Blur

Сегодня просто праздник какой-то! В программе "Album of the Day +" BBC Radio 6 Music прозвучали новые песни с The Magic Whip.

Album of the Day+:
Blur - The Magic Whip (2015)

Steve has an in-depth conversation with Damon Albarn and Graham Coxon about Blur's new album The Magic Whip. The pair talk about the making of Blur's 8th studio album in Hong Kong and how it was created on days off on their last tour. It's 6 Music's Album of the Day, and so you will be able to hear the album in full throughout the day, for the first time anywhere. Steve spoke to the full band of, Damon, Graham, Alex James and Dave Rowntree, when the album and first single from it, Go Out, was announced in February. The band spoke about how the raw tracks were laid down in Hong Kong and then Graham Coxon worked with producer Stephen Street to form the album. This story continues today.

http://www.bbc.co.uk/programmes/b05rd3d5

Начало программы: 16:00 (по Лондону)

Прозвучала "Ice Cream Man" (BBC 6 Music Radio rip)

Next up, our 2nd world exclusive of the show...@blurofficial 'New World Towers'

Ещё одна новая песня с альбома - "New World Towers" (BBC 6 Music Radio rip)

И еще одна новая песня!

"Ghost Ship" (BBC 6 Music Radio rip)

BlurMojo

Полное интервью журналу Mojo

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

Их любили, потом ненавидели. Потом любили. Потом ненавидели, затем снова любили. Они поднимали шум, определяли время, спотыкались и ссорились, потом целовались и мирились (в некотором роде). Но в глубине души BLUR знали, что чего-то не хватает. Это история о том, как они это обрели.

Сожаления: Дэймон Албарн говорит, что у него их «много». Но упомянет он только о двух.

Сначала о том, когда Gorillaz вели фестиваль Гластонбери на Пирамидальной сцене в 2010 году. Из-за случившейся в последний момент перестановки выступления по причине поврежденной спины Боно мировой мультяшный хип-хоп коллектив Албарна пострадал вдвойне, не являясь в этом виноватым. Зритель хотел U2. Ввиду их отсутствия, их могли устроить BLUR, чей реюнион явился главным событием прошлогоднего фестиваля. Но Gorillaz встречали уныло, толпа тревожно рассосалась, и Албарн считает, что мог бы спасти ситуацию одним простым жестом.

«И почему я не поговорил с аудиторией, когда играл с Gorillaz в Гластобери? Почему вовсе не общался со зрителями? Я жалею об этом, потому что все вышло бы иначе, если б я это сделал. На концерте в Роскилле я общался с аудиторией, и все было великолепно».

Его второе сожаление, для BLUR в общем смысле, довольно банально. «Я в некотором роде жалею, что мы не включили «Me, White Noise» на «Think Tank». По мне, так лучше бы это она была на альбоме, а не «Crazy Beat». Это был один из последних случаев, когда я позволил внешним факторам повлиять на то, что я ставлю в пластинку. Она действительно крутая и должна была остаться в альбоме, но все говорили: «Ох, ты не можешь ее взять». Вздор. Конечно же, мы должны были ее взять».

«В любом случае!» - Произносит он уже бодрее. – «Вот почему ты всегда шагаешь вперед. Ты можешь и дальше учиться на своих ошибках».

На самом деле «Me, White Noise» есть на «Think Tank», пусть и в качестве скрытого трека в прологе, спасибо цифровым уловкам, модным в то время, и обнаружить ее можно было, если перемотать диск на отметку -6,40. Слушателям остается только догадываться о причинах такого приема. С одной стороны, возможно что «Me, White Noise» и вовсе не особенно напоминала BLUR: шесть с половиной минут искаженного электробита, кислотных заветвлений на овердрайве, расщепленной гитары, мелодичной и бесформенной какофонии, будто Daft Punk делают кавер на The Pop Group. Она представляет Фила Дэниэлса, пьяного буквально до беспамятства, повторяющего свой старый номер «Parklife», только уже по ту сторону разбитого зеркала славы. «Вокруг полно людишек,/Что хотят немного отхватить от твоей жизни…» - звучит бессвязный монолог в оцепеневшую реальность того, что происходит, когда сбываются твои мечты.

На тот момент Дэймон Албарн был в BLUR вокалистом, автором песен, главным теоретиком и мотиватором во всех направлениях уже на протяжении почти 15-ти лет. Любой, кто смотрит на группу исключительно через искажающую призму бритпоп-бума середины 90-х, никогда бы не догадался об выматывающих душу падениях и поистине тяжелом труде, который предшествовал ее успеху или, в действительности, сокрушающим тревогам, что стали следствием внезапной и яркой популярности.

