Франсуа Озон "Другое кино".

После просмотра первых фильмов Озона мне казалось, что их снял какой-нибудь старый, грязный извращенец. Но я был удивлен, когда узнал, что режиссер - вполне симпатичный и скромный на вид молодой человек.
Я видел "Криминальных любовников", "Капли", "Крысятник" и "8 женщин". Все эти фильмы даже прошли у нас на ТВ. Что сказать? В целом понравились, но не все одинаково. В частности отмечу "Капли". Стильное кино. Танец, исполняемый всеми 4 героями, был бесподобен. Но мальчика, покончившего собой, жаль. А в целом вот что примечательно: после фильмов Озона остается некоторое болезненное ощущение безысходности из-за безумия нашего сволочного мира.
Не знаю, когда я захочу пересмотреть эти фильмы. Что называется и хочется, и колется. Но думаю, тот, кто видел озоновские фильмы, никогда их не забудет независимо от впечатлений, полученных от просмотра.

Воскресенье 25 апреля НТВ 23.30 ПРЕМЬЕРА фильм Франсуа Озона "БАСЕЙН".

А 1 мая по НТВ же короткометражки "Летнее платье", "маленькая смерть" и "Увидеть море".

В Бассейне начался заплыв, принимаю участие !!!

"Французский Фасбиндер".
Интервью Ярослава Могутина с Франсуа Озоном.

Я встретился с Франсуа Озоном во время московской авант-премьеры его последнего, четвертого по счету, фильма - малобюджетной психологической драмы "Под песком" с легендарной Шарлоттой Ремплинг в главной роли.



- Это не первый твой визит в Москву. Московская публика была в восторге от твоих предыдущих фильмов. Чего ты ждешь от московской премьеры нового фильма?

- Прежде всего, это огромное удовольствие. Я, вообще-то, был удивлен, что мои фильмы понравились российской публике. Это был очень приятный сюрприз. Я делал их, не учитывая вкусов российской публики. Фильм "Под песком" еще не вышел во Франции, и мне особенно приятно, что его авант-премьера состоялась именно в Москве.



- Все твои фильмы непредсказуемы и эклектичны. Ты одинаково успешно работаешь в самых разных жанрах, от авантюрной комедии и криминального триллера до психологической драмы с элементами мюзикла. Как ты умудряешься сочетать все это?

- Я настолько импульсивный человек, что работаю только тогда, когда хочу это делать. Я не люблю простую работу, если это просто, я ей не занимаюсь. Каждый мой новый фильм - это вызов. Именно поэтому я стараюсь работать в разных жанрах, в которых я раньше не работал и которых от меня никто не ожидает.



- Ты впервые работал с такой звездой, как Шарлотта Ремплинг. Был ли это расчет на более широкую аудиторию и больший коммерческий успех?

- Ситуация обратная: когда я начал работать над этим фильмом и пригласил Шарлотту, реакция продюсеров была не очень позитивной. Продюсеры народ достаточно консервативный. Я известен как режиссер, который делает подрывные, необычные работы. Прочитав сценарий, продюсеры поняли, что это будет фильм, совершенно непохожий на то, что я делал раньше. Они решили, что публика не заинтересуется, и поэтому нам дали гораздо меньше денег, чем мы рассчитывали. Это мой самый малобюджетный фильм. Это сейчас уже, после того, как фильм получился, все говорят, что фильм вышел замечательный, но участие в нем Шарлотты Ремплинг скорее затруднило работу.



- К какой традиции ты принадлежишь и можно ли поставить твои фильмы в контекст современного французского кино?

- А ты что думаешь? Это, скорее, журналистам решать, вписываюсь ли я в контекст или нет.



- Я имел в виду вот что: есть ли у тебя единомышленники среди современных французских режиссеров или ты чувствуешь себя одиночкой?

- Если говорить об эстетике моих фильмов, сейчас пока я чувствую себя одиноко, поскольку еще очень сильны традиции французской "новой волны" 50-х годов. Это буржуазные фильмы об удачливых семьях, которые живут в шикарных парижских кварталах. Но существует много молодых режиссеров, которые экспериментируют, может быть, не совсем в том же ключе, что я, но они ищут что-то новое, поэтому я к ним отношусь с большим интересом. Особенно это можно сказать о режиссерах-женщинах, таких, как Клэр Дени.



- Кто твои мэтры?

