроме того, вокруг нас так много людей, которых мы любим, о которых заботимся и которых нам нравится видеть, но мы видим их только во время гастролей. Это в некотором роде неизбежно. На начало прошлого года у нас было запланировано два тура, но затем разразился Covid и началась карантинная кампания.

Для меня все это произошло слишком рано. Затем был тур по Великобритании, состоявший из 10 концертов, а затем тур по Америке, который начался в апреле на джазовом фестивале в Новом Орлеане. Я чувствовал, что мне нужен отдых. И вот я перестроил вселенную, включился в эту штуку под названием Covid-19, а потом взял годичный отпуск! [смеется]

В каком-то смысле я испытал облегчение, что мне не пришлось гастролировать. Уверен, я бы отлично справился с работой. Но я чувствовал, что мне нужен перерыв, но, думаю, и всем остальным тоже. Знаете, если бы у рок-н-ролла была модель, это, вероятно, были бы AC/DC или ZZ Top.

Моя лучшая история о ZZ Top, которая была подтверждена ими самими, заключается в том, что однажды они отыграли так много концертов в году, что их семьи заставили их вернуться домой на День благодарения, потому что они пропустили четыре Дня благодарения подряд. Когда они приехали туда, то не знали, где они живут. Они забронировали номер в гостинице Холидей Инн.

Я думаю, для меня это становилось чем-то вроде кошмара. Мой отец играл в группе. В основном они встречались на одну ночь. В два часа дня он уезжал на автобусе на Север Англии. Он возвращался в 4 утра и вставал только после того, как я уходил в школу. И поэтому довольно часто я его почти не видел.

Какая-то часть меня не одобряет идею отправиться в турне. Это не то, что мне когда-либо по-настоящему нравилось. К сожалению, похоже, что у меня это хорошо получается. [Смеется.]

Я бы с этим согласился. И, нравится вам это или нет, я надеюсь скоро увидеть вас снова на сцене.

- Это слухи... … Я не думаю, что это какая-то сенсация. Все витает в воздухе, и никто не знает, что произойдет. Я слышал, что в период с апреля по август в Америке обычно проходит 25 концертов в Live Nation*. В следующем году их будет 48. Это означает, что существует большая конкуренция за места проведения. Конечно, нам приходится конкурировать и с обычными спортивными мероприятиями.

Еще одна интересная вещь заключается в том, что билеты покупают молодые люди и билеты распродаются на концерты молодых артистов. Но наша аудитория, которой, как я полагаю, от 30 до 70 лет, вообще не покупает билеты. [Смеется.]

(*прим.: американская транснациональная развлекательная компания)

Это проблема.

- Это интервью для Live Nation. Вам, наверное, стоит попробовать процитировать его. Мысль о том, что пожилые люди, в силу своего консерватизма и жизненного опыта, будут ждать, пока в туре не будет 100-процентной уверенности, в некотором роде разрушительна. Помните, что эти крупные промоутерские компании сидели на мели так долго, как только могли. В некоторых штатах Америки им приходится возвращать деньги обратно. Но страховка удерживает их на плаву.

Финансовые вопросы вызывают беспокойство. Но мы надеемся выступить в Штатах в Новом Орлеане [на фестивале Jazz Fest], который соберет 4 миллиона человек, 400 концертных площадок и, я думаю, 20 городов. [смеется] Это, наверное, самое масштабное мероприятие для суперпопулярных людей в мире. Высокая температура, много выпивки, много наркотиков, множество людей, переходящих со сцены на сцену.

Кто знает? Мы на самом деле не знаем. Но если представится возможность, я приеду. (Смеется.)

Представляю вашему вниманию подборку рассказов об отцах участников Битлз по материалам FB групп Abbey Road Tribute (с благодарностью Борису за фото) и
Busking With the Beatles. Надеюсь, вы найдёте эту статью информативной и интересной.

Ольга

ПАПЫ БИТЛОВ

Отцы, как и матери, битлов, оказали большое влияние на историю группы. Тут целая гамма взаимоотношений: одни ‘нормальные’, одни близкие, одни, в которых отец использует сына, и одни, о которых почти ничего не известно.