Все это время, пока остальные сомневались и колебались, Албарн стойко придерживался своего видения, в то же время, проявляя достаточную гибкость и готовность признать, где он был неправ. В частности «The Great Escape» 1995 года пусть и стал коммерчески выгодным, но олицетворял собой период творческого застоя. Впоследствии, превращение BLUR в средство выражения его все более самосозерцательной манеры написания песен усовершенствовало профессиональные качества группы, при этом не умаляя ее популярности. И пока Oasis, их заклятые враги по Битве бритпопа, терпели крах и горели, BLUR в действительности совершили «грандиозный побег». В искусство.

Всё же, несмотря на высвобождение в «Blur» 1997-го и «13» 1999-го года, Албарн также начал замечать мир за пределами знаменитой поп-группы. В 2000 году он посещал западную Африку в качестве представителя Оксфама и вернулся с 40 часами записей, сделанными совместно с местными музыкантами на Мали. 2001 год преподнес Gorillaz – замысел, над которым он работал на протяжении двух лет и который тут же снискал мировой успех, заставляя басиста BLUR, Алекса Джеймса, колко спрашивать солиста о его преданности группе. Несомненно, в 2002 году, выдавая припев «Me, White Noise», Албарн переживал момент некоего критического откровения: «И затем ты движешься, движешься, движешься/ И толкаешь, толкаешь, толкаешь/ Спотыкаешься и думаешь про себя:/ ‘Зачем я здесь?/ Я здесь потому, что у меня нет сраного выбора!». На переиздании «Think Tank» 2012 года «Me, White Noise» так и осталась скрытым треком, хотя теперь уже в конце, несколькими минутами позднее «Battery In Your Leg» - официальным заключительным треком, который также является единственной песней на альбоме, в записи которой принимал участие Грэм Коксон. Обстоятельства ухода выдающегося, но проблемного гитариста BLUR свидетельствовали об отчаянном состоянии, в котором на тот момент пребывала внутренняя динамика группы. «Я толком не знал, что произошло, и не думаю, что это в действительности знали BLUR», - говорит Коксон сейчас, почти 13 лет спустя.

В день, когда намечалось начало записи в албарновской Studio 13 в западном Лондоне, Коксон начал программу реабилитации в центре The Priory. Когда он впоследствии присоединился к группе, атмосфера, по словам продюсера Бена Хилльера, царила «весьма ядовитая». Дальнейшее остается спорным. В октябре 2002 года для продвижения своего нового сольного альбома, как сказал Коксон, его попросил уйти менеджер BLUR, Крис Моррисон. Последующие комментарии от участников группы смазали картину. В документальном фильме о BLUR «No Distance Left To Run» 2010 года барабанщик Дейв Раунтри утверждает, что то, что они попросили Моррисона сказать Коксону, и то, что он сказал на самом деле, - это две разные вещи. В буклете переиздания «Think Tank» Албарн говорит, что это именно он попросил Коксона уйти. «Все, что я знал, это что в один день у меня была назначена встреча со своим менеджером», - говорит Коксон, - «и он сказал: ‘Парни не особо хотят, чтобы ты сейчас приходил в студию’. Нужно осторожно подбирать слова, если ты менеджер и говоришь подобное кому-то из участников группы. Если говорить: ‘Ты уволен’, то можно обрушить на себя кучу дерьма. Так что, думаю, он очень старался так не сказать. Он сказал, что наверняка это на некоторое время. А я подумал: ‘Ну, если жена говорит мне: ‘Я не хочу так и дальше продолжать, и не знаю, до каких пор у меня будет это чувство…’ Думаю, было примерно так. Так что я понял посыл и подумал: ‘О, тогда я сам себя вышвырну…’ Я сам соскочил. И занялся своей жизнью».

BLUR закончили «Think Tank» в качестве трио, записываясь в риаде Марракеша и амбаре на ферме Албарна в Девоне. Не считая спродюсированной Fatboy Slim, нелепой «Crazy Beat» – неловкого обновления BLUR от знакомых до рядовых – альбом отразил растущее увлечение Албарна музыкой, берущей начало далеко за пределами традиционных британских пост-панковских стилей. Вышел он в мае 2003 года и собрал положительные отзывы. Однако, сопроводительный тур с Саймоном Тонгом и Албарном на гитарах явил зиящую дыру отсутствия Грэма. «Тур был кошмарным», - говорит Албарн. – «Болезненным. У меня не было гитариста. В смысле, у меня был замечательный гитарист, но это был не Грэм. Играть что-то из старого было ужасно».