- Очень люблю Фасбиндера. На мой взгляд, это один из немногих европейских режиссеров, кто очень интересно рассказал о своей стране в послевоенный период, вскрыл тему ответственности Германии за то, что произошло во время Второй мировой войны. Кроме этого, мне очень близка его художественная эстетика, та манера, в которой он работал.



- Твое прочтение пьесы Фасбиндера в фильме "Капли воды на раскаленных камнях" было весьма неожиданным. Разбавив психологическую драму элементами мюзикла, ты сделал фильм более развлекательным и легким для восприятия. Может показаться, что ты слишком вольно обошелся с оригиналом.

- Мне кажется, что совершенно неоправданно многие воспринимают фильмы Фасбиндера как очень мрачные, темные. Я лично считаю, что у него было превосходное чувство юмора. Это немецкий юмор, черный юмор, но я, например, очень часто смеюсь, когда смотрю фильмы Фасбиндера. Когда я снимал этот фильм, я вовсе не ставил перед собой задачи сделать фильм Фасбиндера, я просто давал свою интерпретацию его пьесы, поэтому можно сказать, что те элементы музыкальной комедии, которые я привнес, - это своего рода французская прививка к немецкому оригиналу. Это можно сравнить с тем, как какой-нибудь испанский режиссер ставит на свой манер Шекспира. Так или иначе, его спектакль будет отличаться от оригинала.



- Ты зачастую работаешь с молодыми актерами, которым приходится играть довольно сложные психологические роли. При этом они выглядят как модели из "Вога". Каким образом ты отбираешь актеров, и что для тебя является главным критерием: их актерский талант или внешняя привлекательность?

Прежде всего, речь идет о желании. Я говорю не о сексуальном желании - я не сплю со своими актерами или актрисами, - а о желании работать с тем или иным человеком, идет ли речь о пожилой актрисе или молодом актере. Как я уже говорил, я человек импульсивный, и снимаю только, когда хочу. Я должен хотеть снимать того или иного актера, и именно тогда я выбираю его на роль для своего фильма. Я должен любить своих актеров, испытывать к ним необычные чувства. Я сам работаю за камерой, и у меня должно создаваться впечатление, что через камеру я овладеваю этими актерами, и именно тогда у нас происходит альянс, то самое слияние, которое приносит мне нужный результат.



- Все твои фильмы очевидно антибуржуазны. Насколько для тебя важен расчет на эпатаж и шок в твоей работе?

- Когда я начинаю снимать фильм, я никогда не ставлю перед собой цель шокировать или провоцировать на что-то публику. Я снимаю истории, которые сам придумываю, но каждый раз пытаюсь добраться до сути, до глубины вещей. Поэтому я часто показываю не только положительные стороны жизни, но и негативные. Когда я сам иду в кино, я люблю войти в зал с одними мыслями и эмоциями, а выйти с другими, то есть увидеть то, чего я не ожидал увидеть, взглянуть на жизнь с неожиданной стороны. Есть зрители, которые принимают такой подход, а есть такие, кто сразу отвергают мои фильмы. Ну что ж, это риск моей профессии.


- Какие еще режиссеры, кроме Фасбиндера, оказали на тебя влияние?

- Фасбиндер был намного позже. Вначале это был Эрик Ромер, с которым я бы мог себя как-то ассоциировать. Он делал малобюджетные фильмы, снятые на Супер-8. В качестве актеров он часто использовал свою подружку или друзей. Он использовал именно те кинематографические приемы, которые и я сам мог себе позволить. Я снимал один, без всякой съемочной группы, и денег у меня не было, но именно с этого все и началось.



- Во всех твоих фильмах можно найти на выбор самые разнообразные сексуальные перверсии, начиная от достаточно безобидных и невинных фетишей и заканчивая инцестом, некрофилией, садомазохизмом и сексом с калеками. Все эти темы в последнее время широко эксплуатируются и в кино, и в других жанрах. Что это для тебя - дань моде или отражение твоих собственных наклонностей?

- По-моему, у всех людей есть сексуальные проблемы. Они просто их скрывают. Когда я показываю такие вещи, в этом нет ничего ненормального, потому что в каждом из нас в той или иной степени присутствует извращенная сексуальность, и люди, смотря мои фильмы, могут идентифицировать себя с той или иной стороной. Я, кстати, снял короткометражный фильм "Летнее платье". Это история одного молодого человека, который не мог смириться со своей гомосексуальностью, и он поставил себе задачу переспать с девушкой, чтобы потом иметь возможность спать с другими юношами. В фильме также были элементы музыкальной комедии, и вся история показана без обычного в таких случаях чувства вины за свою сексуальную "ненормальность". Фильм был очень хорошо принят во Франции, и, как это ни забавно, ко мне потом обращались многие гетеросексуалы, которые говорили и писали, что после этого у многих из них появилось желание стать гомосексуалом. Я совершенно не рассчитывал на такую реакцию.



