Группа Czerwone Gitary (Червоне гитары) и другие исполнители из стран Восточной Европы

Был такой фестиваль в Сочи в 1969 году. На нем я впервые услышал Марылю Родович

Вторая сторона пластинки

Марыля Родович - Эх, дороги

Музыка: Анатолий Новиков
Слова: Лев Ошанин
Исполняет: Марыля Родович
Запись 1969 г.

Марыля Родович

Марыля Родович - Сядь в любой поезд (1983)

Сядь в любой поезд / Remedium (Целебное средство)

Северин Краевский / Seweryn Krajewski - Магдалена Чапиньска / Magdalena Czapińska, русский текст Александр Жигарев и Сергей Алиханов

Из телефильма-концерта "Марыля Родович в Москве" (1983)

В мир мой нагрянула осень,
Времени грусная веха,
И мне хочется всё бросить,
И сесть в поезд и уехать.

Вдаль пусть в окне убегают
Жёлто-багровые кроны,
Пусть обо мне все забывают,
И не звонят мне телефоны!

Припев:

Сядь в любой поезд,
Будь ты, как ветер,
И не заботься ты о билете,
Листик зелёный зажми ты в ладони -
Прошлое больше тебя не догонит!

Будет покинуть мне жаль
Эти бокалы и блюдца.
Я вернусь к ним на прощанье,
Чтоб уже больше не вернуться

Я все часы потеряю,
Благословлю ту пропажу,
Только когда же - не знаю,
В путь я пуститься отважусь?

Światem zaczęła rządzić jesień-
Topi go w żółci i czerwieni.
A ja tak pragnę - czemu? Nie wiem -
Uciec pociągiem od jesieni.

Uciec pociągiem od przyjaciół,
Wrogów, rachunków, telefonów.
Nie trzeba długo się namyślać,
Wystarczy tylko wybiec z domu i...

Wsiąść do pociągu byle jakiego,
Nie dbać o bagaż, nie dbać o bilet.
Ściskając w ręku kamyk zielony
Patrzeć, jak wszystko zostaje w tyle...

W taką podróż chcę wyruszyć,
Gdy podły nastrój i pogoda,
Zostawić ciebie, łóżko szafę -
Niczego mi nie będzie szkoda.

Zegary staną niepotrzebne,
Pogubię wszystkie kalendarze.
W taką podróż chcę wyruszyć,
Nie wiem, czy tylko się odważę

Wsiąść do pociągu byle jakiego,
Nie dbać o bagaż, nie dbać o bilet.
Ściskając w ręku kamyk zielony
Patrzeć, jak wszystko zostaje w tyle...

https://www.empik.com/niebiesko-czarni-w-usa-niebiesko-czarni,p1201213260,muzyka-p


Debiutancki koncert Niebiesko-Czarnych odbył się 24 marca 1962 w klubie "Żak" w Gdańsku. Tego samego roku, w czerwcu, zajęli pierwsze miejsce na Pierwszym Festiwalu Młodych Talentów.

Pierwszych nagrań radiowych dokonali we wrześniu, a nagrań płytowych w listopadzie tego samego roku. W 1962 i 1963 byli gospodarzami sopockiego Non-Stopu. W styczniu 1963 powołanego do wojska Jerzego Kosselę zastąpił Janusz Popławski, a w lipcu i sierpniu podczas Non-Stopu opuścili zespół: Daniel Danielowski, Henryk Zomerski i Jerzy Kowalski. Ich miejsce zajęli: Zbigniew Bernolak, Zbigniew Podgajny i Andrzej Nebeski. Również od Non-Stopu w 1963 r. rozpoczął występy z Niebiesko-Czarnymi Michaj Burano. W grudniu 1963 roku wspólnie z Michajem Burano, Czesławem Niemenem i Heleną Majdaniec wystąpili w paryskiej Olimpii i nagrali pierwszą płytę na Zachodzie (DECCA 460.811 M).

