Группа Czerwone Gitary (Червоне гитары) и другие исполнители из стран Восточной Европы

http://rusplt.ru/ww1/history/bratya-po-vere-velikoy-voynyi-14211.html

Евреи-военнослужащие в армиях Первой мировой.

http://www.empik.com/wielki-spiewnik-agnieszki-osieckiej-tom-5-strofki-o-milosci-i-prze...


Wielki śpiewnik Agnieszki Osieckiej. Tom 5. Strofki o miłości i przemijaniu

Autor: Krajewski Seweryn, Osiecka Agnieszka
Wydawca: PWM Polskie Wydawnictwo Muzyczne
Okładka: miękka
Data premiery: 2006-01-01




Podobnie jak tom poprzedni, także i ten tom Śpiewnika wypełniony jest piosenkami o miłości, tyle że z pewną nutą nostalgii. Zebrane tu bowiem piosenki opiewają miłość, która czasami przemija. Poetka doświadczała tego uczucia. Wykonawcą wielu piosenek był sam kompozytor. Nie znaczy to jednak, że mogą ją śpiewać tylko mężczyźni. Tak naprawdę maja one kobiecą duszę i wystarczy drobna korekta formalna, aby piosenki weszły do repertuaru śpiewających kobiet. [A. Passent, J. Borkowski]

http://www.empik.com/wielki-spiewnik-agnieszki-osieckiej-tom-6-zielinski-andrzej,245753...

Wielki Śpiewnik Agnieszki Osieckiej Tom 6

Autor: Zieliński Andrzej
Wydawca: PWM Polskie Wydawnictwo Muzyczne
Okładka: miękka
Data premiery: 2006-01-01

Całość Śpiewnika, na który złoży się ponad 500 piosenek i który będzie wydawany przez kilka lat, została podzielona na ok. 13 tomów. Piosenki podane są w formie nut "na głos z fortepianem" oraz oddzielnego tekstu. Autorem opracowań muzycznych jest znakomity pianista i aranżer Wojciech Zieliński. Tom szósty zawiera w sobie 41 utworów.

http://www.empik.com/obywatel-stuhr-stuhr-maciej-stuhr-jerzy-winnicka-ewa,p1100510983,k...


"Obywatel Stuhr"

Autor: Stuhr Maciej, Stuhr Jerzy, Winnicka Ewa
Wydawca: Społeczny Instytut Wydawniczy Znak
Okładka: twarda
Data premiery: 2014-10-22

Jerzy Stuhr i Maciej Stuhr, ojciec i syn. Obaj są wybitnymi artystami, uznanymi przez widzów i krytykę. Każdy z nich podąża własną drogą artystyczną, ale mają podobne doświadczenia - znakomite kreacje na deskach teatralnych, role w popularnych komediach, a także występy kabaretowe.

W rozmowach z Ewą Winnicką opowiadają o swoich najbliższych i o trudnej sztuce łączenia pracy z życiem prywatnym, które wciąż jest pod obstrzałem bulwarówek. Mówią o tym, co ich ukształtowało, z jakimi problemami musieli się zmagać i jak wpłynęło to na ich zawodowe i życiowe wybory. Odpowiadają na pytania kim są, co jest dla każdego z nich ważne, czego się obawiają, z czego śmieją i co dziś ich zdaniem oznacza bycie dobrym obywatelem.

Jerzy i Maciej Stuhrowie to znakomici aktorzy i ciekawi ludzie, których zarówno wiele łączy, jak i dzieli. Oprócz rozmów z artystami książka została uzupełniona scenariuszem filmu "Obywatel" i anegdotami z planu.

Александр Вертинский. Жизнь после смерти. 2011.

"Александр Вертинский"

"Вертинские. Наследство КОРОЛЯ".

"Вертинские" 1 часть.

"Вертинские" 2 часть

"Вертинские" 3 часть

"Вертинские" 4 часть.

"Вертинские" 5 часть.

Александр Вертинский "Мадам, уже падают листья..."

http://rusplt.ru/world/kommunizm-poalbanski-14254.html


Коммунизм по-албански

К концу 1970-х годов Албания под руководством идейного сталиниста Энвера Ходжа жила на полном самообеспечении в условиях международной изоляции
В 1920-х годах Албания оставалась единственной балканской страной, в которой не было коммунистической партии. Сторонники теории Карла Маркса долго не могли объединиться в общую политическую силу, а президент страны Ахмет Зогу в 1928 году объявил себя королем под именем Зог I Скандербег III.

