RSS:

	Статьи
	Периодика

Beatles.ru в Telegram:

Шон интервьюирует Пола 04.10.20

Шон: Творческое сотрудничество (Джона Леннона)с Полом Маккартни беспрецендентно в истории рок н ролла. Оно важно для поклонников Битлз по всему миру и, что не удивительно, оно важно и для меня. Когда мы с Полом встретились поговорить о папе, я услышал многое, о чём я раньше не знал. Я начал интервью, спросив у него, когда же он понял, что папа – необычный парень?

Пол: Самое забавное, что мы с твоим папой пару раз сталкивались (до знакомства), я потом вспомнил, что видел его, когда он садился в тот же автобус, в котором был я, он ехал навестить свою маму, которая жила в моём районе, а потом он на этом же маршруте возвращался к своей тёте Мими. Так что я видел его пару раз и подумал, ничего себе, интересная у этого пацана внешность. А ещё я его однажды видел в очереди за рыбой и жареной картошкой и подумал, это же тот парень с автобуса, точно, это он, такой весь из себя крутой.

Шон: А ты уже знал тогда, что он – музыкант?

Пол: Нет, я тогда ничего о нём не знал, кроме того, что он выглядел круто. Такой, знаешь, с длинными баками, набриолининными волосами, и всё такое.

Шон: Образ тэдди боя?

Пол: Да, именно под тэдди боя.

Шон: У тебя тоже был такой имидж?

Пол: Больше имидж рокера, наверное - я думаю, мы все тогда пытались так выглядеть. Если видишь кого-нибудь, кто выглядит так же, как ты, то сразу понимаешь, что вы, скорее всего, поладите. Но я о Джоне ничего не знал. Не знал, кто он. Только видел его пару раз, в автобусе и в магазине, торгующем рыбой и картошкой. Но затем оказалось, что мой друг, Айвен, которого я знал по школе, был и другом Джона, мы с ним пошли на ярмарку и там он представил меня Джону, и я вспомнил, что это тот самый парень, с которым я периодически сталкиваюсь. Само собой, я узнал, что он был музыкантом, игравшим в маленькой группе под названием Кворримен, я с ними потусовался в перерыве.

Шон: Махровая самодеятельность, да? Ни гитар, ни усилителей, играли скиффл музыку на каких-то стиральных досках...

Пол: Это было перед появлением рок н ролла, старая музыка - музыка, которую играл мой папа. Что-то из этого мне нравилось. Ну, и, конечно, скиффл. Для нас это была свежая, новая музыка, нечто среднее между блюзом и фолк музыкой. Нужна была только акустическая гитара, другое музыкальное оборудование не требовалось. Партию басов играли на ящике из под чая. Простые ящики, знаешь ли, в которых привозили чай откуда-то из Индии. Прикрепляли палку от швабры и натягивали струну.

Шон: То есть их группа была маленьким, акустическим коллективом. Хорошо они играли? Тебе понравилось их звучание?

Пол: Джон мне понравился. А группа – не очень. Не то, чтобы они мне совсем уж не понравились...

Шон: ...но твой папа играл на трубе и ты больше разбирался в музыке, ведь в твоей семье были настоящие музыканты, звучало много джаза..

Пол: Мне повезло, мой папа часто играл музыку дома, вся семья была очень музыкальна, мы часто пели, собираясь все вместе – обязательно в канун Нового года, например. Забавно, но я считал, что так происходит во всех семьях. Что все семьи такие же, как моя, простые люди, все друг с другом ладят, ходят друг к другу в гости, поют, играют на пианино, и всё такое. И только гораздо позднее, на примере жизни твоего отца, я осознал, насколько трудным может быть детство, по сравнению с моим.

Шон: Моя бабушка, Джулия, тоже ведь играла, на банджо и укулеле. Ты помнишь, какой она была? Я ведь ни с кем никогда о ней толком не говорил. Ты же был с ней знаком? Какой она была?

