John Lennon, The Life by Philip Norman

"Я не очень-то хотел, чтобы мне скорее исполнилось 21, - вспоминал Джон. Внутренний голос говорил мне: "Посмотри, ты уже слишком старый". Даже до того, как мы записали пластинку, я думал... что я упустил свой шанс, успех должен приходить в 17 лет. Многие звезды в Америке были детьми... Помню, как одна родственница сказала мне: "Теперь все идет к старости". И я испытал настоящий шок. Она сказала мне, что моя кожа начнет стареть и все такое прочее."
Временами Джону даже приходили мысли о том, что не ошибся ли он, бросив художественный колледж, и не попытаться ли ему вернуться туда, причем, хорошо бы рядом был Стю Сатклифф, присутствие которого всегда внушало Джону уверенности в своих силах. Джон постоянно отправлял письма другу в Гамбург - длинные, написанные в спешке и простым языком письма, без свойственных ему приколов и ошибок в правописании, где он откровенно и отчаянно обнажал то, что называл "маленькой сокровенной частичкой себя". С точки зрения Джона, Стю нашел идеальную для себя жизнь, занимаясь любимым делом под руководством Эдуардо Паолоцци, находясь рядом с такой девушкой, как Астрид, а также с ее гостеприимной и заботливой мамой, и с наступлением темноты играя в районе Сан-Паули.
Но, на самом деле, ситуация была далеко не идеальна. Та интенсивность, с которой Стю работал, похоже, привела к тревожным симптомам, как физическим, так и умственным. Стю стал болезненно худым и страдал от слепящих приступов головной боли и тошноты, против которых обычные средства лечения не помогали. У него могло резко меняться настроение. Та мягкость и нежность, которые сначала очаровали Астрид, внезапно сменялись у него на ярость и гнев, которые обрушивались на девушку за то, например, что она флиртовала с другими мужчинами во время их последнего посещения баров на улице Репербан. "Я очень тяжело воспринимала его ревность, - говорит Астрид, - потому что я никогда не давала для нее повода."
Астрид и ее мать наконец-то уговорили Стю обратиться к доктору и пройти ряд тестов, и в июле Стю написал своей матери о результатах медицинского осмотра. Как выяснилось, за последние два года Стю заработал целый букет проблем со здоровьем: гастрид, затемнение в легком, подозрение на аппендицит и гормональный дисбаланс, который и объяснял его внезапную смену настроений. Доктор в Гамбурге велел ему бросить курить и отказаться от алкоголя, выписал медикаменты и составил для Стю строгую диету, а также предупредил его о том, что медлить с операцией по удалению аппендицита нельзя. В конце августа Стю вернулся в Ливерпуль, намереваясь прооперироваться в родном городе, предварительно показав рентгеновкие снимки, сделанные в Гамбурге. Однако ливерпульские специалисты посчитали, что все в норме и что все проблемы Стю связаны с нервным истощением. В ярости от того, что его обвинили в ипохондрии, Стю вернулся в Гамбург, не сделав операцию.
Среди подарков, преподнесенных Джону на его день рождения 9 октября, была сумма в 100 фунтов наличными от его тети Матер и дяди Берта. Джон решил потратить ее на каникулы в Европе, пригласив Пола попутешествовать вместе с ним. И в один прекрасный день двое просто исчезли, несмотря на плотный график выступлений и ничего не сказав Джорджу и Питу. Они намеревались добраться до Испании автостопом, но вместо этого отправились на поезде в Париж и оставались там две недели, проживая в дешевом отеле на левом берегу Сены. В их планы входило полностью забыть о музыке, хотя они все же и посетили один клуб на Монмартре, а также побывали на концерте Джонни Холлидея. На блошином рынке Джон и Пол обнаружили модные джинсы, не трубочки, а расклешенные, похожие на брюки-клеш британских моряков. Друзья приобрели по паре, но затем, опасаясь выглядеть слишком "странно", заузили их до привычного вида.