Английский юмор

ФРЭНСИС: Мы проникнем сюда, через подземную систему отопления, вверх и в приемную залу Пилата, спальня жены Пилата здесь. Захватив его жену, мы информируем Пилата о ее статусе заложницы и немедленно выдвигаем наши требования. Есть вопросы?
КСЕРКС: Какие в точности требования?
РЕДЖ: Мы дадим Пилату два дня на роспуск всего аппарата Римского Империалистического Государства, и если он немедленно не согласится, мы казним ее.
МАТФЕЙ: Отрежем ей голову?
ФРЭНСИС: Отрежем ей все что можно. Раз в час будем отсылать им по одной части. Пусть знают - мелочами не отделаются
РЕДЖ: И конечно, мы заявим, что они несут полную ответственность за ее расчленение, и мы не поддадимся шантажу!
КОММАНДОС: Нет - шантажу!
РЕДЖ: Они обобрали нас как липку, мерзавцы. Они все отобрали у нас, и не только у нас, но и у наших отцов, и отцов наших отцов.
ЛОРЕТТА: И отцов отцов наших отцов.
РЕДЖ: Да.
ЛОРЕТТА: И отцов отцов отцов наших отцов.
РЕДЖ: Да. Хватит, Стэн. Это детали. A что они дали нам взамен?!
КСЕРКС: Акведук?
РЕДЖ: Что?
КСЕРКС: Акведук.
РЕДЖ: O. Да, да. В самом деле. Ээ, верно. Да.
КОММАНДОС #3: И санитарию.
ЛОРЕТТА: O, да, санитарию, Рег. Только вспомни на что был раньше похож город?
РЕДЖ: Да. Ладно. Я согласен, акведук и санитария - две вещи, которые сделали римляне.
МАТФЕЙ: И дороги.
РЕДЖ: Да. Конечно дороги. Дороги, само собой, разумеется. Но кроме санитарии, акведука и дорог...
КОММАНДОС: Ирригацию.
КСЕРКС: Meдицину.
КОММАНДОС #2: Образование.
РЕДЖ: Да, да. Ладно. Справедливо.
КОММАНДОС #1: И вино.
КОММАНДОС: O, да. Да...
ФРЭНСИС: Да, вот чего бы нам по настоящему не хватало бы, если римляне ушли.
КОММАНДОС: Общественные бани.
ЛОРЕТТА: И теперь вечером можно безопасно ходить по улицам, Редж.
ФРЭНСИС: Да, они определенно умеют навести порядок. Будем считаться с фактами. С нами только у них получилось.
РЕДЖ: Ладно, но кроме санитарии, медицины, образования, вина, общественного порядка, ирригации, дорог, системы водоснабжения, здравоохранения, что вообще римляне сделали для нас?
КСЕРКС: Установили мир.
РЕДЖ: O. Мир? Заткнись!

Брита́нская акаде́мия кино́ и телевизио́нных иску́сств - церемония награждения. Лиз Херли приводит Билли Коннолли в восторг. А он делится им с публикой.

Шторы были розовые, палас розовый, мягкая стеганая обивка тахты – розовая. И рядом розовый торшер. На тахте розовый Френсик разбирался с розовым бельем Синтии Богден, нашептывая в ее розовое ухо приторно-розовые нежности.

Ева суетилась в каюте. Там было не слишком много места для суеты, но то, что было, она использовала на сто процентов.

На следующее утро, опять нарядившись неряшливо и вызвав тем самым косые взгляды портье, он расплатился за номер, забрал чемодан и ушел, оставив швейцару крупные чаевые. Швейцар, очевидно решив, что Хорэсу деньги нужнее, не только вернул чаевые, но и добавил столько же сверху.

Банковские управляющие к пабам и близко не подходят. Это противоречит их религии.

- Накачали? Чем? - спросил психолог.
- Понятия не имею. Какое-то зелье для тех, кто, чуть что, сразу кладет в штаны: например, с минерами эта дрянь творит чудеса.

Ведь между черным и белым очень много серого, и оно правит миром с куда большим размахом, чем можно себе представить.

