В первый день нового 1962 года «Битлз» прошли первое прослушивание в лондонской студии. В дальнейшем фирма грамзаписи Decca Records, отказала группе, посчитав их исполнение недостаточно профессиональным. Через несколько лет данный казус будет признан одной из величайших ошибок в истории музыкальной индустрии.
Из книги Марка Льюисона "Tune In: The Beatles: All These Years":
Битлз нервничали – они никогда не были до этого в британской студии звукозаписи. Разве что в пригородном гамбургском кинозале, который немцы называли студией. В то же время они чувствовали, что вот-вот контракт будет подписан. Они знали об отделе A&R компании Decca, и о том, что Майку Смиту они определенно нравились, иначе он не пригласил бы их в студию. По закону
подлости, их двухсотмильный путь и должен был быть таким ужасным, с сугробами, метелями, льдом, густым туманом и брошенными машинами. Нил преодолел его за одиннадцать часов, и они заблудились где-то в районе Вулверхэмптона.
Путешествие Брайана на поезде было таким же беспокойным. Он остановился у своей тети Фриды, которая все еще жила в особняке в Мэрилебоне, недалеко от Бейкер-стрит. Битлз он встретил около 10 вечера, когда они приехали в отель "Ройал" на Вобурн-плейс, зарегистрировались, а затем ушли, чтобы поужинать. Группа снова забралась в фургон, и Брайан повел Нила - это был его первый визит в Лондон - на Чаринг-Кросс-роуд, где четыре года назад он работал в магазине книг и пластинок.
Пока Нил ездил искать парковку, остальные зашли в паб. Потом Нил вернулся с рассказом о двух типах, которые спросили, можно ли им "покурить травку" в фургоне. Не понимая, о чем они говорят, он отказал. Битлз сели в кафе и были шокированы лондонскими ценами - шесть шиллингов за тарелку супа! И так настойчиво спорили с официантом, что он приказал им уйти. Пол (который пропустил семейный праздник Хогманай[1]) вспоминает, как зашел в кофейню Nucleus на Монмут-стрит и был поражен, увидев людей, употребляющих таблетки «спид»[2].
Даже лютый холод не помешал им пройтись по магазинам. На Чаринг-Кросс-роуд (рядом с музыкальным издательством "Dick James Music") был ряд магазинов музыкальных инструментов, даже лучше, чем у Хесси дома, а еще дальше, в доме 96, находился магазин театральной и балетной обуви "Anello & Davide".
Потом по традиции Битлз сходили на Трафальгарскую площадь, где была установлена гигантская рождественская елка. Там полагалось проводить старый год и встретить новый, спеть "Auld Lang Syne". Но вместо этого они увидели как несколько смельчаков прыгают в фонтаны. Из-за сильного мороза и непогоды людей на площади было мало.
По возвращении в гостиницу Битлз без задних ног упали в постели: до самого важного момента в их жизни оставались считанные часы. Скоро они вернутся в Ливерпуль и у них на руках будет контракт с фирмой грамзаписи. До десяти утра им нужно было быть в студии Decca в Вест-Хэмпстеде. Они завели будильник Эпстайна и задремали, когда наступил 1962 год.
1 января 1962 года
"Мы знали, что у нас все получится", - говорит Джон. "Мы просто хотели стать великими. Мы мечтали стать британскими Элвисами Пресли, и верили только в это".
В Лондоне Битлз сосредоточились исключительно на заключении контракта. У них была "конкретная цель или целый ряд целей: записать номер один для хит-парада...". Будет правильно сказать, что в это ледяное новогоднее утро в Лондоне следующий шаг был самым скользким. "Все, что мы хотели сделать, - это записать альбом", - позже скажет Джордж. Мы подумали: "Если мы сможем записать альбом, то превзойдем и Клиффа, и Shadows". Им оставалось только пройти одно испытание, еще раз продемонстрировать свои потрясающий талант, и Битлз стали бы, по тогдашнему выражению, артистами Decca.
