The Rolling Stones Family: Brian Jones' Lonely Hearts Club

♪ Первая фотосессия (май 1963 года) ♫

Эндрю Луг Олдэм подготовил для Стоунз первую фотосессию, пригласив фотографов Криспиан Вудгейта и Филипа Таунсенда , которые сделали первые профессиональные снимки группы в Челси - на набережной Темзы, на Чейн-Уок, Эдит-Гроув и т.д.
" Я впервые посетил печально известную грязную и отвратительную квартиру на Эдит-Гроув, чтобы подготовить группу к съёмкам на набережной.
Я пересекался с Вудгейтом и Таунсендом на своей прежней пиар-работе. В 1963 году для поп-групп было традиционно позировать для рекламных фото с застывшими, безликими, невыразительными лицами, в униформе, с натянутыми улыбками, в студии, освещенной в стиле "софт-порно". На набережной я поставил The Stones, за исключением Иэна Стюарта, у мрачного бетонного ограждения возле реки. Группа «сожалела», что забыла недавно приобретенные костюмы, и была одета в свою повседневную одежду.
Этот образ - «я только что проснулся и пошли вы на хер» —, а также река, кирпичи, окружающая индустриальная обстановка — послужил началом того имиджа, который определил и возвеличил их. Быстро распространились слухи : результаты фотосессии на набережной были «отвратительными». The Stones выглядели неопрятными, грязными и грубыми. Мне фотографии понравились - я понял суть и всё встало на свои места."

- Эндрю Луг Олдэм, "Stoned" (Vintage, 2001).

Брайан Джонс беседует с Джоном Себастьяном из группы Lovin' Spoonful в клубе "Blaises" в Кенсингтоне, Лондон, 1966 год.
Фотограф - Don Paulsen.

♪ На посошок... ♫

Брайан в Риме, апрель 1967 года (его последнее турне со Стоунз).

❝ В течение нескольких следующих дней обнаружилось, до какой степени он одинок. Он никого в этом не винил. Видно, сам он хотел этого и добился. Странно потускнели и обесцветились друзья. Ни у кого не осталось своего мира, своего мнения. Они были гораздо ярче в его воспоминаниях. По-видимому, он раньше их переоценивал. ❞
- Борис Леонидович Пастернак, "Доктор Живаго".

Всем добра и спокойной ночи...

Несколько фотографий Мика и Марианны, сделанных в начале 1967 года в Сан-Ремо, Италия, где Марианна участвовала в фестивале песни. Марианны тогда среди номинантов не оказалось (была отсеяна до финала), а первое место занял смешанный дуэт Iva Zanicchi и Claudio Villa с песней "Non pensare a me" (наверное, фанаты фестиваля помнят её, но я - точно нет 😉 ). Далее, Марианна выступала с песней "C'è chi spera" в дуэте с популярным тогда итальянским певцом Riki Maiocchi. Среди других участников засветились Sonny & Cher, Connie Francis, Dalida, Gene Pitney, The Hollies, Bobby Goldsboro и Анна Герман, ставшая при жизни легендой в нашем Союзе.

2

3

4

Боа, бусы, ожерелье, белая шляпа, тёмные очки, розовый свитер - пожалуй, только на Брайане всё это разнообразие выглядело органично.
15 апреля 1967 года, отель «Хилтон», Роттердам.
Фотограф - Rob Bosboom.

♪ Рок в 24 карата ♫

The Rolling Stones (1967)

«2000 Light Years From Home» (Mick Jagger / Keith Richards)

Sun turnin’ ’round with graceful motion
We’re setting off with soft explosion
Bound for a star with fiery oceans
It’s so very lonely, you’re a hundred
light years from home

Freezing red deserts turn to dark
Energy here in every part
It’s so very lonely, you’re six hundred
light years from home

It’s so very lonely, you’re a thousand
light years from home
It’s so very lonely, you’re a thousand
light years from home

Bell flight fourteen you now can land
See you on Aldebaran
Safe on the green desert sand
It’s so very lonely, you’re two thousand
light years from home
It’s so very lonely, you’re two thousand
light years from home...

♪ История на ночь ♫

"Апрельские чудеса" или поучительная история о пользе внезапных "нужных знакомств".
Основной рассказчик - Билл Уаймен («with a little help" Питера Джонса, Эрика Истона и Эндрю Олдэма).

Часть 1.