В это время сын адвоката и учительницы музыки Энвер Ходжа только получал высшее образование, но уже тогда был горячим сторонником главы СССР Иосифа Сталина. Ходжа пришел к выводу, что Албании необходима партия, выстроенная по образцу ВКП(б), и стал активно публиковаться в изданиях коммунистического толка. Он вступил в компартии Франции и Бельгии, сотрудничал с греческой и итальянской секциями Коминтерна, стал одним из лидеров албанского коммунистического подполья, а затем возглавил группу единомышленников в Корче.

Ходжа быстро набирал популярность среди албанской оппозиции. В марте 1938 года его направили в СССР, где он учился в московском институте Маркса — Энгельса — Ленина при ЦК ВКП(б) и в Институте иностранных языков. Среди стоявших перед ним задач был перевод трудов Иосифа Сталина, председателя Совета народных комиссаров Вячеслава Молотова и прокурора СССР Андрея Вышинского на албанский язык. Через месяц пребывания в столице Ходжа познакомился со Сталиным и Молотовым лично.

Ходжа вернулся на родину в апреле 1939 года, когда Албанию оккупировали итальянские фашисты и заочно приговорили лидера коммунистов к смерти. Он стал одним из руководителей партизанского движения, одновременно принимая активное участие в партийном строительстве. 8 ноября 1941 года на подпольной конференции было объявлено о создании Коммунистической партии Албании (КПА). Ходжа стал одним из семи членов временного центрального комитета, а весной 1943 года его формально избрали первым секретарем партии. На базе КПА была сформирована Национально-освободительная армия Албании, вступившая в борьбу с силами стран Оси и коллаборационистами.

В октябре 1944 года Ходжа занял должности премьер-министра и министра иностранных дел. Через месяц партизаны вытеснили из Албании немецкие войска, и в стране утвердилась коммунистическая диктатура, хотя формально монархию отменили только через три года.

Дружба Сталина и Ходжа крепла с каждым годом. На Потсдамской конференции советский вождь выступил против раздела Албании — на территорию страны претендовали Италия и Греция. Ходжа договорился о поставках из СССР продуктов, медикаментов и оборудования. В Албанию приехали советские специалисты различных профессий: геологи, врачи, преподаватели, нефтяники, инженеры. Советские вузы принимали сотни албанских студентов.

Во второй половине 1940-х годов у Албании начали портиться отношения с ранее союзной Югославией. Ее лидер Иосиф Броз Тито пытался убедить Ходжа, что его страна не выживет в одиночку, и уговаривал его войти в состав Югославии. Первый секретарь не соглашался, и соседи стали публично обвинять его в предательстве идей марксизма и вступлении на путь индивидуализма. В конце концов, все связи между странами были разорваны, и главным союзником Албании стал СССР.

По совету Сталина в 1948 году компартия была переименована в Албанскую партию труда (АПТ). На следующий год Албания вступила в Совет экономической взаимопомощи, а в 1955 году подписала Варшавский договор.

На первом съезде АПТ, состоявшемся в 1948 году, делегаты провозгласили приверженность опыту СССР и ВКП(б). В Албании началась коллективизация и появились собственные пятилетки. Чтобы полнее перенять советский опыт, именем Ходжа были названы заводы, колхозы, улицы, школы и горные вершины. В 1949 году прошла одна из многочисленных чисток в партийных рядах, в результате которых среди прочих был расстрелян один из основателей КПА и главный соперник Ходжа за лидерство Кочи Дзодзе. В рамках помощи экономическому развитию страны в начале 1950-х годов Сталин подарил Албании автомобильные заводы ЗИС и ЗИМ.

5 марта 1953 года стал для Албании днем национального траура. Смерть Сталина означала для Ходжа потерю могущественного союзника, так как взгляды занявшего пост советского руководителя Никиты Хрущева не совпадали с идеями албанского диктатора. Прошел XX съезд КПСС, на котором Хрущев зачитал развенчивающий культ личности Сталина доклад и провозгласил концепцию «мирного существования», что разозлило Ходжа. В 1961 году Албания перестала принимать участия в СЭВ, а е 1968 году вышла из организации Варшавского договора.

Новым товарищем Ходжа стал «великий кормчий» Мао Цзэдун. Союзнические отношения Албании с КНР длились 10 лет, маоисты оказывали балканскому диктатору значительную экономическую поддержку, поставляя коммунистам все необходимое. Однако в конце 1960-х годов Китай пошел на сближение с ненавистным Ходжа Западом, и в 1977 году Албания фактически лишилась своего последнего крупного союзника.

