Польская мозаика

Так выглядят Татры сегодня.

Кадр из фильма Владислава Пасиковского «Курьер», 2019, фот. Бартош Мрозовский/KURIER/Kino Świat


В тени истории. Кинопремьеры-2019

Автор: Bartosz Staszczyszyn Опубликовано: 16 января 2019

Мрачный триллер Бориса Ланкоша и биография Яна Новака-Езёраньского авторства Владислава Пасиковского, сериальная черная комедия от Юлиуша Махульского и масштабный сериал о межвоенном двадцатилетии. Что еще ждет нас на малом и большом экране в ближайшее время?

Первые недели 2019 года не разбалуют польских киноманов. Премьер будет немало, но не факт, что все они окажутся интересными.

В ожидании хита

В первые недели нового года нас ожидает несколько премьер, рассчитанных на кассовые сборы, но не обязательно имеющих художественную ценность. «Дьябло» Михала Отловского напоминает дешевую подделку второсортных американских фильмов, а «Underdog» Мацея Кавульского, дебютирующего в качестве режиссера, — бледную тень голливудских хитов о спорте.

Если добавить к этому «Миш-маш, или Гоголь-моголь-3» Кордиана Пивоварского, «Планету синглов-3» Сэма Акины и Михала Кациньского, а также «Женщин мафии-2» Патрика Веги, мы получим целый набор коммерческих продуктов, не каждый из которых заслуживает внимания.

Всё остальное можно узнать, открыв ссылку:



https://culture.pl/ru/article/v-teni-istorii-kinopremery-2019

«Нелегальные», фото: Петр Литвиц/материалы для прессы Canal+

Новая [се]реальность: многосерийное польское кино 2018 года

Уже несколько месяцев создатели польских сериалов сражаются за внимание зрителя. В борьбу включились знаменитые проекты, снятые компаниями Netflix («1983») и Showmax («Топь»), а также телеканалами HBO («Ослепленные огнями») и CANAL+ («Нелегальные»). Марцин Радомский проверяет, могут ли они привлечь польского зрителя, и если могут, то чем именно.

Уже в начале ХХ века Умберто Эко обнаружил, что в СМИ произошел «бум серийности». Жанры, так или иначе построенные по законам сериала, удовлетворяют потребность публики выслушивать заново одну и ту же историю, они связаны с народной традицией устного рассказа. Каждая серия заканчивается на самом интересном месте: таким образом зритель втягивается в игру. Оказалось, что этот способ взаимодействия со зрителем отлично подходит для современной культуры интернета. Однако в несущемся с огромной скоростью потоке информации сложно сориентироваться, и авторы сериалов яростно сражаются за публику.

Первые польские сериалы появились в 60-х: огромную популярность завоевала «Гражданская война» (1965–1966) Ежи Грузы, затем сердца зрителей покорили «Четыре танкиста и собака» (1966–1970) и «Ставка больше, чем жизнь» (1967–1968). В 70-е годы «Сорокалетний» Стефан Карвовский из одноименного сериала (1975–1978) со своей женой Мадзей формировали тренды в одежде и в дизайне интерьеров – взять хотя бы женские брючные костюмы и ниши в дверных проемах.

В следующее десятилетие многие мужчины завидовали Яцеку Житкевичу из сериала «Сменщики», который ездил на такси марки Польский Фиат 125р цвета сафари. Женщины идентифицировались с заклятыми врагами-соседками Колковой и Котковой с улицы Альтернативы, 4 (и из многосерийного фильма с таким же названием Станислава Бареи). Многие сериалы времен ПНР открыто говорили о проблемах того сложного времени.

Остальное можно узнать, открыв ссылку:


https://culture.pl/ru/article/novaya-serealnost-mnogoseriynoe-polskoe-kino-2018-goda

15 лет тому назад скончался Чеслав Немен... Помним...

Czesław Niemen - Czas jak rzeka

http://www.radiopolsha.pl/6/249/Artykul/401820



Между польским и русским миром

Путешествие в Беларусь времен Станислава Монюшко.

Соборная площадь в Минске на рубеже XIX и ХХ веков
Фото: niab.by

2019-й в Польше объявлен Годом Станислава Монюшко. Однако многие даже не подозревают, что «отец польской национальной оперы» родом из-под Минска и многие годы жил в нынешней столице Беларуси. Здесь он вел активную творческую жизнь. Он также тесно сотрудничал с одним из отцов современной белорусской литературы, также минчанином, а также и польским писателем Винцентом Дуниным-Марцинкевичем.