Как раз перед тем, как BLUR впали в оцепенение, «Me, White Noise» увидела свой первый официальный релиз, в качестве бисайда, и представляла собой альтернативную версию, спетую только Албарном, с другими, преподнесенными с угрозой, словами в припеве: «Ты разочаровываешь себя и не знаешь почему… Быть англичанином не значит ненависть/ Это отвращение/ Мы все отвратительны…». В конце он кричит: «И к тому же, к тому же – ты СКУЧЕН!». Словно одержимый. Каким он, конечно, и был, твердо веря в то, больше никогда не запишет другого альбома BLUR.

Утром этого понедельника Лондон облачен в свою стереотипную зимнюю облачность. Из комнаты Studio 13 на верхнем этаже, где проходит наша встреча, Дэймону Албарну открываются разнообразные виды. С одной стороны – несуразное городское нагромождение Северного Кенсингтона: жилые комплексы, предприятия легкой промышленности, госпиталь, железнодорожные пути, Вормвуд Скрабс, Уэстуэй. Возвышающиеся на переднем плане краны указывают на зону новейшей территории застройки. «30-этажный офисный блок», - отмечает Албарн. – «Вот куда упирается мой взгляд. И мой свет. А, неважно». С другой стороны, даже в миниатюре, безошибочно угадываются главные лондонские ориентиры. «Взгляните!» - Албарн внезапно указывает на BT Tower. – «Он светится! Только недавно снова начал, до этого много лет не светился». За столом напротив Албарна сидит Грэм Коксон и вытягивает шею к окну. «Это ведь не еще одна примочка Coca-Cola?». «На горизонте уже много лет не появлялось никаких цветов», - говорит Албарн, все еще уставившись на световые импульсы на горизонте. Он улыбается. «Уверен, что в итоге это как-нибудь отразится в тексте какой-нибудь песни».

Коксон почти сияет от этой мысли. Албарн уже обратил не столь прославленный вид из противоположного окна в одну из песен BLUR: летом 2012 года, в качестве прелюдии к хэдлайн-концерту в Гайд-Парке по случаю закрытия Олимпийских игр, квартет выпустит сингл «Under The Westway» - гимн Лондону, возможно, какому-то человеку, или может даже группе людей. Это было последнее олицетворение реюниона, который до того времени ознаменовало эмоциональное выступление в Гластонбери, не менее эмоциональный фильм «No Distance Left To Run» и ограниченный выпуск сингла на виниле для Дня музыкального магазина 2010 года. Каждый всплеск активности заставлял многострадальных фанатов группы надеяться на то, что все ведет к новому альбому BLUR, который будет записан при полном участии всех четырех участников и отбросит в тень аномальный «Think Tank».

Но в 2012 году в интервью Джону Харрису для The Guardian Албарн заявил, что «по всей видимости» Олимпийское шоу станет для них последним и за «Under The Westway» от BLUR не последует больше никаких записей. Одно из таких предположений рассыпалось, когда следующей весной BLUR отправились в тур по фестивалям и крупным площадкам Северной, Центральной и Южной Америки, Азии и Европы. Затем, 6 мая, Албарн поведал аудитории гонконгской Asia World Arena: «У нас в Гонконге есть неделя, и мы подумали, что это удачное время, чтобы попытаться записать еще одну пластинку». Последовавшая тишина в эфире, однако, доказывала обратное. Албарн не переслушивал пятидневную сессию и вместо того вернулся к своей авантюрной Africa Express. Потом он погрузился в написание своего первого полноценного сольного альбома «Everyday Robots». На вопрос о гонконгских сессиях, заданный в феврале 2014, он ответил, вероятно, не только самому журналисту: «Просто тот факт, что ты набросал 15 идей не означает, что у тебя есть альбом».

Поэтому мир был небезосновательно потрясен, когда 19 февраля 2015 года BLUR объявили о предстоящем выходе нового альбома. MOJO встречается с Дэймоном Албарном и Грэмом Коксоном за три дня до пресс-конференции, и у обоих отрешенный взгляд людей, которые не могут поверить в то, что сделали. Менее месяца назад Албарн все еще записывал вокальные партии. Технически альбом еще даже не закончен, ведь ему нужно пройти через процесс мастеринга, а до релиза осталось два месяца. Но у них есть оформление и название: The Magic Whip. «Я не ожидал, что буду здесь это обсуждать», - говорит Коксон, быстро затягиваясь электронной сигаретой. Албарн бормочет в знак согласия. «Это череда очень удачных событий. Когда я в прошлом году говорил, что не вижу в будущем нового альбома BLUR, я искренне не верил, что такое возможно».