Она способна купить даже протухшую селедку, если какой нибудь клоун из верхов общества скажет ей, что сейчас это самое модное блюдо.

...а по пятницам читаю лекции о культуре и государственном строе Великобритании на базе ВВС в Бэконхите. Просвещаю свору американцев, которым нечем себя занять до Судного дня.

— Безобразия, — вставил Джефри, — начались, когда дядя Катберт сдуру пустил под нож «Самоучитель бальных танцев» Уилки и напечатал вместо него «Определитель съедобных грибов» Фашоды.
— Да, с Фашодой — это он зря, — согласился мистер Тэйт. — На вскрытиях нас всё время поминали недобрым словом.

Усиленный громкоговорителем, но окрашенный нотками сомнения, его голос разнесся над плацем и улетел в сторону города.

Он твердо знал, что упорство пристало гению, и еще тверже - что он гений.

— Да, милый, ты очень хорошо себя вел. Просто у папы нервы… сдали, он очень вымотался умственно.
— В смысле, напивается, — сказал Эсмонд с гораздо большим пониманием ситуации, чем миссис Ушли хотелось бы.

Если человека выпороть, он об этом никогда не забудет. И если повесить — тоже.

Книги - это для тех, кто не находит себя в жизни. Дело делать - кишка тонка, вот и читают.

На серых страницах не было ничего, кроме ноющей жалости к себе, слепой, тупой и гадкой самовлюбленности. И такое вот жалкое словоизвержение именуется у рецензентов оригинальным, свежим и достойным гения. Гения!


ТОМ ШАРП

Сумасшедшие – народ серьезный; они и с ума-то сходят за недостатком юмора.

Преступник – творец, сыщик – критик

Повторение в природе не рутина — это вызов на бис.

Я не могу доказать справедливость своей точки зрения именно потому, что ее справедливость — очевидна.

Интеллектуалы делятся на две категории: одни поклоняются интеллекту, другие им пользуются.

Как настоящий артист своего дела я всегда старался, чтобы преступление гармонировало с определенным временем года или с пейзажем, и подыскивал для него, словно для скульптурной группы, подходящий сад или обрыв. Так, например, английских сквайров уместнее всего надувать в длинных комнатах, где стены обшиты дубовыми панелями, а богатых евреев, наоборот, лучше оставлять без гроша среди огней и пышных драпировок кафе Риц.

Хороший роман говорит правду о своем герое, плохой — о своем авторе.

Музыка во время обеда — это оскорбление и для повара, и для скрипача.

Тяжелым человеком быть легко, легким — тяжело.

Вор почитает собственность. Он просто хочет ее присвоить, чтобы еще сильнее почитать.

Классик – тот, кого хвалят не читая. Несправедливости тут нет; это просто уважение к выводам и вкусам человечества.

Все мы имеем значение для Бога... Бог знает почему. Но это единственно возможное оправдание для существования полисменов.

Всякий, кто слушается разума, а не толпы, может догадаться, что жизнь и теперь, как и во все времена, — бесценный дар Божий; доказать это можно, приставив револьвер к голове пессимиста.

- Доктора не гробовщики, - ответил доктор Сигизмунд. - Могу заверить вас, мистер Янтар, что хотя бы по финансовым соображениям я предпочитаю вмешиваться в ход болезни задолго до наступления смертного часа.

— Прошу вас, дайте булочку за полпенса и чашку черного кофе, — деловито попросил он. Но не успела девушка отойти, как он добавил: — И еще я прошу вашей руки.

Журналистика нередко в том-то и состоит, что сообщает 'лорд Джонс скончался' людям, которые до того и не подозревали, что лорд Джонс когда-либо существовал.

ГИЛБЕРТ ЧЕСТЕРТОН

22 гениальных философских прозрения от Терри Пратчетта:

1. Как выразилась бы нянюшка Ягг, когда в Орлее пьют чай, у нас всё ещё вторник …

2. Основное неписаное правило ведьм гласит: «Делай не то, что хочешь, а то, что я тебе говорю».

3. Жульничать – это нормально. Практически даже честно.

