♫ Весенние хлопоты ♪
"...18 апреля (1963) Брайан, Кит и Мик отправились в Роял Альберт Холл посмотреть выступление «Битлз», которые играли вместе с 15-ю другими артистами в завершение программы. Чтобы не пришлось покупать билеты, трое «Стоунз» достали из битловского обоза три гитары, принадлежавшие Джону, Полу и Джорджу, и внесли их в зал через заднюю дверь, попав таким образом внутрь.
Девушки-битломанки, приняв «Стоунз» за «Битлз», набросились на них; это был их первый опыт, но ребятам понравилось. А Брайан просто впал в экстаз. «Вот это по мне!» - повторял он. «Когда люди гоняются за тобой! Вот то, чего мы хотим!»
Соприкосновение с «Битлз» явно разогрело его аппетит. Он вдруг отчаянно стал мечтать об успехе – как-то сразу. Всем вокруг него было ясно, что он страстно мечтает быть звездой, но борьба шла и в нём самом: он не желал ни на йоту поступиться своей музыкальной цельностью и цельностью группы. И возможно, именно возможно, он осознал, что основной блеск славы концентрируется вокруг вокалиста. Певцов Брайан лишь неохотно терпел. Он их и музыкантами-то не считал. Его философия была чёткой: «Уважают того, кто владеет инструментом. Петь может каждый!» Он преподал Мику несколько уроков игры на гармонике, но сам был недосягаемо выше. Жребий был брошен; так как внимание публики неизменно начинало переключаться на Мика, они оба с Брайаном были обречены на партнёрство, приправленное изрядным напряжением.
Встреча с «Битлз» стала импульсом для всех нас. Мы были полны решимости осуществить большой прорыв, но всё ещё не представляли, каким образом это сделать. Недружественное большинство заняло круговую оборону против нас, и мы никак не могли взять в толк – как такое может быть, что группа, наделавшая такого ажиотажа в клубах, не может получить поддержку индустрии звукозаписи.
Сегодня, когда целая армия представителей фирм грамзаписи рыщет повсюду в поисках новых талантов, очень трудно представить себе, в каком настроении мы пребывали тогда, весной 1963 года. Мы отчаянно хотели сделать свой собственный диск. И были достаточно хороши для этого. Но двери перед нами были закрыты наглухо.
Когда из затеи Джорджо с фильмом о «Битлз» ничего не вышло, он обзвонил всех нас и сказал, что хочет снять 20-минутный документальный фильм в клубе “Crawdaddy”. Он попросил нас отрепетировать материал и явился в клуб не на обычное вечернее представление, а наутро в воскресенье.
Мы заразились духом грядущего события, проведя весь субботний день в студии звукозаписи в Мордене, репетируя и записывая “Pretty Thing” Бо Диддли, выбранную специально для этого случая. На следующий день Джорджо снял наше дневное выступление. Когда в ожидании вечернего концерта на улице собралась толпа, Джорджо заснял и это. Наши чувства к Джорджо и его фокусам были амбивалентны. Его заразительный энтузиазм придавал группе силы, но у Мика и Брайана было чувство, что «он – типичный сумасшедший европеец: много артистизма, крика и напыщенной трескотни», они не очень-то верили в его возможности.
Однако его вклад, прямой и косвенный, в наше будущее и будущее молодого британского блюз-рока был значителен. Хотя и совершенно неожиданно для нас, тот солнечный день 21 апреля стал поворотным пунктом. Перед ричмондским концертом Джорджо позвонил Питеру Джонсу, корреспонденту “Record Mirror”: «Слушай, я тут снимаю фильм об одной группе и хочу, чтобы ты пришёл и посмотрел на них». – «В воскресенье?» Некоторые британцы крайне консервативны в соблюдении священного дня. Джонсу не хотелось, но Гомельски оказался настойчив. Приехав в Ричмонд, Джонс был поражён «видом людей, сидящих на бордюре тротуара у дверей клуба, так что прохожие вынуждены были заходить на проезжую часть, чтобы их обойти».
Джорджо сказал ему: «Я позову сюда пару ребят, и ты поговоришь с ними».
Позднее Джонс рассказывал: «Мы вместе выпили по паре пива. Портмоне группы было в руках Брайана. Денег там не было, но были выдержки из местных газет, «в которых говорилось о явном успехе, о полемике, которую вызывает группа, и о том, чем они вообще занимаются. Они чуть не плакали оттого, что никто не проявляет к ним интереса в отношении контракта на запись, даже не приходит просто посмотреть. Я пообещал им что-нибудь предпринять».
Впечатлённый нашим представлением, Питер Джонс ни на минуту не сомневался в том, что лидер группы – Брайан, «организатор с великолепной памятью; он мог рассказать всё о количестве материала, которым они располагали, и о его источниках. Именно он устанавливал для группы её курс. Брайан наблюдал за каждым движением команды. Он говорил о Мадди Уотерсе, Джимми Риде и им подобных. Но его никак нельзя было назвать супероптимистом».
На следующий день в своём офисе Питер Джонс заинтриговал рассказом о нас двух своих коллег – одним из них был студент, изучавший чёрную музыку, по имени Норман Джоплинг, который впоследствии написал о нас книгу. А, выйдя из офиса, он связался с одним пробивным парнем из штата “Record Mirror”. Он был продувной бестией во всех отношениях, носился с идеей стать комиком; он также очень зорко отслеживал все модные тенденции в подростковой среде. Звали его Эндрю Луг Олдхэм. И хотя музыкальные познания этого шустряка были минимальными, Джонс отметил его удивительный «нюх» на коммерческий поп.
Как-то на телестудии он столкнулся с менеджером «Битлз» Брайаном Эпштейном и какое-то время работал на «Битлз» в качестве публициста, организуя отзывы в прессе на “Please Please Me” и ”I Want To Hold Your Hand”.
На этой стадии нам, разумеется, был необходим менеджер. Соединённые усилия Гомельски и Питера Джонса, толкнувшие Олдхэма к нам, стали тем мигом удачи, который приходит в нужный момент. Положение вещей снова начало нагонять уныние: Джорджо как раз носил запись звуковой дорожки к своему семиминутному документальному ролику в фирму Decca, но их там это не интересовало. Негативное отношение звукозаписывающей индустрии сбило с нас весь кураж,…а потом, спустя какие-то 6 дней после получения сигнала от Джонса, к нам прискакал Олдхэм. С собой он привёл человека, которого меньше всего можно было ожидать в рок-клубе: «консерватора» Эрика Истона, бывшего органиста кино и преуспевающего агента шоу-бизнеса, который представлял
«положительного» гитариста Берта Уидона, официального диск-жокея BBC Брайана Мэтью, балладную певицу Джули Грант и ресторанную пианистку Миссис Миллс. 19-летний Эндрю арендовал у 35-летнего Эрика офис на Риджент-Стрит.
Они были абсолютными противоположностями: нахальный молодой тигр, фонтанирующий энергией, и осторожный, обходительный, взрослый дядя, который с одинаковым усердием подводил баланс в своих книгах бухучёта и обеспечивал прочную карьёру своим клиентам – артистам."
- Билл Уаймен "Stone Alone".
На фото: Чейни-уок, 113, Челси, Лондон - май 1963 года. Слева - набережная Темзы.