Kiss

“Ну, я просто зашел посмотреть, как у тебя дела”, - сказал он. “Ты меня больше не увидишь. О, и Джин хотел, чтобы я сказал тебе, что он считает тебя неудачником и идиотом и что ты заслуживаешь всего, что у тебя есть. Удачи тебе с твоим сольным альбомом, но он отказывается переступать порог этой больницы”.
«Действительно?»
“Да, он хотел, чтобы я передал это сообщение”, - сказал Пол.
“Ну, ты это сделал, так что убирайся нахуй”.
В отличие от двух других, Эйс был на моей стороне с самого начала. Он пришел на следующий день после того, как меня госпитализировали.
“Кот! Посмотри на себя!” - сказал он.
“Мне так больно, брат”, - пожаловался я.
”К черту это", - сказал он и выбежал на поиски врача. Секундой позже он втащил доктора в комнату.
“Ты дашь ему что-нибудь от его гребаной боли, или я сожгу эту больницу дотла. А еще лучше, я куплю это и уволю всех ублюдков здесь”, - сказал Эйс.
Охранник вошел в комнату, потому что услышал весь этот переполох, но Эйсу было все равно.
“Приведи больше телохранителей. Я тоже надеру им задницы”, - сказал он.
Однажды ночью я лежал в постели в больнице, когда вошла эта молодая медсестра.
“Привет, мистер Крисс, как вы себя чувствуете?”
“Я чувствую себя дерьмово”, - сказал я. “Мне нужны обезболивающие. Я не могу уснуть.”
“Хорошо, я позабочусь о тебе”.
Она открыла капельницу, и мне капнули немного морфия.
“Ты чувствуешь себя лучше?”
“Да”, - сказал я мечтательно.
“Я могу заставить тебя почувствовать себя еще лучше”, - сказала она, откинула одеяло и сделала мне минет. Я не мог в это поверить. Это было похоже на то, что вы читали на форуме Penthouse, за исключением того, что она была не настолько хороша собой. Не то чтобы я жаловался.
Закончив, она улыбнулась.
“Я просто хотела иметь возможность сказать, что я отсосала Питеру Криссу. Я большой поклонник вашей группы”.
Это был отличный минет. Я кончал, и мне было больно, и у меня одновременно ломило спину.
Она пошла за тазом, намочила салфетку для лица, вымыла мой член, вымыла яйца и снова накрыла меня одеялом.
“Спокойной ночи, мистер Крисс”, - сказала она. Я больше никогда ее не видел.
К тому времени Фрица перевели в крупный ожоговый центр. В конце концов он полностью выздоровел и остался в бизнесе. Когда я выписался из больницы, мне все еще было больно, и у меня не было достаточно сил, чтобы пойти домой. Но нам пришлось начать работу над сольными альбомами, так что в итоге я остался в Лос-Анджелесе, что меня вполне устраивало, поскольку это означало, что я увижу Деб.
Я был по уши влюблен в Деб. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было скорее вожделение. Я был так очарован ее красотой, но в моих чувствах не было глубины. Никакого чувства товарищества. Я просто хотел трахать ее каждую минуту дня. Было ли это так неправильно? Я так не думал.
Лидия вернулась к работе над нашим новым домом, и звонки становились все реже и реже. Дело было не в том, что мы сильно поссорились. Я никогда не был так счастлив в сексуальном плане с Лидией. Для нее было невозможно сравняться в сексуальном плане с этими девушками, которые были готовы на все, чтобы похвастаться тем, что они переспали с рок-звездой.
Хотя Деб могла бы. Она была настоящей тусовщицей, которая могла пить и нюхать столько же, сколько и я. К тому же у нее был ненасытный сексуальный аппетит. Она была бисексуалкой, что было действительно волнующе, так как у меня никогда не было девушки, которая шла бы обоими путями. Позже я узнал, что это было преимуществом в мире Хефа. Его любимым занятием было иметь трех цыпочек одновременно. Он любил смотреть, и ему нравилось использовать вибраторы размером со слона. Однажды Деб привела меня в ту часть особняка Плейбоя, где на стене висело двадцать пять вибраторов и двухсторонних фаллоимитаторов. Мне нравился Хеф. Он был настоящим образцом для подражания для мужчин: кто бы не хотел разгуливать в халате и трахаться 24/7?