«Да, вероятно, это меня немного разозлило», - говорит Коксон.

В прошлом сентябре Коксон сказал Албарну, что хочет проработать гонконгский материал, и предложил подключить Стивена Стрита, продюсера, который доводил до совершенства первый успешный сингл BLUR 1991 года, «There’s No Other Way», курировал их переломный альбом «Modern Life Is Rubbish» и далее руководил «Parklife», «The Great Escape» и «Blur». Проницательный и свободный, Стрит мог примирить конфликтующие стороны группы – что он и делал в The Smiths десятилетием ранее.

«Когда Грэм об этом сказал, мне было очень приятно», - говорит Албарн. – «В эмоциональном плане наши взаимоотношения за долгое время были наименее проблематичны и мыслили мы наименее противоположно. Мне показалось, это прекрасно, что он был готов уделить этому время».

«Забавно», - говорит Коксон. – «Можно воспринимать все довольно сухо: ‘О, я вижу, что там есть хорошие музыкальные моменты, давай-ка их проштудируем…’ Но это также и сложный процесс. Ведь очевидно, что в истории BLUR, если рассматривать ее как прямую, были некоторые неровности. Поэтому еще имело место и заглаживание вины. Поступки убедительнее слов».

Сколько времени прошло с тех пор, когда их отношения были столь же гармоничными?

«Со времен Parklife», - без колебаний отвечает Албарн. – «Именно после этого стал заваливаться велосипед! Мы падали с него несколько раз, забирались с нова, а потом он просто… Но да, то был последний раз, когда мы уверенно держались на своих велосипедах. То был другой мир. Поп-музыка так отличалась от теперешней. Этой темой в той или иной форме я всегда заканчиваю разговор с Ноэлем [Галлахером], когда мы пропускаем по стаканчику. Мы, кажется, так отличаемся от современных Эдов Ширанов».

«Для нас это был практически вопрос жизни и смерти», - говорит Коксон. – «Вот почему, если подумать, существовало соперничество. Oasis и Blur – то были наши жизни. Вероятно поэтому мы были так этим увлечены и так чертовски рвались в бой. Это все, что у нас было. Это был беспорядок в стиле 60-х. А теперь, похоже, можно разобраться со своими закидонами в спальне, когда тебе лет 14-15, потом пойти в учебное заведение, и вот ты уже подкованный».

«Действительно понимаешь правила игры», - кивает Албарн. – «И что она из себя представляет. А мы и понятия не имели о ее существовании. Надеюсь, что осталось еще много ребят, которые садятся в грузовой фургон и колесят по стране. Ведь это так здорово делать, пока ты молод».

Дружба Дэймона Албарна и Грэма Коксона стоит в основе BLUR. Они познакомились в Станвейской средней школе в Колчестере в начале 80-х годов. Албарн продемонстрировал свою самоуверенность, указывая Коксону на их обувную иерархию: «Твои ботинки – дерьмо, приятель. Смотри, вот мои – что надо». Но все больше общего находилось с приходом совместного увлечения The Jam, The Specials и The Smiths. Их первые музыкальные попытки вскоре вышли за пределы школьных представлений и переросли в прототипные группы: The Aftermath, Real Lives, Circus. Симбиоз, заметный даже на том этапе, будет существовать между ними на протяжении всей их творческой жизни: после того как Дэймон подбирал последовательность аккордов, Грэм уже работал с ней дальше. На «Think Tank» присутствие Коксона ощущалось даже при том, что его там не было, как осознал продюсер Бен Хилльер. «Даже при том, что я до этого мало работал с BLUR, мне стало очевидно, что человеком, который завершил новый альбом, стал Грэм», - говорит он.- «Человеком, который все затевает, был Дэймон. Самое тяжелое в работе с такими творческими умами как Дэймон – заставить их что-нибудь закончить. Их это совершенно не интересует. Им не интересен кропотливый рабочий процесс, им важна искра. В Грэме куда явнее проявляется этот ген кропотливости».


