Именно ударные создают пульс музыкальной композиции, и на барабанный ритм нанизываются гитарные, вокальные и прочие кружева.
Вклад Старра в музыку BEATLES был гигантским: без его партий иные песни рассыпались бы на части.
Ринго выступил в роли новатора в своей ипостаси – он первым заиграл не по уставу, так как держал обе барабанные палки одинаково, в отличие от джазовых барабанщиков, игравших по учебнику (палка в левой руке ладонью вверх для частоты дроби).
Именно стиль игры Ринго оптимально подходил для битловской музыки с ее рок-н-ролльной бесшабашностью и одновременно четкостью и тонкостью, присущими Старру.
Кроме того, Ринго является высококлассным певцом (кто еще из барабанщиков может так петь?), обладая индивидуальным, мгновенно узнаваемым баритоном.
П. Маккартни: «Мы пришли к выводу, что нам необходим самый лучший ударник Ливерпуля, а таковым, по нашему мнению, был только Ринго, который поменял имя раньше, чем кто-либо из нас, носил бороду, был взрослым, и у него был «Зефир-Зодиак».
С приходом в группу Ринго состав окончательно сложился, и все стали играть лучше».
Старру также принадлежит изобретение нескольких не иначе как убойных названий:
«Tomorrow Never Knows» и «A Hard Day`s Night»: подойдя к окну после утомительного дня студийной работы, Ринго произнес: «Трудный выдался день…»,- но, увидев, что уже вечер, поправил: «Вечер трудного дня», и на следующий день Джон Леннон принес песню с одноименным названием.
Р. Старр: «Барабанщик всегда создает настроение. Думаю, так я и играл. У меня есть только одно правило – подыгрывать прежде всего певцу. Если певец поет, остается только держать ритм, и больше ничего. Если вы вслушаетесь в мою игру, то поймете, что я пытался стать инструментом, сыграть настроение песни, как в «A Day in the Life», чтобы проиллюстрировать заложенные в ней эмоции.
Во-вторых, я не мог играть одну и ту же фразу дважды. Какой бы ритм я ни отбивал, я не мог повторить его в точности, поскольку играл не головой, а душой. Моя голова знала, как отбивать ритм рок-н-ролла, свинга и так далее, но все зависело от настроения в тот момент».
Дж. Леннон: «Ринго – чертовски хороший барабанщик. Техничности ему недостает, но, по-моему, игру Ринго недооценивают так же, как и игру Пола на басе. Пол и Ринго могут соперничать с любыми рок-музыкантами. Никто из нас не был техничным музыкантом. Никто не умел читать ноты и не умел записывать их. Но как музыканты в чистом виде, призвание которых – издавать звуки, они ничем не хуже остальных».
«Мы знaли о возможностях Ринго. Он блистал еще до того, кaк мы познaкомились. Ринго был профессионaльным удaрником, умел петь, поэтому его тaлaнт рaно или поздно все рaвно бы проявился. Не знaю, кaким обрaзом, но то, что у Ринго былa искрa Божья, было очевидно. От него словно что-то исходило. Он был личностью».
Получивший свое прозвище от «ring» (кольцо), Ринго на вопрос, почему он носит по несколько колец на каждом пальце, отвечал: «Я же не могу продеть их все через нос».
С. Новгородцев: "Ринго с его необычайным чувством ритма сразу задавал правильный темп".
Старр был первым рок-н-ролльным барабанщиком, который появился на ТВ на весь белый свет. Ударники, игравшие до этого с Элвисом и Биллом Хейли, были аккуратными аккомпаниаторами в стандартных концертных костюмах, и палки они держали по учебнику – как в духовом оркестре.
Ринго стал первым, кто заиграл иначе, держа обе палки одинаково.
С Ринго началась традиция поднимать барабанную установку вверх, чтобы из зала ее было видно всем. Это теперь, задним умом, очевидно, что должно быть именно так, а тогда это нужно было придумать.
Старр первым из известных барабанщиков стал играть на установке Ludwig, и последователей у него появилось много, поскольку у нее особый звук.
С Ринго появился новый метод записи барабанов – он первым ввёл заглушку, и звук стал ниже; микрофоны устанавливали на каждый барабан совсем рядом.
Сейчас барабаны записываются с метрономом для обеспечения чёткости ритма, но когда записывались Битлз, этого не было. Ответственностью Старра было помнить и держать тот же темп, что и на предыдущем дубле, иначе записи было потом не свести.
Ринго ориентировался в сложных ритмах, подтверждеием чему служат песни Ticket to Ride, What Goes On, Rain, Here Comes the Sun(11\8, 4\4, 7\8).
Наконец, после распада Битлз Джон Леннон для записи своей первой пластинки пригласил не кого-нибудь, а Ринго: «Если его расшевелить, то он сам найдет нужное направление».
Во время работы над «Double Fantasy» Леннон советовал ударнику: «Кончай пижонить, играй как Ринго!»
П. Маккартни: «Ринго был лучшим барабанщиком Ливерпуля, и юмор у него был специальный, местный, он даже сам не знал, когда изрекал что-то смешное. А говорил он заголовками. Мы, помнится, ходили за ним с записной книжкой наготове: неизвестно было, что из него в следующий момент выскочит».