Так что весь этот горячий секс вскружил мне голову. Я убедил себя, что разлюбил Лидию. Мне было неловко из-за того, что я изменил ей с Деб, но я ничего не мог с собой поделать. Думал мой член, а не мой мозг. Когда я решил, что собираюсь остаться в Лос-Анджелесе для записи своего альбома, я встретился с Крисом Лендтом и снял тридцатисемикомнатный дом Винсента Прайса в Холмби-Хиллз, в двух шагах от особняка Хефа. Я переехал к своему телохранителю Рози. Несколько дней спустя я попросил его связаться с особняком Плейбоя и найти Деб. Он дозвонился до нее по телефону.
“Питер собирается записывать свой альбом в Лос-Анджелесе, и он был бы рад увидеть тебя на ужине”, - сказал ей Рози.
Мы пошли к Чейзен, и она выглядела великолепно. Я привез ее обратно к себе домой, и мы трахались всю ночь, и она переехала ко мне.
Оглядываясь назад, можно сказать, что запись сольных альбомов, вероятно, забила последний гвоздь в крышку гроба группы. С самого начала Шон был против этого. Он думал, что будут победители и проигравшие, и это будет концом KISS. Идея Шона заключалась в том, что каждый из нас должен поддерживать других на их сольных альбомах. Но нас втянули в грандиозные планы Билла и Нила. Мы бы создали KISStory, выпустив четыре сольных альбома в один и тот же день. Ни одна группа никогда не делала этого раньше, и ни одна группа не делала этого с тех пор.
Когда пришло время расстаться и записывать альбомы, Шон впал в депрессию, потому что узнал, что не собирается продюсировать мой. Я встретился со Стэном Пенриджем и поработал над несколькими новыми песнями для альбома. Мы со Стэном часто собирались вместе и писали, когда у нас были перерывы в гастролях. Я решил, что хочу, чтобы Джорджио Мородер продюсировал меня. В то время он много работал с Casablanca и собирался продолжать писать музыку для Scarface. Он отказал мне, потому что ему не понравились демозаписи, которые мы со Стэном сделали, поэтому тогда я обратился к Тому Дауду, который был продюсером Рода Стюарта. Том в то время был в Мексике, и сообщение, которое он получил, заключалось в том, что “Мистер Христос” хотел поговорить с ним о продюсировании его альбома. К тому времени, когда он разобрался в путанице и перезвонил мне, было слишком поздно.
Итак, я вернулся к Шону, но он уже взял на себя обязательство продюсировать альбом Джина. Так что я разозлился. Но Шон пошел со мной в Electric Lady, привлек нескольких замечательных игроков, таких как Эллиот Рэндалл и Пол Шаффер, и написал и спродюсировал две песни “I Can't Stop the Rain” и “Rock Me, Baby”, чтобы я использовал их в качестве демо, чтобы найти другого продюсера. Они получились настолько великолепными, что в конечном итоге мы использовали их в альбоме.

Жаль, что мы с Шоном не работали вместе над этим альбомом. У него было ужасное время, работая с Джином. Джин был тогда таким засранцем, что даже не называл великих музыкантов, которых собрал Шон, их настоящими именами. Он называл их “Эй, соло-гитара” или “Эй, барабаны”. Потребовался бунт, когда они чуть не ушли с сессий, чтобы привести Джина в порядок.
В итоге я нанял Вини Понсию продюсировать меня. Он продюсировал Мелиссу Манчестер, но я был более взволнован, потому что он был соавтором Ринго Старра. Мы сразу же поладили. Я еще не полностью исцелился, поэтому играл на барабанах с небольшими повязками на каждом пальце. Это было невероятно больно, но у меня была цель — записать лучший альбом из четырех и с достоинством покинуть группу. Если бы мои пальцы не горели, моя шея испытывала такую боль, что мне пришлось надеть бандаж. И когда я по-настоящему заиграл песню, мне показалось, что в ребра только что вонзили нож. Вини был действительно впечатлен моей самоотверженностью.