W styczniu 1964 roku z zespołem rozpoczął występy wokalista Wojciech Korda, który od lipca, po odejściu Krzysztofa Klenczona, pełnił również funkcję gitarzysty. W latach 1963–1965 zespół był nagradzany na Festiwalu Piosenki Polskiej w Opolu, również w 1965 roku Niebiesko-Czarni wystąpili w Sopocie na V Międzynarodowym Festiwalu Piosenki w koncercie pt. Na płytach całego świata.

Od lipca 1965 r. w miejsce Włodzimierza Wandera, Andrzeja Nebeskiego i Zbigniewa Bernolaka, którzy założyli grupę Polanie, przyszli: Krzysztof Wiśniarowski i Tadeusz Głuchowski z zespołu Tony. W listopadzie 1966, opuścił zespół Czesław Niemen, który założył własny zespół Akwarele. W roku 1966 wspólnie z Michajem Burano zdobyli Grand Prix Festiwalu Piosenki w Rennes, a w Paryżu zajęli 1. miejsce w turnieju zespołów rockowych w klubie Golf Drout. W 1967 zespół opuścili: Krzysztof Wiśniarowski (którego zastąpił Krzysztof Potocki), Helena Majdaniec i Piotr Janczerski. W nocy z 31 października na 1 listopada 1967 Niebiesko-Czarni wystąpili w Radio Luxembourg.

W 1968 dołączono sekcję saksofonów – w jej skład wchodzili Wiesław Żakowicz i Mirosław Polarek. W 1969 zwrócili się z apelem o wykupienie willi Karola Szymanowskiego, "Atmy". W tym czasie odbywali liczne koncerty w Szwecji, Jugosławii, na Węgrzech, Francji, krajach Beneluksu, Finlandii, NRF, Bułgarii, USA, Kanady, ZSRR. W 1971 wystąpili w amerykańskim programie telewizyjnym Danny Sulivan Show. Po powrocie z USA rozpoczęli próby tworzenia pierwszej polskiej rock-opery Naga, której premiera odbyła się 22 kwietnia 1973 w Teatrze Muzycznym w Gdyni. Po wystawieniu ok. 150 przedstawień Nagiej Niebiesko-Czarni częściej występowali za granicą niż w kraju. Po koncercie we Lwowie 30 czerwca 1976 nastąpiło rozwiązanie zespołu.

W ponad czternastoletniej historii Niebiesko-Czarni nagrali 8 płyt długogrających oraz 24 single i czwórki o łącznym nakładzie 3,5 mln szt.; dali ponad 3000 koncertów; przejechali ponad 245 000 kilometrów w trasach koncertowych.

Okazjonalnie Niebiesko-czarni reaktywowali się w latach 1986, 1987, 1992 i 2002.

1. NDMS mono' [from 1 WHEN SOMETHING IS ...

2. NC Syrena Record Co' [from 2 STOL Z ...

3. Bogdan Loebl) KORDA, NC Syrena Record Co. NDMS ...

4. NDMS mono' [from 4 RESPECT (Otis ...

5. Krzysztof Dzikowski) ADA, NC Syrena Record Co. ...

6. MDMS mono' [from 6 PURPLE HAZE (Jimi ...

7. NDMS mono' [from 7 CAN YOU SEE ME ...

8. NDMS.' [from 8 LAND OF 1000 DANCES ...

9. Andrzej Bianusz) ADA, KORDA, NC Syrena Record Co ...

10. Andrzej Tylczynski) ADA, NC Syrena Record Co. ...

11. NDMS mono' [from 11 CAN YOU SEE ME ...

12. NDMS' [from 12 FOXEY LADY (Jimi ...

13. NDMS mono 3' [from 13 PURPLE HAZE ...

14. NDMS' [from 14 LONG TALL SALLY ...

15. LA-DI, OB-LA-DA (John Lennon, Paul McCartney) ...

16. NDMS mono

17. ) KORDA, NC Syrena Record Co. NDMS mono

18. NDMS mono

19. Marek Gaszynski, Bogdan Loebl) ADA, WOJTEK

20. Grzegorz Walczak) ADA mp3

Marek Molak jako Krzysztof Klenczon & Czerwone Gitary - Twoja Twarz Brzmi Znajomo

По-моему непохоже

Ada Rusowicz & Niebiesko Czarni - Za daleko mieszkasz miły

Fragment filmu "Kulig" (1968)

Muzyka: Czesław Niemen
Tekst: Jacek Grań (Franciszek Walicki)

Za daleko mieszkasz, miły, za daleko mieszkasz
i dlatego nasza miłość taka słaba jeszcze.

