Джон Леннон дразнил его «Энгельбертом Хампердинком» и даже написал песню «How Do You Sleep At Night», посвященную зарвавшемуся коллеге. Однако это не мешает Маккартни оставаться весьма трогательным и убедительным парнем, вызывая сильнейший душевный отклик у представителей всех слоев населения, за исключением, пожалуй, младенцев и маразматиков, во всех странах мира, кроме тех, в которых еще сохранился первобытный общественный порядок. Этот человек всегда очень берег себя (в 60 с лишним лет давать двух-с-половиной-часовые представления, не делая перерывов, - это не каждый молодой исполнитель выдюжит). Тщательно следил за своим положением в обществе (возвращать медали правительству и позволять себе фрондерские выходки - прерогатива Леннона). А также (и самое главное) следил за своими финансовыми делами. И вообще, вы слышали когда-нибудь, чтобы у Маккартни были ХОТЬ КАКИЕ-ТО проблемы? Ну, повздорили чуть-чуть с другом Джоном, с кем не бывает? Итак, перед нами портрет добропорядочного буржуа, отца семейства, гордости нации, борца за экологию, любимца домохозяек и хороших мальчиков, кумира состарившихся советских меломанов. После концерта один такой удовлетворенно вздохнул: «Вот теперь я умру спокойно».
Темные слухи о том, что в Союз едет Пол Маккартни, ходили в 81-м году. Стоял прекрасный жаркий апрель, трое друзей сидели на клеенчатом столике коммунальной кухни в Боярском переулке и взахлеб переводили «Come Together», только что сделав открытие, что в каждом куплете описывается на заковыристом сленге кто-нибудь из пересекающих улицу Битлов. Тогда Мишка сказал, что хочет прийти в аэропорт с плакатом «MACCA, MIND!» - в смысле, «имей в виду, не забывай, не теряй нюх». Какое там...
Прошло двадцать два года.
Два месяца мы говорили о том, что ни за что не пойдем на Маккартни. На Красной площади! Фу, какая пошлость. Вялые попытки вписаться на нормальные места разбились о железную формулировку одного из друзей-журналистов: «Там стоит очередь из каких-то министров сельского хозяйства, и эта очередь уходит горизонт». Ну и ладно, обойдемся. И последние альбомы у него слушать невозможно. Особенно песню «Freedom». А вдруг он ее запоет? И куда ты денешься с забитой народом площади? А вякнешь публично - запинают ногами. И вообще толпы пьяной урлы, плюс на каждого зрителя по менту. А если дождь пойдет? И вообще Маккартни - фигура одиозная. Зачем он затеял эту идиотскую тяжбу с переменой мест слагаемых? И беззащитно так оправдывается перед корреспондентом «Mojo»: мол, вы поймите, мне же обидно, я сам, один написал «Blackbird», а тут текст публикуют в поэтическом сборнике, и что же? - опять пишут «Леннон-Маккартни», вот я и не стерпел... Конечно, все достойно и прилично. Был бы жив сосед, что справа (или слева) - он бы правду ему сказал, как уже говорил не раз при жизни.
Но вот подошло 24-е число, утром появляется у нас девушка из Воронежа, специально приехавшая на концерт, и это была последняя капля. Невинно забиваем стрелку в «Зиг-Заге», совсем близко к месту событий, на 5 часов, некоторое время тусуемся по своим делам, а потом, вроде как случайно, гуляем в сторону Кремля, куда уже текут толпы, причем пьяной урлой и не пахнет, тем более что никакого бухла невозможно купить уже около «Зиг-Зага», то есть, очевидно, внутри Бульварного кольца, а то и шире. Идут праздничные люди от 10 до 60 лет, многие в битловских майках, основной контингент - сорока-пятидесятилетние мужики, седеющие, солидные, с просветленными лицами, с первыми, вторыми или даже третьими женами и отчасти детьми, больше похоже на благостную первомайскую толпу нашего детства, чем на страшноватое народное гуляние постперестроечной столицы. Вселяет уверенность и создает чувство локтя. И уже как бы между прочим спрашиваем ментов, как пройти на ту сторону, а они вежливо: «Вон туда до гостиницы Москва, тут перехода нет, сами понимаете, такой человек приехал» (явная отсебятина, вряд ли их заставили заучивать такой текст). А у следующих: «Не подскажете, где можно купить билеты на Пола Маккартни?» - «Вот тут в переходе, но навряд ли вам удастся» - «Как это «навряд ли»???» - и тут же смаху покупаем эти билеты, пропадай сто баксов, хорошо еще, была заначка - и поддаемся массовому психозу или гипнозу, или стадному чувству - короче, так называемому общему подъему, и вот уже шагаем в удивительно чистой и культурной для нынешней Москвы толпе по настороженной Никольской: а ну как начнут витрины вить? Но нет. Зато на первом же кордоне приходится скинуть только что купленную бутылочку минералки: никакой тары проносить нельзя. Вот свинство! А солнышко пока еще припекает, время полседьмого. С другой стороны, все верно: мало ли что я налью в свою бутылочку, не проверять же им каждую на вкус. И допив воду, каждый бросит тару на мостовую, будет несколько тысяч пластиковых бутылок, начнут плясать - попАдают... Все верно, но тогда надо было по всему периметру площади установить поилки хотя бы водой, с одноразовыми стаканами, а также сотни синеньких био-даблов. Этого, конечно, не было. Даблов мало, возле них очереди. На втором кордоне, перед Историческим музеем, проверяют рюкзаки, процедура вполне знакомая завсегдатаям ночных клубов. Проверочка вшивая, даже не прощупывают, личного досмотра вообще нет, ничего не стоило пронести фляжку за поясом под майкой, да кто ж знал. Проносили, как выяснилось, даже строго запрещенные фотоаппараты, диктофоны (знакомый волосатый хвалился, что записал весь концерт) и даже, возможно, видеокамеры, хотя этих лично мы не видали.
И вот она Красная площадь. Надо сказать, зрелище весьма утешительное, всегда бы так. Над Лобным местом гигантская сцена, по бокам два больших экрана и дополнительные столбы динамиков. Правда, на обоих экранах по кругу показывают идиотскую рекламу «Альфа-банка» и ТНК...
https://www.beatles.ru/books/paper.asp?id=2338