В Минске в конце 2018 года вышла книга архивиста Дмитрия Дрозда «Таямніцы Дуніна-Марцінкевіча» («Тайны Дунина-Марцинкевича»).

Белорусским и польским литературоведам, музыковедам, но не широкой общественности, известно, что Дунин-Марцинкевич вместе с минчанами композиторами Станиславом Монюшко и Константы Кшижановским поставил на сцене минского театра оперу Sielanka («Идиллия»), и тогда впервые, как считается, с театральных подмостков в Минске прозвучал белорусский язык, наряду с польским. В честь этого события на минской площади Свободы в 2016 году даже установили памятник Монюшко и Дунину-Марцинкевичу. А как сошлись Монюшко и Дунин-Марцинкевич и почему белорусы считают именно Монюшко создателем своей национальной оперы, ведь поляки первыми прозвали Монюшко «отцом польском национальной оперы»? — Польское радио спросило у Дмитрия Дрозда:

Это интересный вопрос. Но ответить на него невозможно, если не подняться немного выше и не рассмотреть проблему в общем плане. Долгое время существовало довольно простое деление, и к белорусской культуре и истории относились только те деятели, кто был связан с БССР или хотя бы писал или говорил на белорусском языке. Т. е. Дунин-Марцинкевич писал на белорусском языке — значит, он представитель белорусской культуры. А вот Адам Мицкевич писал на польском — значит, он деятель польской культуры.

От всего громадного наследия Великого княжества Литовского белорусам фактически оставалось несколько личностей: Франциск Скорина, Николай Гусовский, ну и еще десяток человек. Точно такая же ситуация с Беларусью в составе Российской империи: все, кто говорил на польском языке — поляки, кто на русском — русские. Однако с появлением белоруской нации и белорусского государства белорусы все активнее претендуют не только на наследие, например, Полоцкого княжества, но и многовековую историю ВКЛ. Точно также сегодня белорусы считают своими всех деятелей культуры, искусства, ученых, государственных и военных деятелей, кто родился на нашей земле, независимо от языка, на котором говорили эти люди.

Поэтому наш земляк Станислав Монюшко, который родился в Минской губернии, как и Тадеуш Рейтан, Тадеуш Костюшко, Игнатий Домейко и, конечно, Адам Мицкевич — это все наша, белорусская история и культура. Но хочу подчеркнуть, что все эти люди в более узком смысле принадлежат как Беларуси, так и Польше, поэтому мы вполне можем называть их польско-белорусскими или белорусско-польскими, как кому угодно, а в более широком плане все они, конечно, принадлежат мировой культуре, науке, истории.

Вы в своей книге пишете, что, кажется, отношения Монюшко и Дунина-Марцинкевича были непростые. Расскажите о ваших открытиях.

Ничего нового я не открыл. Письмо Станислава Манюшко к его жене, где он очень нелицеприятно отзывался о Марцинкевиче, призывал не писать ему и не доверять, так как тот не до конца честный человек, было давно известно. Правда, при его публикации польский исследователь Рудзиньский отметил в комментарии, что этого Марцинкевича не нужно путать с литературным классиком, это какой-то другой, однофамилец, местный ростовщик (lichwiarz). А например, Адам Мальдис «пощадил» Марцинкевича и не упомянул, что как и жители Минска, так и сам Монюшко в своем письме называли его «Горбатым».

В вашей книге вы рассказываете о том, что Дунин-Марцинкевич на самом деле Марцинкевич. С какими местами связана жизнь и творчество писателя, где он оставил наиболее заметный след — в Беларуси и Польше?

