— …Я не раз замечал, как во время сборных концертов ты тихонечко, чтобы никто не видел, спускаешься в зал и смотришь чужие выступления. А чьи сольные концерты ты бы выдержал? Вот так, навскидку?
— Ну, Пола Маккартни — это точно.
— Ты был на его концерте на Красной площади?
— Да!
— И какое впечатление он на тебя произвел? Он и впрямь так велик?
— Если честно, я очень боялся разочарования — такого же, как испытал, попав на «Юрай Хип» или посмотрев «Статус кво». Кстати, даже Элтон Джон меня не поразил. Вот «Роллинг стоунз» в свое время понравились.
...На Маккартни я пошел со своим сыном Иваном, который по дороге брюзжал: вот, выбросили много денег, на них можно было кучу телефонов и всяких стрелялок-игрушек накупить. Но после концерта он сказал: «Да! Я не жалею потраченных денег». Самое интересное, что в тот же день проходил конкурс «Евровидение», причем показывали не только наших исполнителей, но и всех остальных. Мы включили это фонограммное шоу...
— ...И все поняли...
— Поплевались и выключили. Вот! А концерт Маккартни — это эпохальное, а не только культурное событие.
— Культовое скорее...
— И культовое, и социальное... Это веха для всего моего поколения. Знаешь, один момент в прессе не осветили — во всяком случае, я об этом нигде не читал. Маккартни заиграл «Джет» (Jet), это вторая или третья энергичная песня, и вдруг — для плохого триллера кадр, но это на самом деле было — из-за Кремлевской стены взлетела и гасанула куда-то в сторону стая ворон. Понимаешь, силы добра победили... Я тебе могу сказать, что когда он запел (поет): «Close your eyes and I'll kiss you, tomorrow I'll miss you...» — я плакал.
На том концерте много моих сверстников побывало, причем встретив их в метро, на улицах, я бы никогда не подумал, что они взращены на музыке битлов и всем том, что в те славные времена было. Немолодые тетки и дядьки — я по-доброму произношу эти слова — стояли и вместе с Маккартни артикулировали. Когда он пел: «We can work it out...» и вся Красная площадь подхватила: «We can work it out», — это был удар по нервам, по телу пошли мурашки. В общем, фантастика! Я сказал своему сыну: «Ваня, запомни этот концерт! Вот человек, который создал целую эпоху».
— Можно ли назвать ваше поколение музыкантов детьми «Битлз»?
— «Битлз» — это пароль, своего рода визитная карточка. У меня вообще-то сложилась определенная система ценностей. Если человек говорит, что он битломан, и, задав два-три вопроса, я убеждаюсь, что так и есть, уже не сомневаюсь: по большому счету он меня не предаст.
— Ты говорил об Элтоне Джоне, о Маккартни, о своем впечатлении от них, а я вспомнил, как Леонид Буряк, в прошлом наш знаменитый футболист, а сейчас тренер, рассказывал мне о концерте Майкла Джексона, проходившем на стадионе «Уэмбли». Он пришел туда просто из любопытства — пригласили друзья, — и вдруг, когда вышел Джексон и начал петь, почувствовал, что у него по телу пошли мурашки. Буряк не из пугливых, не из особо сентиментальных, он видел в жизни много таких стадионов, как «Уэмбли», но настолько сильным было впечатление от исполнителя, такая пошла сумасшедшая энергетика... А что, по-твоему, отличает настоящих мастеров, таких, как Маккартни, Джексон, от остальных?
— Думаю, можно говорить о вдохновении, о харизме, но, наверное, прежде всего это люди, которых Господь Бог выбрал в качестве проводника между небом и землей. Поэтому мне всегда смешно, когда у артистов начинается звездная болезнь. Ну чем, скажи, ты лучше других? Это тебя выбрали. Неужели голову должно срывать?
— У многих артистов на твоей памяти была звездная болезнь?
— (Вздыхает.) У многих.
— У кого?
— У меня, например. В «Веселые ребята» я пришел в достаточно «пожилом» возрасте — в двадцать шесть лет. Мне казалось, я адекватно судил об окружающей действительности, но увидел на афишах название группы, обнаружил, что наши пластинки продаются, а песни звучат из окон, — и это на меня подействовало. Помню, все темы тогда переводил на то, где работаю. Мне говорили, например: «Вот у Димы красивый галстук! Как он сочетается с его рубашкой, брюками и ботинками», а я отвечал: «Да, у Димы замечательный галстук, но у нас в «Веселых ребятах» обычно принято...» В общем, это такой был эгоцентризм!
Ну а потом я понял, что в механизме под названием «Веселые ребята» выполняю функцию пушечного мяса, не больше. Я винтик, который можно в любой момент заменить: страна не заметит потери бойца...
(Из интервью Дмитрию Гордону, 2004 год)