Пол: Очень печально, что так всё сложилось в жизни, ты бы Джулию обожал! Она была прелестна. Очень крутая, с длинными рыжими волосами, очень энергичная, всё время шутила. Она действительно немного играла на банджо, научила Джона как брать некоторые из аккордов на банджо, нам потом пришлось его переучивать, чтобы играть на гитаре. Но она была очень хорошая, для Джона она была идолом, очень печально, что он жил не с ней и со своими сёстрами... Да, она была замечательной женщиной, очень весёлой, мы навещали её в её маленьком муниципальном доме, который находился не так далеко от моего дома. Это был район несколько попроще, победнее, чем район на холму, где жил Джон.

Шон: Он ведь жил на Менлов Авеню?

Пол: Да, на Менлов Авеню, а я – на Мэдисон Авеню.

Шон: Относительно фешенебельный район?

Пол: Да, по сравнению с тем, где выросли мы, трое остальных битлов, Джон вырос в фешенебельном районе.

Шон: Вот интересно, ведь люди не знали об этом.

Пол: Нет, не знали. Герой рабочего класса и всё такое... Джон заходил за мной, и потом мы шли, милю или две, до дома Джулии, и заходили к ней в гости. Это была череда соединённых между собой домов, её дом был муниципальным, очень скромным. Она угощала нас чаем с бутербродами, мы с ней сидели и болтали. Было совершенно очевидно, что Джон очень любил её и она очень любила Джона. И, как я уже сказал, она была весёлой, за словом в карман не лезла, была очень остроумной, и, я думаю, Джон унаследовал много из всего этого от неё.

Шон: Джулия знала, что вы организовали группу? Она поддерживала вас? А твой папа? Все родители были на вашей стороне или кто-то из них считал, что вы зря тратите на это своё время?

Пол: Она считала, что это здОрово, классная идея, она ведь и сама немного играла. И мой папа тоже, он был музыкантом в небольшом джаз бэнде и полностью меня поддерживал, мы всё время репетировали у меня дома. Иногда мы брали гитары и шли к Джулии, играли там, ей это очень нравилось, она была полностью за нас. 

Шон: Мне всегда казалось, что папа считал, и это выражалось по-разному в разные периоды его жизни, будто он не был настоящим музыкантом, в то время как все остальные ими были.

Пол: Я не считаю, что это правда. Что самое интересное, это нас сплотило, ведь мы должны были учиться вместе. Возможно, Джон не считал себя настоящим музыкантом тогда, когда все сходили с ума по скиффлу и умели брать аккорды на гитаре, в то время как Джон знал всего несколько аккордов на банджо, но это продолжалось всего неделю или две, в течение которых я учил его тем простым аккордам, которые я знал, и это нас сплотило, обмен теми аккордами, которые мы знали. И как только он научился играть, он был ничем не хуже других. Возможно, у него были какие-то комплексы из-за отсуствия формального музыкального образования, но его не было ни у кого из нас. И  считаю, это было одной из сильных сторон Битлз – никто из нас толком не знал, что мы делаем, и мы должны были найти свой путь сами, и мы исследовали этот путь все вместе, одновременно друг с другом. И это было чудесно, когда мы приходили на запись или выступление, мы все были новичками и учились с одной и той же скоростью. Когда мы приходили на запись с Джорджем Мартином, мы с Джоном приносили песню и играли её /напевает From Me to You/, а он говорил, подождите-ка, дайте мне записать аккорды, а мы такие- нет, нет, нет, мы же выросли вместе, мы всё это можем считать друг с друга.

Шон: Я помню историю о том, как тебе удалось разучить b7, и это было большое достижение.

Пол: Ещё какое достижение! Это же один из сложных аккордов. A и e – довольно простые...

Шон: Но без последнего аккорда нельзя играть блюз..