4. Никогда не доверяй собаке с оранжевыми бровями.

5. Секс в некотором роде сродни кулинарии. Люди им увлекаются, периодически покупают книги с замысловатыми рецептами и интересными картинками, иногда, особо проголодавшись, устраивают в своем воображении настоящие банкеты, но в конце дня с удовольствием соглашаются на обычную яичницу с чипсами. А если к этому еще добавить половинку помидора, то ужин считается совсем уж роскошным.

6. Всегда недолюбливал людей, которые «никого не хотели обидеть». Удобная фраза: произнес ее — и обижай кого хочешь.

7. Простить — это еще не значит забыть…

8. Люди никогда не могут увидеть то, существование чего им кажется невозможным.

9. Этот старый мир весьма забавен. Над ним нельзя не смеяться. Ведь если не смеяться, можно сойти с ума.

10. Госпожа Торт всегда считала, что приглашение дочери автоматически адресуется и её матери. Такие матери встречаются повсеместно, и с этим ничего нельзя поделать.

11. Детрит был довольно хорош, когда надо было задавать вопросы. У него было три основных вида вопроса. Первый – прямой (Вы сделали это?), второй – настаивающий (А Вы уверены, что не Вы сделали это?) и третий — хитрый (Вы сделали это, не так ли?). Хотя это были не самые искусные в мире вопросы, талант Детрита был в том, что он задавал эти вопросы на протяжении нескольких часов, пока не получал правильный ответ, обычно что-то типа: «Да! Да! Я сделал это! Я сделал это! Теперь, пожалуйста, скажите, что я сделал?!»

12. Гномы весьма неохотно расстаются с золотом, так что любому разбойнику, который посмеет выставить гному требование «Кошелек или жизнь!», следует захватить с собой складной стульчик, обед и книгу для чтения, чтобы скоротать время до окончания споров.

13. — Что это, черт возьми, такое?
— Красиво…

14. Жизненно важный ингредиент успеха – это не знать, что задуманное вами невозможно выполнить.

15. — Казначей?
— Да, аркканцлер?
— Ты что, в тайное общество вступил?
— Я? Конечно нет, аркканцлер.
— Тогда сними с головы подштанники. Тебе не идет.

16. Бабушки — они навроде масонов, поскольку отличаются большим пристрастием к разным обрядам, с той лишь разницей, что для вступления в общество бабушек не нужно стоять на одной ноге или приносить клятвы верности.

17. Дай человеку огонь, и ему будет тепло до конца дня. Подожги человека, и ему будет тепло до конца его жизни.

18. Никогда не позволяй своему начальнику узнать, чем ты на самом деле занимаешься весь день.

19. Сам вид анк-морпоркских стражников прежде всего заставлял задуматься: неужели на город может напасть кто-нибудь хуже этих типов?

20. Говорят, за тряпки ведьма душу продать готова, но это совсем не так — за тряпки ведьма готова продать души всех окружающих.

21. Ведьма есть ведьма. Поскреби любую, и… и окажешься нос к носу с ведьмой, которую только что по глупости своей поскреб.

22. Ненависть – это любовь, повернувшаяся спиной.

https://zen.yandex.ru/media/id/5bd8c3571b845b00aa6e3e9a/etot-tonkii-angliiskii-iumor-22...

to Leobax

Хорошо, спасибо! Мысль под номером 14 особенно хороша:

Жизненно важный ингредиент успеха – это не знать, что задуманное вами невозможно выполнить.