В миле к северу от студий EMI на Эбби-роуд, в Бродхерст Гарденс, Западный Хэмпстед, находилась студия. Британский звукозаписывающий бизнес был таким же, каким он был на протяжении десятилетий, в нем работали одни и те же люди: компании управляли собственными студиями, и у нанятых по контракту талантов не было другого выбора кроме работы на студию. Повседневная жизнь больше напоминала правительственный департамент, чем развлекательный бизнес - все были на зарплате, продюсеры и звукоинженеры работали в строгих костюмах, звукоинженеры носили белые лабораторные халаты, а уборщики - коричневые. Decca и EMI были огромными компаниями, и их промышленные интересы так тесно пересекались, что часто возникали разговоры о слиянии. В то время лондонский Сити гудел от слухов: в последние дни 1961 года казалось, что EMI собирается сделать предложение о поглощении своего конкурента. Слухи утихли через несколько дней, но о ситуации в студии заговорили уже в первое январское утро.
Проблема возникла сразу же, как только Битлз приступили к работе. Усилители, которые они притащили из Ливерпуля, болтаясь в кузове фургона, оказались непригодны для записи. Они были хороши на сцене, достаточно громкие, чтобы расколоть кирпичи клуба Каверна и утихомирить дерущихся тедди-боев в Хэмблтон-Холле, но в студии все это звучали ужасно. Студия 2 была размерами 10 метров на 6 - большой удлиненный подвал, без окон, если не считать расположенной на том же уровне аппаратной для персонала. Оглушительный грохот, уместный на сцене танцклуба, здесь был не нужен. Однако на меньшей громкости усилители сильно фонили. Джону, Полу и Джорджу пришлось подчиниться инженеру по балансу 20-летнему Майку Сэвиджу: три гитары были подключены к нескольким студийным усилителям. Так что Битлз совершенно не могли регулировать громкость своих инструментов. Кроме того, Питу пришлось установить свои барабаны за изолирующими экранами, чтобы его звук не перекрывал других.
Ключевым словом того дня было "тест". Между собой Битлз называли это прослушиванием, но для сотрудников студии это был не более, чем тестовая запись - оценка рыночного потенциала музыкантов. Группа была здесь, потому что Майк Смит уже оценил их в Каверне и знал, что они достаточно хороши; теперь он хотел проверить их в студийных условиях. Стандартной процедурой была запись от двух до пяти песен, которых было достаточно, чтобы принять решение о продолжении сотрудничества. Битлз записали в то утро пятнадцать песен. Такая производительность наводит на мысль, что (если бы им предложили сделку) их первый сингл, а возможно, и другие, последующие, могли быть взяты с этой записи для издания. Из Ливерпуля далеко ехать в столицу, а записанные номера избавили бы всех от лишних хлопот. На ту же ситуацию указывает и продолжительность сессии - она началась поздно утром и затянулась до полудня с перерывом на обед. Точное время неизвестно, поскольку документация не сохранилась.
Битлз должны были начать работу в 10 утра под присмотром Майка Смита. Несмотря на свой высокий статус в громко разрекламированной компании Decca, 26-летний Смит зарабатывал 13 фунтов в неделю и жил с родителями. У него был талант и хорошая техническая подготовка, но он был относительно неопытен. По его признанию, когда он смотрел выступление Битлз в Каверне, это был один из первых рок-концертов, которые он видел. В студии же, несмотря на то, что он подавал надежды в карьерном отношении, Смиту не хватало навыков, присущих другим его коллегам. «Я не умел читать ноты, но никто в Декке об этом не догадывался. Продюсера принимали за всемогущего бога, и считалось само собой разумеющимся, что я знаю, как записать все наилучшим образом».
В то суровое утро бог все еще сохранял остатки своей популярности и был могущественней, чем Битлз. Он не спешил на сессию, чтобы помочь юным талантам. Смит серьезно опаздывал. Шли минуты, Брайан, конечно, воспринял это как личное оскорбление и вспылил, решив, что Битлз недооценивают. Когда Смит приехал, у него было не только похмелье после новогодней вечеринки, но и порезы и синяки, полученные в автокатастрофе за три дня до Рождества. Ко всему прочему перед ним вдруг возникают парни из Ливерпуля, которые стоят и ждут указаний «как записать альбом». Пит помнит, как Джордж сказал: "С Новым годом, Майк, мы не видели тебя в фонтане прошлой ночью". Обстановка разрядилась и сессия началась. Битлз впервые работали в лондонской студии звукозаписи. Стоя около микрофонов, они видели, как люди за стеклом аппаратной решают технические вопросы, вносят коррективы. Затем загорелся красный свет, означавший начало прослушивания.