Джеймс «Джим» Маккартни

Ни один из других отцов участников Битлз не оказал настолько большое, непосредственное влияние на формирование музыки группы как Джим Маккартни. Это влияние происходило от его желания быть профессиональным музыкантом, которое привело к созданию Jim Mac’s band, в котором он был руководителем, а его брат Джек играл на тромбоне. Этот эстрадный ансамбль, исполнявший музыку в стиле рэгтайм, играл в ливерпульских дэнс холлах с 1920 по 1925.

Джим играл на трубе и самостоятельно научился игре на пианино – том самом, котторое его семья приобрела в местном магазине NEMS, принадлежавшем семье Брайена Эпштейна. У Джима был идеальный музыкальный слух – при том, что он был глухим на левое ухо.

Он также мечтал о том, чтобы сочинять музыку, и его ансамбль исполнял одну из написанных им мелодий под названием “Eloise”. В 1974 году Пол записал свою версию этой песни, переименовав её в “Walking in the Park with Eloise.”

Несомненно, Джим оказал влияние на ту часть творчества Пола, которую Джон Леннон обозвал «бабкиной музыкой» - такие песни как “When I’m Sixty-Four,” “Honey Pie”, и позднее, уже с Wings, “You Gave Me the Answer”. “Научись играть на пианино, сынок, и тебя всегда будут приглашать на праздники.” - говорил Полу отец.

Джим потерял жену, а двое его сыновей лишились матери в 1956 году, после смерти Мэри Маккартни от рака груди. Полу было 14 лет...

Джим несколько лет жил вдовцом, совмещая работу продавцом на хлопковой бирже и воспитание двоих сыновей. Поэтому его часто не было дома, что позволяло Полу прогуливать уроки и сочинять, вместо посещения школы, песни с Джоном Ленноном. Хотя Джим предупреждал Пола насчёт Джона («Дружба с ним до добра не доведёт, сынок"), тихий и скромный папа никогда не вторгался в личное пространство сыновей.

Пол жил в доме отца до начала Битломании в 1963 году, и у Джима была уникальная возможность наблюдать за созданием песен авторства Леннон-Маккартни того периода. Джим не стеснялся выражать своё мнение о новых песнях, хотя он никогда не был поклонником рок’н’рола. Самый яркий пример – это тот случай,когда Джон и Пол представили на суд Джима, курящего трубку и читающего газету в гостиной, только что завершённую “She Loves You.” Прослушав песню, Джим похвалил их: «Очень хорошо, мальчики», но добавил: «Что ж вы по-американски поёте, все эти ‘Yeah-Yeah’? Пойте лучше, She loves you, yes, yes, yes”.

Скромность Джима не исчезла и после того, как его старший сын стал богат и знаменит. На вечеринке после премьеры фильма A Hard Day’s Night, Пол представил отца принцессе Маргарет. Джим любезно поинтересовался у сестры королевы, понравился ли ей фильм.

Джим женился второй раз в 62 года, в ноябре 1964го , на 34х летней вдове, Анджеле Уильямс, у которой была пятилетняя дочь. Рассказывая о четырёх месяцах, на протяжении которых они с Анджелой встречались, Джим признался: “Мы были двумя одинокими людьми. Так хорошо снова быть с кем-то, я столько лет был один.”

Джим, пятый из 11ти братьев и сестёр, вырос в очень дружной семье. Пол унаследовал семейную черту, брови домиком, от отца и всегда был с ним близок, отец побывал на многих концертах Пола.

Джим Маккартни умер 18 марта 1976 году в доме, проибретённом для него Полом в Хеуолл (Heswall). Анджела была рядом с ним. Ему было 73 и его последними словами были:"Я скоро буду вместе с Мэри." Старший сын Джима не посетил кремацию отца 22го марта. "Пол был тогда на гастролях по Европе, и это не было совпадением" признался Майкл Маккартни. "Пол никогда бы не смог собраться с духом и посетить похороны отца." Офицальной причиной была невозможность отменить концерты в Дании и нежелание привлекать репортёров на похороны...