Генетические противоположности BLUR не всегда работали синхронно на прекрасный результат, но отчуждение Коксона во времена «The Great Escape» настолько тревожило Албарна, что он поменял параметры звучания BLUR так, чтобы удовлетворить его, отбросив сияющую эстрадную стилизацию и вместо этого потакая пристрастию гитариста к американскому диссонансному звучанию – отсюда и «Chinese Bombs» с альбома «Blur», примерно похожая на «Black Flag». Совпадение или нет, но этот шаг вновь напомнил BLUR об их артскульной базе и, в сочетании с открытием Албарном музыки как средства внутреннего познания – периодом откровений, который, по его признанию позднее, был подкреплен героином – привел к созданию, вероятно, самой несокрушимой музыки на «Blur» и «13».

Показательно, что Коксон чувствовал на себе обязанность восполнить урон, будто ощущал вину за то, что группа потакала его закидонам, а он слишком мало отдавал взамен – это облако ее обиды, наконец, проявилось в ранних сессиях для «Think Tank». Коксон размышляет об этом, когда MOJO беседует с ним наедине после грандиозного объявления о «The Magic Whip».

«Хоть мы и отбросили все это в сторону, когда воссоединились для концертов в 2009 году, я осознал, что страсти еще не совсем улеглись. Знаете, за те годы, начиная с 2002-го, я, вероятно, сказал несколько глупых вещей в прессе, ведь обстоятельства того, почему мы не вместе в качестве четверки, были довольно неясными». – Он смеется. – «Мы встречались пару раз, и один раз это был какой-то сеанс медитации, где мы должны были обсудить наши сложности…»

BLUR обращались к психологу?

«Да, некому посреднику. Просто обстановка была напряженной. Долгое время это причиняло нам боль. И чем дольше это продолжалось, тем хуже все становилось и тем трудней казалась идея о воссоединении, или просто о том, чтобы снова быть друзьями. Если честно, в последние пару лет, когда я был в BLUR, мы были не такими уж хорошими друзьями. Которые бы просто могли позвонить друг другу. Все осуществлялось через менеджеров, и у всех у нас были свои отдельные жизни и проблемы».

«Я присоединился к работе и участвовал в некоторых записях для «Think Tank» с действительно добросовестным настроем, но я не понимал, странно ли веду себя или нет. Возможно, и вел. Я только что окончил курс реабилитации, пытался жить с совершенно другим укладом мыслей, который мне не особенно нравился – все казалось слегка чересчур реальным. Но что бы ни случилось в промежутке между 2002-м и 2009-м, оно пошло нам на пользу. Если бы BLUR продолжили в том же духе, нас бы это сильно покалечило».

«Так что да, мне пришло в голову, что на самом деле единственный достойный способ попросить прощения – это создать что-то хорошее. Взяться за те гонконгские записи и довести их до ума, взять ответственность на свои плечи и загладить вину».

И вот, Коксон и Стрит на недели засели в студии Бермондси, просматривая гонконгский материал, редактируя, поправляя, дорабатывая и в принципе придавая форму наработкам, которые квартет выстроил из демок Албарна на iPad. Алекс Джеймс и Дейв Раунтри присоединялись к доработке, когда было необходимо. Момент истины настал, когда Коксон и Стрит поставили сделанное Албарну.

«Мы очень нервничали», - признает Стрит. – «Ведь он мог сказать: ‘Оно того не стоит, мне не интересно’».

«Часть меня хотела, чтобы мне не понравилось», - говорит Албарн. – «Это бы значило, что мне не нужно ни над чем работать. Но как назло, я был в восторге».

Албарн был задействован в продвижении своего сольного альбома в Австралии до самого кануна Рождества, но пересмотрел путь домой из Сиднея и провел два дня в Гонконге, снова наполняясь уникальной сильной энергией, которая бы вдохновила его на тексты, что охарактеризуют музыку, которую BLUR записали 18-ю месяцами ранее.

«Они должны были быть о чем-то», - говорит он. – «Так что я вернулся. Один». Он снимал видео, делал фотографии и записывал мысли в блокнот, который начал вести еще в ту неделю в мае 2013-го. Одно слово бросилось ему в глаза: «дисто-поп-ия» [от «дистопия» - расположение органа в необычном для него месте]. «Я написал его тремя цветами. Поразмышлял об этом слове. Это выдуманное слово, и в нем было много смысла».

После Рождества 2014 в своем доме в Исландии Албарн еще две недели работал над текстами, а затем в январе вернулся в Лондон и записал свои вокальные партии вместе со Стивеном Стритом в Studio 13. Это был первый раз, когда пара работала вместе с 1996 года. Если Стрит и переживал – «Я не знал, будет ли он воспринимать указания, не знал, все тот же ли он парень» - то переживал и вокалист.