Сессия звукозаписи
Понедельник, 1 января, студия 2, Decca, Лондон
Запись: Money (That’s What I Want); The Sheik Of Araby; Memphis, Tennessee; Three Cool Cats; Sure To Fall (In Love With You); September In The Rain; Take Good Care Of My Baby; Till There Was You; Crying, Waiting, Hoping; To Know Her Is To Love Her; Besame Mucho; Searchin’; Like Dreamers Do; Hello Little Girl; Love Of The Loved. Порядок песен, в котором они исполнялись, неизвестен.
Сессия на Декке - первая реальная возможность услышать Битлз, почувствовать их саунд в тот момент, когда они стремились к успеху, который, как они считали, полностью заслужили. Но несмотря на невероятный прогресс и множество побед на местном уровне, это был тот случай, когда им явно не удалось передать в песнях достаточную магию.
Для группы, которая кипела самоуверенностью, они просто могли перенервничать. Джон позже говорил об этом дне, "это было ужасно... мы были напуганы и переволновались". Между музыкантами и студийным персоналом возникла определенная пропасть недопонимания. К тому же было просто слишком рано, чтобы играть музыку. Во всех смыслах Битлз не были разогреты, а значит были скованы и подавлены новой обстановкой, строгими студийными требованиями. На улице было самое холодное новогоднее утро в Лондоне с 1887 года (19°F/минус 7°C), а внутри было ненамного теплее. Они ничего не могли сделать, чтобы изменить или улучшить ситуацию. Им пришлось заставлять себя играть, что вряд ли улучшало качество их музыки.
Неизвестно, знали ли Битлз, что будут записывать целых пятнадцать песен, и выбрали их заранее, или же Майк Смит просто хотел "еще одну". С годами стало общепризнанным "фактом", что выбор Decca сделал Брайан Эпстайн, наплевав на мнение самих битлов. Это неправда, и Джон ясно дал понять: "За исключением нескольких номеров мы практически полностью записали наше шоу, которое играли в Каверне". Если у Декки и был продуманный план, то он заключался в том, чтобы увидеть то, что Битлз играли в Ливерпуле целых восемь раз в неделю. Группа должна была показать свою музыкальную разносторонность, как и то, что все трое из них пели. Эту особенность битловского исполнения, не встречавшуюся у других групп, следовало всячески подчеркивать и подать товар лицом.
Все исполненные песни делились на четыре категории:
- Три недавних хита из хит-парада, показывающие как Битлз быстро могли реагировать на последнюю музыкальную моду, изменяя материал под себя: прилипчивая "Take Good Care of My Baby" Бобби Ви; баллада Пегги Ли "Till There Was You"; и блюзовая версия джазового стандарта "September in the Rain" Дайны Вашингтон. (Ни одна из этих композиций не была связана с нынешней вспыхнувшей модой на твист. Любая другая группа использовала эту возможность и исполнила что-нибудь в духе последних новинок: песню или инструментал, где упоминался этот танец).
- Три "оригинала" Леннона-Маккартни, песни, которые они только-только начали исполнять в своей концертной программе: два номера Пола 1959 года, "Like Dreamers Do" и "Love of the Loved", и номер Джона 1957 года "Hello Little Girl", его дебют как сочинителя, которым он мог бы гордиться.
Если Брайан и приложил руку к выбору, то, несомненно, для того, чтобы включить в программу песни Джона и Пола, поскольку сами они все еще не решались исполнять их, особенно за пределами Каверны. Попытки Брайана представить Битлз как "нечто новое" всегда включали в себя настойчивое продвижение сочинений Джона и Пола - даже если он не мог быть уверен, что они кому-то понравятся. Примечательно, что в новом номере журнала Disc тогда была опубликована статья под заголовком "Певцы НЕ ДОЛЖНЫ ПИСАТЬ СВОИ ПЕСНИ", автор которой (Дон Николл) "обратил внимание на тенденцию, которая может обернуться катастрофой для поп-музыки". Эта статья появилась в тот же день, когда ветеран-бэндлидер Джек Пэйн выступил по телевидению и пожаловался, что поп-пластинки стали продуктом "усиленного звука", что в них слишком много шума, созданного студийными инженерами в ущерб музыкальности. В таких условиях пришлось работать "Битлз" и многим другим рок-музыкантам в самом начале шестидесятых.
