The Kinks!!!

ИГОРЬ***
У меня к сожалению в те годы их записей не было.Всё вертелось в голове:-).Но к середине 70-х они действительно немного утратили актуальность для современников.Времена были такие.Музыка и её восприятие менялись.В 90-х снова начался возврат к истинным ценностям:-).

Mux. Бирюков (nECKAPb)***
Коварство автора темы ещё и в том,что попробуй кто-то другой открыть теперь тему со словами The KINKS,её тут же прикроют как двойника.Так что придётся автору потерпеть здесь несогласных с его оригинальной концепцией.

Не могу не согласится с Мих.Бирюковым (nЕСКАРЬ)!
И приведу на мой взгляд лучшие вещи Дэйвa:
Got My Feet On The Ground
Come On Now
Death Of The Clown
Susannah's Still Alive
I'm Not Like Everybody Else
Wicked Annabella
Brainwashed
Arthur
Strangers
Mindless Child Of Motherhood
Mr.Reporter
Theres No Life Without Love
а особенно This Man He Weeps Tonight

Любопытно было бы узнать ваше мнение
нравятся ли вам следующие песни Рэя с бутлега GREAT LOST KINKS ALBUM,-
Lavender Hill
Rosemary Rose
Misty Water
When I'll Turn Off The Living Room Light
Till Death Us Do Part (музыка чем-то напоминает музыку из Захаровского "Барона Мюнхаузена")
Pictures In The Sand
She's Got Everything
Tell Me Now So I'll Know
Did You See His Name
Pretty Polly
На мой взгляд они не уступают оффициальным. И отсюда вопрос: почему они не попали на номерные диски?

Очень радуют бонусы л первому диску:
You Do Something To Me и
You Still Want Me, чем-то напоминающие ранних BEATLES

"Корни панк-рока прослеживаются с первой половины шестидесятых, когда американские гаражные группы попытались дать отпор "британскому вторжению" - это была динамичная агрессивная музыка, но играли ее любители, и таким образом "ответный удар" остался незамеченным. Тем более, что по мнению специалистов, элементы панка на американскую землю занесли представители "британского вторжения", в частности, The Kinks, чья композиция "You Really Got Me" (1964 год) считается первым произведением в стиле панк-рока. Тем не менее, уже в те годы Америка отреагировала на новое музыкальное направление двумя сборниками "Nuggets" и "Wild Thing". "

Автор - Сергей Кастальский

http://all3000.narod.ru/music/raznoe/musicstyles.htm

Я конечно не настаиваю в достоверности вышеизложенного.

Какая универсальная песня "You Really Got Me".Ведь она ещё и первая песня в стиле хард-рок:-).

Ну да, ну да. Еще знаем, что Дэйв Дэвис - крёстный отец хэви-метала..

А я бы ограничил первый период творчества Кинкс даже не 71-м годом, а 67-68-м. Затем их стиль заметно изменился, популярность стала падать, и они ушли в тень. В начале 80-х был у них период возрождения, несколько песен даже попали в хит-парады. О вкусах не спорят, а только обмениваются мнениями. Мне вот лично нравится их первый период. Под музыку того периода в исполнении "Миражей", лучшей московской рок-группы середины 60-х, я отплясывал на институтских вечерах. С Битлз, в отличие от автора темы, я Кинкс не могу сравнить ни внешне (кроме разве что длинных волос), ни по стилю. Могу ошибаться, но пару месяцев назад, помнится, проскочила информация о смерти кого-то из Кинкс. Был бы рад, если ошибаюсь.

Kinks
Раймонд Дуглас Дэвис (род.21 июня 1944 года) с детства имел два главных интереса - музыку и спорт, из всех предпочитал футбол: любил побегать с мячом в парке среди деревьев, а порой играл в команде со взрослыми парнями. Спортом N2 был для него бокс, но до той поры, пока Рэй не встретился на ринге с чемпионом среди английских школьников. Жестоко избитый Дзвис предпочел обернуться к более безопасному увлечению - музыке. Он уже с десяти лет играл в скиффл-группе, с 14 начал сочинять песни. А вообще-то хотел стать художником. Начал посещать занятия в художественной школе, днями сидел на улице с блокнотом и карандашом и зарисовывал лица прохожих. Первой его работой оказались не профессиональный спорт, не музыка, а место за баранкой автомобиля. Но когда осознал, что шоссе, по которому он ездил, совершенно прямое, занятие это через шесть недель совершенно прискучило. Еще пытался подрабатывать рекламным агентом, но вскоре разошелся с шефом в вопросе выделения двух полудней в неделю для своего футбола. Куда же после этого податься с разбитой судьбой? Разумеется, в поп-музыку.

Коллег для будущего ансамбля он набрал из старых приятелей по художественной школе: Мика Эйвори (род. 15 февраля 1944 года), басиста Пита Квайфа (27 декабря 1943 года), а также уговорил взяться за гитару своего младшего брата Дэйва (род. 3 февраля 1947 года). Они начали играть в 1964 году под названием Ravens в кабаках и тавернах лондонского района Масвелл Хилл как классическая трехгитарная группа, которых в те времена развелось великое множество. Как Rolling Stones, Yardbirds, ранние Beatles и другие знаменитые коллективы той поры, Ravens играли рок-н-ролл и ритм-энд-блюз, с этим музыкальным кредо они и появились в фирме Pуе, когда на них обратили внимание менеджеры Роберт Уэйс и Гренвилл. Там они сменили название на Kinks ("Сумасброды"). По преданию, основанием для их нового имени послужили взъерошенные волосы, но просто Рэй хотел дать группе звонкий ярлык. Их первый сингл, версия песни Литтл Ричарда Long Tall Sally, а, собственно, даже версия версии Beatles, по понятным причинам провалился, не лучшая доля ждала и следующую You Still Want Me. Надежды начали сбываться лишь с третьей песней You Really Got Mе, довольно простенькой буги, которую Kinks смогли расцветить парой аккордов и одной сменой тональности. Песня эта в 1964 году в Англии смогла добраться до первого места, а в Штатах стала седьмой.

Это была как раз та ситуация, когда успех группы еще не соответствовал уровню ее опыта. Но Рэй Дэвис трудился не покладая рук - начиная с этого времени, он сочинял примерно одну песню в неделю, посвящая музыкальному оформлению своих текстов практически все свое свободное время. Многие из них выбросил сам, кое-что изъяли коллеги, но тяжело в учении... Большинство песен тех времен являлись вариацией темы You Really Got Mе - ими и были заполнены первые альбомы группы. Их стиль тогда вполне напоминал Stones: вокал a la Everly Brothers, музыка переводит негритянские средства выражения для белой аудитории, тут же магический бит и усиленные гитары.