Я не мог дождаться, когда смогу попасть в студию каждый день, когда мы записывались. Никогда не было никаких споров, никаких драк в комнате, никакого самолюбования, в отличие от моего другого опыта записи. Я относился к музыкантам так, как будто они были моей настоящей группой, как будто мы были вместе целую вечность. Когда мы записывали “Rock Me, Baby”, у меня было три чернокожих бэк-вокалиста, и мы все накачались шампанским, обняли друг друга и пели от всего сердца. Именно так и должен был быть записан альбом: получать огромное удовольствие от работы с великим продюсером и замечательными людьми.
Люди часто спрашивают меня, как я придумываю тексты и идеи для песен. Ну, возьмем “That's the Kind of Sugar Papa Likes”, песню с альбома, которую я написал совместно со Стэном. Однажды вечером я был дома и смотрел Хамфри Богарта в "Сокровищах Сьерра-Мадре", и в одной сцене он узнает, что у него есть выигрышный билет, и он собирается получить двести песо. Он говорит: “Это тот сорт сахара, который любит папа”. Конечно, мы изменили ссылку на сахар с денег на секс.
Как я вообще закончил альбом, живя в доме Винсента Прайса, выше моего понимания. Я действительно полностью перешел в режим Элвиса. Если Деб недостаточно отвлекала, я решил привлечь Стэна, моего старого напарника по преступлению. Он был соавтором многих песен и участвовал во всех моих экспериментах с наркотиками. Мы проводили сеанс, а потом возвращались домой и играли в бильярд в огромной бильярдной. Если нам становилось скучно, мы смотрели фильм в кинотеатре, который был размером почти с небольшой артхаусный кинотеатр. У Винсента Прайса было огромное хранилище для хранения норковых шуб, поэтому мы хранили там охлажденное шампанское. Он был поваром-гурманом, и у него была кухня размером со среднюю квартиру в Нью-Йорке. Рози пытался следовать карточкам с рецептами Прайса, но половину времени он чуть не сжигал кухню дотла, так что по большей части мы питались шоколадными пончиками Entenmann, шампанским и кокаином.
Находясь в Лос-Анджелесе, Рози познакомился с врачом, которого он считал слабаком.
“Было бы проще простого получить от него какие-нибудь наркотики”.
“Ты так думаешь?” Мне вдруг стало по-настоящему интересно.
“Он сказал мне, что любит тебя. Он был бы счастлив дать тебе все, что тебе нужно.”
Я составил список. Пятьдесят квалудов, тридцать перкоданов, сорок валиумов, тридцать секоналов.
Я не думал, что это реально, но, конечно же, как по маслу, каждые две недели у задней кухонной двери оставляли большую сумку. Рози принес бы это сюда.
“Эй, босс, у нас вечеринка”, - ухмылялся он.
Я устраивал эти дикие вечеринки и приглашал сотню человек. Я даже не обязательно ходил на них, потому что вы могли наблюдать за тем, что происходило в бассейне, из окна в подвале. Они не могли видеть тебя, но ты мог видеть их. Итак, мы с Деб спускались вниз с шампанским и несколькими лудами и смотрели, как все трахаются, дрочат друг другу, парни трахают цыпочек пальцами, и мы трахались на диване, наблюдая за ними. Через некоторое время я звонил наверх: “Рози, подгони машину”. Мы уходили с вечеринки и отправлялись тусоваться в "Радугу" на Сансет-Стрип.
Мы тусовались пять недель подряд, когда Лидия решила вернуться на Запад. 3 июля я послал ей три дюжины желтых роз в память о дне нашей встречи, но продолжал уклоняться от ее телефонных звонков. Когда я наконец поговорил с ней, я сказал ей, что мы с Рози провели выходные четвертого июля в Малибу. Я не сказал ей, что Деб была с нами и что мы были в отличном спа / курорте, о котором знала Деб.
Когда пришла Лидия, я едва чмокнул ее в щеку. Я просто больше не был в нее влюблен. Я сказал ей, что нам не следует заниматься сексом, потому что я заразился герпесом во время переливания крови в больнице. Сейчас я ловил рыбу. Я сказал ей, что написал для нее песню на альбоме под названием “Ты важна для меня”, но это была ложь. Вини написал эту песню вместе с Джоном Вастано и Майклом Морганом. Я должен был ей кое-что сказать.