- То, что лично мне больше всего симпатично в твоих фильмах, - это отсутствие в них идеологии. Ты показываешь поиски новой чувственности и сексуальную открытость без всяких политических лозунгов за права гомосексуалов, свойственных большинству современных гей-режиссеров. Как ты относишься к понятию "гей-кино" и считаешь ли себя его частью?

- Я не занимаюсь никакой идеологической или политической деятельностью. Такой подход свойствен американцам. Это они любят все раскладывать по полкам, каталогизировать, навешивать штампы: вот это кино - для геев, это - для тех, кто ходит в коже. Они используют кино в своих целях, чтобы подложить под него какую-то идеологическую подкладку. В моих фильмах присутствует гомосексуальная тема, но я не ставлю себе целью говорить только об этом, это лишь одна из тем, одна из деталей той истории, которую я рассказываю. Я просто снимаю кино. Вообще, я считаю, что политические фильмы не имеют художественной ценности, за редким исключением. Например, если взять Эйзенштейна, то - да, он снимал политические фильмы, но оставался при этом великим режиссером. Когда я участвовал в гей-фестивалях в Америке, я получал все призы, потому что все другие фильмы были просто нулевые, они снимались с определенными политическими целями, но художественной ценности не имели никакой.



- Я видел твой первый фильм здесь, в Москве, при полном аншлаге, а два других - в Сан-Франциско, в полупустом зале. Чем ты объяснишь такую разницу в восприятии серьезного европейского кино между русскими и американцами?

- Между французами и русскими гораздо больше точек соприкосновения, чем между американцами и европейцами. И потом - мой взгляд на гей-сообщество, видимо, не очень вписывается в американские представления. В моих фильмах отсутствует политическая корректность, зато часто встречаются вещи, не всегда лицеприятные для гомосексуалистов. Как и у Фасбиндера, который не всегда положительно показывал гомосексуальные отношения. И еще, мои фильмы, несмотря на их внешнюю веселость, в глубине довольно грустные, пессимистические. Американцы привыкли к хэппи-эндам, к фильмам со счастливым концом, а русские - к более напряженным, незаконченным или даже трагическим концам, благодаря истории своей страны и своей природе. Поэтому русским мои фильмы более близки и понятны, чем американцам.



- В России имя Шарлотты Ремплинг ассоциируется в основном с ее ролью в фильме Лилианы Кавани "Ночной Портье", который стал культовым еще задолго до того, как вышел на большие экраны с опозданием в 20 лет. Что ты думаешь о фильме Кавани и не боишься ли ты, что наши зрители будут невольно сравнивать твой новый фильм с "Ночным Портье"?

- Сейчас я тебе сообщу одну шокирующую новость: я не видел фильма Кавани. Я только сейчас сказал об этом Шарлотте. Фильм вышел 30 лет назад, а мне сейчас 33, поэтому для меня это очень старый фильм. Я знаю ее по другим фильмам. Когда мы стали работать над этим фильмом, мы обнаружили, что во многом очень похожи. У нее всегда была репутация актрисы, подрывающей разные традиции, и у меня как у режиссера такая же репутация. Главной задачей было сделать фильм совершенно нового плана, которого от нас никто не ждал, непохожий на то, к чему привыкла публика.

Ярослав Могутин

Я видел раньше несколько фильмов Озона, на днях вот посмотрел с женой "Бассейн". Его фильмы, безусловно, талантливые и, безусловно, шокирующие. Режиссер мне напоминает Кроненберга (например, "Автокатастрофу"), но у того все мрачнее и еще порочнее, а у Озона фильмы тоньше и красивее. Впрочем, если уж говорить о современном французском кино, то мне по вкусу больше Люк Бессон, его фильмы хочется смотреть и смотреть снова. Озона я пресматривать бы не стал.

2Primal Scream:

>В частности отмечу "Капли". Стильное
>кино. Танец, исполняемый всеми 4 героями, был
>бесподобен.

