Йоко Оно намерена повторить свой концептуальный проект "Отрежь кусочек" (Cut Piece), который она осуществила в Японии 40 лет назад. Тогда Йоко, облаченная в белый халат, пригласила зрителей отрезать от него кусочки материи, пока не осталась абсолютно голой. В то время она еще не была знакома с Джоном Ленноном.
15 сентября в Париже 70-летняя вдова Леннона попросит зрителей отрезать от своего платья кусочки размером с почтовую открытку и послать их тем, кого они очень любят. Таким образом, Йоко Оно намерена внести свой вклад в борьбу за мир во всем мире, сообщает “Клео”.
Йоко пояснила, что она задумала повторить свое концептуальное представление в связи с изменениями, которые произошли в мировой политике после 11 сентября 2001 года. "Насилие и страх окружали нас, - сказала она. - Люди замолчали. "Отрежь кусочек" - это символ моей надежды на мир. Когда я впервые представила эту работу в 1964 году, в моем сердце была злоба и тревога. На этот раз я делаю это с любовью к вам, к себе самой и ко всему миру".
В далеком 1964 году концептуальный проект Оно назывался "Прощальный перформанс Йоко Оно". Джефф Перкинсон, молодой сотрудник медицинского корпуса, вспоминал, что они с Тони (мужем Йоко) играли сцену, в которой были привязаны друг к другу спина к спине, а к ним на тонких нитях были прицеплены консервные банки и бутылки из-под молока. В полной темноте они передвигались из одного конца сцены в другой, стараясь как можно меньше шуметь. В это время Йоко объявила, что выпустила в зал двух змей, и добавила, что каждый зритель имеет право зажечь только одну спичку, чтобы обнаружить рептилий.
В единственной за весь вечер по-настоящему интересной сцене, называвшейся "Отрезанный кусок", Йоко появилась на сцене в черном одеянии с огромными ножницами в руках. Опустившись на колени, она бесстрастно посмотрела на зрителей и предложила им по очереди подойти к ней и отрезать от ее одежды любой понравившийся кусок. Созданный ею в этот момент образ неизбежно напоминал древнейший японский обряд сеппуку или хара-кири. По мере того как зрители робко отрезали крошечные кусочки ткани, напряжение возрастало.
Сейчас никто уже не помнит, насколько далеко зашло разрезание одежд в тот вечер, но когда позже ей доводилось повторять этот перформанс, она нередко оставалась абсолютно обнаженной, а иногда утрачивала даже часть своей великолепной шевелюры.
