Группа Czerwone Gitary (Червоне гитары) и другие исполнители из стран Восточной Европы

Закат

На рубеже 80-х и 90-х годов, благодаря таким ансамблям как «Панковский артиллерийский расчет» (Działon Punk) и «Статус "виновен"» (Stan Oskarżenia), после эпохи новой волны, хардкора и пост-панка во Вроцлав вернулось звучание простого, «исконного» панка. В кругах, связанных с этими коллективами, собралась команда Punks Banditen Brigade, своего рода группа самообороны панков от нападений скинхедов. Немного позже Томаш «Ням» Стемпень начал создавать анимацию для первых в Нижней Силезии техно-вечеринок. Однако вроцлавская независимая сцена находилась уже в состоянии распада, от которого так и не оправилась. Во времена социализма художников-бунтовщиков мало волновали экономические вопросы, потому что деньги не играли ключевой роли в общественно-культурной жизни. Капитализм и свободный рынок лишили их этой привилегии, не предложив взамен никакой другой. Слон из песни «Клауса Митффоха» «Обязанность недомерка» добился своего.

Литература:

«Czarna wiosna. Wokół wrocławskiej niezależnej sceny muzycznej lat 80.», red. Piotr Lisowski, Muzeum Współczesne, Wrocław 2017.

«Nie będę wisiał ukrzyżowany. Trzydzieści lat punk rocka na Dolnym Śląsku: ludzie, teksty, inspiracje, kapele», red. Jakub Michalak, Oficyna Wydawnicza «Atut», Wrocław 2007.

«Wrocławska Niezależna Scena Muzyczna 1979–1989», red. Paweł Piotrowicz, Stowarzyszenie Kulturalno-Artystyczne «Rita Baum», Wrocław 2015

Автор: Ксавери Станчик, ноябрь 2017

http://culture.pl/ru/article/yaraya-borba-za-mir-vroclavskaya-nezavisimaya-scena

http://matadors.narod.ru/

Chinaski - The Best

Группа Чинаски относится к числу самых успешных поп и рок коллективов в Чехии. Музыканты создали целый ряд настоящих хитов, постоянно прокручиваемых на радиостанциях и передираемых полусамодеятельными ВИА. Некоторые песни «Чинаски» завоевали также и титул «Песня года", а группа дважды получала "Anděl", как лучшая группа года, присуждаемую Академией популярной музыки.

CHINASKI - Venku je na nule

CHINASKI - Slovenský klín

CHINASKI - Víno

“Strofki” which means “Stanzas”– were not intended just for listening.
It could also be a source of inspiration…


Seweryn Krajewski



CD 1
1. A jeśli
2. Co każdy chłopiec wiedzieć powinien
3. Kiedy mnie już nie będzie
4. Nie, niełatwo
5. Menażeria
6. Długie te nasze jesienie
7. Jakżeś niestała
8. Ta nadzieja
9. Pod niebami
10. Śpiewka o kamykach
11. Śpiewka o pękniętym sercu
12. Śpiewka o śmierci
13. Polskie życie 2
14. Wesele Marii
15. Kochać za młodu
16. Buty dwa
17. Bratni cień

CD 2
1. Części zamienne
2. Nie lubię niedziel
3. Zielona lipka
4. Zabierz mnie stąd
5. Noc św. Łucji
6. Diabły w deszczu
7. No jakże będzie tam
8. Luna srebrnooka
9. Polskie życie
10. Nie uciekaj do mamy
11. Tam gdzie kochają nas
12. Klucz do szczęścia



http://sewerynkrajewskifundacja.com/?lang=en

Seweryn Krajewski - Kiedy mnie już nie będzie - słowa Agnieszka Osiecka

Seweryn Krajewski - Nie mówmy o zmartwieniach (1989)

Nie spoczniemy - Піккардійська терція

Піккардійська терція - ГЕЙ, СОКОЛИ!

Гей, там десь на чорній воді
На коні козак молодий,
Залишає він дівчину,
Залишає Україну.

Гей, гей, гей, соколи,
Обіймайте гори, ліси, доли,
Ген, ген, дзвенить до тебе
Вільний жайвір в чистім полі,
Ген, ген, у чистім небі
Вільний жайвір задзвенить.