Сэр Терри мастерски владеет словом - заново убеждаюсь в этом, перечитывая его книгу "Ведьмы за границей".
Переводчик: П. Киракозов
Издательство: Эксмо
Год издания: 2001

Из Википедии: В романе «Ведьмы за границей» Пратчетт впервые вводит концепцию «паразитных вселенных», развитую им в позднейшем романе «Дамы и господа».
В данном случае под паразитами понимаются сказки: «Сказки, эти длиннющие колышущиеся ленты обретших форму времени и пространства, порхая, носились по вселенной с самого начала времён.
При этом они постепенно эволюционировали. Слабейшие вымерли, а сильнейшие выжили и со временем растолстели — ведь люди пересказывали их раз за разом.
Сказки — некая паразитическая форма жизни, играющая судьбами и калечащая людские жизни исключительно в целях собственной выгоды»

N.B. Сильно завидую тем, кто может наслаждаться юмором Пратчетта в оригинале.

to Leobax << Сильно завидую тем, кто может наслаждаться юмором Пратчетта в оригинале. <<

В общем да, я имел возможность сравнить несколько переводов Пратчетта с оригиналами, ему не всегда везет с переводчиками. Есть успехи, но и недобросовестные работы попадаются. Оригинал, в его случае, как правило читается все же легче. Штука в том, что у него собственный ярко выраженный стиль, не всем переводчикам удается его передать естественными для русского языка средствами, тогда ощущается некоторая тяжесть при чтении перевода.

– ...Давайте скажем так: человек – это одомашненное животное, временами склонное к насилию…

– А какое животное вы, мистер Уилт? – спросил доктор Питтмэн. – Одомашненное или склонное к насилию?

– ...Нет, не скажу, что я полностью одомашнен. Спросите мою жену. Она лучше знает.

– В каком смысле вы не одомашнены?

– Доктор Питтмэн, я люблю пердеть в постели. Мне это нравится. Этим трубным звуком антропоид. сидящий во мне, единственно доступным ему способом утверждает свое право на территорию.


Т. Шарп

to Minin&Pojarskyi

Единичный унылый выстрел в той самой постели, произведенный с утонченностью, достойной базарной бабы. Вы смешны в своей болезненной уверенности, будто мир крутится вокруг вас.

Кукушкин, с Вами все в порядке? Я всего лишь в соответствии с темой воспроизвел смешной диалог известного Вам английского автора Тома Шарпа, а Вы тут же излились бредовыми инсинуациями в мой адрес. Синдром Корейко, при виде Паниковского перешедшего на другую сторону улицы? Тогда советую заняться трудотерапией и "грузить бочки апельсинами"...

Ну, ничего нового вы о себе не сказали, а спорить с вруном - последнее дело.

ГАДЧЕРНС: Ну, Болдрик, попробуем еще раз? Это называется сложение. Если у меня два боба, и я прибавлю к ним еще два боба, что получится?
БОЛДРИК: Несколько бобов.
ГАДЧЕРНС: Да...и нет. Итак начнем сначала? У меня два боба, и к ним я прибавляю еще два. Что получится?
БОЛДРИК: Очень жидкая похлебка.
ГАДЧЕРНС: Болдрик, обезьяноподобные существа с реки Инд освоили это действие. Попробуй еще раз. Один, два, три, четыре. Так сколько их?
БОЛДРИК: Tри.
ГАДЧЕРНС: Что?
БОЛДРИК: И еще вот этот.
ГАДЧЕРНС: Tри и еще вот этот. Итак если я прибавлю вот этот к трем, что получится?
БОЛДРИК: O! Несколько бобов.
ГАДЧЕРНС: Да. Итак, Болдрик, значит это все остальные живут в эпоху ренессанса, а тебя он никак не коснулся?
ПЕРСИ: Эдмунд, иди скорее, королева хочет видеть тебя.
ГАДЧЕРНС: Что-
ПЕРСИ: Я сказал " Эдмунд, иди скорее, королева хочет видеть те-"
ГАДЧЕРНС: Позволь мне закончить. Что у тебя на шее?
ПЕРСИ: A! Это мой новый воротник!
ГАДЧЕРНС: В нем ты похож на птицу, проглотившую поднос!
ПЕРСИ: Но это последняя мода и я в нем выгляжу весьма сексуально!
ГАДЧЕРНС: Для другой птицы, которая глотает подносы, возможно. Cлепой и несколько месяцев изнемогающей от воздержания.
ПЕРСИ: Вы заблуждаетесь, я полагаю.
ГАДЧЕРНС: Ты жалкий, нелепый субъект Перси? Болдрик, что ты думаешь о воротнике Перси?
БОЛДРИК: Четыре.
ГАДЧЕРНС: Что?
БОЛДРИК: Несколько бобов и несколько бобов - четыре боба.
ГАДЧЕРНС: Нет, нет. От курса высшей математики мы перешли к основам кройки и шитья. Что ты думаешь о воротнике Перси?
БОЛДРИК: Я думаю он похож в нем на птицу, проглотившую поднос, милорд.
ГАДЧЕРНС: Нет, это то, что я думаю, я! А что думаешь ты? Постарайся завести хоть одну собственную мысль, Болдрик, уметь думать-так важно. Что *ты* думаешь?
БОЛДРИК: Я думаю, уметь думать - это так важно, Милорд.
ГАДЧЕРНС: Сдаюсь! Я отправляюсь к королеве.
ПЕРСИ: Желаете, я тоже пойду, Милорд?
ГАДЧЕРНС: Нет, не надо, а то еще вообразят, будто мы друзья. Оставайся с Болдриком. Птичья шея и птичьи мозги – вы просто созданы друг для друга.