Пол: Да, этот аккорд нужно уметь играть. Так что я это помню, хотя уже не очень хорошо, я это уже столько раз рассказывал, что начинает казаться, будто этого не было. Но это правда. Мы ехали на автобусе в гости к кому-то из парней и кто - то сказал, что мол, этот парень крут, он знает, как брать b7. И мы тут же научились этому аккорду у него. Наверное, это к лучшему, что мы не знали слишком много, только разбирались немного в аккордах. Хотя некоторые из них были довольно сложные, как этот в Here Comes the Sun /напевает/. Возможно, это всё-таки правда, что в плане музыки я кое-что умел, меня научил мой папа, и гитарные аккорды я разучил пораньше, чем Джон. Но дело было даже не в опыте, а в отношении. Я относился к этому, как к чему-то, чем я хочу заниматься. А Джон привнёс то, что умел он. И это было замечательно, сочетание наших взглядов на вещи. Я вспоминаю об этом с точки зрения поклонника – как же мне повезло, что мне на пути попался этот странный тэдди бой из автобуса, который, как оказалось, занимается музыкой, как и я. Мы с ним объединились, и как же мы дополняли друг друга!  Такой вот ин ян... Это как в браке – говорят, противоположности притягиваются. Мы, наверное, не были такими уж противоположностями, но в нём было нечто, чего не было во мне, и во мне было нечто, чего не было в нём. И когда это всё соединялось, получалось нечто по-настоящему особенное.

Шон: Когда я думаю о вас двоих, тоже, наверное, с позиции поклонника, то мне написание таких песен как твоя Yesterday кажется посланием откуда-то из космоса. Настоящий прорыв для вас, с музыкальной точки зрения. Ты помнишь как...не знаю, правдива или нет та история, которую я слышал, о том, как папа написАл Strawberry Fields... Ты помнишь что-нибудь интересное об этом - о написании песни и о том, как папа сыграл тебе её?

Пол: Да, конечно. Знаешь, я ведь вообще-то её сегодня по радио слышал.

Шон: Правда?

Пол: Да. И подумал, это же знак... Когда я туда пришёл в первый раз, ворота были заперты. И Джон объяснил мне, что это – Strawberry Fields, дети сюда приходят играть и всё такое... И вот, когда нам нужна была новая песня, а эту песню написАл Джон, он просто принёс её, и это было чудесное произведение, впереди своего времени, особенно текст /подражает тексту песни. Далее, вероятно, следует пропущенный отрывок о музыканте /. У меня была одна из его первых пластинок дома, ещё до Битлз, и я играл многие песни с неё, я был погружён в эту музыку, как и твой папа. Но это только один из артистов, оказавших на нас влияние, их было гораздо больше. Strawberry Fields и Penny Lane – это ничто иное, как воспоминания о нашей юности. Забавно, но когда мы стали постарше... ну как, постарше, нам было-то лет по 20...

Шон: Очень молодые...

Пол: Да, молодые, совсем дети ещё, но мы чувствовали себя очень взрослыми, умудрёнными жизнью старцами. Итак, став немного постарше, если возникали какие-то проблемы с написанием или записью песни, мы всегда обращались к себе же, но семнадцатилетним. Мы считали этот возраст самым мудрым, ведь в 17 лет на всё плевать.

Шон: Всё проще.

Пол: Да. Всё чудесно, только вот здесь нужно добавить барабаны.... Мыслишь проще, жизнь прекрасна. Вот так и были написаны Strawberry Fields и Penny Lane. Я написал песню про эту улицу, про парикмахерскую на ней...

Шон: Не знаю, захочешь ли ты об этом говорить, но я недавно послушал запись того, как вы дурачились в студии, записывая Let it be. И это меня удивило, ведь я вырос с этим мифом, вроде как в то время вы друг с другом не ладили? Всевозможные мифы, окружающие съёмки фильма, и так далее. К моему удивлению, в тот период, как и на протяжении всей вашей карьеры, вам всегда было весело вместе, вы много дурачились, прикалывались, шутили. Так что-правда, а что-миф? Как тебе вспоминается это время, потому что я помню, что одном изинтервью ты сказал, что... 

Пол: Битлз были в процессе распада, это факт, и это было трудным временем для нас, всё это напоминало развод. Было очень трудно собраться с мыслями и было, в общем-то, не до веселья. Во время выпуска Let it be всё это отразилось в фильме, и усложнилось тем, что мы тогда уже расстались. Это было как тёмное, депрессивное облако, висящее над нами...