Za często patrzysz, miły, na zegarek,
za wcześnie mówisz "muszę iść",
za późno mówisz mi "dzień dobry" z rana,
za późno pukasz do mych drzwi.

Za daleko mieszkasz, miły, choć w tym samym mieście.
Trudno wierzyć w taką miłość, którą dzieli przestrzeń.

Za często patrzysz...

Za daleko mieszkasz, miły, choć w tym samym domu,
trzeba mieszkać jeszcze bliżej, by miłości pomóc.

Za często patrzysz...

Za późno pukasz do mych drzwi.

https://culture.pl/ru/article/utomlennoe-solnce-ili-poslednee-voskresene-istoriya-odnoy...

Утомленное солнце или Последнее воскресенье. История одной песни

Автор: Игорь Белов

Трудно найти человека, который бы никогда не слышал песни «Утомленное солнце», ставшей одним из ностальгических символов ушедшего века. Однако мало кто знает, что это чарующее танго пришло в СССР из Польши, где оно было известно под другим названием и пелось на совершенно другие слова. О том, как появилась эта великая песня, которую в Польше называли «танго самоубийц», как она перешагнула границы и зажила новой жизнью, породив немало интерпретаций, но не утратив магнетизма, рассказывает Игорь Белов.

По-настоящему великое искусство принадлежит всем, и поэтому до известной степени анонимно. Если музыка или стихи «уходят в народ», их популярность и значимость могут заслонить фигуры подлинных создателей этих шедевров. Но все же у этих людей есть имена и персональные судьбы, как есть они и у тех, кто помогал их произведениям прижиться на почве другой культуры и стать для этой культуры чем-то очень важным и родным. Любопытный пример «миграции шедевра» – история знаменитой польской песни «To ostatnia niedziela» («Последнее воскресенье»), русскоязычная версия которой под названием «Утомленное солнце» приобрела в СССР культовый статус и до сих пор прочно ассоциируется с той невероятной и страшной эпохой, пахнущей порохом, кожаной портупеей, духами «Красная Москва», предвоенной духотой, яблоками с подмосковной дачи и солнечной пылью на патефонной пластинке.

Последнее воскресенье

Ежи Петерсбурский, 1926, фото: Narodowe Archiwum Cyfrowe, audiovis.nac.gov.pl

А начиналось все в Варшаве в 1936 году, когда на сценах популярных кабаре и эстрадных театров – «Морское око», «Qui Pro Quo», «Мираж», «Черный кот» – звучали томные звуки танго. Одним из самых востребованных создателей этой «музыки безмятежной неги» был польский композитор и пианист Ежи Петерсбурский, которого в свое время благословил сам Имре Кальман. У Петерсбурского был редкий талант – сочиняемые им эстрадные песни хоть и относились к легкому, развлекательному жанру, при этом дышали такой гармонией и были так пронизаны глубокой чувственностью, что могли конкурировать с произведениями серьезных композиторов.

А еще у него было потрясающее музыкальное чутье, и когда поэт-песенник Зенон Фридвальд показал Петерсбурскому стихотворение «Последнее воскресенье» («To ostatnia niedziela»), музыкант понял, что из этого можно сделать шлягер века.

О чем же шла речь в этой песне? Текст был написан от лица молодого человека, чья девушка уходит к другому, который – дословно – «богаче и лучше». Юноша смирился с грядущей разлукой, но просит любимую провести с ним хотя бы еще одно, последнее воскресенье:

Нет, не сотру я клейма неудачи,
вот он, печальный финал:
тот, кто пригожей меня и богаче,
счастье мое украл!
Я не прошу у тебя объяснений,
но перед тем, как уйти,
дай мне еще лишь одно воскресенье,
а там хоть трава не расти!