Копировали ли они тогда Stones? Для поп-прессы это был больной вопрос. Сами члены группы решительно отрицали это, а Дзвис даже заявил: "Мы не играем ритм-энд-блюз, оставляя его для людей типа Мадди Уотерса, которые в нем лучше разбираются". Впрочем, You Really Got Me вполне напоминала классику жанра Louie Louie, но в те времена история рока складывалась в основном не из солидных критических комментариев, а из околомузыкальных сплетен.

Но этот же упомянутый сингл констатировал, что Дэвис собрался сделать главной отличительной особенностью своих песен их внутреннее содержание, смысл.

Небрежность в интонационном и ритмическом решении композиций стали отличительным знаком группы, впрочем, как красные пиджаки и жабо на рубашках. В зтих нарядах они не только выступали в клубах, но и появлялись на телевидении, с коварно улыбающимся Рэем на переднем плане.

Тихого, скромного и замкнутого Рэя на концертах не узнали бы и старые друзья. Он выкладывался изо всех сил, и братец Дэйв тоже был не из последних.

Впечатления с концерта: перебором струн успокоил аудиторию. Снял пиджак, жестами объяснился с Дэйвом, послал через весь зал несколько выкриков литтлричардовкого типа, осклабился над ответами и касанием струн извлек из гитары первые аккорды...

"Я вправду хотел бы мир изменить
И спасти его от несчастий, в которых он погряз...
Но я очень слаб и нерешителен,
Рад был летать, но не могу даже плавать."

Если на одном риффе и минимуме инструментальных способностей могли преуспеть такие классные коллективы, как Kinks, что же говорить о группах типа Stooges? A что сказать о великолепной эпической композиции Velvet Underground под названием Sister Ray, построенной всего лишь на двух аккордах? Спекулируя на находке, можно называть вещи по-другому - например, All Day And All the Night, и даже добиваться кассового успеха. Впрочем, это было в духе времени. Даже такой мощный ансамбль, как Doors, мог позволить себе совершенно содрать аранжировку, добавить к ней примитивный текст типа "Привет, я люблю тебя, скажи, как тебя зовут" - совсем в духе Рэя Дэвиса - и опять же сделать хит.

Похоже, что сами члены группы отнюдь не были удовлетворены состоянием дел, и лишь наметившиеся изменения в творческой манере предотвратили острый кризис. Дэйв в то время сказал: "Наш следующий сингл либо совершенно не будет похожим на предыдущие, либо полностью будет скопированным с них".

Tired of Waiting for You снова была построена на повторении, с ограниченной текстовой образностью, но она ясно показала, что Kinks в роковой музыке заняли свое, отличное от многих место, чему способствовал грубый, искаженный гитарный звук, изобретение которого многие ошибочно приписывали Джимми Пэйджу.

Относительно происхождения этого звука Дэйв позже рассказывал: "Это произошло потому, что Рэй был единственным среди нас, кто умел играть. Я никогда не был хорошим гитаристом, да и сейчас им не являюсь. Так что мне пришлось экспериментировать со звуками. Я давал очень небольшое усиление и получал ужасные искажения. С точки зрения музыкальной это было кошмарно, но меня устраивало".

Синглы, с которыми Kinks имели успех в 1965-6 годах, в полной мере стали прототипом деятельности многих последующих heavy-рокеров. Два из них представляют особенный интерес. В мелодии See My Friends была использована волынка, которая звучала совсем по-восточному. Это было за два года до попыток Брайана Джойса, Джорджа Харрисона и Джеффа Бека создать "para-рок". Но в смысле будущего движения вперед гораздо важнее был выпущенный в конце 1965 года макси-сингл, содержащий композицию Well Respected Man, которая в творчестве группы стала верстовым столбом. Не только потому, что в тексте Рэй применил весьма рискованные рифмы, ставшие впоследствии характерными для роковой лирики, но прежде всего оттого, что зта песня, высмеивавшая узколобого консерватора, ввела группу во вторую стадию творческой карьеры, где уже не было места насилию и вырождению - они уступили место социальному комментарию, острой и злободневной сатире на многие явления общественной жизни. Не предлагая конкретных путей для решения проблем, Kinks сделали небезуспешную попытку уйти как от бессодержательного словотворчества стандартных поп-песенок, так и от пышной риторики и лозунгов. Они четко разграничили свои общественные позиции:

Я родился в благополучном штате
В котором управляли бюрократы
Чиновники, люди в сером
Мы не могли укрыться от чужих глаз
У нас не было свободы
Потому что серые люди двадцатого века
Лишили нас всего.

Другим классическим синглом 1966 года стала песня Dedicated Follower of Fashion, которая высмеивала переменчивого юного лондонского денди, многие черты которого Kinks списывали с себя. Песня в английских чартах достигла четвертой позиции, и на долгие годы стала последним коммерческим успехом Дэвиса такого уровня. Он полностью отдался творчеству сочинителя и почти не обращал внимания на финансовые следствия.

С изменением песенной тематики стали более заметны недостатки в вокале Рэя, но, как ни странно, они отлично сочетались с трагикомической природой их нового материала. Kinks никогда не были великими музыкантами, а их философия "смейся-и-мир-будет-смеяться-с-тобой" позже приведет их к созданию специфического, почти водевильного стиля.

Песня Sunny Afternoon была историей рокера, чей кассовый успех позволил ему выстроить усадьбу в пригороде, но отпрыск ограбил его, а сборщик налогов довершил разорение.

В полную противоположность песня Dead End Street была построена на обыденной тяжелой прозе, безнадежности бедных слоев рабочего класса:

О чем мы можем мечтать, кроме
Двухкомнатной квартиры на втором этаже...

Пожалуй, самым прелестным из хитов группы явилась песня Waterloo Sunset, в которой рассказывалось о двух юных любящих сердцах, встретившихся у моста Ватерлоо. Нужно сказать, что Рэю была чужда тематика описания лондонских достопримечательностей, по исходной задумке песня должна была называться Liverpool Sunset, но как раз в зто время Beatles выпустили свою Penny Lane.

Все эти песни были гораздо более "английские", чем предыдущие творения ансамбля; и в музыкальном, и в текстовом плане Дэвис отвернулся от американских корней к традициям английских мюзик-холлов. Новая ориентация принесла и альбомный успех - диски Face to Face и Something Else by the Kinks продавались более чем хорошо.

Успех этих произведений подтвердил, что в 1966-7 годах их автор консолидировал выразительный стиль трагикомических микрорепортажей об обычных событиях и людях. Чаще всего песни содержали критические шипы в адрес социального неравенства в Великобритании и его различных проявлений. Музыкальная сторона, в контраст исходному ритм-энд-блюзу, стала более облегченной, гармонически интересней. Парни разучивали новые аккорды, к гитарам добавлялись новые инструменты. Для сгущения окраски звука Рэй ввел клавир, затем в аранжировке появились сольные партии духовых инструментов, скрипки, клавесин. Рэй и Дэйв вспомнили скиффловое детство и дополнили звуковую палитру духовой гармоникой и банджо. Во всей аранжировке каждый звук стал прослушиваться отчетливо, а вокальная партия отошла от прямолинейных кварт и квинт. Бывшая неумелая декламативность и дилетантство исполнения начали уступать место высококвалифицированному профессионализму.