Альфред «Фредди» Леннон

Откуда корни у безбашенного характера Джона Леннона и того, как он прожил свою жизнь? Его мать, Джулия, была полна веселья и жажды приключений, а от Фредди Леннона Джон унаследовал чувство юмора и артистизм.

За встречей Фреда Леннона и Джулии Стенли в ливерпульском парке Сефтон (Sefton Park), последовали 10 лет платонических отношений, а затем Джулия, хохмы ради, предложила Фреду пожениться. Будучи таким же легкомысленным, как она, Фредди согласился. Через три дня, он ушёл в море, получив работу офицанта на одном из старых лайнеров 1930х годов.

Фредди родился в декабре 1912го года, и был младшим сыном деда Джона, которого также звали Джон, или Джек, и который был весьма занимательным персонажем. Он был женат дважды, и помимо этого у него были дети с экономкой его семьи, Полли, которая являлась матерью Фредди. Внук Полли, битл Джон, считался одним из самых талантливых писателей своего времени, и тем более невероятен тот факт, что сама она была безграмотна и подписывалась крестиком. От Джека Леннона у неё родилось ещё 11 детей вне брака, и она в конце концов вышла за него замуж в 1915м году.

Конечно, такую ораву детей было трудно прокормить, и Фредди, как младший ребёнок, пострадал от бедности, в которой жила семья, больше остальных. Он заболел рахитом и всё детство нуждался в выпрямителях для ног. После смерти Джека от цирроза печени в 1921м году в возрасте 66 лет, Полли пришлось отдать 11тилетнего Фреда и его сестру, 9тилетнюю Эдит, в школу-интернат для бедных.

Повзрослев (но так и оставшись маленького роста, 160 см), Фредди открыл для себя жизнь моряка в стиле “сегодня в этом порту, а завтра – уже в другом” , ему нравилась свобода такой жизни. В конечном итоге, он устроился на работу стюардом на судне Duchess of Bedford, которое плавало в порты Нью Йорка.

Друзья называли его Ленни, и у него была репутация весельчака. “Он был таким негодником, ещё тот тип,” вспоминал Билли Холл, лучший друг Фреда в те годы. “Как только маячила возможность повеселиться, Ленни был тут как тут. Он был за любой кипиш, а если кипиша не было, он его создавал!”

Альфа почти никогда не было дома, и Джулия начала говорить своим родственникам, что жалеет о том, что вышла за него замуж.

Когда Джону было три года, Фред уехал в один из своих бесконечных рейсов, на этот раз на судне под названием Sammex, которое держало курс на Алжир. Он был арестован военной полицией за «растрату выручки бара и чаевых». Вполне возможно, что это произошло из-за аферы с целью продать краденные товары на чёрном рынке в Алжире, в которую была вовлечена вся команда корабля. Альф заявил о своей невиновности в военно-морском суде, но защищаться ему было сложно, поскольку полиция обнаружила его во время обыска с бутылкой украденного пива в руке. Он провёл 30 дней в военной тюрьме.

Не зная ничего об этом, Джулия принялась налаживать свою личную жизнь. Не разведясь с Альфом офицально, она уже жила вместе со своим новым мужчиной, Бобби Дайкинсом, и родила от него двоих дочерей.

Фредди вскоре покинул Ливерпуль навсегда и исчез из жизни Джона, когда тому было шесть лет, до 1964го года, когда Джон уже был битлом и знаменитостью.

Именно тогда Фред появился в лондонском Scala Theater, где Битлз снимали последний концерт для фильма A Hard Day’s Night. Репортёры, жадные до всего, что связано с Битлз и битломанией, приодели его и направляли.

Фредди так описал эту напряжённую встречу: “Я протянул руку для рукопожатия, но Джон лишь что-то рявкнул в мой адрес и с подозрением спросил, ‘Чего тебе надо?’ Я сказал, что раз так, то ничего мне не надо.” И тогда Джон напрямик спросил:“Тебе всегда было на меня плевать, а теперь что ты хочешь?” Включив всё своё ленноновское обаяние, Фредди обезоружил Джона, печально промолвив: “Я ведь твой отец, неужели этого не достаточно?”