Шон: Эта фотография, сделанная, кажется, во время записи Let it be… Вы с папой сидите рядом друг с другом и вместе сочиняете песню. О чём она тебе напоминает?

Пол: Эта фотография, сделанная Линдой, дала мне надежду. Ещё до съемок у Питера Джексона. Это – совершенно особенная для меня фотография. Недавно прошла выставка работ Линды, её фотографий, увеличенных в размерах, и одну из них купил я. Это была увеличенная копия той фотографии, о которой мы говорим. Мы с Джоном в процессе написания песни. На ней отчётливо видно, как нам интересно друг с другом, мы улыбаемся, что-то записываем и поглощены процессом творчества. Каждый раз, когда мне невесело, я смотрю на эту фотографию и думаю, да нет же, вот именно это – реальность. И это прекрасно, что Питер Джексон продемонстрировал больше той реальности...

Шон: Приятно это слышать... Как известно, вы оба начали создавать всё больше и больше материала отдельно друг от друга с каждым новым альбомом. Но, несмотря на это, можно ли сказать, что вы всё равно привносили что-то своё в песни друг друга?

По: Я думаю, что да. Мы стали сочинять отдельно друг от друга по той причине, что мы начали жить отдельно. Ведь до этого, мы постоянно гастролировали и жили вместе. А когда гастрольный график начал сходить на нет, сократился до примерно одного тура в год, мы начали проводить много времени дома, с гитарой. Я так написАл Yesterday, а Джон – Strawberry Fields. Мы сочиняли отдельно друг от друга, но приносили песни в студию для записи. И вот тогда начиналась совместная работа над завершением песен, мы доводили их до ума и записывали в студии. И, что интересно, даже после распада Битлз, когда мы уже не работали вместе и ничего вместе не записывали, мы все всё равно в мыслях обращались друг к другу. Например, при создании нового материала, я и до сих пор часто так делаю. Пишу песню и думаю – Господи, ну и муть получилась, что бы на это сказал Джон? Наверое, сказал бы, да действительно, муть, тут надо всё переписать. И я переписываю песню. Мне говорили, что он делал то же самое. Когда у меня выходил новый альбом, ему необходимо было отправиться в студию и записать альбом лучше, чем тот, который выпустил я.

Шон: Да, у него есть эта песня, How? , альбом Imagine... Похоже, это – один из примеров. Я не уверен, в каком ключе она написана в оригинале, но если её играть в ключе c major а басы – d, то получится джазовый звук и, мне кажется, что это – твоё влияние. То влияние, которое ты оказывал на него на протяжении всей его карьеры. Не знаю, я ведь не могу у него спросить, но мне кажется, что когда я слушаю аккорды, мелодии, то, кажется, он следил за тем, что делаешь ты, и вы всё ещё находились на одной волне. Когда я слушаю твой первый соло альбом, Mccartney и его альбом с Plastic Ono Band, то мне кажется, между ними существует некая связь. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, их связывает их предельная искренность и открытость. Они оба отличаются от звучания Битлз тем, насколько они искренни. Я люблю и тот, и другой альбом, но мне кажется, ты всё-таки не полностью отошёл от сотрудничества с папой, был всё ещё на одной волне с ним.

Пол: Конечно, когда знаешь кого-то так давно, с раннего подросткового возраста до почти 30ти лет, это ведь довольно долгий период совместной работы - достаточный, чтобы знать друг друга. Даже пойдя разными дорогами, я считаю, вы всё равно думаете друг о друге, всё равно ссылаетесь друг на друга. Я всегда говорил, что меня больше всего радует то, что несмотря на всю ту хрень, через которую прошли Битлз, на все споры, которые в основном касались деловых вопросов, после всего этого, меня несказанно радует то, что мы с твоим папой наладили наши отношения. Если бы мы не помирились, это причиняло бы мне душевную боль, поэтому я счастлив, что это произошло, это придаёт мне силы.