После часового концерта, хотя пот с Рэя льется ручьем, он вместо перерыва снова берется за микрофон и вопрошает у публики: "Вам хорошо?" и тут же заводит новую песню:

"Обдираемые налогами интеллигенты постоянно требуют действий
Но только по причинам, какие сейчас в моде
Уикэндовые революционеры протестуют и поют
Являясь безнадежными поклонниками всего старого".

Из этого периода Kinks шагнули к своему первому концептуальному альбому The Kinks Are the Village Green Preservation Society, своего рода решительное осуждение безумного образа жизни "звезд" британской поп-сцены и сожаление о добрых старых британских нравах. Бирюльки, колокольчики, кафтаны и обязательный ЛСД были для всех, кроме Kinks. Казалось, что они определяют свое мировоззрение совсем в духе старшего поколения. Квайф даже осудил в печати появление "групиз" - нимфоманок, сопровождающих роковые группы и живущих со всеми их членами - как еще одно свидетельство моральной деградации шоу-бизнеса.

Пожалуй, альбом зтот коммерчески был менее удачливым, чем предыдущие синглы. На нем не было ни одной песни, подходящей для сингла, но и связи между ними были почти неощутимыми, так что в целом трудно сказать, что тематически Дэвису альбом удался. Рэя можно назвать остроумным автором, который мог бы создать очаровательную камею, скетч характера, карандашный набросок, но когда Дэвис брался за широкий формат, его ждала неудача. Точнее сказать, у него был стиль журналиста. Он писал хорошие статьи, но неважные новеллы. Но кое-что на этом альбоме ему удалось - титульная песня, Animal Farm и Sitting By the Riverside, которые дышали пасторальной благодатью.

В этот период Kinks свернули свои концертные выступления и о группе было мало слышно. Дэйв попробовал свои силы выпуском двух синглов, один из которых, Death of Clawn с лирикой Рэя, стал заметным хитом. Успех ободрил его и в ближайшее время он выпустил еще две песни, среди которых была Susannah's Still Alive.

Их появление на рынке раздуло слухи о грядущем распаде группы, подогретые заявлением Рэя, что он намерен отказаться от активной концертной деятельности и взять на себя роль типа Брайана Уилсона, заменившего себя другим вокалистом на сцене. К счастью, этого не случилось.

Весьма любопытно, что верность английской тематике позволила зачислить Kinks в разряд музыкального "подполья". И какое-то время каждый из членов американских хиповых групп считал своим долгом называть их, как одно из решающих влияний. Для примера можно перечислить Джима Моррисона, Артура Ли и Марти Бейлина. Марти Бейлин:" Kinks неподражаемы, а их лирика фантастически хороша. Меня восхищает их символика. Очень простая, очень откровенная, доступная для любого, кто знает язык... И при всем остальном это поззия... В Англии они гиганты, но Америка почему-то плохо признает их". Действительно, со своим жадным аппетитом к причудливому Америка в те времена презрела Kinks: "Га-га, они пьют пиво, зто совсем не смешно". Впрочем, по иронии судьбы через три года ситуация станет совершенно обратной.

В марте 1969 года Пит Квайф, который и раньше с трудом находил контакт с остальной тройкой, ушел из группы, а на его месте стал Джон Дэлтон.

Дэлтон ездил с группой по Штатам и там они постепенно учились, как заставить работать на себя даже недостатки - в центре внимания был Рэй, подчеркивая английский дух. В 1969 году был выпущен сингл Plastic Man, но его сатирическая направленность не пришлась публике по душе. Мелодию упрекали в наличии клише, тематически она была повторением ранних работ Фрэнка Заппы. К тому же радиостанция БиБиСи запретила эту мелодию к трансляции за наличие нецензурных выражений.

Альбом Arthur, задуманный как саундтрек к телепередаче, продолжил направление, начатое предшественником, но только в более специфических и циничных выражениях. Музыка, как стало обычным у Kinks, была скромной и сердечной, по композиции это произведение можно назвать скорее поп-оперой, музыкально очень удачной, но в коммерческом плане выпущенной слишком поздно.

В свете уменьшившейся продажи синглов, сокращения гастролей и других неурядиц было неудивительно, что их следующий диск Lola Versus Powerman был гораздо язвительнее, чем можно было ждать от группы. Он наполнен горечью и разочарованием и острыми выпадами в адрес шоу-бизнеса. Но нужно отметить, что смысловая нагрузка плохо сочеталась с относительно слабыми мелодиями и песни из альбома значительно уступали в привлекательности старым синглам Kinks. Исключением явилась, пожалуй, Lola, после длительного для группы перерыва занявшая высокое второе место в английских списках (в США N9).

С этим же альбомом связан такой трагикомический эпизод: в Англии рекламные соображения заставили изменить слова "Кока-кола" ни "Черри-Кола", а в таком виде ее запретили в Австралии.

Тем временем Дэвис принял участие в создании музыкального сопровождения к фильму "Перси", который так и не вышел на экраны, а саундтрековая запись была встречена с минимальным интересом, после чего Рэй сыграл главную роль в телеспектакле "Долгий путь пианиста".

Эта запись оказалась последним альбомом Kinks на фирме Pуе. Группа переправилась в RCA и выпустила там диск Mushwell Hillbillies. К зтому времени они работали как квинтет, добавив по рекомендации издателя журнала Зигзаг Пита Фрейма клавишника Джона Гослинга. В записи приняла также участие группа духовых инструментов Mike Cotton Sound, трое из членов которой, трубач Лаури Браун, саксофонист Алан Хелмс и тромбонист Джон Бичем, на пять лет вошли в состав Kinks.

В этом альбоме была пара песен, которые быстро стали стержнем концертных представлений ансамбля - очень театральная Alcohol и Acute Schizophrenia Paranoia Blues.

В Англии альбом продавался довольно скромно, что вообще было характерно для тогдашних отношений ансамбля с местной публикой. Зато в США их популярность быстро шла в гору, чему в немалой степени способствовала специфическая актерская манера Рэя. Раньше ему трудно было исполнять со сцены шлягеры типа You Really Got Me. Эти трудности с ним и остались, но вот свои новые тематические содержательные песни он выпевал предельно естественно и выразительно, не уставая подчеркивать свою позицию. Выступления группы были сильным контрастом работе почти каждого из современников, и не удивительно, что попытки Дэвиса разогнать зловонный дух наркотиков и пробить душевную коросту аудитории не всегда достигали цели. Впрочем, есть и обратные примеры - их блестящее выступление на фестивале в Биркиншау в 1972 году.

