RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Маккартни в Петербурге - отчет о концерте #9

http://www.russ.ru/culture/mediarussia/20040625.html

[...] Впрочем, было еще одно событие, которое при желании можно истолковать как политическое. И притом приятное. Имею в виду концерт Пола Маккартни на Дворцовой площади в Питере. Отчего ж, собственно, и не посчитать его политическим, если на концерт пришла сама Валентина Матвиенко? И если вторая столица недели две просто стояла на ушах, а из Москвы в Питер отправляли дополнительные поезда?

Во всяком случае, СМИ посчитали этот концерт событием первостатейной важности, и почти никто не обошел его своим вниманием. Причем странная вещь: напечатанное до концерта было выдержано в стилистике почти что умилительной, а то, что после, оказалось как-то посуше.

И я даже знаю почему, ибо на этом концерте мне случилось быть. Именно случилось, потому что изначально, приехав в Питер за день до него, я на концерт не собирался. Ну знаю я Маккартни почти что наизусть, да и вообще больше люблю Леннона. Однако в Питере я попал в такую густую атмосферу ожидания концерта, что не выдержал. Сама атмосфера там была переполнена сэром Полом: знакомые спрашивали друг друга: ну, ты идешь? И не надо было объяснять, куда именно. На каждом шагу с огромных плакатов в тебя упирался указательный перст экс-битла: дескать, ну, ты идешь? С той же картинкой повсеместно продавались майки (500 р.), бейсболки, и по улицам ходило множество народу в этом прикиде. Билеты продавались в каждом киоске (от 600 до 55 тыс.), а накануне вышел специальный номер питерской версии "Комсомольской правды", весь посвященный Маккартни. Самое смешное в нем было - несколько битловских хитов в русской транскрипции. Ну например:

Фью ин фром Майами бич ВиСуЭйСи
Диднт гэт зэ бэд ласт найт
Он зэ вэй зэ пейпа бэг воз он май ни
Мэн ай хэд э дрим фул флайт.

Узнаете Back in the USSR? Газетку эту, восьмиполосную и цветную, раздавали на улицах бесплатно.

Словом, заразился я этой лихорадкой и взял билет - к тому времени самые дешевые оставались - в так называемый танцевальный партер, который во всем мире устраивается прямо у сцены, а у нас, как и полагается, наоборот - в противоположном конце площади.

Начало было назначено на шесть, но на площадь пускали (по слухам) уже с четырех. И вот сижу я как раз в четыре в кафе на Невском, обедаю, а по проспекту идет настоящая демонстрация, и время от времени - отряды ментов. Невский к тому времени уже перекрыли.

К шести доел я свой обед и не спеша пошел вместе со всеми. По пути было четыре кордона, где тебя внимательно изучали, некоторых обыскивали, некоторых отсекали. В итоге ровно в шесть оказался я на Большой Морской, чуть-чуть не доходя до арки Главного штаба, в тесной толпе, зажатой с обеих сторон грузовиками. Как-то сразу стало тревожно, и похороны Сталина вспомнились. На площадь почему-то теперь не пускали, хотя оттуда слышался рев и свист - должно быть тех, кто мучился там с четырех. Тревожно озираясь, мимо меня протиснулся сквозь толпу Борис Гребенщиков. Ну, подумал я, БГ-то пропустят. Но ничего подобного - он застрял спины на три впереди меня. Стоим десять минут, стоим двадцать. Толпа все плотнее и плотнее. Какая-то веселая компания, до того распевавшая песни Beatles, вдруг замолчала, а потом запела "Широка страна моя родная..." и "Варшавянку", выражая, видимо, тем самым свой протест всему этому бардаку.

На тридцатой минуте стояния прорезался рупор: "У кого стоячие места, вход с Дворцовой!" И половина толпы ринулась (времени-то было уже 6.30) в обход, пролезая сквозь прутья ограждений (открывать проход менты ни за что не хотели). На Дворцовой еще три кордона, а у последнего - просто горы пластиковых бутылок с водой. Оказывается, нельзя. Ну, я понимаю, что нельзя стекло, но пластик? Словом, настроение медленно, но неуклонно портилось.

Площадь уже была полна, из динамиков шла какая-то фоновая музыка, огромные мониторы еще не включили. Время от времени в разных местах начинали кричать: "Матвиенку долой!" Через полчаса такого пустого ожидания пошел настоящий ливень. Море зонтиков, которые от таких ливней не помогают. А кто-то и газеткой прикрывался. Короче говоря, концерт начался еще через полчаса, и то не с Маккартни: какие-то акробаты в средневековых одеждах таскали туда-сюда яркие цветные полотнища, а брейкеры крутились на голове. Должно быть, это было красиво и круто, но мы-то стояли уже час, да притом мокрые после ливня.

К моменту появления Маккартни я уже всячески клял его за тщеславие: ну непременно нужны были монументальные декорации Дворцовой и Красной площадей, хотя не лучше ли было (для слушателей во всяком случае) устроить концерты на стадионе имени Кирова или в Лужниках? Там и мест больше, и инфраструктура приспособлена для десятков тысяч зрителей. Но сэр Пол думал не о нас, а о себе.

Так что про сам концерт даже писать не хочется: ну Маккартни и Маккартни, и звук был так себе. Самое лучшее, что я на этом концерте видел, - публика. Публика была чудная - седые, лысые и брюхатые ровесники Маккартни, толстые и тощие старушки того же возраста лихо и самозабвенно отплясывали под Slow Down, пели вместе с Маккартни наизусть, и на лицах у них было подлинное счастье. Рядом со мной стоял уж совсем экзотический дедок: лет семьдесят, седая нечесаная борода до пупа, драные шорты, соломенная шляпа и посох, которым он отстукивал ритм. Впрочем, молодежи и людей средних лет было, конечно же, больше, но слез на глазах я у них что-то не замечал. Для первых этот концерт был исполнением детской мечты, для вторых - почтительным прикосновением к истории. Те и эти, впрочем, создавали на площади удивительную атмосферу легкости и праздничности - пожалуй что в большей степени, чем сам Пол Маккартни, добросовестно отработавший свой номер.