Пока Лидия была там, я порылся в карманах и нашел все квитанции по кредитным картам за те выходные четвертого июля, которые мы с Деб провели в Малибу. Я выбросил их в корзину для бумаг в своем офисе и накрыл другим мусором. Я решил, что выброшу все это, когда вернусь из студии тем вечером. Мы оставили Лидию в доме, и пока я был в студии, она перевернула все вверх дном и нашла все квитанции. Я не мог в это поверить. Конечно, я настоял, чтобы Рози была моей парой. Но мне было трудно объяснить получение двух браслетов от ювелиров Саймона.
Лидия поболталась по Лос-Анджелесу еще несколько дней, а затем отправилась домой. В августе Лидии позвонили из офиса Билла. Шон позвонил Лидии и сказал, что было бы обидно, если бы эта сучка получила все деньги Питера. Когда я узнал обо всем этом, я был в ярости.
Я противостоял Шону. “Как ты мог быть предан Лидии, а не мне?”
“Мне не нравится, с кем ты”, - сказал Шон. “Эта цыпочка собирается убить тебя. Она - самое худшее, блядь, что когда-либо случалось в твоей жизни. Разве ты этого не видишь?”
Я не мог.
“К черту Лидию. К черту Гринвич. Я переезжаю в Лос-Анджелес. Посмотри, что у меня здесь есть, - сказал я.
Шон ничего не сказал. С того дня он отказался от меня и перешел на сторону Лидии. Но я сам был в противоречии. Примерно через неделю после того, как Лидия узнала о Деб от Шона, я решил вернуться в Нью-Йорк и дать своему браку еще один шанс. Моя запись была закончена, и у меня не было оправдания оставаться в Лос-Анджелесе.
Я сел рядом с Деб.
“Я должен идти домой”, - сказал я ей.
“Ты собираешься там остаться?” - поинтересовалась она.
“Знаешь, Деб, я не знаю. Я думаю, я собираюсь попробовать и посмотреть, что произойдет со мной и Лидией”.
“Я понимаю”, - сказала она. “Я люблю тебя, но я не влюблена в тебя так, как, я уверен, Лидия. У меня были лучшие четыре месяца в моей жизни с тобой, но если ты не вернешься, я пойму это”.

Guitar World March 2024.

Пришло время покидать мой особняк. Я заказал два лимузина, и мы подъехали к развилке дорог на Беверли-Хиллз-драйв. Я шел в одну сторону, а Деб - в другую. Я посмотрел на нее в окно, а она обернулась и посмотрела на меня. Я послал ей воздушный поцелуй, она помахала в ответ, машины разъехались, а я откинулся на спинку сиденья и подумал: "О Боже, я не могу поверить, что теряю самую красивую женщину в мире".
Итак, я вернулся в Коннектикут и попытался, но просто не мог выбросить Деб из головы. Даже дом нашей мечты в Гринвиче сейчас казался мне не таким хорошим, как тогда, когда мы его купили. Мы с Лидией вернулись к нашей старой рутине и снова начали много отсасывать, и в конце концов мы трахнулись, но я думаю, она могла сказать, что мне это не нравилось.
18 сентября вошло в историю звукозаписывающей индустрии, когда все четыре наших сольных альбома были выпущены в один и тот же день. Они, конечно, были разношерстными. Мой альбом отразил мои музыкальные вкусы — R&B в стиле Motown с рожками и чернокожими бэк-вокалистами. У Пола было больше английское звучание Zeppelin, которое ему нравилось. Альбом Ace был его типичным хендриксовским альбомом, а альбом Gene's был самым причудливым, почти попсовым. Позже он написал, что его намерением было разозлить фанатов KISS и бросить им в лицо, что их музыкальные вкусы одномерны, а его - нет. Вот какими сумасшедшими мы все были тогда.
Чтобы успокоить наше самолюбие, Нил сделал каждый из альбомов платиновым. Но в совокупности альбомы продавались так, как продавался бы альбом одного KISS, так что итоговая прибыль уничтожила прибыль Casablanca. Два года спустя Нил был вынужден продать компанию.