Между 1965 и 1967 годами, Фредди несколько раз заявлялся без приглашения в дом Джона в Уэйбридж. В детстве у Джон создал для себя романтический образ отца как сильного и мужественного моряка, и вдруг перед ним был беззубый коротышка, который мыл посуду на круизных кораблях. И который намекал на получение финансовой помощи от Джона.

Джон, в глубине души всё же желая наладить взаимоотношения с отцом, действительно, в конечном итоге, стал ему помогать. Узнав, что 57 летний Фред помолвлен с 19тилетней студенткой, Джон купил им небольшое жильё в Кью Гарденс в графстве Суррей (Kew Gardens, Surrey). К тому же, он принял невесту отца, Полин Джонс, на работу в качестве своего личного секретаря на 5 месяцев, перед этим прочитав Фреду нотацию: «Ну неужели тебе мало одного неудачного брака?». У Фредди и Полин родились двое сыновей. Джона так и не появилось возможности встретиться со своими братьями до его гибели в 1980м году.

Когда Фредди начал совершать поступки, которые позорили Джона, тот тут же дистанцировался от отца. Альф публично заявил, что не считает музыку Битлз хорошей (“Старая музыка была лучше”), а затем трещина в его отношениях с сыном увеличилась, когда Фредди без зазрения совести стал продвигать записанную им самим песню как хит от поющего отца битла. Когда песня под названием “That’s My Life (My Love and My Home)”попала в британские чарты, Джон на это никак не отреагировал, но с тех пор называл отца не иначе как “Альф-подонок.”

В марте 1975 года, когда Джон жил в Нью Йорке, ему сообщили, что его отец умирает от рака в больнице Брайтона. Он позвонил Фреду и они уладили все разногласия между ними. Альфред Леннон скончался всего через 2 недели после смерти Джеймса Маккартни, отца Пола.

Гарольд «Гарри» Харгривз Харрисон.

“Я мог думать только о том, как сильно он похож на меня.” - сказал Гарри о своей первой встрече с новорожденным сыном, Джорджем. “Он был визжащей крошечной копией меня! ».

Дество и юность Гарри были тяжелыми, но его не пугали удары судьбы. Соврав про свой возраст, в 17 лет он поступил в торговый флот. Он стал работать стюардом на White Star Line.

Во время отпуска в 1929 году, он познакомился с Луизой Френч, 18-летней продавщицей, работавшей в продуктовом магазине в ливерпульском районе Уэйвертри. Чувства вспыхнули сразу же, но Гарри предстояло вновь уйти в море на следующий день. “Я уезжаю в Африку утром. Если ты дашь мне свой адрес, я пришлю тебе флакон духов.” пообещал Гарри Луизе. Между ними завязалась переписка, которая вскоре превратилась в обмен любовными письмами, и пара поженилась в мае 1930 года.

Спустя какое-то время, жизнь моряка перестала прельщать Гарри, поскольку дома, в Ливерпуле, его теперь ждали жена и четверо детей. Скопив необходимую сумму денег, он покинул White Star Line, но не мог найти работу почти два года после этого.

Гарри был любителем музыки, но после того, как срок выплат государственных пособий закончился, ему пришлось заложить свою любимую гитару. Он устроился работать водителем автобусов, и каждое утро приветствовал пассажиров обаятельной улыбкой, которую унаследовал от него Джордж.

Хотя Гарри был приятным человеком, его непоколебимые принципы иногда делали его непопулярным. Зная, каково это быть без гроша в кармане, он придерживался твёрдой позиции в отношении транспортного профсоюза, что иногда шло вразрез с мнением его коллег. Он придерживался «анти-забастовочной» позиции в то время, когда профсоюзы часто бастовали. Друзья Гарри знали его как серьёзного человека; если он принимал решение, то редко его менял. Как и его сын, Джордж.

В юности, Джордж решил поехать в Шотландию в одно из своих первых (и не очень хорошо оплачиваемых) турне в составе группы, аккомпонирующей певцу Джонни Джентл ( Johnny Gentle). Для этого ему пришлось бросить практику у электрика, которую он проходил уже 6 месяцев, оставив себя без возможности обучаться профессии. Гарри был очень обеспокоен решением Джорджа. Он мечтал об открытии семейного дела – гаража, в котором бы работали оба его старших сына (один из которых был механиком, а другой - рихтовщиком) и Джордж в качестве электрика. Гарри стал часто ссориться с Джорджем, из-за чего тот ушёл из дома и переехал к Джону Леннону.