"...Когда из затеи Джорджо Гомельски с фильмом о «Битлз» ничего не вышло, он обзвонил всех нас и сказал, что хочет снять 20-минутный документальный фильм в клубе “Crawdaddy”. Он попросил нас отрепетировать материал и явился в клуб не на обычное вечернее представление, а наутро в воскресенье.
Мы заразились духом грядущего события, проведя весь субботний день в студии звукозаписи в Мордене, репетируя и записывая “Pretty Thing” Бо Диддли, выбранную специально для этого случая. На следующий день Джорджо снял наше дневное выступление. Когда в ожидании вечернего концерта на улице собралась толпа, Джорджо заснял и это. Наши чувства к Джорджо и его фокусам
были амбивалентны. Его заразительный энтузиазм придавал группе силы, но у Мика и Брайана было чувство, что «он – типичный сумасшедший европеец: много артистизма, крика и напыщенной трескотни», они не очень-то верили в его возможности.
Однако его вклад, прямой и косвенный, в наше будущее и будущее молодого британского блюз-рока был значителен. Хотя и совершенно неожиданно для нас, 21 апреля стало поворотным пунктом.
День выдался теплым и солнечным, и Джорджо воспользовался этой возможностью, чтобы снять, как мы переносим аппаратуру в зал отеля «Station» и расставляем ее. Съемки заняли почти весь день. Джорджо кричал и разглагольствовал, вел себя так, будто пародировал кого-то из помешанных европейских кинорежиссеров."
Перед ричмондским концертом Джорджо позвонил Питеру Джонсу, редактору «Record Mirror: «Слушай, я тут снимаю фильм об одной группе и хочу, чтобы ты пришёл и посмотрел на них». – «В воскресенье?» Некоторые британцы крайне консервативны в соблюдении священного дня. Джонсу не хотелось ехать, но Гомельски оказался настойчив. Приехав в Ричмонд, Джонс был поражён «видом людей, сидящих на бордюре тротуара у дверей клуба, так что прохожие вынуждены были заходить на проезжую часть, чтобы их обойти».
Во время перерыва Джорджо познакомил "Стоунз" с Питером:
«Приближалось время ленча, меня познакомили сначала с Брайаном, а потом с Миком. Мы выпили пару пинт пива.
Ребята проголодались, а денег у них не было. Общий бумажник хранился у Брайана, но в нем лежала только вырезка из местной газеты статья о группе и ее явном и противоречивом успехе. Они
пожаловались мне на то, что никто не проявляет ни малейшего желания заключить с ними контракт на запись пластинок. Я ответил, что прежде всего им необходим опытный менеджер, и пообещал помочь».
Мы закончили съемки перед самым началом вечернего выступления. Как обычно, зрители выстроились в очередь задолго до того, как открыли двери зала. Питер Джонс увидел нас на сцене, и мы ему сразу понравились.
«Что меня потрясло, так это воодушевление Мика, идеально оттеняемое манерой Кита, который играл, оставаясь почти
неподвижным, и приятная, располагающая внешность Брайана. «Роллинги» и вправду оказались отличной группой. То, что ее лидер - Брайан, не вызывало сомнений. Он гордился группой. Именно его влияние чувствовалось в каждом движении. Организатор с великолепной памятью, он мог рассказать всё о количестве материала, которым они располагали, и о его источниках. Именно он устанавливал для группы её курс. Он говорил о Мадди Уотерсе, Джимми Риде и им подобных. Но его никак нельзя было назвать супер-оптимистом».
- Питер Джонс , «Record Mirror».
На следующий день в своём офисе Питер Джонс заинтриговал рассказом о нас двух своих коллег – одним из них был студент, изучавший чёрную музыку, по имени Норман Джоплинг, который впоследствии написал о нас книгу. А, выйдя из офиса, он связался с одним пробивным парнем из штата “Record Mirror”. Он был
продувной бестией во всех отношениях, носился с идеей стать комиком; он также очень зорко отслеживал все модные тенденции в подростковой среде. Звали его Эндрю Луг Олдэм. И хотя музыкальные познания этого шустряка были минимальными, Джонс отметил его удивительный «нюх» на коммерческий поп.
На этой стадии нам, разумеется, был необходим менеджер. Соединённые усилия Гомельски и Питера Джонса, толкнувшие Олдэма к нам, стали тем мигом удачи, который приходит в нужный момент. Положение вещей снова начало нагонять уныние: Джорджо как раз носил запись звуковой дорожки к своему
семиминутному документальному ролику в фирму Decca, но их там это не интересовало. Негативное отношение звукозаписывающей индустрии сбило с нас весь кураж,…а потом, спустя какие-то 6 дней после получения сигнала от Джонса, к нам прискакал Олдэм. С собой он привёл человека, которого меньше всего можно было ожидать в рок-клубе: «консерватора» Эрика Истона, бывшего
органиста кино и преуспевающего агента шоу-бизнеса, который представлял «положительного» гитариста Берта Уидона, официального диск-жокея BBC Брайана Мэтью, балладную певицу Джули Грант и ресторанную пианистку Миссис Миллс. 19-летний Эндрю арендовал у 35-летнего Эрика офис на Риджент-Стрит.
Они были абсолютными противоположностями: нахальный молодой тигр, фонтанирующий энергией, и осторожный, обходительный, взрослый дядя, который с одинаковым усердием подводил баланс в своих книгах бухучёта и обеспечивал прочную карьёру своим клиентам – артистам."