Концертную атмосферу хорошо передает один диск альбома Everybody's in Showbiz - Everybody's a Star (второй записан в студии). Альбом этот, являющий собой трудно сочетаемую смесь специфического импрессионизма и потачек вкусу публики с элементами английского мюзик-холла, содержал две первоклассные мелодии, выпущенные синглами: Supersonic Rocketship и Celluloid Heroes. В Англии они провалились, а в США были успешными - отличная иллюстрация к реноме группы в начале 70-х годов.

Ободренный американским успехом, Дэвис попытался развить его в серии грандиозных проектов с полным использованием всех возможных злементов театральной сцены. А в записи он возвращается к концепции и персонажу альбома The Kinks Are the Village Green Preservation Society мистеру Флэшу, предмету их сатирических выпадов, носителю всех основных британских "достоинств". Многие критики называли следующий двойной диск Preservation, Act 1 лучшим концептуальным альбомом у Kinks, хотя здесь было мало песен, которые с блеском можно исполнять со сцены. Но тексты и содержательная наполненность были на высоте, подтверждая славу Дэвиса как одного из лучших авторов песен в роке. Его деятельность явилась олицетворением победы человеческого характера над нравами и духовной эрозией поп-музыкальной индустрии.

Вышедший годом позже альбом Soap Opera показал размытость и неясность задумок Дэвиса. Диск Schoolboys in Disgrace иллюстрировал буйную юность все того же мистера Флэша, и он вышел в США на три месяца раньше, чем в Англии. Музыкальная манера, в которой он был сделан, казалась довольно устаревшей, а с точки зрения содержания он сохранил недостатки своего предшественника. Для представления его на сцене Дэвис привлек вокальную женскую группу сопровождения.

Настрадавшиеся от шоу-бизнеса, в 1974 году Kinks решили организовать собственную фирму Konk, на которой начали работать, в частности, Клэр Хэммилл и группа Cafe Society.

Перейдя в 1976 году на фирму Arista, после рок-опер, концептуальных альбомов и трилогий, ансамбль вновь вернулся к "обычным" песням. В альбоме Sleepwalker, выпущенном после восьмимесячного перерыва в деятельности, нет какой-то одной темы, композиция и стиль не выделялись особой глубиной. Однако обозреватели сочли, что Kinks давно уже не звучали так свежо и непринужденно. "Духачи" испарились и группа после всех изгибов своей музыкальной программы вернулась к гитарному бигбиту. И тексты Дэвиса словно обрели "второе дыхание". Концептуальный альбом составить уже не удалось, однако критичный и ироничный взгляд на общество (уже не только английское) сохранился.

Кульминацией нового периода деятельности группы оказались пластинки One for a Road и Give the People What They Want. Первая из них, "живой" двойник, оказалась составленной из песен разных времен всей творческой карьеры ансамбля.

Очень высоко был оценен прессой альбом Give the People What They Want. Новые песни - монолог Дэвиса к ночному диск-жокею радиопрограммы (Around the Dial), психологическое зондирование нервного расстройства (Destroyer), или полуакустическая фланирующая yo-yo относятся к лучшим в репертуаре ансамбля. Но особенно впечатляет Art Lover с карибскими оттенками в умеренном сопровождении - маленькая история о старике, сидящем на скамейке в парке и любующемся проходящими мимо девушками "с ногами, как у балерин Дега".

Дэйв долго собирался выпустить сольные альбомы, но дело до них дошло только в 80-х годах - и славу автору эти пластинки не принесли.

Хотя в 80-е годы Kinks выступали главным обpазом в США, они оказались пpинятыми и бpитанской "новой волной". Многие ансамбли зтого напpавления ссылались на них как на источник влияний, а Jam в David Watts и Pretenders в Stop Your Sobbings чуть ли не цитиpовали Дэвиса обpазца 60-х годов. Бpитанская музыкальная пpесса, в лучшем случае снисходительно относящаяся к "динозавpам", выказывала к ним самые теплые чувства и делала все, чтобы сохpанить за ними евpопейский pынок.

После буpного тpехлетнего pомана с Кpисси Хайнд Pэй сотоваpищи веpнулся в бpитанские чаpты с пpелестной песней Come Dancing. Сопpовождающий сингл видеоклип и паблисити в пpессе оживили пpодажу и пpежнего матеpиала. Но к концу десятилетия гастpоли и выпуск студийных альбомов стали pеже и поползли, как водится, слухи о pаспаде коллектива. В 1990 году их, следом за Beatles, Rolling Stones и Who, ввели в "Галеpею pок-н-pолловой славы", а к концу того же года они получили пpемию Айвоpа Новелло за "выдающийся вклад в бpитанскую музыку".

После относительной неудачи лонгплея UK Jive гpуппа покинула фиpму London и оставалась без записывающего контpакта до следующего года, когда был подписан договоp с Sony. Но хоpоший альбом Phobia постpадал от отсутствия пpомоции.

Примечания к дискографии: в дополнение к списку оригинальных альбомов за два десятка лет была выпущена масса компиляций, большей частью бездарных, которые здесь не перечисляются.

Дискография:

Kinks (Hallmark 1964)
Kinks-Size (Pye 1965)
You Really Got Me (Pye 1965)
Kinda Kinks (Pye 1965)
Kinks Kingdom (Pye 1966)
The Kink Kontroversy (Pye 1966)
Face to Face (Pye 1966)
Live at the Kelvin Hall (Pye 1967)
Something Else by the Kinks (Pye 1967)
The Kinks Are the Village Green Preservation Society (Pye 1968)
Arthur (or the Decline and Fall of the British Empire) (Pye 1969)
Lola Versus Powerman and the Moneyground, part 1 (Pye 1970)
Percy (саундтpек) (Pye 1971)
Lola (Hallmark 1971)
Mushwell Hillbillies (RCA 1971)
Everybody's in Showbiz - Everybody's a Star (RCA 1972) OO
Kink Kronikles (Reprise 1972)
The Great Lost Kinks Album (Reprise 1973)
Preservation, act 1 (RCA 1973) OO
Preservation, act 2 (RCA 1974)
Soap Opera (RCA 1975)
Schoolboys in Disgrace (RCA 1976)
Sleepwalker (Arista 1977)
Father Christmas (Arista 1978)
Misfits (Arista 1978)
Low Budget (Arista 1979)
One for a Road (концеpтный) (Arista 1980) OO
Give the People What They Want (Arista 1981)
State of Confusion (Arista 1983)
Word of Mouth (Arista 1984)
Think Visual (London 1986)
The Road (концеpтный) (London 1988)
Death of a Clown (EP) (London 1989)
UK Jive (London 1990)
Did Ya (максисингл) (Columbia 1991)
Phobia (Columbia 1993)
To the Bone (Konk 1994) A/B:1/2//
сбоpники:

Celluloid Heroes (RCA 1976)
Kinks File (Pye 1977)
20 Golden Greatest (Ronco 1978)
Second Time Around (RCA 1979)
Collection (Pickwick 1980)
Greatest Hits (1984)
Well Respected Men (PRT 1987)
Hit Singles (PRT 1987)
The Ultimate Collection (1989)
The EP Collection (See for Miles 1990) B:1
Fab Forty, The Singles Collection (Decal 1990)
The Best of the Ballads (Arista 1993) A/B:1
Collection (Castle)
фильмогpафия:

One for the Road
Come Dancing with Kinks

Ну вот,снова приходится выступать в неблагодарной роли критикана:-).То,что в подобным статьям сопутствуют масса неточностей и мелких ошибок-как бы нормальное явление.Но есть такие,когда молчать почти преступно:-)).
Для разминки:"Их стиль тогда вполне напоминал Stones: вокал a la Everly Brothers...". Даже комментировать скучно,остаётся весело смеяться.
Но это цветочки,а вот ягодки:"Синглы, с которыми Kinks имели успех в 1965-6 годах, в полной мере стали прототипом деятельности многих последующих heavy-рокеров. В мелодии See My Friends была использована волынка, которая звучала совсем по-восточному. Это было за два года до попыток Брайана Джойса, Джорджа Харрисона и Джеффа Бека создать "para-рок"."
При чём тут "heavy-рокеры",удивляться не будем.Потому что весь смак в волынке,хотя всем известно,что Дэйв имитировал звук ситара на гитаре.Как впрочем и Джефф Бек в Ядбёдз за месяц до Кинкс (а не спустя два года).

И всё же любопытно узнать ваше мнение по поводу бутлега GREAT LOST KINKS ALBUM

А также по поводу спада популярности группы из-за смены стиля после 1971 года.

из книги Рэя Дэвиса X-Ray

...
Как-то в поздно вечером воскресенье я решил, что пора вылететь из гнезда и отправиться навестить бескрайний испорченный мир большого города. Я проследовал к церкви Св. Иакова, возвышающейся над северным Лондоном, сел на 134 автобус и устроился наверху, разглядывая улицы, пока автобус вез меня в Вест-Энд. Я вышел на Лестер-сквер и пошел бродить по узким улочкам Сохо. Это было моим первым рискованным путешествием, совершенным в одиночестве в возрасте пятнадцати лет в темный, нездоровый, неряшливый мир.
В то время я этого не понимал, но та поездка на автобусе стала моим выходом во взрослую жизнь. Впервые я ехал по улице в красном лондонском 134 автобусе. До той поездки мой музыкальный мир ограничивался мюзиклами Роджерса и Хаммерштейна, прослушиванием песенок кантри и вестерн по радио, пластинками в стиле би-боп, принадлежавших сестрам, и ранним рок-н-роллом, семейными сборищами у пианино с пением популярных хитов, а также хитами молодости моих родителей, песен из мюзик-холла. Теперь же я был в городе сам по себе, пробуя на вкус новый мир, мрачный мир неоновых огней и ночных клубов, кафе, проституток, мелких преступников. Я ни с кем не разговаривал, просто гулял и наблюдал. Мои прогулки по Сохо оставили отпечаток на моем подсознании и начали влиять на мой стиль игры на гитаре. В том возрасте, когда мало что производит впечатление, изменилось мое отношение к миру. С приходом опыта начинаешь по-другому воспринимать аккорды и ноты, которые играешь. Даже берешь ноты уже по-другому; я решил, что уже вырос и пора как можно скорее уходить из школы. Я нашел работу в отделе верстки в инженерном журнале на Роузберри-авеню в Холборне. Вскоре я обнаружил, что несмотря на собственный кабинет, в действительности я не более, чем возвеличенный вариант конторского мальчика. Обеденные перерывы я обычно проводил на Грей-Инн-роуд в поисках дешевого ресторана, где можно было получить еду в обмен на чеки, предоставленные работодателями. Можно было оставаться обедать в типографии с другими работниками, но все они являлись воинственно настроенными членами профсоюза и проводили время, играя в карты и жалуясь на фирму, обсуждая, как можно в очередной раз поскандалить с дирекцией.
Среди них был лысеющий старик, который носил синий комбинезон и никогда ничего не делал, только играл в карты. Все называли его Ублюдок, потому что сам он ни к кому иначе не обращался. Он постоянно ковырялся в носу. Иногда, когда к нам заходил с проверкой начальник, он приворялся, что чистит печатный пресс, но как только босс выходил, Ублюдок едва слышно шептал: "Ублюдок". Он показал мне изнанку школы профсоюзов. Ублюдок полностью извратил в моем сознании слово "профсоюз", и меня начало доставать, как он со своими дружками издевается над мной за то, что я работаю во время перерывов на чай. Дошло до того, что я притворялся, что не работаю, чтобы от меня отстали.
Каждый четверг я отправлялся в фирму дизайна и верстки на Треднидл-стрит. Я пошел на эту работу прежде всего потому, что хотел заниматься дизайном, а объявление в "Ивнинг Стандард" подчеркивало, что у них имеются "возможности для молодежи с художественными наклонностями". Я счел это шансом доказать, что я действительно молод и обладаю художественными наклонностями. К своему разочарованию, большую часть времени я заваривал чай. В один из тех редких случаев, когда мне позволили проявить себя в качестве дизайнера, начальник отдела дал мне для набросков туалетную бумагу с тем, чтобы ее можно было использовать по назначению, если моя работа не будет соответствовать стандартам. Даже учитывая мой ранний уход из школы, я не считал, что этот эксперимент развивает мои таланты дизайнера.
Я ушел из журнала и после целого ряда не менее тупиковых работ решил, что в пятнадцать лет все-таки еще рано возвращаться в школу.