Сразу после этой катастрофы наш фильм, наконец, вышел в эфир 28 октября 1978 года. Мы были возмущены тем, что во всех рекламных роликах фильма Джин фигурировал вместе с остальными на заднем плане. Это было всего лишь симптомом состояния группы. Пять лет спустя мы раздували ситуацию до неузнаваемости. Мы были измотаны и несчастны из-за всех альбомов, всех гастролей, всего того, через что нам пришлось пройти.
Все мы в конечном счете были смущены, снимаясь в этом фильме. Отзывы были одинаково ужасными. “Лос-Анджелес Таймс" назвала это "четырехзвездочной мерзостью". Пятиминутная идея для мультфильма, замаскированного под двухчасовой фильм”. На самом деле мы получили много писем с ненавистью от фанатов после этого фильма. Может быть, мои чувства к фильму в конце концов не были такими уж безумными?
Что случилось с крепкими нью-йоркскими ребятами, которые пробились к вершине? Теперь мы были на обложке журнала "16". Джин полностью сошел с ума по Голливуду. Он встречался с Шер, а потом бросил ее ради ее лучшей подруги, Дианы Росс. Пол все еще искал Пола, поэтому он просто покупал все большие и большие квартиры в Нью-Йорке и украшал их.
Я просто больше не хотел этого делать. Мы превратились в гребаную группу, торгующую куклами Барби, жалким куском дерьма. Мы даже перестали хорошо играть на наших инструментах. Мы бы просто вышли туда в гриме, вели себя как гребаные клоуны и загребали деньги. Все превратилось в деньги, деньги, деньги. Кто не хочет разбогатеть? Особенно, когда ты попадаешь туда, сочиняя музыку, делая что-то веселое. Но веселье пропало. Теперь это было просто выпускать продукт и постоянно гастролировать, и даже не иметь возможности наслаждаться тем состоянием, которое мы зарабатывали.
Во многом это была вина Билла. Он владел мерчендайзинговой компанией, которая занималась всеми нашими товарами, и получал 50 процентов выручки от продажи. Одно дело продавать футболки: каждая рок-группа делала это. Но коробки для ланча? Куклы? Меня всегда поражало, что наши песни были такими непристойными, все о сексе и вечеринках, а теперь мы продавали всякую всячину детям. Даже Пол не мог понять, почему мы продаем детские ланч-боксы. У него было много разногласий с Джином по поводу товара. Билл и Джин собирались вместе, и следующее, что мы помнили, - это то, что мы продавали туалетную бумагу "ПОЦЕЛУЙ меня в задницу". Люди больше не приходили смотреть нашу музыку. Это было больше похоже на поездку посмотреть какой-нибудь диснеевский спектакль.
В период с 1977 по 1979 год мы собрали более 100 миллионов долларов только за счет рекламы. Неудивительно, что Билл смог получить квартиру в Олимпик Тауэрс. В нашем офисном здании на Мэдисон-авеню было целых два этажа, один из которых был отведен под выпуск продукции KISS. Я уверен, что некоторые люди сказали бы: “Ты гребаный мудак. Я бы отрезал себе яйца, чтобы стать героем комиксов”. Но я действительно хотел остаться верным своим рок-н-ролльным повстанческим корням. Я всегда думал о нас как о "Стоунз" или "Битлз". Только не Monkees.
Как бы я ни был сбит с толку руководством группы, я был в равной степени сбит с толку своей личной жизнью. Деб уехала из Лос-Анджелеса в Париж, чтобы поработать моделью. Я позвонил ей в Париж, и она сказала, что скучала по мне, но я мог сказать, что она хотела просто положить трубку, и это чертовски меня беспокоило. Однажды я тусовался с Лидией в нашем доме, и мы пили кокаин и лудес, и я, наконец, признался в своем романе с Деб. Я не думаю, что это было откровением для Лидии. Она знала.
Настоящее откровение вот-вот должно было стать моим.
“У меня был роман”, - призналась Лидия.
Я был шокирован. Очевидно, Шон познакомил ее с парнем по имени Микки, басистом группы под названием Angel, у которой был контракт с Casablanca. Шон позволил им провести свой роман в его квартире.