В плане нахождения каких-то новых мест, связанных непосредственно с самим Дуниным-Марцинкевичем, особенных открытий не произошло — они все хорошо известны: Минск, Панюшкевичи (Панюшковичи), Люцинка. Мои поиски добавили разве что несколько мест в самом Минске, где временно проживал Марцинкевич, в том числе, где он снимал квартиру, и куда — на улицу Доминиканскую (ныне Энгельса) привез якобы похищенную им 16-летнюю Юзефу из Барановских (на самом деле, они венчались по взаимному согласию в униатской церкви в Сеннице около Минска). А вот в плане географии его близких здесь огромный разброс. Это конкретные адреса в Вильно, где какое-то время в собственном каменном доме жил отец писателя — Ян со своей первой женой Людвикой из Рыкачевских (племянница митрополита всех римско-католических церквей в России Станислава Богуша-Сестрженцевича), где родился единокровный брат Игнатий — в будущем капитан-лейтенант Балтийского флота, дважды женатый на княжнах Кантемир и Волконской. В этом же городе жила после возвращения из ссылки дочь классика Камилла, здесь она и похоронена вместе со своим мужем Казимиром Осиповичем — на Бернардниском кладбище. Теперь известно не только ее могила, но и дом, где семья проживала – это дом Немзера на ул. Заречной, 19. Это и город Сморгонь, где Камилла умерла. Что же касается географии семьи отца, то это и Слоним, и Слуцк, где Ян крестил своих детей, арендованные Марцинкевичами радзивилловские имения Завшицы и Старчицы. Это и имения Богуша-Сестрженцевича Малятичи (теперь Кричевский р-н) и Лопатино (Мстиславский р-н). Это и Глуск, где похоронена и мать классика, и его сестра Елена. А недалеко от Пинска небольшим земельным участком владела тетя писателя. Это, конечно, и Столовичи (Стволовичи), где похоронена бабушка классика Анастасия и ее родной брат — ксендз Валериан Дзюрдзевич, оставивший огромное наследство, часть которого досталась и писателю. Так что места, связанные с Дуниным-Марцинкевичем есть и на севере, и на западе, и на востоке, и на юге Беларуси. География же вообще семьи Дунин-Марцинкевичей еще шире — от Финляндии до Одессы, от Новосибирска до Варшавы. Например, с последней связана судьба сына Винцента — Мирослава. Пока о его жизни после 1860-х годов ничего неизвестно – но, уверен, что ответ мы сможем найти в польских архивах.

Дмитрий Дрозд с книгой «Таямніцы Дуніна-Марцінкевіча». Фото: facebook.com/dmitriy.drozd

В вашей книге промелькнула мысль о том, что Винцент Дунин-Марцинкевич был представителем «польского мира». Как это нужно понимать?

Думаю, что сейчас никому не нужно объяснять, что такое «русский мир». Но довольно долгое время наши земли, еще в составе Великого княжества Литовского, находились между молотом и наковальней — между Польшей и Россией. И я бы здесь не идеализировал ни первую, ни вторую. После Люблинской унии, когда ВКЛ потеряло половину своей территории, шла непрерывная полонизация нашей земли. Причем местная римско-католическая церковь шла не напрямую из Ватикана, а в некоей «польской версии». Даже метрические книги в костелах все были на польском языке. Формировался штамп, от которого мы и сейчас не избавились: католик — значит, поляк. А старобелорусский язык в конце XVII века утратил статус государственного, фактически остался среди крестьян и бедной шляхты. Православные и протестанты подвергались дискриминации, не могли получать шляхетство, занимать высокие должности. Я бы не идеализировал и униатство — это был всего лишь способ оторвать православное население ВКЛ от влияния Москвы. При этом самих крестьян никто не спрашивал, хотят ли они менять веру. Польский язык и польская культура полностью подавили старобелорусские. В итоге, уже в конце XVIII века, перед самыми разделами Речи Посполитой и после, жители ВКЛ при взгляде из России уже воспринимались почти всегда как такие же поляки, как и в самой Польше. А уже после разделов Речи Посполитой всех польскоговорящих католиков однозначно записали в поляки, «польскую шляхту», приписали им польское происхождение и т. п. Тогда между двумя мирами — польским и русским — на нашей земле шла настоящая война, часто даже вооруженная. И удивительно, что хотя оба эти мира не признавали белорусов как отдельную нацию, но и русские, и поляки понимали, что без поддержки местного населения, которое составляло около 80%, не может быть полной победы.

Чем руководствовался Дунин-Марцинкевич, когда писал одни произведения по-польски, а другие по-белорусски?

Это вплотную связано с предыдущим вопросом. В письме к польскому ученому Яну Карловичу Дунин-Марцинкевич писал, что обучение белорусских крестьян белорусской литературе с помощью сочинений, написанный по-белорусски, но латинским алфавитом — это всего лишь первый шаг для приобщения их к польской культуре. Именно с этим связано его упорное нежелание издавать свои белорусские произведения на кириллице. Это коснулось и перевода на белорусский язык поэмы Адама Мицкевича «Пан Тадеуш»: уверен, напечатай он свой перевод не латинским шрифтом, у него бы не было никаких проблем, вызванных запретом этой книги. Кстати, заметна и разница в качестве самих стихов. Белорусские тексты Дунина-Марцинкевича гораздо слабее, примитивнее польских. Еще одной причиной того, что он стал писать на белорусском языке, сам Винцент называл то, что он надеялся занять совершенно пустой книжный рынок белорусской литературы, где у него не было конкурентов, и заработать на этом. Думаю, что он довольно реалистично оценивал свой литературный талант, и понимал, что в польской литературе ему будет тяжело конкурировать с тем же нашим земляком Мицкевичем и десятками выдающихся поэтов, которые писали на польском языке.