В доме Эдмунда Гадчернса.

БОЛДРИК: Отличный выстрел, милорд.
ЭДМУНД: Спасибо, Болдрик.
ПЕРСИ: Прости, я задержался.
ЭДМУНД: Не стоит извинений. Печально уже то, что ты еще жив.
ПЕРСИ: O славно, я вижу цель готова. Хотел бы я посмотреть, как мимо меня пройдет испанец.
ЭДМУНД: Что ж, поезжай в Испанию. Там их миллионы.
ПЕРСИ: Тогда советую им там и оставаться. Пусть держатся подальше от наших женщин.
ЭДМУНД: O Боже, кто она на этот раз?
ПЕРСИ: Не понимаю о чем ты говоришь.
ЭДМУНД: A, и кто же эта Джейн?
ПЕРСИ: Я поклялся хранить тайну. Пытайте меня, убейте меня, я ничего не скажу. Уу, аай... Джейн Херрингтон. Мы страстно любим друг друга, милорд.
ЭДМУНД: *Та самая* Джейн Херрингтон?
ПЕРСИ: Да.
ЭДМУНД: Джейн-похороните-меня-в-двуспальном-гробу-Херрингтон?
ПЕРСИ: Я.., Я думаю, возможно, есть две разные Джейн Херрингтон.
ЭДМУНД: Нет... Высокая, элегантная, блондинка?
ПЕРСИ: Точно, совершенно верно.
ЭДМУНД: Всегда гостеприимно распахнута, как дверь в уборную во время чумы? Ладно, твой выстрел. Ничего, переживешь. Я пережил. И Болдрик тоже, откровенно говоря.
ПЕРСИ: Проклятье!
ЭДМУНД: Видишь ли, очевидно у нее слабость на бороды.
ПЕРСИ: Ах так, в таком случае я иду бриться!
ЭДМУНД: Неудача, Булыжник.
ГАДЧЕРНС: Не беспокойтесь, милорд, на самом деле стрела не вонзилась в тело.
ЭДМУНД: O чудно.
ГАДЧЕРНС: Нет, по счастливой случайности на ее пути встал мой стручок.
ЭДМУНД: Невероятно.
ГАДЧЕРНС: И ведь я только что переместил его в то место. Но теперь, я оставлю его там навсегда.
ЭДМУНД: В самом деле Болдрик? Сохрани его, он может стать твоим стручком-талисманом.
ГАДЧЕРНС: Да, милорд. Через много-много лет я покажу его своим внукам.
ЭДМУНД: Нет Болдрик, думаю теперь о внуках можно позабыть.

2еж ушастый:

>Ну, ничего нового вы о себе не сказали, а спорить
>с вруном - последнее дело.

Поэтому я с Вами и не спорю...

Затягивая пояс, он спустился вниз, где столкнулся с Газоном, выходившим из кабинета. Лекарь рассеянно улыбнулся, вытирая руки тряпицей, потом заметил форму. Улыбка не столько поблекла, сколько стекла с его лица.