Є дівчат багато, знаю,
Та найліпші – в моїм краю,
Де зосталося серде́́нько,
Де зостались батько й ненька.

Залишаю я дівчину,
Залишаю Україну,
Жаль, жаль, серце плаче,
Їх я більше не побачу.

Вина, вина, вина дайте,
Як загину, поховайте,
Та й на рідній Україні
При коханій, при дівчині.

Гей, гей, гей, соколи,
Обіймайте гори, ліси, доли,
Ген, ген, дзвенить до тебе
Вільний жайвір в чистім полі,
Ген, ген, у чистім небі
Вільний жайвір задзвенить.

Hej, sokoly! - Krzysztof Krawczyk

Maryla Rodowicz - Hej, Sokoły!

Żal, żal za dziewczyną,
za zieloną Ukrainą,
Żal, żal serce płacze,
już Cię nigdy nie zobaczę.

Hej, hej, hej sokoły,
Omijajcie góry, lasy, doły,
Dzwoń, dzwoń, dzwoń dzwoneczku,
Mój stepowy skowroneczku.
Hej, hej, hej sokoły,
omijajcie góry, lasy, doły,
Dzwoń, dzwoń, dzwoń dzwoneczku,
mój stepowy dzwoń, dzwoń, dzwoń...

Ona jedna tam została,
jaskółeczka moja, moja mała,
a ja tutaj w obcej stronie,
dniem i nocą tęsknie do niej.

Hej, hej, hej sokoły...
Omijajcie góry, lasy, doły,
Dzwoń, dzwoń, dzwoń dzwoneczku,
Mój stepowy skowroneczku.
Hej, hej, hej sokoły,
omijajcie góry, lasy, doły,
Dzwoń, dzwoń, dzwoń dzwoneczku,
mój stepowy dzwoń, dzwoń, dzwoń...

Wina, wina, wina, wina dajcie,
a jak umrę pochowajcie,
na zielonej Ukrainie
przy kochanej tej dziewczynie...

Hej, hej, hej sokoły...
Omijajcie góry, lasy, doły,
Dzwoń, dzwoń, dzwoń dzwoneczku,
Mój stepowy skowroneczku.
Hej, hej, hej sokoły,
omijajcie góry, lasy, doły,
Dzwoń, dzwoń, dzwoń dzwoneczku,
mój stepowy dzwoń, dzwoń, dzwoń... 

Hej Sokoły - '' Ogniem i Mieczem '' .

Chór Alexandrowa - Hej sokoły!
.
Chór Alexandrowa we Wrocławiu

В дансингах и на эстрадах, или польские танцплощадки XX века

Bal kostiumowy prasy w Krakowie, 1928, Na zdjęciu: grupa uczestników balu. Widoczny dziennikarz IKC Jan Stankiewicz (pierwszy z prawej), fot. www.audiovis.nac.gov.pl (NAC)
Костюмированный бал прессы в Кракове, 1928 год. На снимке: группа участников бала. Известный журналист IKC Ян Станкевич (первый справа). Фот.: www.audiovis.nac.gov.pl (NAC)

От танцевальных вечеров для рабочих до техно-вечеринок в постиндустриальных залах. Об истории танцевальных развлечений в Польше стоит прочитать не только в период карнавала.

Наше путешествие начнется в 1918 году: обретение Польшей независимости совпало с расцветом ее ночной жизни. Как писал Антоний Слонимский, его поколение «оставило в гардеробе ресторана “Астория” уже несколько поношенный плащ Конрада и уселось за столики, зажив нормальной жизнью нормальной страны».

Рауты и Бал дикарей

Поначалу заведения делали ставку на гастрономическую составляющую, танцы же устраивали лишь во время балов. А таковых в период карнавала бывало множество. Свои балы проводили аристократы, помещики, военные, дипломаты. В моде были и профессиональные балы — например, бал прессы или ПЕН-клуба, а также благотворительные балы.

Пресса в красках описывала «Бал моды», «где нет ничего слишком прекрасного и слишком дорогого для тех, кто веселится на карнавале». О самых красивых нарядах писали журналы, например, «Театр и изящная жизнь» («Teatr i Życie Wytworne»). Эксклюзивные фирмы по производству одежды сражались за право одевать обладательницу титула Королевы моды, ибо мало что еще могло обеспечить столь эффективную рекламу.