Всего на прослушивании Джон спел четыре номера, причем один из них совместно с Полом. Джордж также спел четыре, а Пол - семь. Удивительно, что Джон согласился на это. Однако все сводится к тому, что, слушая сессию в Декке, трудно получить представление о реальных Битлз. Тех Битлз, которые устраивали "mach Schaued" в Гамбурге и тех Битлз, которые привлекали восторженное внимание ливерпульской публики в подвале Каверны. Запись не давала адекватного представления о музыкальном имидже группы. Это было слабое, бледное выступление, с включенным ручным тормозом.
Как нервничал Пол слышно в песне "Till There Was You", где он, похоже, настолько увлекся, изображая из себя романтического балладиста, что полностью испортил своим пением композицию. Пол взял так высоко, что Джон позже сравнил его голос с женским. Все тот же Пол так тщательно следил за правильным произношением, что местами просто переборщил. В строчке "and then there was music" он пропел не иначе как «musicck». То же самое в "Love of the Loved", когда поет «hard lookk» (в "every time I look").
Джон был не намного лучше. Позже он сказал, что пел "Money" "как ненормальный". Это может означать, что он исполнил ее своим обычным надрывным голосом, но на самом деле имел в виду, что не был готов к ее исполнению. Получившийся вариант можно считать крайне неуверенным и неудачным, «ни вашим, ни нашим». О чем тогда думал Леннон? Что он крутой рок-исполнитель или он пытался выдать себя за кого-то еще? На достойном уровне ему не получилось исполнить ни "Money", ни "To Know Her Is to Love Her", ни "Memphis". Если голос Джона Леннона и испытывал когда-либо фиаско, то произошло оно ровно в этот день.
Джордж выступил лучше всех. Партия его гитары в "Besame Mucho" точна и уместна, а его соло в середине "Crying, Waiting, Hoping" звучит совсем неплохо. Однако в другие моменты его игра была ниже того уровня, который бы его, как перфекциониста, устроил: спотыкающееся соло в "Searchin'" просто ужасно, да и в "Hello Little Girl" оно ненамного лучше. Как вокалист, Джордж полон энтузиазма и ему удалось сохранять самообладание - особенно хороша "Take Good Care of My Baby". "The Sheik of Araby", пожалуй, самая недооцененная из всех работ того прослушивания. Это был смешной шоу-номер, который требовал реакции публики Каверны. На сцене Джон и Пол, гримасничая, исполняли безумные танцы, одновременно делая странные вставки - "not arf!". На записи, в безлюдной студии это звучало довольно абсурдно и неуместно.
Хуже всего обстояли дела с барабанами Пита. Вот он действительно проходил тест на профпригодность. За шесть месяцев до прослушивания, во время гамбургской сессии, Берт Кемпферт счел его игру настолько плохой, что забрал у него половину барабанов. Пит не смог обеспечить ритм, который был нужен гитаристам. Тот звук, на который был способен Ринго, и который всего за пять дней до прослушивания Джон, Пол и Джордж опробовали на шумной рождественской вечеринке. В Декке Пит получил в свое распоряжение полный комплект инструментов, с которым он не знал, что делать. Он нервничал так же, как и остальные, так как сидеть за изолирующими экранами было для него слишком непривычно. Но не экраны влияли на его плавающий ритм во время записи, который можно услышать в нескольких местах, в частности, в "Till There Was You". Не экраны были причиной однообразного ритмического рисунка практически в каждой песне. Барабанная партия Пита в "Money" хороша, но в остальном, играл он слабо и весьма примитивно: не было слаженности с басом Пола, и никогда не было атаки - ни разу барабанная партия Пита не обеспечивала необходимый для группы драйв и напор. Майк Сэвидж вспоминает, что был сильно разочарован. "Я считал Пита Беста очень средним и не умеющим держать ритм барабанщиком. В любом пабе Лондона можно найти кого-нибудь получше. Барабанщик должен качать своей игрой. И если качает он плохо, то портится все звучание группы. Если бы Decca и подписала контракт с Beatles, мы бы не стали использовать Пита Беста на записях".