— Шокирован? — спросил Ваймс.

— Удивлен, — ответил доктор. — Зато не удивлюсь, если Рози воспримет все как должное. Кстати сказать, я абсолютно чист. Ничего противозаконного.

— Значит, тебе нечего бояться, — пожал плечами Ваймс.

— Правда? Это только еще раз доказывает, что ты не местный, — хмыкнул Газон. — Позавтракать не хочешь? Есть почки.

На этот раз улыбка стекла с лица Ваймса.

— Ягненка, — добавил доктор.

В крохотной кухне он снял крышку с высокого глиняного горшка и достал оттуда банку. Из горшка повалил пар.

— Лед, — пояснил лекарь. — Беру напротив. Зато еда всегда свежая.

Ваймс нахмурился.

— Напротив? В покойницкой, то бишь?

— Не волнуйся, его не использовали, — успокоил Газон, ставя на плиту сковороду. — Один из моих пациентов, господин Гарнир, оставляет мне несколько раз в неделю по куску примерно того же размера, что его опухоль.

— Но в основном ты пользуешь дамочек, работающих, скажем так, на договорной основе? — уточнил Ваймс.

Газон резко посмотрел на него, словно проверяя, шутит ли он, но выражение лица Ваймса нисколько не изменилось.

— Не только их, — ответил лекарь. — Есть и другие.

— Люди, которые входят через заднюю дверь, — подсказал Ваймс, окидывая взглядом тесную кухню. — Люди, которые по той или иной причине не могут обратиться… к более известным докторам?

— Или не могут себе этого позволить, — уточнил Газон. — Люди, которые вдруг лишились документов. Куда ты клонишь… Джон?

— Просто спрашиваю, — ответил Ваймс, проклиная себя за то, что попался в ловушку. — Просто мне стало интересно, где тебя учили.

— С чего бы это?

— Те, кто входит через заднюю дверь, обычно относятся к категории людей, которым нужны результаты.

— Ха. Я учился в Клатче. У них там много новаторских идей в области медицины. Например, они считают, что в результате лечения пациентам должно становиться лучше. — Он перевернул почку вилкой. — Честно говоря, сержант, ты мне нравишься. Мы оба делаем то, что должны, работу нашу трудно назвать, э-э, популярной, и думаю, у тебя, как и у меня, есть черта. Я не мясник. Рози уверяет, что ты тоже. Ты… Ты делаешь работу, которая прямо перед тобой; в противном случае кто-то умрет.

— Я это запомню, — сказал Ваймс.

— В конечном счете, — добавил Газон, — на свете существуют и куда более неприятные занятия, чем щупать пульс у женщин.


Терри Пратчетт, "Ночная стража"

Это надо постараться, однако, из всего смешного, что написал Терри Праттчетт, выбрать совершенно не смешной фрагмент и запулить его в тему 'английский юмор'. Одна шутка в тексте на полстраницы, бедолага.

Ладно, а я настроение подниму:

'В буклете рассказывалось о первых годах колонизации планеты. Основным родом занятий на планете Нучтоещетам являлись охота, обработка шкур и переработка мяса нучтоещетамских болотных кабанов. Нучтоещетамские болотные кабаны представляли собой единственную сохранившуюся форму местной жизни; все остальные давно повымерли от безнадежности. Нучтоещетамские болотные кабаны были маленькими и злобными тварями, выжившими исключительно потому, что мясо их практически почти несъедобно. Ради чего тогда стоило жить на Нучтоещетаме? Неизвестно. Даже изготовление одежд из шкур нучтоещетамских болотных кабанов являлось делом убыточным, поскольку шкуры не отличались прочностью и легко промокали. Колонисты так и не нашли ответа на вопрос: почему не замерзают сами болотные кабаны? Если бы только кто-то смог изучить язык болотных кабанов, он бы понял, что никакой тайны тут нет. Болотные кабаны мерзли и мокли ничуть не меньше, чем все на этой планете. Впрочем, ни у кого не возникало ни малейшего желания изучать язык болотных кабанов, поскольку эти твари общались, кусая друг друга за бедра. Видите ли, такова уж была жизнь на Нучтоещетаме, что все, что болотные кабаны имели сказать на ее счет, абсолютно исчерпывалось этими знаками.