Я хотел убить Шона. Это был его способ отомстить мне, потому что ему не нравилась Деб, и он был близок с Лидией. Но свести ее с парнем из такой дерьмовой группы, как Angel? Я мог бы понять, если бы он был в Zeppelin, но она трахалась с кем-то ниже меня по статусу, чтобы выставить меня придурком.
Несколько дней спустя я позвонил Деб и спросил ее, не хотела бы она, чтобы я приехал в Париж. Она подумала, что это было бы здорово. Тогда я этого не знал, но Деб трахалась с каким-то богатым парнем из Германии, с которым ее свела тетя. Он только что бросил ее и купил ей дорогой "Ролекс" в качестве прощального подарка. Каким бы идиотом я ни был, я пошел в "Тиффани" с Крисом Лендтом и купил ей красивое обручальное кольцо, которое она могла бы носить, чтобы мы чувствовали себя женатыми.

Крис не очень хотел, чтобы я поехал в Париж. Но когда я стал настаивать, он решил пойти со мной. Я был счастлив, что он присматривал за мной: Крис мне действительно нравился. У Casablanca была договоренность с парижским звукозаписывающим лейблом, и всякий раз, когда мы приезжали туда, они просили местного парня снабдить нас наркотиками. Я предполагаю, что парень перепутал "блоу" с героином, и вместо того, чтобы получить посылку с каким-то "блоу", они доставили мне в отель немного чистого китайского белого из Марселя. Насколько круто это должно было быть - делать "Чайна Уайт" в Париже? Я никогда не ожидал, что снова буду употреблять героин, но я не собирался упускать шанс попробовать легендарный Чайна Уайт прямо из Марселя! Будучи сумасшедшим, каким я и являюсь, вместо того, чтобы делать спичечные палочки, я начал нюхать целые строки. Внезапно я почувствовал невероятный кайф и невероятную тошноту одновременно. Меня несколько раз вырвало, а потом я начал чесаться повсюду.
Деб вернулась со своей фотосессии.
”Какого хрена ты под кайфом?" “ спросила она.
“Удар”, - солгал я.
“Ты не ведешь себя так, будто у тебя удар. Ты отключаешься.”
“У меня есть немного героина”, - признался я.
“Я ненавижу это дерьмо. Пожалуйста, выбрось это в унитаз”.
Эй, я заплатил пять штук за это дерьмо. Это не спускалось в унитаз. Я обещал время от времени делать всего несколько хитов. Чушь. Я делал это при каждом удобном случае, который у меня был. Это был величайший кайф за всю историю.
Мы отлично провели время в Париже. Деб работала большую часть дней, и мне нечего было делать, поэтому я просто бродил по улицам, останавливаясь в маленьких кафе, чтобы выпить вина. По ночам мы устраивали вечеринки и ходили на дискотеки. В ее выходные мы ходили по магазинам за одеждой.
Крис уехал, чтобы вернуться через пару недель, и мы переехали из отеля в квартиру, которая была у модельного агентства. Это было в довольно захудалом районе. Следующее, что я помню, это то, что я бегал с парнями из парижского подполья. Между этими парнями, с которыми я познакомился в наркобаре, и двумя музыкантами, которые жили над нами, я начал употреблять наркотики со всеми этими дикими парнями. Мы пили бренди и нюхали героин, а потом ходили в захудалые джаз-клубы и слушали музыку.
Когда работа Деб закончилась, мы улетели обратно в Нью-Йорк. Я позвонил Джину из Парижа и спросил его, могу ли я переночевать у него в Центральном парке, так как он был в Лос-Анджелесе с Шер. Джин сказал: “Абсолютно, блядь, абсолютно. Оставайся столько, сколько захочешь.” Несмотря на то, что он был эгоистичным макиавеллистом, помешанным на контроле и сексуальном маньяке, он действительно мог быть милым, когда хотел. В какой-то момент моей жизни я действительно любил Джина, намного больше, чем когда-либо любил Пола или Эйса. Несмотря ни на что, я действительно почувствовал тогда, что у Джина есть сердце, и что единственное, на что я всегда мог рассчитывать, - это то, что Джин скажет мне правду прямо в лицо. Я мало что знал.