«Я не знал, смогу ли теперь воспринимать всерьез его упорядоченный подход к работе», - рассказывает Албарн. – «Я записал столько альбомов куда более спонтанным способом. Но, вообще-то, все вышло великолепно. Я осознал, что мое волнение основано на том факте, что я нервничал еще тогда. Я вспоминал свою неуверенность. Теперь я просто делаю и все».

Микширование «The Magic Whip» закончили за день до того, как MOJO встретился с Албарном и Коксоном.

«Процесс был очень насыщенным – пластинка во многом связана с нашими отношениями», - говорит Дэймон, глядя на Грэма, - «нашими отношениями на тот момент».

Вероятно, так можно сказать о каждом альбоме BLUR, пусть и о каких-то больше, чем о других. «Sweet Song» на «Think Tank» (первые строчки: «Что же мне делать? Кое-кто совсем не счастлив») явно представляется плачем по пошедшей наперекосяк любви.

«Ну, наших отношений на тот момент просто не существовало», - Албарн какое-то время возится с сигаретой. Наконец, найдя зажигалку, он поджигает ее. – «Когда становишься старше», - говорит он, - «и растут наши семьи, осознаешь, что мы были слишком молоды и глупы, чтобы понимать или ценить, что имеем или как нам повезло. Как людям и как музыкантам. Больше мы так не считаем. Мы понимаем, что выбрасывать отношения на ветер – безумство. Но нам всем нужно было обрести собственные жизни».

Коксон энергично кивает: «И в своих индивидуальных скитаниях, мы нашли целую кладезь полезного. Так что все обернулось весьма хорошо».

Побеседовав с Албарном и Коксоном, MOJO направляется на юго-восток Лондона для встречи с Дейвом Раунтри, разносторонней личностью BLUR: барабанщиком, компьютерным мультипликатором, пилотом, адвокатом по уголовным делам, кандидатом в депутаты от лейбористской партии и ведущим своего собственного шоу на XFM.

Мы встречаемся в The Garrison, гастропабе, характерном для перепланировки, которая, по крайней мере, внешне вывела Бермондси из статуса одного из самых ветхих районов Лондона. Он находится в миле от той студии, где Стивен Стрит и Грэм Коксон работали над гонконгскими сессиями; и работа была проделана в полной секретности – к большому изумлению Раунтри. «Я говорил: ‘Просто забудьте!’» - смеется он. – «Мы, блин, не можем сохранить в тайне даже то, что съели на завтрак. Как вы собираетесь сохранить в секрете новый альбом BLUR?»

У Бена Хилльера студия находится в том же здании, что и у Стрита, и однажды он столкнулся с Грэмом Коксоном и Алексом Джеймсом. «Я говорю: ‘Чем это вы занимаетесь?’» - говорит Хилльер. – «Они много мычали, а потом сказали, что работают над саундтреком», – смеется он. – «Я подумал, что это немного странно, но не совсем невероятно».

После сделанных Албарном на сцене откровений о гонконгских сессиях, Раунтри прикидывает, что за время его работы, юридической или любой другой, его спрашивали о новом альбоме BLUR, по крайней мере, раз в неделю. Каждый раз он все так же честно отвечал: они начали записывать альбом, но не смогли его закончить, а впоследствии их графики не позволили возобновить работу.

«Если честно, это был не первый раз, когда мы начинали писать новый альбом BLUR», - говорит он. – «Вообще-то, это был третий».

Самой недавней попыткой стала сессия с Уильямом Орбитом в начале 2012 года, которая породила ту версию «Under The Westway», которую группа посчитала неудачной и оставила Орбиту, слившему ее в интернет «в качестве ‘пошел ты’ жеста для Дэймона, я думаю», - говорит Коксон, - «что не очень-то очаровательно, но случается. Иногда я предпочитаю эту версию той, что выпустили мы!».

Когда записи со Стритом были закончены, Раунтри, однако, предстал перед дилеммой. Как он честно сможет отвечать на вопросы о новом альбоме BLUR, теперь, когда альбом стремительно несется к своему настоящему рождению? «Я подумал, что не смогу врать. Но вот что поразительно. Никто не спрашивал. Никто! Даже ни намека от кого-то. Кроме продюсера моего радио-шоу, который в шутку сказал: ‘Новый альбом BLUR?’ А я рассмеялся и сменил тему».