Со временем, Гарри принял успех Джорджа, а его супруга, Луиза, вплотную занималась фан клубом Битлз.

Джордж однажды спросил отца, сколько тот получает, работая водителем автобусов. Гарри ответил:“Десять фунтов в неделю.” Джордж предложил увеличить эту сумму в три раза, если Гарри выйдет на пенсию. Гарри согласился не сразу, но всё же принял это предложение.

После смерти Луизы от рака в 1970 году, Гарри начал навещать своего младшего сына более часто, подолгу живя в его доме во Фрайер Парк ( Friar Park). Отступив от консервативных принципов, Гарри отрастил свои поседевшие волосы до плеч и отправился вместе с Джорджем в его турне Dark Horse в 1974 году. Таким образом, он смог увидеть музыкальную жизнь сына изнутри.

Гарри всю жизнь был курильщиком, и скончался от эмфиземы лёгких в мае 1978 года. По словам Джорджа, отец приходил к нему во сне попрощаться в ночь перед своей смертью.

Ричард «Дик» Старки старший

Ринго почти не знал своего отца.

Старки старший познакомился с матерью Ринго, Элси Глив, в пекарне, в которой они оба работали. Желая стабильности семейной жизни в опасное предвоенное время, они встречались некоторое время и поженились в 1936 году .

Через 4 года (7 июля 1940 года), за месяц до самых ожесточённых немецких бомбардировок, в спальне на верхнем этаже дома по Мардин Стрит, родился “Малыш Ричи”.

Семья жила в Дингле, самом неприглядном и индустриальном районе Ливерпуля, который стал частым объектом бомбёжек. Мать Ринго шутила, что Вторая Мировая война началась в честь рождения её сына.

Почти не сохранилось документов об образовании и местах работы “Большого Ричи”, проливающих свет на его жизнь до того момента, когда он устроился на работу в пекарню Cooper’s Bakery, где произошло его знакомство с Элси.

Через три года после рождения Ринго, его родители расстались. «Большой Ричи» просто ушёл из семьи по неизвестным причинам, и вскоре последовал офицальный развод.

Через какое-то время после этого, Ринго три раза надолго попадал в больницу из-за различных заболеваний. Услышав о том, что его сын несколько раз побывал на грани смерти, «Большой Ричи» появился в больничной палате 7-милетнего Ринго с блокнтом в руке и спросил, что тот хотел бы получить на свой День рождения. Отец записал все пожелания маленького сына, но не исполнил ни одно из них, после чего Ричарда старшего редко видели в Ливерпуле.

Элси вышла замуж за Гарри Грейвса, когда «Малышу Ричи» было уже 14 лет, и отчим оказал на его жизнь большое влияние, заменив ему отца. Гарри работал маляром, и именно он подарил Ринго его первую ударную установку на Рождество.

«Большой Ричи» переехал в Кру (Crew), нашёл там новую жену и работал мойщиком окон.

Ринго снова увидел своего отца на похоронах своей бабушки Анни в феврале 1962 года. Ринго тогда было 22 года, и он уже начал зарабатывать игрой на ударных, но к Битлз присоединился только через полгода. Его злость на отсутствующего отца к тому времени поутихла. Когда похороны свели отца и сына вместе, встреча получилась неловкой, они говорили в основном о новой машине Ринго, большой Ford Zodiac. После этой встречи, они больше не виделись. Через два года Ринго прославился на весь мир, но «Большой Ричи» не попытался связаться с ним и никогда не говорил друзьям и коллегам, что его сын – барабанщик в Битлз.

О Ричарде Старки-старшем практически ничего не было известно до тех пор, пока журналист Daily Express не нашёл его в 1980 году, чтобы написать о нём статью. Всё, что он смог сказать о своём знаменитом сыне, было: “У этого парня всё хорошо, удачи ему, мне он ничего не должен.”

Ричард Старки старший умер в декабре 1981 года, по неизвестной причине.