Лишь одно воскресенье,
и простимся навеки,
словно реки в разбеге,
вот и весь сказ.
Хоть одно воскресенье,
чтоб не сгинуть надежде,
улыбнись мне, как прежде,
в последний раз.

Дней воскресных впереди немало,
но уже не на моем пути.
Хоть одно воскресенье,
снов моих вереница,
поцелуя жар-птица,
прощай, прости!

В силах ли я отразить этот выпад,
ночью страдая и днем?
Есть лишь один-единственный выход...
Впрочем, не будем о нем.
Только бы ты была счастлива, милая,
нежная, как сирень.

Дай же справиться с мукой
и перед разлукой
мне подари этот день.

(перевод Игоря Белова)

Написав на эти слова танго, полное нежного лиризма и щемящей грусти, Ежи Петерсбурский отдал песню знаменитому польскому эстрадному певцу Мечиславу Фоггу. Вскоре Фогг записал эту песню в студии, и пластинки стали раскупать, как горячие пирожки – выпускающая фирма, «Syrena-Elektro», еле успевала штамповать дополнительные тиражи.

Танго «To ostatnia niedziela» пользовалось в предвоенной Польше огромной популярностью, звучало оно и в трагические дни Варшавского восстания – Мечислав Фогг, участник антифашистского подполья, исполнял ее для повстанцев на баррикадах и в госпиталях.

А Ежи Петерсбурский написал с тех пор немало хороших песен (в частности, знаменитую композицию Mała błękitna chusteczka ("Синий платочек»), но символом эпохи, наподобие «Прощания славянки», все-таки осталась песня «To ostatnia niedziela»

Танго самоубийц

Автор слов: Зенон Фридвальд

Умоляя свою бывшую невесту провести с ним еще одно, их последнее воскресенье, лирический герой песни Петерсбурского и Фридвальда туманно и немного кокетливо намекал на то, что может свести счеты с жизнью: «Есть лишь один-единственный выход... Впрочем, не будем о нем».
Наверное, поэтому песню «Последнее воскресенье» называли в Польше «танго самоубийц».

По странному совпадению, в том же 1936 году в Венгрии разразилась эпидемия самоубийств, связанных, по легенде, с песней, имевшей очень похожее название – «Мрачное воскресенье» («Szomorú vasárnap»). Это меланхоличное и печальное танго с депрессивной аурой было написано тремя годами ранее пианистом одного из будапештских ресторанов Режё Шерешом на слова криминального репортера Ласло Явора.

«Песня венгерских самоубийц» снискала международную славу под названием «Gloomy Sunday» (ее исполняли Билли Холидей, Мел Торме, Поль Робсон, Серж Генсбур – всех не перечесть) и считается самой депрессивной песней в мире – в Венгрии и Великобритании она на протяжении многих десятилетий была попросту запрещена за пропаганду суицида. Кшиштоф Варга, известный польский писатель венгерского происхождения, на страницах своей повести «Гуляш из турула» так писал об авторах танго «Мрачное воскресенье» и парадоксальном эффекте, производимом их творением:

Ей-богу, это был дуэт первоклассных убийц. Никакие Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро, даже располагая столь явными уликами, не смогли бы доказать их вину в этом идеальном преступлении, совершенном с помощью музыки. Звуки пианино оказались ядом пострашнее, чем цианистый калий и мышьяк вместе взятые. (…) Что же такого гипнотического было в этой песенке с простой мелодией и довольно претенциозным текстом — просьбой самоубийцы, чтобы возлюбленная пришла на его похороны? Почему она провоцировала импульс саморазрушения? Я был почти уверен, что, случись мне жить в то время и услышь я эту мелодию семьдесят лет назад, я мог бы причинить себе непоправимый вред.

И впрямь, в атмосфере второй половины тридцатых пахло суицидом: нацистская вакханалия в Германии, мясорубка сталинского террора, гражданская война в Испании, «Великая депрессия»… Человечество словно балансировало на грани саморазрушения, и вскоре все же рухнуло в бездну мировой войны. И над всем этим парила сладкая эстрадная музыка, словно пытаясь звуками танго зачаровать, заговорить, отсрочить неизбежный ужас.