Наша первая официальная сессия звукозаписи состоялась в студиях Pye в январе 1964 года на Марбл Арч. Хотя у меня имелось несколько собственных песен для группы, Шел, Ларри и Артур Хауз решили между собой, что нам следует записать старую песню Литтл Ричарда "Long Tall Sally'" Именно эту песню Битлз включали в концертную программу в ходе своего европейского турне, и наши менеджеры решили, что для первой пластинки лучше ничего не найти. Pye Records согласились выпустить ее от своего имени, а мы оплатили все расходы на запись. Мы записали еще три песни, для которых я заранее подготовил демо: "You Do Something", "You Still Want Me" и "I Took My Baby Home". У нас были в запасе демонстрационные записи и для других моих песен, "I Believed You" и "You Really Got Me". Пейдж сказал, что "You Really Got Me" компанию грамзаписи не заинтересует. Когда я в последний раз поставил это демо в его офисе, Пейдж выключил его, не дослушав до конца. Общий вердикт гласил, что эта песня либо "слишком блюзовая", либо "недостаточно попсовая". Мы начали включать ее в концертную программу, но все считали, что записывать ее слишком рискованно.
Поскольку в тот момент Эйвори с нами еще не играл, было решено пригласить студийного ударника Бобби Грэма. Я слышал его игру на других пластинках и находился под впечатлением его стиля и энергии, напоминавших звучание всех хитов Дейва Кларка. Грэм добавил нашему звуку аккуратности и объемности, обычно сведенной на нет искаженной и нечеткой гиатрой Дейва и моей слишком громкой игрой через усилители, не приспособленные для такой мощности.
Когда мы настраивались в студии, Дейв взял аккорд, от которого начал фонить усилитель. Благодаря этому аккорд завибрировал в воздухе между гитарой Дейва и подключенным к ней усилителем Vox AC 30. На нем стоял маленький зеленый усилитель, который в свое время помог Дейву получить размытый звук. Инженер, устанавливающий микрофон перед колонкой Дейва, отскочил назад. Дейв улыбнулся и взял еще более громкий аккорд. На сей раз он отдался не низким мелодичным воем, а пронзительным свистом, заставившим инженера заткнуть уши. Дейв поднял визжащую гитару повыше, чтобы усилить эффект. Инженер вскрикнул, выбежал из студии на улицу и, насколько нам известно, так и не вернулся.
В конце концов Дейва уговорили выключить усилитель, и мы продолжили запис. Сначала мы записали инструментальное сопровождение, а потом пришла пора наложить и вокал. Когда в конце сессии мы проиграли окончательный вариант, мы с Дейвом изумились тому, как мастерски Шел Тэлми сгладил все шероховатости и заставил песни звучать изысканно и профессионально. Я поразился тому, как здорово мы звучали, пусть даже это было на нас совсем не похоже.
"Long Tall Sally" стала нашим первым синглом, с "I Took My Baby Home" на второй стороне. Pye Records предложили нам контракт на выпуск трех синглов с возможностью продления договора с их стороны. Роберт и Гренвилл получали процент как Boscobel Productions и передавали какую-то сумму компании Ларри. Продюсировать синглы должен был Шел Тэлми, а нашим агентом назначили Артура Хауза. Теперь успех был неминуем - оставалось лишь, чтобы сингл стал хитом.
"Long Tall Sally" должна была выйти через несколько недель, а у нашей группы все еще не было имени. Когда мы играли с Робертом на танцах, мы называли себя "Boll Weevils" в честь песни Бо Диддли. Я всегда считал, что это звучит слишком игриво. Позже мы значились как Ravens, но Роберт думал, что это слишком провинциально.
Как-то вечером мы выпивали в пабе с Ларри Пейджем, и кто-то обратил внимание на псевдокожные накидки, которые носили Дейв и Пит. Кто-то другой сказал, что у нас эксцентричные ботинки, как у Хонора Блэкмена в "Мстителях". Ларри услышал, что нас назвали "с заскоком", и сделал вывод, что благодаря нашей эксцентричной одежде и тому факту, что новый ударник выглядит точь-в-точь как полицейский портрет извращенца, можно запросто назвать себя Kinks. Мы посмотрели друг на друга с безразличным видом, помолчали, допили напитки и ушли. Через несколько дней Ларри показал нам макет рекламного объявления для сингла, и там черным по белому было написано: Kinks. Я решил, что это ужасно, но глаза Ларри сияли от возбуждения.
"Kinks. Коротко - всего пять букв. На афишах вы будете последними, нужно же чем-то выделяться."
"Но люди подумают, что мы полные козлы!"
"Ну, это не так уж плохо. Могу себе представить. Любопытство победит. В это весь трюк. Вы все вырядитесь в кожу, возьмете хлысты и оденете сапоги для верховой езды. Настоящие извращенцы."
Ларри жизнерадостно метался по комнате. Дейв и Пит развеселились, но не приняли этого слишком всерьез.
"Потом мы сфотографируем вас в кожаной одежде, - с энтузиазмом продолжал Ларри. - Хлысты и кожа. Поместим картинки в музыкальных журналах. Это понравится. Но вам нужно будет обзавестись новыми сценическими костюмами. Сплошные пряжки и кожаные полоски".
Я смирился. Я знал, что когда пластинка провалится, название можно будет поменять, так что мне было все равно. Ни один из наших менеджеров, кроме Ларри, не имел опыта в шоу-бизнесе, поэтому считалось, что ему виднее. Имя мне не нравилось, но я в этом не разбирался. Мое собственное имя не нравилось мне еще больше, но я прожил с ним всю жизнь, мне ли жаловаться?
И через несколько недель мы, Kinks, оказались в бутике Джона Стивена на Карнаби-стрит, в последний раз примеряя сценические костюмы - эдакая зеленоватая, словно Темза, облегающая одежда Робина Гуда с кожаной отделкой в стиле "Мстителей". Помесь третьесортного исторического фильма и магазина "S&M". Идея костюмов, как и первая запись, появилась по велению прихоти и поспешно воплотилась в жизнь, дабы не отстать от моды и успеть в срок. Единственная разница заключалась в том, что наша пластинка по крайней мере звучала законченной, а костюмы выглядели так, словно портной забыл прострочить материал по швам перед доставкой.
И еще одна проблема заключалась в моих зубах. Если точнее, пространство между моими передними зубами смотрелось на фотографиях черной дыркой всяких раз, когда я улыбался. Особенно это беспокоило Ларри, который, сам будучи певцом в дни скиффла и раннего попа, знал, что вокалист должен обладать безупречной внешностью, хорошим цветом лица и, прежде всего, двумя рядами сверкающих белых зубов. На сингле пел я, и я же отличался всеми тремя изъянами. Первые два можно было преодолеть при помощи большого количества косметики, но роковой недостаток, а именно дырку между двумя передними зубами, исправить было сложно.
Ларри, по крайней мере, был откровенен. "Тебя в жизни не выпустят в эфир с таким частоколом во рту.