В целом у той сессии были свои достоинства. Любая группа, оказавшись в столь ужасных условиях не справилась бы с подобной задачей – произвести впечатление, сыграв зажигательно и мощно. Несмотря на слабые моменты, "Love of the Loved" и "Hello Little Girl" получились довольно сносно, причем последняя выигрывала от совместного вокала Джона и Пола. Основной гармонический дуэт Битлз, который всегда считался их самой сильной стороной, удивительно мало использовался в Декке, хотя Пол замечательно поет свою партию в конце "Take Good Care of My Baby". Все они зажигают в "Three Cool Cats". Гитарные соло Джорджа не до конца оформлены, но все равно – это звук настоящих Битлз образца 1961 года. Джон превращался в актера Питера Селлерса, чтобы пропеть "Hey man, save one chick for me!", первый раз с индийским акцентом, второй - с немецким. Звучат такие вставки довольно слащаво, но как ни странно, в исполнении Битлз, их игривая старомодная приторность выглядит достаточно забавно.
Пятнадцать треков были записаны сразу, в моно, в основном без дублей, хотя они прогоняли каждый номер, чтобы собраться и настроиться, а также чтобы Майк Сэвидж мог выровнять уровень громкости инструментов и вокала. Группе разрешили прослушать запись, но не в контрольной комнате. "Если мы им проигрывали результат, то только прямо в студии, не заходя в аппаратную, - говорит Сэвидж. Они курили и слушали запись, которая вряд ли им особо понравилась». "Мы звучали неестественно", - вспоминал Джон два года спустя - слова, которые точно отражают суть его разочарования.
"В конце сессии я сказал им: "Я дам вам знать", - вспоминает Майк Смит. Заключение контракта с Битлз будет отложено как минимум на три недели. Предполагалось, что Смит имел право сам принимать такие решения, но на таком раннем этапе реорганизации A&R ему сказали проконсультироваться с Диком Роу, который тогда был очень занят в фильме с участием Билли Фьюри "Play It Cool!", а затем отправлялся в Америку, чтобы познакомиться с последними веяниями музыкальной моды. Британия в те времена оставалась культурной колонией США и такие визиты были обязательны для любого крупного работника шоу-бизнеса.
На следующий день, в условиях по-прежнему ужасной погоды, Битлз с боем пробивались по дорогам обратно в Ливерпуль. Каверна звала обратно - в их рабочем графике были запланированы обеденные и вечерние концерты на 3 января. Вернувшись домой, они рассказали своим друзьям и семьям, что «работа с Decca была нервной... но контракт с Деккой это лишь вопрос времени».
[1] Шотландский праздник, отмечаемый в канун Рождества.
[2] White Cross Speed Pills, вид стимулирующих лекарств, получивших популярность в середине XX века. Изначально эти таблетки продавались как безрецептурный препарат и содержали активный ингредиент амфетамин. Таблетки White Cross Speed Pills использовались в основном из-за их стимулирующего эффекта, способствующего бодрствованию, повышению уровня энергии и улучшению концентрации внимания.
В первый день нового 1962 года «Битлз» прошли первое прослушивание в лондонской студии. В дальнейшем фирма грамзаписи Decca Records, отказала группе, посчитав их исполнение недостаточно профессиональным. Через несколько лет данный казус будет признан одной из величайших ошибок в истории музыкальной индустрии.
Из книги Марка Льюисона "Tune In: The Beatles: All These Years":
Битлз нервничали – они никогда не были до этого в британской студии звукозаписи. Разве что в пригородном гамбургском кинозале, который немцы называли студией. В то же время они чувствовали, что вот-вот контракт будет подписан. Они знали об отделе A&R компании Decca, и о том, что Майку Смиту они определенно нравились, иначе он не пригласил бы их в студию. По закону
божьему, их двухсотмильный путь и должен был быть таким ужасным, с сугробами, метелями, льдом, густым туманом и брошенными машинами. Нил преодолел его за одиннадцать часов, и они заблудились где-то в районе Вулверхэмптона.
Путешествие Брайана на поезде было таким же беспокойным. Он остановился у своей тети Фриды, которая все еще жила в особняке в Мэрилебоне, недалеко от Бейкер-стрит. Битлз он встретил около 10 вечера, когда они приехали в отель "Ройал" на Вобурн-плейс, зарегистрировались, а затем ушли, чтобы поужинать. Группа снова забралась в фургон, и Брайан повел Нила - это был его первый визит в Лондон - на Чаринг-Кросс-роуд, где четыре года назад он работал в магазине книг и пластинок.