Шон: Да, вы вновь начали общаться. В своих интервью того времени папа говорит, что собирается поехать навестить тебя и он, кажется, был по-настоящему рад предстоящей вашей встрече. Он говорил, мол, «Мы скоро с ним встретимся». «Пол, я скоро приеду!»... отпускал по этому поводу какую нибудь шутку, но было видно - он рад, что скоро увидиться с тобой. Вы были близкими друзьями, это очевидно.

Пол: Я много думаю о его песнях – конечно же, Imagine, Instant Karma, и часто при этом представляю его в студии и прямо вижу, как он, обращаясь к звукоинженеру, требует создать «эхо, как у Элвиса»…

Шон: Это ещё называется «отскакивающим звуком»...

Пол: ...или эхом в туалете. Это похоже на то звучание, которого я пытался добиться, играя  на гитаре в туалете у себя дома в Ливерпуле. Этот звук создаётся замедлением плёнки и я могу себе представить, как он просит создать этот звук, потом слушает это в наушниках и использует это на многих своих записях.

Шон: Я слышал, что у него были комплексы по поводу своего голоса. При создании его соло альбомов, он убавлял громкость на дорожке со своим вокалом, а звукоинженеры, воспользовавшись моментом, когда он отлучился, снова повышали громкость. Забавно, что у него были эти комплексы, хотя он был в общем достаточно уверен в себе.

Пол: Да, точно. Но эта уверенность в себе была его щитом, и я понял это фактически в самом начале. Если в жизни есть какие-то трудности, то можно дать им победить себя, а можно создать перед собой щит, и спрятаться за ним от мира. Встретив Джона, я сразу понял, что именно это с ним происходит. Его острый ум был его защитой. А комплексы – я не знаю практически никого, кто их не имеет. И понятно, что Джону иногда казалось, что у него что-то не очень хорошо получается. Я помню, мы с Джорджем Мартином записывали вокал для Eleonor Rigby и я ныл о том, как всё ужасно получается, как я ужасно пою. Но когда я слушаю эту песню сейчас, то мне она кажется вполе себе хорошей, она мне нравится, красивая песня...

Шон: Да, красивая...

Пол: У каждого из нас – свои комплексы. Однако, если вдуматься, то это, на минуточку, Джон Ленон, он – гений, остроумный, уверенный в себе, одарённый, и так далее. Да, у него были комплексы, ведь все мы – существа ранимые, я и сам про себя иногда думаю – Господи, а что если у меня недостаточно наград, которые подтвердили бы, что я не так плох. Но, если серьёзно, это так не работает. Как артист, ты всегда в себе сомневаешься, думаешь, что можешь лучше... Но потом, слушая свои вещи, думаешь, что они вовсе не плохи... Я думаю, это с нами со всеми происходит.  

Шон: А как к вам пришло решение самим стать авторами песен, ведь многие группы не пишут свой материал? На вас повлиял Бадди Холли?

Пол: Мы начали писАть песни независимо друг от друга, я начал сочинять, как только у меня появилась гитара. Я инстинктивно пытался разучивать те песни, которые мне нравились – блюз, скиффл... Помимо этого, я начал пытаться создавать песни и сам. А потом выяснилось, что Джон занимался тем же. Это всё было на уровне хобби, которое можно с кем-то обсудить, рисование, например. Тебя похвалят и начинают разговор о том, что им нравится футбол. Никто не относился серьёзно к тому, что я пишу песни – до того, как я встретил Джона. Оказалось, что у каждого из нас было написано по паре песен, которые мы, независимо друг от друга, сочинили, играя на наших гитарах. И мы решили, что это хорошая идея – писАт ьсвой собственный материал. Это были простые, незамысловатые песенки. Но мы встречались, шли ко мне домой, играли там эти песни, и всё это было до того, как мы впервые услышали Бадди Холли. А уже после того, как мы усышали Бадди или Эвеверлиз, мы копировали их стиль. Но мы начали заигрывать с идеей написания песен независимо друг от друга и без влияния со стороны кого-либо. Просто у нас были гитары, мы любили эту новую музыку, и мы пробовали что-то создавать.

