Статья "Рок как есть (Очерки очевидца истории поп-музыки) - Америка: рок 1960-го / Твист / Звук Спектора" (издание "Ровесник" 01.08.1985)

Америка: рок 1960-го

1960 год был, пожалуй, самым тяжелым для рока. Одни исполнители обратились к балладам, другие ударились в религию, третьи оказались за решеткой, четвертых не стало. Это была настоящая эпидемия, унесшая весь цвет рок-н-ролла. Почему рок не удержался? На этот вопрос нелегко ответить. Отчасти потому, что первых рокеров преследовала злая судьба, отчасти потому, что одни не проявили гибкости, другие не прогрессировали. Однако главная причина в том, что поп-музыка эфемерна по своей природе: чтобы выжить, она должна постоянно изменяться, и даже лучшее, что в ней есть, не может удержаться надолго. Конечно, на смену ушедшим пришли новые исполнители, но они намного уступали своим предшественникам. В основном это было продолжение “школы”: новый выводок красивых пустых мальчиков и красивых пустых песенок. О них мало что можно сказать. Итак, почему же все омертвело? Причина, пожалуй, в рутине, которая засосала шоу-бизнес. Теперь считалось, что достаточно сымитировать Элвиса, слегка изменив сопровождение — скажем, убрать один инструмент и добавить другой,— чтобы автоматически обеспечить успех. Отчасти так оно и было. Однако каждая следующая имитация была шагом назад. Рок превратился в копию, снятую с копии, которая сама была копией. Такое не могло продолжаться бесконечно, и, когда подростки стали хуже покупать пластинки, бизнесмены встревожились не на шутку. 1960 год был, пожалуй, самым тяжелым для рока. Ну а что тем временем происходило с потребителями рок-музыки? 1960 год оказался водоразделом между двумя поколениями подростков, своеобразным переходным периодом, что, как и другие изменения в подростковой среде, также сказывалось на характере развития рока. Вообще-то говоря, то, что рок движется с четко выраженной цикличностью — сначала прорыв, затем примерно три года сильного возбуждения, за которым следуют три года топтания на месте, и снова прорыв, — отражает эту взаимосвязь. Каждый цикл занимает примерно семь лет, совпадая во времени с полной сменой целого поколения. Ведь жизнь одного рок-поколения составляет всего четыре года: время, необходимое для того, чтобы одиннадцатилетние подросли и стали пятнадцатилетними, а пятнадцатилетние стали девятнадцатилетними. Не меньшее значение имеет и психология восприятия подростком окружающего. Находясь слишком близко к происходящему. семнадцатилетние “плохо видят” его. Когда с шумом появляется такая звезда, как Элвис, они раскупают его пластинки и подражают его внешности, но этот ажиотаж нельзя считать чемто глубоким. Просто в семнадцать лет многое происходит впервые: первый костюм, первая любовь, первые ощущения взрослости. И все это происходит “на фоне Элвиса” или какого-то другого уже готового эталона. Лишь потом, когда кумир отодвигается в перспективу, начинается его от него в поисках собственного стиля, своего “я”. Но какого? Вот почему 1960 год был так плох: вопрос оставался без ответа, и его пришлось ждать до 1963 года, ознаменовавшего очередной рывок. А пока, встревоженные резким падением спроса на пластинки, фирмы грамзаписи решили покончить с рокерами и стали блокировать все, что не соответствовало канонам “ ш к о л ы ”. 1959—1960 годы были золотым веком “хайпинга”: навязать ребятишкам такой явный хлам можно было, только прибегнув к откровенной “пэйоле”, а в результате возврат к благопристойности, которую символизировала “школа”, превратился в самый непристойный период истории рока. К этому же периоду относится расцвет “пляжных фильмов”. Эти пышные кинопостановки были похожи одна на другую как две капли воды: в них неизменно присутствовала масса стройных тел в “бикини” и в плавках, несколько плоских шуточек, немного песен и много, много солнца, воздуха и воды. “Пляжные фильмы” составляли основную пищу, которая скармливалась подросткам 1960 года. Олицетворением всего этого был Фабиан, история “делания” которого настолько напоминает историю Томми Стила, да и сотен других, что ее и пересказывать неловко. Когда Фабиану было тринадцать лет, его заметили два человека из “пластиночного мира”, подписали с ним контракт и запустили в оборот. Для начала у него были неплохие данные: кожа оливкового цвета, прическа типа “утиный хвост”, лицо, вытянутое как лента конвейера. В общем, он чем-то напоминал Элвиса Пресли, а это было немаловажно. Далее его менеджеры проделали с ним все то, что профессор Хиггинс проделал с Элизой Дулитл*: его выдрессировали, научили красиво говорить, поставили голос. Его сделали идеально круглым и гладким, как бильярдный шар. Все было прекрасно, кроме одной маленькой детали: он так и не научился петь. Он менял учителей пения так же часто, как голливудские звезды меняют жен. Но что с того? Его менеджеры развернули невиданную рекламную шумиху, обивали пороги артистических агентств, кричали о нем где только можно. А сам Фабиан все это время просто стоял и сверкал. Между тем ажиотаж рос как снежный ком, и вскоре Фабиан уже не выходил на сцену, если ему предлагали менее двенадцати тысяч долларов за вечер. Ну а далее — известная песня: он богат, он “сделал свою жизнь”... Как бы там ни было, одним Фабианом больше или меньше — значения не имело. Все дело в том, что по-настоящему хорошие песни, красивые голоса, талантливые исполнители — это лишь детали в поп-бизнесе. Нужны супердоллары и сделанные на них супергерои, подогреваемая рекламой массовая истерия. Нужны краткосрочные периоды коллективного безумия. Отдельные личности не имеют никакого значения.

Твист

Просто удивительно, как много шума наделал твист. Если говорить честно, то за последние сорок лет не было танца более пресного, чем твист. Вам предлагалось вообразить, что вы только что приняли ванну и вытираете полотенцем спину. Вот и все! Рок-музыка безнадежно застряла в тупике, и, чтобы вытащить ее оттуда, нужно было что-то ...

https://www.beatles.ru/books/paper.asp?id=2425