В отличие от высших слоев общества с их элегантными раутами, богема делала ставку на спонтанность, изобретательность и карнавальные перевоплощения, окутанные парами абсурда и водки. «Оставьте дома фраки и подтяжки, наряд — какой угодно, а главное — бутылки», — гласила афиша бала Byczybal literancki (букв. «Литературный бал быков») в краковском артистическом кафе «Яма Михалика». Помимо уже упомянутых развлечений, гвоздем программы был джаз и футуристические декорации. Гостя, случайно попавшего на такой бал в пиджаке или, того хуже, в смокинге, ждало наказание: пиджак выворачивали наизнанку, рубашку и лицо разрисовывали, а в волосы втыкали перья или другие украшения.

Краковская Академия изящных искусств устраивала «Бал дикарей», завсегдатаи которого переодевались в одежды экзотических племен. В Варшавской Академии изящных искусств ежегодно проводился шумный «Бал старьевщиков». Вот как об одном из них рассказывал писатель Ярослав Ивашкевич:

«Я придумал себе костюм “искателя жемчуга”. Ванда Теляковская говорит, что я был совершенно голый, но это неправда — обнаженными у меня были только плечи. А все остальное прикрыто густой сеткой из искусственных жемчужин».

Со временем начали появляться специальные танцевальные заведения. Культовым местом межвоенного периода стала варшавская «Адрия», открывшаяся в 1929 году.

В подвальном этаже размещался танцевальный зал на 1500 человек с вращающимся танцполом и двумя барами. Там по очереди играли «три первоклассных оркестра — настоящий аргентинский, джаз-банд и салонный». Добавьте сюда «большой кофейный зал (на 300 человек) в венском стиле (…), отделенный живой изгородью из цветущих кактусов от первого в Варшаве зимнего сада под стеклянной крышей. Множество цветущих растений, диковинные птицы, прекрасный фонтан, отделанный мрамором, приглушенный свет...» — так описывал это заведение еженедельник Świat.

В рабочих кварталах были свои заведения и свои развлечения. В Варшаве летом устраивали танцы na dechach (пол. «на эстраде»), например — в Селецком и Пражском парках, а также на пляжах на обоих берегах Вислы. Платили не за вход, а за каждый танец. Однако зимой тоже нужно было где-то развлекаться. Станислав Гжесюк в своих воспоминаниях «Босиком, но со шпорами» (Boso, ale w ostrogach) описывал танцплощадку Общества друзей района Чернякув, известную на весь Нижний Мокотов (один из районов Варшавы — прим. ред.). Вечеринки проходили по неписаным правилам, и горе тому «городскому простофиле», который по незнанию их не соблюдал:

«Пар не было. Каждый мог танцевать с любой девушкой. Женщин было меньше, поэтому обычным делом было “отбить” партнершу во время танца. (…) Не отдашь — будь уверен, что скандала не избежать».

Не обходилось без танцев и на курортах, в том числе и в польской курортной столице — Закопане. В каждом уважающем себя закопанском дансинге «пронзительный джаз-банд заводил собравшиеся в центре зала танцующие пары». В летний сезон там гастролировали лучшие музыкальные коллективы Второй Речи Посполитой: оркестры Красиньского и Каташека, Эдди Рознера, Фреда Мелодиста или группа «Jolly Boys». Танцплощадки трещали по швам, когда на них отплясывали чарльстон, фокстрот, ламбет-уок, шимми. Вот как вспоминал безумные закопанские ночи Витольд Гомбрович:

«Рассвет. Пары не желают останавливаться, продолжают танцевать, хотя музыка уже умолкает (…) Но вот вечеринка заканчивается, джазбандисты убирают инструменты, люди одеваются у выхода, надевают пальто, калоши, как вдруг что-то снова увлекает их, они вновь кружатся в танце, музыка снова неистовствует, развеваются пальто и шарфы. Такого безудержного веселья, какое порой царило до утра в закопанских заведениях, мне не приходилось видеть больше нигде»

Развлечения «nur für Polen»

Lokale rozrywkowe w Zakopanem. Na zdjęciu: Para tańcząca na dancingu. W głębi goście siedzący przy stolikach, 1932, fot. www.audiovis.nac.gov.pl (NAC)
Клуб развлечений в Закопане. На фото: Танцующая пара. В глубине — гости, сидящие за столиками, 1932. Фото: www.audiovis.nac.gov.pl (NAC)


