ЮНЫЙ ДЖОН Первая из новой серии статей о детских днях битлов
Джону 10 лет. Снимок сделан в школе Dovedale Road.
Дорогой Дедушка Мороз, пожалуйста, принеси мне водяной пистолет с любовью от Джона, и не забудь копилку с ключиком, и пару перчаток, и не найдется ли у тебя каких-нибудь книжек, и постарайся, пожалуйста, достать несколько игрушечных автомобильчиков, а еще коньки.
Таков был один из самых первых литературных успехов пятилетнего Джона Винстона Леннона, которого мы сейчас знаем как писателя, музыканта, певца, композитора-песенника и юмориста.
Возможно, о Джоне рассказывать труднее, чем об остальных битлах. Джон очень прямой, непосредственный человек, но в то же время у него сложный характер. Но давайте посмотрим, что скажут о юном Джоне люди, которые лучше всех знали его в то время, когда он был ребенком и школьником.
Его тетя, Мими Смит, которая воспитывала мальчика с пятилетнего возраста поле того, как его родители разошлись, описывает школьника Джона так. «Симпатичный бунтарь. Ненавидел подчинение ни в каких видах и тех, кто хотел заставить его подчиняться, особенно школьных учителей. Во время учебы в художественной школе ему очень много задавали на дом, и мне постоянно приходилось поддерживать его и вселять в него уверенность, что он справится с заданием. Но если к нему заходили Джордж или Пол, это становилось совершенно невозможно».
ЛЮБИЛ ЖИВОТНЫХ
«Он любил животных, особенно нашего кота Сэма, который умер только в прошлом году. Когда я собщила ему эту новость, его сердце было совершено разбито.
Он был очень симпатичным мальчиком со светло-каштановыми волосами и большими карими глазами. Не думаю, что он помнит людей, сейчас смотрящих на него, потому что они видели его, когда он был еще ребенком, например, в автобусе или в каких-то других местах. Он к этому привык, так что если бы они не смотрели на него, он бы подошел к ним и сказал: « Я Джон Леннон, это я».
Он всегда был вожаком своей маленькой шайки и настаивал на том, чтобы быть индейцем и никогда – ковбоем. Но я помню, что его слово в играх было законом. Если он говорил: «Ты покойник», его другу лучше было согласиться с тем, что он мертв. Джон не стал бы пускаться в объяснения. Чтобы быть индейцем, ему пришлось обзавестись всем необходимым снаряжением. Обычно я ходила в магазин купить пучок перьев, чтобы сделать из них головной убор индейцев. Но даже этого было ему мало; он хотел выглядеть еще более похожим на краснокожего воина. Поэтому он упросил меня разрисовать его темно-коричневой краской. Видели бы вы его – это было настоящее зрелище.
Также у него была маленькая хижина, построенная среди деревьев в саду на заднем дворе. С наступлением весны становилось невозможно разглядеть ее среди листвы, и обычно он прятался в ней целыми часами. Он называл хижину своей «берлогой» и обычно сидел там, рисуя и сочиняя стишки, пытаясь подражать тому, что видел и вычитывал в своих книгах. А я сердилась на него, потому что он продолжал воровать мои бельевые веревки, которые использовал для перестройки хижины.
ЕСЛИ ОН ОЗОРНИЧАЛ
«Сначала, когда он шалил, я препровождала шалуна в его комнату, но он всегда вел себя там очень тихо. И тогда я решила посмотреть, чем он занимается. Я подкралась к двери и заглянула внутрь. Удобно устроившись, он сидел на простом стуле и читал книгу. Он был совершенно счастлив, а я все это время думала, что наказала его. Он всегда обожал читать, но только классику. Не думаю, чтобы он когда-нибудь читал роман. Его любимыми книгами были книги об изобразительном искусстве и о художниках, например, книга Джона Раскина “Book of Beauty”».
Мистер Баллард – преподаватель Джона в художественной школе – представляет совершенно другой портрет подростка:
«По сравнению с другими студентами Джон был очень молчаливым и тихим. Его работы не были особенно хороши, не хуже и не лучше работ остальных студентов. Его приятели относились к нему с симпатией и помогали исправлять ошибки. Я не помню Джона как лидера. Другое дело его друг Стюарт Сатклифф, по моему мнению, тот был настоящим законодателем моды».
РЕПЕТИРОВАЛ В ШКОЛЕ
«Я помню, в те дни Джон играл на гитаре. Думаю, большей частью он репетировал в школе потому, что его тетушка не позволяла ему играть дома. Она постоянно твердила ему: «Отложи эту гитару и займись каким-нибудь делом».
Причина, по которой мне нравился Джон, была в том, что меня тянет к людям, которые отличаются от других. Поначалу мне казалось, что он не обладает каким-нибудь особенным талантом, пока я не просмотрел его альбом для зарисовок.
Все студенты имели альбомы для обычных школьных заданий, но такого личного журнала, как у Джона, я никогда прежде не видел. Он изобиловал рисунками и сатирическими комментариями о преподавателях и сокурсниках и, очевидно, стал основой его первой книги.
Сказать, что они были блестящими, будет преуменьшением. Они показывали качественно нового Леннона. Каждый обожал этот журнал, вне зависимости от того, упоминался ли он в нем или нет. С этого момента основная работа Джона улучшилась. Он чувствовал, что теперь должен что-то предлагать и мог экспериментировать с новыми идеями, вместо того чтобы корпеть над рутинными учебными заданиями».
СОЗДАНЫ ДРУГ ДЛЯ ДРУГА
«Синтия также оказывала ему огромную помощь на этом поприще. Она стала для него путеводной звездой и, хотя была лучшей девушкой в классе, всегда уделяла свое свободное время Джону. Даже в те дни было ясно, что они просто созданы друг для друга.
С тех пор как я увидел альбом с набросками, я пришел к убеждению, что Джон станет блестящим художником-графиком, поэтому рекомендовал его в Graphic School of Art. К сожалению, именно в то время Джон завоевал репутацию бунтаря, поэтому Graphic School отказала ему в приеме. Я был совершенно уверен, что он добьется успеха, и делал все возможное, и в конце концов его все-таки приняли, но на отделение не графики, а живописи. Это было совершенно неправильно, но я ничего не мог поделать. Его талант графика так и не раскрылся и по прошествии шести месяцев Джон ушел. Я был очень раздосадован, ибо твердо верил, что он станет блестящим художником-графиком.
Последний раз я видел Джона в 1960 году на студенческом празднике в Ливерпуле. Я ехал сквозь совершенно распоясавшуюся толпу, как вдруг моя машина была забросана гнилыми фруктами и помидорами. Я высунулся из машины и увидел широко улыбающегося Джона в окружении нескольких приятелей. Он подошел и извинился, и мы расстались с ним как лучшие друзья».
Примечания.
Пожалуйста, делайте ударение в слове «битлы» на «и».
Джон просит у Деда Мороза “dinkies”, что можно перевести и как «игрушечные автомобильчики», и как «игрушечные паровозики». Я предпочел первое, так как “dinky” – фирменное название игрушечных автомобильчиков компании “Lines Brothers”. Впрочем, не настаиваю.
Насчет перчаток и коньков. Неизвестно, какие перчатки просит маленький Джон. Уж не футбольные ли вратарские? То же самое и с коньками: идет ли речь о роликовых коньках, или Джон хочет заполучить настоящие «канады»?