На фото: редкий снимок выступления "Роллинг Стоунз" в Crawdaddy Club (Station Hotel), 1963 год.

♪ История на ночь ♫

"Апрельские чудеса" или поучительная история о пользе внезапных "нужных знакомств".
Основной рассказчик - Билл Уаймен («with a little help" Питера Джонса, Эрика Истона и Эндрю Олдэма).

Часть 2.

"...Эндрю Олдхэм был болезненно тощ. В разговоре он осыпал собеседника потоками воодушевлённой трескотни, от которой слушатель хотя и обалдевал, но был ею всё же убеждён. Родившийся в Англии 29 января 1944 года, внебрачный ребёнок, он получил имена обоих своих родителей. Его отец, офицер голландско-американских ВВС, был сбит над Германией в том же году. В подростковом возрасте Эндрю ошивался около кофе-бара «21» в Сохо. В 16 лет его выгнали из привилегированной частной закрытой школы для мальчиков. После чего он переехал в Лондон, где служил у модельерши Мэри Куант разнорабочим, мальчиком на побегушках, и разносил чай. По вечерам он подрабатывал официантом в джаз-клубе «Фламинго» и швейцаром у Ронни Скотта. После 8-месячного перерыва, проведённого на юге Франции, он занялся PR-компанией певца Марка Уинтера, прежде чем сделать 1-ю попытку войти в шоу-бизнес в качестве конферансье на поп-шоу под руководством промотора Дона Ардена, под именем то «Сэнди Бич», то «Ченсери Лейн»
В апреле 1963 года Эндрю арендовал офис у Эрика Истона.
Истон родился в городке Риштон близ Престона, графство Ланкашир, в 1927 году, и был очень уважаемым агентом и менеджером. Он был с головой погружён в традиции шоу-бизнеса, которые как раз тогда стали оспаривать «Битлз». Но если он и ему подобные считали «Битлз» революционерами, то что же они
должны были подумать при виде нас?
В воскресенье, 28 апреля, мы отыграли обычный двойной концерт в «Studio 51» и «Crawdaddy». После первого отделения в Ричмонде нас познакомили с Эндрю Олдэмом и Эриком Истоном, который был намного старше его. «Я пришёл туда с чувством простого обывателя моего возраста, в спортивном пиджаке, и с надеждой, что вечер не пропадёт впустую! У отеля “Station” собралась толпа подростков, одетых в модные прикиды. Мы стали в конце хвоста очереди,
чувствуя, что сильно выделяемся среди этой толпы.
Как только кто-нибудь выскакивал из клуба на улицу глотнуть свежего воздуха, билетёр тут же впускал внутрь кого-нибудь нового.
А внутри клуба была первая в моей жизни бесплатная турецкая баня, народа - как сельдей в бочке. Зал был битком набит, в нем царила самая будоражащая атмосфера, какую я когда-либо ощущал в клубе. «Роллинги» были просто бесподобными, изумительными, неподражаемыми. Им удалось завести публику. «Стоунз» наслаждались каждым мгновением происходящего. Они творили фантастический звук, именно то, что и хотела слышать аудитория»».
А вот что Эндрю вспоминал о том вечере:
"...Наконец, в тёмном и душном зале на сцену вышли все шестеро участников Rollin' Stones: болтавшие перед этим две сотни с лишним зрителей, уже выпившие по полпинты, казалось, были готовы к тому, что им предстояло услышать, и просто обезумели. То же самое можно сказать и о группе — они не столько начали, сколько продолжили своё предыдущее выступление. Я уже встал, собираясь уходить, но то, что я увидел, услышал и почувствовал, заставило меня снова сесть на своё место, когда оставшийся воздух покинул помещение клуба от шума сотен машущих рук, танцующих ног и вздымающихся тел, испытывающих ни с чем не сравнимое удовольствие.
Внезапно я понял, что думать не нужно, это лишнее. Зал был как единое целое, у музыки и зрителей было одно общее направление — место, где я никогда не был, но куда меня, к счастью, тянуло. The Rollin' Stones были группой из шести человек, которые стали единым целым. Трое стояли спиной к стене, слева - басист Билл Уайман, справа - большой усилитель, который я видел только в рекламе и витринах магазинов на Чаринг-Кросс-роуд. Билл стоял, словно статуя, ставшая знаменитостью, сосредоточенный, невозмутимый, сконцентрированный, перебирая струны в вертикальной позе «плечо-рука», как на армейской муштре, что, возможно, было результатом службы в качестве Билла Перкса (1) на благо королевы и страны. Он был худощавым, бледным, в чем-то напоминая персонажа из Средневековья.
Барабанщик, казалось, возник из ниоткуда, и было такое ощущение, что ты не столько слышишь его, сколько чувствуешь. Мне нравилось, как он вписался в группу, и как он играл. В отличие от остальных пятерых, которые были без пиджаков, он тщательно застегнул две верхние пуговицы своего пиджака поверх такой же аккуратной рубашки и галстука, и на него не влияла атмосфера в зале. Он сидел за своей установкой, повернув голову вправо, с отстранённым, манерным презрением глядя на то, как перед ним размахивают руками со скоростью 78 оборотов в минуту. Он был со "Стоунз", но не принадлежал им, какой-то отстранённый, как будто какая-то неведомая сила перенесла его в этот вечер из «Ронни Скотта» (2) или «Бёрдленда» (3), из другого измерения и пространства, времени Джулиана «Кэннонболла» Эддерли (4). Он был единственным и неповторимым человеком своего мира, джентльменом времени, пространства и сердца. Его редкий музыкальный талант является выражением его еще большего таланта к жизни: я только что познакомился с Чарли Уоттсом.
Справа за кулисами был один странный человек. Иногда он играл на пианино, иногда — на маракасах. У него был торс моряка Попая, подбородок Уильяма Бендикса (5) и плохая стрижка Рэя Дантона (6): он заботился о своих «маленьких трёх аккордовых вундеркиндах» до самой смерти. Со временем он стал делать мне такой комплимент: «Эндрю Олдэм? Я бы не помочился на него, даже если бы он горел». Да, это он, настоящий шестой Стоун, Иэн Стюарт."
- Эндрю Луг Олдэм, "Stoned" (Vintage, 2001 год).