Писатель Казимеж Брандыс вспоминал, что в первые сентябрьские дни 1939 года единственным изменением в жизни варшавских заведений было то, что их посетители носили с собой противогазы. Певица Вера Гран рассказывала:

«В первый день этой военной катавасии я была уверена, что в кафе не будет ни души. Но зал был набит битком! Несмотря на то что уже ввели обязательное затемнение, а город замирал рано, потому что трамваи отправлялись в депо в 10 вечера, у нас постоянно бывали толпы, и так продолжалось до последнего дня моих выступлений».

После сентябрьской кампании немецкие власти Генерального Губернаторства разделили все кафе на «nur für Deutsche» и «nur für Polen». Поначалу кафе существовали даже на территории гетто. Самым известным из них было кафе Sztuka, где пел среди прочих Анджей Власт, а аккомпанировал ему Владислав Шпильман.

Довольно скоро выяснилось, что немцам не удается соблюдать ими же введенные ограничения. Благодаря предприимчивости поляков бары для местного населения — по мысли оккупантов, места второго сорта — зачастую оказывались оснащены лучше, чем офицерские клубы. Оккупанты посещали их также в надежде на женское общество. Недовольство присутствием немцев на танцплощадках описывал писатель и певец Станислав Гжесюк:

«Было приятно выйти в город, чтобы немного потанцевать. (…) Фрицы действуют мне на нервы. Слишком много их ходит по городу. Чтобы потанцевать, нужно что-то выпить, а если я буду под мухой, то дело может дойти и до драки».

В соответствии с распространенным лозунгом «только свиньи сидят в кино, а свиньи побогаче — в театре» местное население бойкотировало немецкие увеселительные мероприятия. Кафе оставались одним из немногочисленных развлечений в военной действительности. Шумные празднества устраивались после известий о поражениях немцев: после Сталинградской битвы, вступлении в войну США, высадке союзников в Нормандии. С другой стороны, в дни важных польских государственных праздников (например, 11 ноября) или после известий о массовых казнях польские кафе в знак солидарности закрывались.

Собственные заведения открывали люди различных профессий. Например, на Аллеях Иерусалимских на втором этаже бывшей квартиры аристократа расположились безработные артисты, открыв бар под названием «Бар у бродяг» (Gospoda u włóczęgów).

«Это был наполовину ресторан и бар, наполовину кабаре. Оркестр из восьми человек играл традиционные шлягеры. Еду разносили бывшие театральные актрисы, балерины, певицы», — пишет Анна Стшежек в книге о ресторанах в годы оккупации.

Подобные заведения множились как грибы после дождя. В чем причина такого гастрономического бума? Все дело в том, что владельцы кафе или бара получали так называемую «рабочую карточку», которая позволяла им избежать отправки на принудительные работы в Рейх.

Большинство польских ночных заведений были ночными только по названию —комендантский час никто не отменял. После 23.00 работали лишь тайные клубы на частных квартирах

«Взлетает твой пиджак»

Bal budowniczych Warszawy, 1962, na zdjęciu: z lewej Stanisław Grzesiuk, fot. Zbyszko Siemaszko / Forum (reprodukcja z okładki tygodnika "Stolica")
Бал строителей Варшавы, 1962, на фото: слева Станислав Гжесюк. Фот.: Збышко Семашко / Forum (репродукция обложки ежемесячного журнала «Stolica»)

Сразу после окончания войны среди руин стали открываться новые заведения, или же с уцелевших просто снимали таблички «nur für Deutsche». Вновь стали появляться свинговые оркестры. Свою деятельность возобновили центры YMCA, при которых открывались джаз-клубы — в Варшаве, Лодзи, Кракове. С середины 1940-х годов и на протяжении более чем десяти лет держалась мода на латиноамериканские мотивы: танцевали самбу, ча-ча-ча, мамбу и калипсо. Вернулась и традиция балов. Как писала Агнешка Осецкая в «Уродливых сорокалетних»:

«Устроители таких балов клялись всем святым, что они будут демократичными, народными и для всех. На деле они были такими же элитарными и закрытыми, как и до войны».