Я договорился о встрече с дантистом. Он все уладит".
Я тихо сидел у дантиста, пока тот неодобрительно рассматривал мои зубы. Потом он исполнился уверенности.
"Мы многим звездам помогли, а у них зубы были хуже. Это не займет много времени".
Мне немедленно стало легче, и я почувствовал не таким уж уродом. Потом я услышал звук бормашинки. Он вызвал во мне воспоминания и моих бесконечных визитах к зубному врачу, когда я был ребенком. Мне стало ясно, что дело обстоит не так уж просто, как мне обещали. Когда я спросил, что со мной собираются делать, дантист небрежно объяснил, что он срежет оба передних зуба и поставит коронки. Он уверил меня, что они продержатся всю жизнь, а выглядеть я буду приличнее. Я выскочил из кресла. После истерических телефонных звонков Ларри и Гренвиллу мы сошлись на компромиссном варианте и договорились поставить на мои зубы временные коронки для выступления по телевидению. Если они меня устроят, дантист попозже поставит что-нибудь более прочное. И я отправился на свое первое выступление на Ready Steady Go!, сверкая зубами, сравнимыми разве что с зубами Кролика Багса.
Мы услышали, как оператор говорил режиссеру:
"Крупный план вокалиста? Того, с дурацкими зубами?"
Поймите, что я никогда не манипулирую ситуацией в творческих целях. Я стараюсь изо всех сил сделать свои произведения безличными, но иногда в подсознании застревает что-то такое, что необходимо вытащить на поверхность. Именно тогда страх стал моим постоянным спутником. Судебным разбирательствам конца не было видно. Как-то ночью от полного отчаяния я достал большую бутылку водки и выпил ее до дна, сочиняя текст к песне под названием "Wonder Boy". Водка пробудила во мне первобытные мужские инстинкты. Закончив писать текст, мне захотелось иметь сына. Я поплелся спать. "Wonder Boy" должен был стать прощальным подарком доброй душе, дружбе, чему-то очень дорогому.
Я дошел до той стадии, когда, зная, что "Wonder Boy" не будет гигантским хитом, меня больше волновало, что именно я пишу, чем как оно будет продаваться. По-моему, пластинка заглохла, не дойдя и до двадцатой позиции, но Гренвилл сказал, что видел в каком-то клубе Джона Леннона, и тот все время просил диск-жокея поставить "Wonder Boy"; наверное, такой знак одобрения со стороны музыканта одного со мной ранга доказал, что "Wonder Boy" не был такой уж ошибкой. Иногда, когда песня идет из души автора, сложно сказать, в своей ты уме или нет. Когда весь мир признает твою работу, это значит, что люди смотрят на твое сумасшествие сквозь пальцы. В случае с "Wonder Boy" мне показалось, что люди, купившие пластинку, не уловили мой оичный подтекст. Они покупали пластинку Kinks. Для меня же это был крик о помощи. Только потом до меня дошел весь смысл произошедшего.
Нечто похожее случилось, когда я записал "Days", хотя я не осознавал, что пишу на тот момент самую значительную вещь в своей жизни. Та песня предсказала конец группы. Перед тем, как ее записать, я уверился в том, что Куэйф решил окончательно уйти из группы. Мы записали инструментал, я записал вокал, а Никки Хопкинс накладывал партию клавишных. Куэйф подошел ко мне с коробкой, где лежала пленка, и заменил слово "Days" на "Daze" ("Изумление"). Наверное, я разозлился в равной степени как на него, так и на себя. У меня выросло огромное самомнение; моя работа стала мне слишком дорога. Дело в том, что, до такой степени гордясь своей песней, я находился в состоянии эмоционального изумления относительно того, кто я, где я, с кем мне хочется быть. Может быть, то же самое случилось и с Куэйфом.

Однажды вечером, сидя у себя дома, я проиграл законченную запись "Days" моим маме и папе. Там же присутствовали моя сестра Гвен с Брайаном, моим первым гастрольным менеджером, и их дети. Их маленькая дочка Дженис печально смотрела в сад. Выражение лица Дженис подсказывало - скоро что-то подойдет к концу, но, может быть, она просто расстраивалась из-за того, что ей не дали пойти поиграть в сад. Я понимал, что "Days" расскажет всему миру о том, что группе пришел конец. Оставалось только сделать прощальный жест - записать "The Village C,reen Preservation Society". Когда песни были готовы, я подумал, что после запрета Kinks уже никогда не вернутся в Штаты. Пока весь мир тяготел к любви, миру и Сан-Франциско, Kinks сидели на окраине Лондона, записывая странную пластинку о воображаемой зеленой деревушке.
Видите ли, я думаю, что с уходом Куэйфа исчезла часть изначальной движущей силы и решимости. Конечно, у нас появилась замена. Дальтон был хорошим парнем, но первая группа ушла, и когда Барри Вентцел сфотографировал нас для обложки рядом с Кенвуд-хаус в Хемпстеде, он запечатлел конец группы. К следующему альбому, "Arthur", я отношусь со смешанным чувством. Местами он достиг определенных музыкальных высот, и, без сомнения, стал первой пластинкой, придуманной действительно как музыкальная пьеса, написанная рок-группой, но в целом я вспоминаю не то, каким он получился, а то, каким он мог бы быть.
"The Village Green Preservation Society" привлек определенное количество поклонников-чудаков, хотя коммерчески альбом потерпел фиаско и почти не звучал по радио. В 1968 году, когда он вышел, альтернативного радио в лице пиратских станций практически не осталось. Наше прославленное правительство объявило вне закона эти последние станции, подлинно независимые отдушины. Теперь радиоволны монополизировало BBC, а для многих начинающих диск-жокеев Kinks звучали слишком по-английски. В то время как все остальные считали, что самый кайф - это принять ЛСД и как можно больше других наркотиков и слушать музыку в коме, Kinks пели песни о потерянных друзьях, бочковом пиве, мотоциклистах, злых колдуньях и летающих кошках.
из книги Дейва Дэвиса Kink

...
В ноябре я уговорил Пита прийти на сессию звукозаписи в студию Pye, сказав ему, что он нам нужен, что без него группа стала не та. И то, и другое было правдой. Пит потерял часть своей самоуверенности, и я сказал, что весело было бы сыграть в паре на басу в какой-нибудь песне, исполнив немного разные партии. Одна бас-гитара будет звучать резко, как у Дуэйна Эдди, а вторая будет больше похожа на обычный бас. Этой песней стала "Dead End Street".
"Dead End Street" для меня была квинтэссенцией духа Kinks. Песня, полная характера, пафоса, но в основе которой лежит чувство надежды. Отражающая привязанность к прошлому, но в то же время выражающая твердую решимость и стремление к переменам. Страдающие голоса, взывающие в бессердечному миру. К миру, где ситуация обычного человека ровным счетом ничего не значит. Интересно, что больше чем через десять лет Clash выпустили песню "London Calling", которая, как мне кажется, вдохновлена "Dead End Street".
На второй стороне оказался "Big Black Smoke", идеально подходящий по атмосфере, саунду и эмоциональному настрою. Это история молодой девушки, которая уходит из своего деревенского дома в поисках более интересной городской жизни. И как раз вовремя понимает, что в начале ей жилось получше. Мне всегда нравилась эта пара - она напоминала мне синглы Бадди Холли, где вторая сторона была не хуже первой, и песни как бы продолжали одна другую.
В конюшнях рядом с Кентиш Таун, на севере Лондона, мы сняли рекламный клип для "Dead End". На Би Би Си отказались его показывать, потому что, по их мнению, он был дурного тона. Потому что так высмеивалась смерть и показывался труп, который внезапно просыпается, выскакивает из гроба и бесцельно бегает по улице, преследуемый гробовщиками, отказывающимися верить своим глазам. Действительно, шокирует.