Если бы мы мысленно перенеслись во времена Винцента Дунина-Марцинкевича и Станислава Монюшко, то как выглядел в то время Минск — город, в котором они жили, работали, творили? Какая в нем царила культура, какой язык звучал? Чем Минск тогдашний был похож и не похож на нынешний?

Один из временных стержней моей книги — это 1835 год. Год, когда Винцент Дунин-Марцинкевич впервые попал в минский тюремный замок по обвинению в подделке дворянских документов. И как раз незадолго до этого ареста в Минске случился один из крупнейших пожаров. Пожар уничтожил почти половину города и значительно повлиял на его будущий внешний вид. Минск тогда был совсем маленький — и тюремный замок, и то место, где после появится вокзал, и Кальвария, и Золотая горка – все это уже было за границей города, а теперь почти в центре. Сам же писатель жил на окраине — в районе центрального входа в нынешний парк Горького. Что касается языка, то кардинальные изменения произошли только после восстания 1863-1864 годов, когда в общественных местах было запрещено говорить на польском языке. Царские власти использовали это восстание, чтоб нанести «польскому миру» решительный удар по всем фронтам: религиозном, языковом, культурном, административном, экономическом, образовательном. Практически именно тогда, используя восстание, хребет «польского мира» переломали через колено. Русификация уже ни в чем себя не ограничивала. Это очень значительно изменило Минск. Вернувшийся из ссылки в 1880-х годах участник восстания Аполинарий Свенторжецкий не узнал Минска: закрыты или переделаны в церкви костелы, все говорят на русском языке, кругом русские чиновники…

Виктор Корбут

Что-то я опять не понял.Какое это имеет отношение к музыке и к нашему сайту?!
Анджей, уймись!

А мне всё равно, понял ты или нет. Не нравится - не читай.

Можешь обратить своё внимание на такие темы, как: Финляндия, анекдоты, футбол, хоккей, биатлон, про кулинарию, кино, автоклуб, шедевры живописи и фарфора, ассоциации и прочие. Какое они имеют "отношение к музыке и к нашему сайту?". Вот там и развлекайся.

2ieroglif:

>Что-то я опять не понял.Какое это имеет отношение к музыке и к нашему сайту?!
>Анджей, уймись!

Может это тебе уже хватит одёргивать других постоянно?

http://radiopolsha.pl/6/136/Artykul/402030


74 года назад Варшаву освободили от нацистов

17 января 1945 года, солдаты Красной Армии и 1-й армии Войска Польского вошли в Варшаву.

Фото: PAP/Radek Pietruszka

Солдаты польской армии и многочисленные представители ветеранских организаций приняли участие в праздновании 74-й годовщины окончания битвы за Варшаву.

Празднование на площади Пилсудского началось с исполнения государственного гимна и минуты молчания в честь мэра Гданьска Павла Адамовича.

74 года назад, 17 января 1945 года, солдаты Красной Армии и 1-й армии Войска Польского вошли в Варшаву. Советские и польские части заняли столицу за один день. Бои с нацистами продолжались всего несколько часов, потому что немецкое командование, опасаясь окружения, вывело большую часть своих сил из города.

Вкус Польши: всё о бигосе, почти всё...

Символ польской национальной кухни: традиция, литература, рецепт.

Фото: www.youtube.com/watch?v=5PN2fWJ4HLI

Дорогие радиослушатели, этот выпуск кулинарной рубрики посвящен блюду, которое по праву можно назвать символом польской национальной кухни – бигосу.

Бигос – настоящая жемчужина старопольского кулинарного искусства. Традиции его приготовления восходят к далекому прошлому. В старину бигос, хранившийся в деревянных кадках или огромных глиняных горшках, составлял непременную принадлежность польской кладовки. Ведь чем дольше он стоит – но обязательно в очень холодном месте – и чем больше его подогревать, тем он вкуснее и ароматнее. И поэтому им можно было попотчевать неожиданного гостя; полакомиться на охоте, подогревая в котелках, подвешенных над костром; кадку с бигосом брали в долгий путь, так как он входил в классический набор старопольских дорожных продуктов; бигос подавался также на зимних балах во время карнавала (периода между рождественскими праздниками и Великим постом), на пасхальных пирах и по любым другим случаям.