Итак, мы переехали в его пентхаус с видом на таверну на Грин в Центральном парке. Однажды вечером Стэн и его жена пришли в гости. Мы все нюхали, пили и, конечно, веселились, и пока я разговаривал со Стэном, Деб и его жена смотрели огромный Адвент-проекционный телевизор Джина. Шел фильм, на экране был Уоррен Битти, и я видел, как Деб рассказывает жене Стэна, что она переспала с Битти в особняке Хефнера. Мне сказали, что у Битти между ног была пушка — это была одна из причин, по которой каждая женщина в Лос-Анджелесе хотела с ним переспать. Я оглянулся и увидел, что Деб держала руки примерно в футе друг от друга, и было очевидно, что она демонстрировала, насколько подвешен Уоррен.
Я подошел к своей сумке, взял свой надежный никелированный револьвер 38-го калибра и вернулся к ним.
“Это был твой парень?” - спросил я, кивая в сторону Битти на экране.
“Нет, нет”, - солгала Деб.
“Я слышал, что, черт возьми, ты сказала”.
Я выстрелил из пистолета, и пуля прошла прямо через голову Битти на экране, сквозь экран и в стену. Теперь на проекционном экране Джина была огромная дыра. Я купил совершенно новый экран и попросил офис прислать людей, чтобы заменить их, плюс я попросил парня прийти, удалить пулю и подлатать стену.
3 января 1979 года мой адвокат вручил Лидии документы о разводе. К тому времени мы с Деб переехали в квартиру в Кларидж-хаусе. Мы только начали украшать эту пустую квартиру, когда Деб начала скучать по дому. Она не была дома с Парижа и хотела повидать своих родителей. Итак, она оставила мне всю одежду, которую я купил ей в Париже, и отправилась домой. Я был в той пустой квартире совсем один, употреблял кокаин, и у меня началась паранойя. Казалось, что звонков от Деб становилось все меньше и больше с перерывами.
Однажды ночью я по-настоящему напился и позвонил Лидии. “Могу я подняться?” Я спросил. Она сказала: “Конечно”. Я был зол из-за того, что пару недель ничего не слышал от Деб. Итак, я поехал в Гринвич, и одно привело к другому, и мы начали заниматься сексом. Она отсосала мне так, как никогда не делала в прошлом. Кто-то однажды сказал мне: “Одолжи свою жену, и ты получишь ее обратно лучше”. Должно быть, в этом что-то есть, потому что Лидия была уже не той женщиной в постели.
Я провел там ночь и начал думать: "Ты собираешься бросить это?" Но я все еще был без ума от Деб. Когда я вернулся в город, я разыскал ее в особняке Плейбоя, а затем узнал, что она остановилась в доме матери Дейва Мейсона. Когда я встретил Деб, она только что рассталась с Дейвом Мейсоном. На самом деле, он написал о ней свой хит “Мы просто не согласны”. Она сказала мне, что была безумно влюблена в него.
Я сложил два и два и понял, что она снова с ним встречается. Наконец она позвонила мне и попросила отправить ее вещи обратно в Лос-Анджелес. “Почему, ты не возвращаешься?” Я спросил.
Она увернулась. “Да, я возвращаюсь, но я бы хотела взять свою одежду, пока я здесь”.
Однажды ночью я вырубился и позвонил ей.
“Я собираюсь отправить твою одежду обратно — своим путем. Я собираюсь выбросить их в гребаное окно. Они должны произвести настоящий фурор, падая с двадцати пяти этажей, особенно все эти красивые туфли, которые ты купила в Париже”.
Она пришла в ярость. “Не смей, блядь, этого делать!”
“Ты хочешь получить эти вещи, ты садишься в самолет, прилетаешь сюда и забираешь свои вещи. Я пришлю тебе билет”. Она прилетела обратно, и мы все уладили, но это никогда не было легко.
Пока все это происходило, KISS были в студии, записывая еще один альбом. Я сказал Биллу, что уйду из группы, если Вини Понсия не спродюсирует следующий альбом KISS. Я был взволнован возможностью снова поработать с Вини, но Пол сразу же приступил к работе над Вини. Они начали тусоваться, Вини переехал в квартиру Пола, и Пол настроил Вини против меня.

Classic Rock UK March 2024.

National Enquirer 19 February 2024.

Modern Drummer February 2024.