... Однако стоило Артуру погрузиться в печальные воспоминания, как в дверь номера постучали. Сразу же за этим, не дожидаясь ответа, дверь распахнулась и в номер вошел небритый толстяк с единственным чемоданом Артура.
Не успел носильщик произнести: "Куда мне поставить…" – как сзади на него налетел какой-то сокрушительный вихрь, и он с грохотом врезался в дверь, пытаясь отбиться от маленького облезлого существа. Существо, вынырнув из дождливой ночи, погрузило свои зубы глубоко в бедро толстяка, невзирая на многослойную защиту из кожаных бинтов. Последовала короткая, но ожесточенная схватка. Толстяк визжал и тыкал куда-то пальцем. Артур посмотрел в указанном направлении и увидел у двери увесистую дубину, очевидно специально припасенную для подобных случаев. Он схватил дубину и огрел ею нучтоещетамского болотного кабана.
Нучтоещетамский болотный кабан отцепился от толстяка и с удивленным видом поплелся в угол, где и остался, поджав хвост и вопросительно наклонив морду. Похоже, он вывихнул себе челюсть. Кабан тихонько повизгивал, стуча по полу хвостом. Толстяк с чемоданом Артура сидел у двери и, чертыхаясь, пытался остановить кровь из укушенного бедра. Одежда его насквозь промокла от дождя.

Артур смотрел на кабана, не зная, что делать дальше. Кабан все так же вопросительно смотрел на него. Зверь попытался подойти поближе, жалобно повизгивая, потом с опаской пошевелил челюстью. Внезапно он рванулся к бедру Артура, но вывихнутая челюсть не дала ему вцепиться как положено, и он с отчаянным визгом рухнул на пол. Толстяк вскочил на ноги, схватил дубину, размозжил кабану череп и, отдуваясь, прислонился к стене.
Из месива, оставшегося от головы нучтоещетамского болотного кабана, на Артура с укоризной смотрел одинокий глаз.
– Как по-вашему, что он хотел сказать? – неуверенно спросил Артур.
– Да ерунда, – буркнул толстяк. – По-ихнему это дружеское приветствие. А это наша ответная любезность, – добавил он, помахав в воздухе дубиной.
– Когда будет ближайший рейс? – спросил Артур.
– Я так понял, вы только что прилетели, – заметил толстяк.
– Да. Но я и собирался-то ненадолго. Хотел только убедиться, то ли это место. Извините.
– Не туда, значит, попали? – ворчливо спросил толстяк. – Чудное дело, только эту фразу от всех и слышишь. – Он окинул останки болотного кабана взглядом, полным древней ненависти.
– О нет, – торопливо сказал Артур. – Планета та самая. – Он поднял с кровати отсыревший буклет и сунул в карман. – Все в порядке, спасибо. Я возьму это. – Он забрал у толстяка свой чемодан, подошел к двери и выглянул в дождливую ночь. – Все верно, планета та самая, – повторил он. – Планета та. Только вот Вселенная другая.

Дуглас Адамс 'В основном безвредна' (с)

2еж ушастый:

>to Leobax << Сильно завидую тем, кто может наслаждаться
>юмором Пратчетта в оригинале. <<
>В общем да, я имел возможность сравнить несколько
>переводов Пратчетта с оригиналами, ему не всегда
>везет с переводчиками. Есть успехи, но и недобросовестные
>работы попадаются. Оригинал, в его случае, как
>правило читается все же легче. Штука в том, что
>у него собственный ярко выраженный стиль, не всем
>переводчикам удается его передать естественными
>для русского языка средствами, тогда ощущается
>некоторая тяжесть при чтении перевода.

У меня подобной возможности не было, но из попадавших в руки вариантов мне ближе те,
что были изданы под редакцией Александра Жикаренцева:

https://fantlab.ru/translator274

Надеюсь, что они ближе по стилю и к оригинальному тексту автора.