Stanisław Grzesiuk - Nie masz cwaniaka nad warszawiaka

Bikiniarz - kolorowe skarpetki i krawat, fot. F.Koziński. Reprodukcja FoKa/Forum
Стиляга — цветные носки и галстук. Фото: Ф. Козиньский. Репродукция FoKa / Forum

Ситуация изменилась в 1949 году, когда джаз был осужден как империалистическое изобретение, ведущее к деградации молодежи. Новая власть сделала ставку на простые и доступные танцевальные вечера в ритме полек и оберков. Любители синкопированной музыки, которых теперь именовали стилягами или «джоллерами», ушли в подполье. Их затейливые танцевальные движения стали называть «танцем Гейне-Медина».

С Оттепелью начался новый этап в истории польских вечеринок. Во второй половине 1950-х джаз вновь зазвучал по всей Польше — от моря до Татр. В Сопоте состоялся Первый джазовый фестиваль, который для польских стиляг был тем же, чем Вудсток для хиппи. На турбазе на Калятувках прошел первый Джаз Кемпинг. В студенческих клубах устраивали танцевальные вечера. Даже Новая Хута, призванная стать воплощением соцреалистического идеала, превратилась в один из важнейших центров на джазовой, а позже и биг-битовой карте Польши. В конце концов, молодежи из рабочих общежитий тоже нужно было где-то развлекаться. Вот такое романтическое письмо было опубликовано в газете «Голос Новой Хуты» в 1957 году:

«Уже совсем скоро осенняя непогода испортит наши частые, прекрасные прогулки. Я думал о том, где же нам теперь встречаться. Я не могу приходить к тебе, потому что в твоем общежитии это запрещено (…). Я всегда мечтал о каком-нибудь приятном заведении, где мы бы чувствовали себя как дома, который, судя по очереди на жилье, нам еще нескоро удастся обрести. И, представь себе, я нашел такое место. (…) Там очень хорошее одиннадцатиламповое радио, проигрыватель с пластинками, прекрасная танцплощадка (…). Пожалуй, здесь нам будет лучше, чем в кафе, в которых — даже в самых лучших — атмосфера слегка мещанская, ну а в худших можно услышать нехорошие слова».


MICHAJ BURANO, NIEBIESKO CZARNI - NIE OPUSZCZAJ MNIE (Rok1964)

«Нам играют три тысячи гитар»

Zabawa sylwestrowa. Na zdjęciu: Andrzej Marczak z partnerką, 1958, Warszawa, fot. Andrzej Marczak / Forum
Новогодняя вечеринка. На фото: Анджей Марчак с партнершей, 1958, Варшава. Фото: Анджей Марчак / Forum.

Хит Билли Хейли Rock Around the Clock был переведен на польский язык. Его исполняла Кармен Морено в записи для Польской кинохроники в 1957 году. Начиналась эра новой музыки, которая вскоре покорила все танцплощадки страны. В 1959 году в гданьском «Рыжем коте» (Rudy kot) дебютировал первый коллектив, исполнявший настоящий рок-н-ролл — Rhythm&Blues. Для конспирации название рок-н-ролл переименовали на более простое — «сильный удар» (mocne uderzenie).

Самым известным клубом эры биг-бита был Non-stop в Сопоте, открывшийся летом 1961 года. Внешне он выглядел довольно непрезентабельно. Площадка неподалеку от входа на пристань, танцпол, сбитый из досок, небольшая сцена, надо всем этим брезентовая крыша. Здесь собиралось до 1000 с лишним человек, многие приезжали автостопом из отдаленных уголков Польши. Несовершеннолетние и те, кому не хватало денег на вход, придумывали, как перелезть через сетку, или устраивали на тротуаре перед входом альтернативный танцпол. Одни танцевали парами, другие соло — эпилептический танец под названием «сёрф».

Хотя вечеринки заканчивались ровно в 22 часа, клубу не раз пришлось сменить адрес. До 1981 года в нем выступали знаменитые польские коллективы: Czerwono-Czarni, Niebiesko-Czarni, Czerwone Gitary, Budka Suflera, Breakout, Polanie, Skaldowie, Чеслав Немен и многие другие. Основал клуб Франтишек Валицкий, позже ставший покровителем польских дискотек.


Czerwono Czarni & Karin Stanek - Trzysta Tysięcy Gitar - 1966