К 1967 завсегдатай вечеринок во мне подустал. После одного длинного шумного вечера я хорошенько посмотрел вокруг. На полу лежали ничего не соображавшие люди. Я чувствовал, что мои иллюзии рушатся: фальшивые разговоры, фальшивые улыбки, все очень поверхностно. Прихлебатели. Я чувствовал, что у меня нет настоящих друзей, только люди, старающиеся урвать кусок.
На следующий день мы ехали по городу с Лизбет, и она сказала мне, что беременна. Она настаивала, что все будет в порядке, если мы не поженимся, что она все равно будет рада иметь ребенка. Я внимательно присмотрелся к ней и к собственным чувствам. Может быть, и неплохо завести семью, детей, купить дом. Поразмыслив, я сказал, что женюсь на ней.
Мы поженились в апреле 1967 года в Дании, в маленьком городке Фредериксберг. Когда мы вернулись в Англию, я купил небольшой дом на три спальни в Кокфостерсе, рядом с Барнетом, на севере Лондона. Он был очень симпатичный и находился в десяти минутах езды от Рэя и от мамы.
Рэй работал над новой песней и сыграл мне кусочек. Она была незаконченной и нуждалась в переходах, но мы немедленно начали импровизировать вокальные партии для припева. У меня появилось чувство, что песня будет хитом. Эта песня превратилась в "'Waterloo Sunset". Как и в "Sunny Afternoon", в ней присутствовала удивительно гипнотическая басовая линия, волшебным образом контрастирующая с поднимающимися вокальными гармониями, мягкая, но волнующая структура. На самом деле, если бы мы записали ее тогда, только с пианино и акустической гитарой, она звучала бы идеально.
Оказавшись, наконец, в студии, и наложив вокал, мы осознали, что песне все равно чего-то не хватает. Мы крутили различные идеи так и сяк, и в результате попробовали сделать ревербирацию. Получилось почти как тройная ревербирация на пластинках пятидесятых годов. О таком можно были только мечтать, и мы завершили запись. "Waterloo Sunset" вышла в мае и стала для нас значительным хитом в Великобритании.
Как-то тихим утром я сидел у старенького пианино в доме у моей мамы в Фортис Грин. Это пианино перевидало много вечеринок и сборищ. Оно вечно бывало расстроено. Я думаю, оно предпочитало оставаться совсем фальшивым, так оно чувствовало себя лучше.
Я наигрывал разные мелодии, размышляя о своем браке, о днях своих безумств. Я чувствовал, что моя жизнь похожа на жизнь циркача. От меня всегда ожидали, что я стану душой вечеринки, будь то в клубе, в пабе, где угодно. Меня охватила депрессия. Разочарование. Я чувствовал себя дураком, потому что люди постоянно пользовались мной, моей щедростью, моей натурой, ожидая, что я стану вести себя определенным образом. Не принимая в расчет мои подлинные чувства.
Мне становилось жаль себя. Мне хотелось получать от жизни больше, чем я имел. Внезапно вся бешеная гонка последних трех лет показалась мне утомительной. Я ощущал себя невеселым клоуном, разрисованным снаружи на потеху толпе, но страдающим изнутри.
Мои пальцы набросали незатейливый дурацкий мотив. Мне в голову пришли такие слова:
My make-up is dry and it cracks round my chin
I'm drowning my sorrows in whisky and gin.
Через несколько дней мы уже записывали их в студии. Раса подпевала своим мелодичным призрачным голосом. Рэй помог с аранжировкой в середине, я написал еще пару куплетов - и готово. "Death of a Clown".
Но мы решили, что в начале песни нужно добавить что-нибудь интересное, необычное. Поразмыслив, Рэй выдал идею. Он перегнулся через студийный рояль, великолепный "Стейнвей", поднял крышку и начал дергать за струны медиатором, наигрывая эту простенькую мелодию. Мне понравилось. Мы наложили этот звук, и добавили эхо; теперь у нас имелось заунывное призрачное вступление, которое идеально задавало настроение.
Эта песня иносказательно выражала мои подлинные чувства. Притворство и иллюзии, постоянно окружавшие меня. Я был задавлен в щель между нереальным миром шоу-бизнеса и его паразитами, его неутолимыми требованиями, как общественными, так и творческими, и своей внутренней застенчивостью и личными страхами. Роберту песня понравилась, и, спасибо ему, он настоял на выпуске ее отдельным синглом. Успех песни стал для меня ошеломительным, захватывающим переживанием. Меня потрясло, сколько ей уделяли внимания. Она стала большим хитом во всей Европе, в какой-то момент даже добралась до третьей строчки в хит-параде. Мне предлагали уйти из группы и заняться сольной карьерой, но, подумав об этом, я решил, что больше всего мне хочется быть частью группы. Для меня много значило чувство единства и товарищества. Kinks успели стать важной частью моей жизни, и мне хотелось оставаться с ними до конца.
Думаю, что моему успеху все удивились, особенно я. Роберт устроил мне выступление на Top of the Pops. Перед этим я побывал в "Берманз", где давали напрокат костюмы, и нашел потрясающий пиждак, длинный, с расклинивающимися полами, подбитый золотом и без воротника. В стиле короля Чарльза Второго. Идеально. Я взял этот костюм и был готов к своему первому сольному выступлению.
Почему-то накануне я весь вечер ужасно нервничал. Мы с Рэем, Расой, Лизбет и папой сидели в пабе. Я выразил опасения относительно сольного выступления по телевидению, и Рэй сказал, что если я не хочу выступать, он позвонит Роберту и попросит его все отменить. К счастью, Лизбет пришла мне на помощь и с улыбкой, в своей обычной оптимистичной манере меня переубедила. "Будет весело," - сказала она. И оказалась права. Выступление оказалось успешным, и пиджак пригодился. Лизбет всегда считала, что Рэй, может быть, чувствовал небольшую угрозу себе из-за моего возможного успеха.
После "Death of a Clown" Pye захотели новых песен. И настаивали на новом альбоме Kinks.
Роберт заказал совсем маленькую студию, чтобы я записал сольный альбом для Polydor. Она больше напоминала чью-то гостиную, чем профессиональную студию звукозаписи. С жуткими усилителями, перед которыми вечно торчит клубок проводов. Кажется, они называются "Электростатик".
Я чувствовал, что мной снова пользуются, заставляя меня записывать альбом по дешевке. Я так расстроился, что отменил остальные сессии.

Мои любимчики!!!

второй слева - Дмитрий Степанов из Dans Ramblers