Рэй Манзарек, фото: James Fortune / Rex Features / East News

А спустя три десятка лет после создания песен «Последнее воскресенье» и «Мрачное воскресенье» появилась любовная рок-баллада «Грустное воскресенье» («Blue Sunday») американской группы «The Doors». Примечательно, что особенное очарование этой композиции, вышедшей в 1970 году на пластинке «Morrison Hotel», придают звуки электрооргана Рэя Манзарека, чикагского поляка, создавшего фирменный «космический» звук «The Doors». Его родители родились в Польше и в начале XX столетия эмигрировали в США.

Утомленное солнце

Афиша шоу «Танго Любви» Юлиана Кшевиньского и Леона Идзиковского, фото: Польская национальная библиотека

Великая музыка, как известно, не признает государственных границ. Вскоре танго на музыку Ежи Петерсбурского из Польши попало в Советский Союз, где появилась русскоязычная версия этой песни, да не одна, а целых три.

Первой – и самой популярной – советской интерпретацией песни «To Ostatnia Niedziela» стала композиция, записанная в 1937 году джазовым оркестром под управлением Александра Цфасмана. Исполнил песню солист ансамбля, молодой певец Павел Михайлов, а слова написал поэт Иосиф Альвек, который в 30-е годы зарабатывал на жизнь сочинением текстов эстрадных песен.

Альвек, друживший с Велимиром Хлебниковым и даже называвший себя его душеприказчиком (из-за чего в литературных кругах нередко вспыхивали скандалы) сократил оригинальный текст Зенона Фридвальда вдвое – в русскоязычной версии слова появлялись только в припеве. Да и любовная история стала совсем другой. Альвек обошелся без жалоб влюбленного юноши и суицидальных мотивов, сделав текст более сдержанным. Возможно, он заменил кромешное отчаяние на легкую элегическую грусть потому, что понимал – у песни с ярко выраженными «упадническими настроениями» в Советском Союзе нет никаких шансов.

Влюбленные у Альвека расстаются на фоне романтических декораций южного моря, рассказывая слушателю о печальном, но закономерном и потому не слишком драматичном финале курортного романа: «Утомлённое солнце / нежно с морем прощалось. / В этот час ты призналась, / что нет любви. / Мне немного взгрустнулось – без тоски, без печали / в этот час прозвучали / слова твои».

Цфасман на правах аранжировщика и руководителя ансамбля тоже внес некоторые коррективы, но уже не в оригинальный текст, а в музыку. Он «подкрутил» аранжировку, немного ускорил и дополнительно акцентировал ритм, тем самым повысив «температуру» композиции и сделав ее более чувственной. На пластинке песня вышла под названием «Расставание» – правда, почему-то без указания имени автора музыки. Банальное название не прижилось, и вскоре эту песню стали называть по первым словам знаменитого припева – «Утомленное солнце».

Цфасман на правах аранжировщика и руководителя ансамбля тоже внес некоторые коррективы, но уже не в оригинальный текст, а в музыку. Он «подкрутил» аранжировку, немного ускорил и дополнительно акцентировал ритм, тем самым повысив «температуру» композиции и сделав ее более чувственной. На пластинке песня вышла под названием «Расставание» – правда, почему-то без указания имени автора музыки. Банальное название не прижилось, и вскоре эту песню стали называть по первым словам знаменитого припева – «Утомленное солнце».

Мелодия Петерсбурского очень быстро стала в СССР сверхпопулярной, и вскоре появились еще две текстовые версии песни. Одну из них под названием «Листья падают с клена» в начале 1938 года записал московский вокальный джаз-квартет под управлением Александра Резанова.

Текст для этой песни сочинил поэт Андрей Волков, который сосредоточился на описании смены времен года: «Листья падают с клена, / значит, кончилось лето, / и придет вместе с снегом / опять зима. / Дверь балкона забита, / поле снегом покрыто, / и под сумрачным небом / стоят дома». От мотива любовных переживаний Волков почти полностью отказался. «Почти», поскольку далее в его тексте «в тихом доме светится окошко, / за окном не спит сейчас она», но кто «она» и какова причина ее бессонницы, слушателю остается только догадываться.