Пока Нил ездил искать парковку, остальные зашли в паб. Потом Нил вернулся с рассказом о двух мужчинах, которые спросили, можно ли им "покурить травку" в фургоне. Не понимая, о чем они говорят, он отказал. Битлз сели в кафе и были шокированы лондонскими ценами - шесть шиллингов за тарелку супа! И так настойчиво спорили с официантом, что он приказал им уйти. Пол (который пропустил семейный праздник Хогманай [1] ) вспоминает, как зашел в кофейню Nucleus на Монмут-стрит и был поражен, увидев людей, употребляющих «спид» [2] . Нил также рассказал, что Брайан привел их в неприметный клуб на Сент-Джайлс, и что они зашли туда просто посмеяться, зная, что это просто публичный дом.
Даже лютый холод не помешал им пройтись по магазинам. На Чаринг-Кросс-роуд (рядом с магазином "Дик Джеймс Мьюзик") был ряд магазинов музыкальных инструментов, даже лучше, чем у Хесси дома, а еще дальше, в доме 96, находился магазин театральной и балетной обуви "Anello & Davide". Их внимание привлекла пара испанских ботинок для фламенко, в стиле "челси" из черной кожи, с черными эластичными боками, биркой сзади, острыми носками и кубинским каблуком, 3 фунта 15 шиллингов за пару. Как и до этого с кожаными костюмами, после возвращения домой они связались с Anello & Davide и заказали четыре пары.
Потом по традиции в полночь Битлз сходили на Трафальгарскую площадь, где было установлена гигантская рождественская елка. Там полагалось проводить старый год и встретить новый. Они спели "Auld Lang Syne" и посмотрели как несколько смельчаков прыгают в фонтаны. Из-за сильного мороза и непогоды людей на площади было мало.
По возвращении в гостиницу Битлз без задних ног упали в постели: до самого важного момента в их жизни оставались считанные часы. Скоро они вернутся в Ливерпуль и у них на руках будет контракт с фирмой грамзаписи. До десяти утра им нужно было быть в студии Decca в Вест-Хэмпстеде. Они завели будильник Эпстайна и задремали, когда наступил 1962 год.
1 ЯНВАРЯ 1962 ГОДА
"Мы знали, что у нас все получится", - говорит Джон. "Мы просто хотели стать великими. Мы мечтали стать британскими Элвисами Пресли, и верили только в это".
В Лондоне Битлз сосредоточились исключительно на заключении контракта. У них была "конкретная цель или целый ряд целей: записать номер один для хит-парада...". Будет правильно сказать, что в это ледяное новогоднее утро в Лондоне следующий шаг был самым скользким. "Все, что мы хотели сделать, - это записать альбом", - позже скажет Джордж. Мы подумали: "Если мы сможем записать альбом, то превзойдем и Клиффа, и Shadows". Им оставалось только пройти одно испытание, еще раз продемонстрировать свои потрясающий талант, и Битлз стали бы, по тогдашнему выражению, артистами Decca.
В миле к северу от студий EMI на Эбби-роуд, в Бродхерст Гарденс, Западный Хэмпстед, находилась студия. Британский звукозаписывающий бизнес был таким же, каким он был на протяжении десятилетий, в нем работали одни и те же люди: компании управляли собственными студиями, и у нанятых по контракту талантов не было другого выбора кроме работы на студию. Повседневная жизнь больше напоминала правительственный департамент, чем развлекательный бизнес - все были на зарплате, продюсеры и звукоинженеры работали в строгих костюмах, звукоинженеры носили белые лабораторные халаты, а уборщики - коричневые. Decca и EMI были огромными компаниями, и их промышленные интересы так тесно пересекались, что часто возникали разговоры о слиянии. В то время лондонский Сити гудел от слухов: в последние дни 1961 года казалось, что EMI собирается сделать предложение о поглощении своего конкурента. Слухи утихли через несколько дней, но о ситуации в студии заговорили уже в первое январское утро.
Проблема возникла сразу же, как только Битлз приступили к работе. Усилители, которые они притащили из Ливерпуля, болтаясь в кузове фургона, оказались непригодны для записи. Они были хороши на сцене, достаточно громкие, чтобы расколоть кирпичи клуба Каверна и утихомирить дерущихся тедди-боев в Хэмблтон-Холле, но в студии все это звучали ужасно. Студия 2 была размерами 10 метров на 6 - большой удлиненный подвал, без окон, если не считать расположенной на том же уровне аппаратной для персонала. Оглушительный грохот, уместный на сцене танцклуба, здесь был не нужен. Однако на меньшей громкости усилители сильно фонили. Джону, Полу и Джорджу пришлось подчинитьс...