♫ ♪ ♫ ♪ ♫

Примечания:
(1) - настоящая фамилия Билла.
(2) - от имени Ронни Скотта (наст. имя Рональд Шатт) — британского джазового тенор-саксофониста, основателя лондонского джаз-клуба Ronnie Scott’s Jazz Club.
(3) - "Birdland" - джаз-клуб, основанный в Нью-Йорке 15 декабря 1949 года.
(4) - Джулиан Эдвин "Cannonball" ("Пушечное Ядро") Аддерли (15 сентября 1928 — 8 августа 1975) — американский джазовый альт-саксофонист эпохи хард-бопа 1950-х и 1960-х годов.
(5) - Уильям Бендикс (14 января 1906 – 14 декабря 1964) был американским актером кино, радио и телевидения.
(6) - Рэй Дантон (урождённый Рэймонд Каплан; 19 сентября 1931 – 11 февраля 1992) был американским актёром, режиссёром и продюсером радиопостановок, фильмов, театральных и телевизионных постановок. Наиболее известными его ролями стали роли в экранизациях биографий «Взлёт и падение Легса Даймонда» (1960) и «История Джорджа Рафта» (1962).

На фото: The Rollin' Stones в "классическом составе" - Crawdaddy Club, январь 1963 года.
Фотограф - Bill Williams.

Чарли Уоттс и "Стю" за кулисами стадиона «Уэмбли» в Лондоне, 25-26 июня 1982 года.
Фотограф - Ken Regan.

25 сентября 1963 года — The Rolling Stones позируют на лондонской Темзе.
Фотограф - Tony Gale.