Всё остальное по ссылке:

http://radiopolsha.pl/6/249/Artykul/402011...AgDNhtmViJSbRiAd38pAHuWfr0QdQi_Hm2rV1H4eYZNaQ

http://yandex.by/turbo...Fscience%2Farticle%2F593612-zhukov-raport-polsha-rassekrechivanie

Анджей, прочитай внимательно.600 000 !
Плюс подарили большую территорию.
Хватит множить польский бред и чёрную неблагодарность о войне!

Прочитал. Спасибо за информацию.

"Какое это имеет отношение к музыке и к нашему сайту?!" (с). Будь последовательным.

2Andrzej Szablewski:

>Прочитал. Спасибо за информацию.
>"Какое это имеет отношение к музыке и к нашему
>сайту?!" (с). Будь последовательным.

Так это всего лишь ответ на твои периодические немузыкальные фантазии о прошедшей войне, в ходе которой СССР подарил Польше одну треть территории, получив взамен ложь и клевету.
У меня дед похоронен недалеко от Кракова.Прошу, будь осторожен.Для меня это больная тема.

Ответил? Ну и успокойся на этом.
А к осторожности меня призывать не надо. Уж, во всяком случае тебе. На этом бесполезную для меня беседу прекращаю. Есть дела поважнее и поинтереснее.

Народ, между поляками и русскими много всего было,хорошего и к сожалению плохого. Как во всяко бывает между родней. Поляки и русские это близкие друг другу народы. И как сами поляки говорили мне, русские - это самая близкая им по ментальности нация.
Господа! Давайте поменьше политики, и давайте искать то, что нас объединяет, а не то, что разъединяет, чтобы не повторилось то, что было в прошлом. Ненависти было много, давайте идти другим путем. История гораздо сложнее, чем то, что говорят историки и политики как с одной, так и с другой стороны.

!!!

Иностранные политики попрощались с убитым мэром Гданьска Адамовичем


На похороны убитого мэра Гданьска Павла Адамовича прибыли делегации из городов-побратимов Гданьска. Свои соболезнования выразил президент Беларуси А. Лукашенко.

На похороны прибыл мэр Вильнюса Ремигиюс Шимашюс и городской советник Ярослав Каминьский. С пятницы, 18 января, в литовской столице проходит ряд мероприятий в честь трагически погибшего мэра Гданьска. На фасаде городской администрации Вильнюса показывали фотографии Павла Адамовича. Один из символов литовской столицы, памятник Трех крестов, подсвечен цветами флага Гданьска - красным и желтым.

На похороны также приехала делегация из немецкого Бремена. В городской ратуше немецкого города была выставлена книга соболезнований. На официальных сайтах мэрии градоначальник Карстен Зилинг выразил свои соболезнования в связи со смертью Павла Адамовича.

Свои соболезнования также выразил мэр шведского Кальмара Йоран Перссон. «Я глубоко потрясен новостями из Гданьска», - сказано в заявлении политика.

Мэр финского города Турку, побратима Гданьска, Минна Арве также выразила соболезнования.

Свои соболезнования также выразил президент Беларуси Александр Лукашенко. Глава государства написал, что в Беларуси с глубокой скорбью приняли известие о смерти мэра Гданьска Павла Адамовича. В связи со смертью градоначальника Гданьска и объявлении национального траура при польских дипломатических представительствах в Беларуси флаги Польши были приспущены до середины флагштока.

Председатель Союза поляков Беларуси Анжелика Борис сказала в комментарии СМИ, что сотрудничество с управлением города Гданьска и Павлом Адамовичем складывалось очень хорошо. Организация, непризнанная властями Беларуси, многократно получала помощь со стороны мэра Гданьска.

«Я познакомилась с мэром Адамовичем в 2007 году. С этого момента он приезжал в Беларусь, посещал Союз поляков, поддерживал образовательную деятельность» - вспоминает Анжелика Борис.

Россияне в Калининграде также почтили память Павла Адамовича. Жители Калининградской области возложили цветы и зажгли лампаду перед зданием консульства Польша. Местные СМИ напоминают, что Павел Адамович был частым гостем в Калининграде и поддерживал связь с властями города и области.

Сотрудники Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев также выразили соболезнования в связи со смертью Павла Адамовича. В опубликованном сообщении говорится, что мэр Гданьска был очень смелым и высокоморальным лидером, подающим пример того, что нужно делать для интеграции беженцев и мигрантов.


http://radiopolsha.pl/6/137/Artykul/402308...q98ECTRYB1T4jaVqJwXZ7XyPAKGQB7NpNBIR8GXS7p4-U