Шон: Вы ведь написАли Love Me Do до Битлз?

Пол: Да, эту песню, и некоторые другие, они все были написаны до Битлз. /пропущенный отрывок в которых пол перечисляет эти песни/

Шон: А вы браковали какие-нибудь из своих песен, которые не получились, не понравились вам? Или у вас всё всегда получалось, с самого начала?

Пол: Нет, были и не очень хорошие песни.

Шон: Ну, слава Богу...

Пол: Было несколько песен – ошибок очень молодых и неопытных авторов. Была такая песня, под названием Just Fun /берёт гитару, демонстрирует/.

Шон: Ух ты, да она в стиле кантри...

Пол: Да, кантри музыка оказала влияние на многие наши ранние песни... Да,со временем мы начали писать песни получше, чем эта, и вместе наслаждались процессом накопления опыта, и в конечном итоге всё у нас получилось и /дурачась/ к Битлз пришёл громадный успех.

Шон: Успех приходит ко многим замечательным группам, но именно вы постоянно развивались, росли. Посмотреть только на вашу историю, от самого первого альбома до Abbey Road и Let it Be, а ты после этого ещё и взял и написал ораторию и много чего ещё... Откуда вы брали свой уникальный драйв, стремление к росту? Когда я слушаю Because или I Want You/She’s so Heavy,я понимаю, что даже перед самым распадом Битлз папа всё ещё творчески рос, откуда это бралось? Ведь то же самое можно сказать далеко не про всех музыкантов того поколения...

Пол: Во-первых, мы попросту были хороши, вот и всё. Во-вторых – мы выросли вместе с детства, мы делали первые шаги вместе, учились ходить, а затем бегать вместе. И мы оказывали влияние друг на друга, что очень важно. И мы учились, не только в плане творчества, но и жизни. Мы приезжали из Ливерпуля в Лондон и осваивали его вместе. Мы тогда жили отдельно друг от друга, но мы много говорили обо всём этом. Про наши походы по клубам, и так далее. Всё то,что мы испытали вместе и тот путь, по которому мы прошли совместно, заставил нас захотеть продолжать этот путь и кто знает, возможно, стать лучше. Так и случилось. Когда я делал что-то, что несколько опережало своё время, Джон создавал что-то ещё более продвинутое. Мы были двумя друзьями, состязавшимися между собой.

Шон: То есть вы вдохновляли друг друга, в в итоге став в творческом плане теми, кем вы стали?

Пол: Да, несомненно. Я ведь собирался стать школьным учителем. Не знаю, кем собирался стать Джон, может, художником, или кем-то вроде этого. Не знаю. И мы спасли друг друга от этой участи.

Шон: Есть ли какие-нибудь песни, выпущенные папой как соло артистом, услышав которые, ты подумал, что они по-настоящему удались? Наверное, Mind Games – мне-почему-то кажется, что именно она тебе понравилась? Или Number Bine Dream? Являешься ли ты поклонником каких-либо его сольных песен или альбомов?

Пол: Да. Меня об этом часто спрашивают, какие из его песен мне нравятся. В первую очередь, это Beautiful Boy.

Шон: Хе хе... /пропущенный отрывок/...наверное, он выучил его от тебя, у тебя ведь major six присутствует в начале Fool on the Hill. И по-моему, ты этот аккорд использовал до этого, и задолго до него.

Пол: Ха ха, да я этот аккорд изобрёл!

Шон: Ты его изобрёл?

Пол: Нет, конечно. Но я его люблю. Люблю своё дело. И я хочу сказать, с Днём рождения, Джон, чудесный, чудесный парень! Было приятно пообщаться с тобой, Шон, ты тоже чудесный парень!

Шон: Вот спасибо...

Пол: ...да ещё и по такому поводу, очень приятно...

Шон: Большое спасибо, очень приятно было пообщаться, особенно поговорить о папе и о моей бабушке. Спасибо.