Озон о танцах в "Каплях дождя на раскаленных скалах: "Я решил заткнуть героям рот на четыре минуты, чтобы они выражали себя с помощью тела, а не языка, и чтобы по манере танца можно было понять отношения, которые их связывают. Леопольд командует... Девушки возбуждены и во всем ему подчиняются. А Франц никак не может попасть в такт".
Наши критики увидели в танцах Озона явное новаторство: разбавил, дескать, немецкого сумрачного гения отрывным дивертисментом. Но тут нет новаторства. У Фассбиндера герои часто ни с того ни с сего пускаются в танец (возьмем, хотя бы "Горькие слезы Петры фон Кант"). Прием Озона тоньше: он рассматривает раннего Фассбиндера через призму зрелого.

2Клим.:
>При всей своей скандальности,
>фильмы Озона являются вполне традиционным продуктом
>французской и европейской киношколы. Его часто
>сравнивают с Бунюэлем, Трюффо и Рене. После "Капель
>дождя", снятых по ранней пьесе Фасбиндера, стали
>сравнивать и с ним. Я бы еще немного расширил
>список "учителей" Озона и добавил к нему и раннего
>Гринуэя, и даже Хичкока.

Авторитеты
Кого цитирует Озон - угадать легко. Но зачем он это делает? Это понять сложнее. Обычно в ход идут отмазки типа "любит, вот и цитирует". Но все может быть еще проще: никого любить не надо. Просто во Франции классические фильмы живут очень напряженной жизнью. О них постоянно пишут в журналах, выискивают новые смыслы, освещают с необычных точек зрения. Старые фильмы попадают в новую среду и обогащаются смыслами. А у нас наоборот: свежие фильмы Озона попадают в отсталую среду. Скажем, до сих пор Бунюэль у нас воспринимается как сюрреалистический бунтарь и непримиримый враг буржуазии, из-за чего возникает законное недоумение: зачем Озону в сотый раз понадобилось обличать скромное обаяние этого класса. Вот и ругают Озона за вторичность и надоевший фрейдизм. Между тем, запад уже давно видит в Бунюэле не только эпатажного фантазера, но и глубокого диагноста цивилизации. Более того, фильмы Бунюэля зачастую противоречат психоанализу Фрейда, а не слепо следуют за ним ("деградация реальности" в "Скромном обаянии..." вписана в сам процесс восприятия, и потому не лечится методами Фрейда).

Блум, Леопольд
"Капли дождя на раскаленных скалах" поставлены по пьесе Фассбиндера. Именно Фассбиндер дал герою имя Леопольд Блум. Точно так же звали главного персонажа знаменитого романа Улисс" Джеймса Джойса. У Джойса Блум - еврей. Фассбиндер сознательно оставил этот намек. В послевоенной Германии комплекс вины был настолько силен, что гомосексуальная пара, в которой еврей доминирует, воспринималась скандально. Позже Фассбиндер переведет эту тему в политический и экономический планы. В фильме "В году 13-ти лун" еврей Зайц не только порабощает героя эмоционально (герой ради любви к нему изменил пол), но и становится безжалостным дельцом. Это позволило обвинить Фассбиндера в антисемитизме. Озон не стал менять имя героя. Более того, он усилил сходство с фильмом "В году 13-ти лун", введя в пьесу мотив перемены пола. Озон объяснил это тем, что концлагерь меняет сознание не только палачей, но и жертв. В качестве доказательства он приводил пример из биографии Фассбиндера: его близкий друг прошел концлагерь, а потом открыл публичный дом. Кстати, Джойс придерживался мнения, что гомеровский Одиссей был евреем.

Без вести
В фильме "Под песком" муж главной героини пропадает без вести. Общество потребления ориентировано на удовольствия. Поэтому смерть теряет свое величие. Теперь она рассматривается как неудача, как поражение в гонке за наслаждением. Поэтому пропасть без вести становится престижным. Пропасть без вести - это бросить вызов всему информационному сообществу, стать непрозрачным, породить кривотолки, возвысить смерть до уровня сексуального скандала. Пропасть без вести романтичнее, чем разбиться в автокатастрофе или передозироваться. Именно поэтому время от времени всплывают слухи о том, что Элвис до сих пор жив.

Бернейм, Эммануэль
Французская писательница, соавтор сценария "Под песком". Если иметь представление о творчестве Бернейм, многое в этом загадочном фильме прояснится. Стиль Бернейм отличается краткостью, мужской энергичностью и минимальным количеством деталей, которые тщательно рассматриваются. Ее романы читаются легко, но при этом они тесно связаны с идеями модных мыслителей. Небольшой томик прозы Бернейм вышел в России в конце 90-х, а роман "Его жена" в свое время был напечатан в "Иностранной литературе".
Бернейм уделяет огромное внимание поверхностным эффектам. Розовый след от трусиков на коже, прилипшие к ванне волоски и т.д. сопровождаются фантазмами. Герои погружаются в виртуальные миры соблазнов и подозрений по малейшему поводу. Бытовые детали обрастают виртуальными мирами. В фильме "Под песком" ситуация вывернута наизнанку, но зависимость от Бернейм от этого еще заметнее: здесь муж пропадает без вести, и жена медленно осознает, что ничего не знала о нем только потому, что когда-то не взяла на себя труд что-то домысливать.

Виртуальный садизм
Что может быть общего между пропавшим без вести мужем из фильма "Под песком" и героями маркиза де Сада? Если разобраться, то персонажи де Сада издеваются над своими жертвами совсем не потому, что получают от этого удовольствие. Они хотят возвысить человека над законами природы, т.е. сделаться более жестокими, чем мировые законы. Конечно, это невозможно. Поэтому герой фильма "Под песком" находит иное решение. Он тихо и скромно выходит за рамки действия природных сил, он просто исчезает. Когда жена поймет его замысел, она рассмеется над разложившимся трупом. Соленая вода и бактерии до неузнаваемости исказили мертвое тело, и теперь нет никаких доказательств, что природа победила пропавшего без вести. Жена смеется остроумному решению мужа - заставить природу стереть следы собственного преступления.

Вулф, Вирджиния
Английская писательница-модернистка, покончившая с собой накануне Второй Мировой войны. В фильме "Под песком" Мари говорит, что изучает со студентами роман "Волны" (в этом году напечатают в "Иностранной литературе" ). Это наиболее экспериментальное произведение Вирджинии Вулф. Однако сколь бы экстравагантным оно ни было, в нем никак не могло содержаться упоминание компьютеров в отрывке, который она зачитывет студентам.

Ворон
В "Крысятнике" есть странная реплика. Когда дочь застукала жениха со служанкой, он сняла их любовную игру на полароид. Растерянный жених спрашивает при свете вспышки: "Что ты делаешь?" На что дочь отвечает: "Играю в ворона". Что это за ворон? Киновед Сергей Кудрявцев полагает, что в данном случае упоминается фильм "Ворон", снятый Анри-Жоржем Клузо в 1943 году. В нем рассказывалось о небольшом городке, который вдруг наводняется анонимками, подписанными "Ворон". Добавим, что в 1988 году вышел своеобразный римейк "Ворона" - "Воронье радио" (реж. Ив Буассе) . Там дйствие разворачивается в наши дни: пиратская радиостанция обличает грехи местных властей. Простой народ потешается, но когда радио добирается до мелких преступлений простых лавочников, наступает форменный путч. Фильм показывает, что жажду крови вызывает сам факт огласки грехов. В "Крысятнике" этот мотив усилен, ибо дочери некуда отсылать свой компромат: она сама является получателем той информации, которую задокументировала.

Законы совращения
"Крысятник" похож на "Теорему" Пазолини, только вместо красивого незнакомца всех совращает крыса. Поначалу это кажется издевкой над классическим фильмом Пазолини. Но, возможно, дело в другом. Озон учитывает, что со времен Пазолини взгляды на секс и соблазн изменились. В известном эссе "О соблазне" Бодрийара соблазн вообще не имеет никакого отношения к сексу. Даже наоборот: сексом занимается тот, кто не выдерживает энергетических игр соблазна. Именно поэтому источником соблазна может быть кто угодно. Кстати, в этом же эссе показано, что соблазн противостоит постмодернизму с его смешением высоких и низких жанров. Это лишний раз доказывает, что не стоит видеть в Озоне простого жонглера цитатами.

Инцест
Эпизодом в "Крысятнике" тема инцеста в творчестве Озона не исчерпывается. Если верить титрам, "Криминальных любовников" играют брат и сестра. На самом деле, брат и сестра действуют в сказке братьев Гримм, по которой поставлен фильм. В реальной жизни Джереми Ренье и Наташа Ренье даже не однофамильцы: их фамилии звучат одинаково, но пишутся по-разному. Зато в "Крысятнике" брат и сестра - настоящие. Сестра, кстати, принимала участие в написании сценария "Под песком" .

http://www.arthousetraffic.com/