Зажатый между Европой и уже недружественным СССР, Ходжа призвал албанцев заниматься «строительства коммунизма во враждебном окружении ревизионистов и империалистов» и начал готовиться к войне. На территории страны появилось около 750 тысяч военных бункеров — по одному на каждую семью, учитывая, что население Албании составляло три миллиона. По плану Ходжа во время вторжения одного из враждебных государств албанцы должны были спрятаться в бетонных укрытиях и отстреливаться от захватчиков.

Албания превратилась в автаркию с вытесняющим торговлю натуральным обменом. Страна полностью обеспечивала себя продовольствием, медикаментами и оборудованием, а все продукты западного капиталистического мира оказались под запретом: албанцам нельзя было носить джинсы, пользоваться импортной косметикой, иметь машину, слушать рок и джаз. В 1976 году на законодательном уровне были запрещены иностранные кредиты и займы. Храмы и мечети переделывали под государственные нужды, поскольку Ходжа провозгласил, что «у албанцев нет идолов и богов, но есть идеалы — это имя и дело Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина», и запретил религию.

На VIII съезд АНТ в 1981 году было объявлено о победе социализма и начале строительства коммунизма. Экономика Албании находилась в таком плачевном состоянии, что Ходжа пришлось возобновить торговлю с Югославией, странами СЭВ и Китаем, но предавший идеи Сталина Советский Союз он так и не простил. СССР все нападки в свой адрес со стороны Албании упрямо игнорировал, а в советской печати такая страна просто перестала существовать.

В 1983 году здоровье 75-летнего диктатора сильно ухудшилось, 11 апреля 1985 года Ходжа скончался от кровоизлияния в мозг. На траурную церемонию во дворце имени Сталина в Тиране пустили только эмиссаров из Румынии, Вьетнама, КНДР, Кампучии, Лаоса, Ирана, Ирака, Йемена, Ливии и Никарагуа. Телеграммы с соболезнованиями из Югославии, СССР и Китая скорбящие албанцы отослали обратно.



Подробнее http://rusplt.ru/world/kommunizm-poalbanski-14254.html

https://ru.wikipedia.org/wiki/%C2%E5%F0%F2%E8%ED%F1%EA%E8%E9,_%C0%EB%E5%EA%F1%E0%ED%E4%...


Алекса́ндр Никола́евич Верти́нский (9 (21) марта 1889, Киев — 21 мая 1957, Ленинград) — выдающийся русский эстрадный артист, киноактёр, композитор, поэт и певец, кумир эстрады первой половины XX века. Отец актрис Марианны и Анастасии Вертинских.


Биография

Александр Вертинский родился 9 (21) марта 1889 года в Киеве. Отец Вертинского, частный поверенный Николай Петрович Вертинский (1845—1894), происходил из семьи железнодорожного служащего; помимо юридической практики, он занимался также журналистикой — публиковал в газете «Киевское слово» фельетоны под псевдонимом Граф Нивер. Мать, Евгения Степановна Сколацкая, родилась в дворянской семье. Николай Петрович не смог жениться на ней, поскольку его первая жена не давала развода, и «усыновил» собственных детей несколько лет спустя[4]. Когда мальчику было три года, умерла мать, а спустя два года погиб от скоротечной чахотки отец. После смерти родителей Александр и его сестра Надежда оказались в разных семьях у родственников матери, причём брата уверяли в том, что сестра мертва. Позже Александр и Надежда совершенно случайно встретились и очень сблизились.

В девятилетнем возрасте Александр Вертинский на отлично сдал экзамен в Первую киевскую гимназию[6], но через два года был исключён за неуспеваемость и дурное поведение и переведён в Четвёртую киевскую гимназию (считавшуюся учебным заведением «попроще») Здесь он увлёкся театром, некоторое время играл на любительской сцене и был статистом в киевском театре Соловцова, хотя позже признавал свой первый актёрский опыт крайне неудачным.

Постепенно Вертинский приобрёл репутацию начинающего киевского литератора: он писал театральные рецензии на выступления знаменитостей — Фёдора Шаляпина, Анастасии Вяльцевой, Михаила Вавича, Джузеппе Ансельми, Марии Каринской, Титты Руффо, публиковал небольшие (как правило, «декадентские») рассказы в местных газетах: в «Киевской неделе» — «Портрет», «Папиросы Весна», «Моя невеста», в еженедельнике «Лукоморье» — рассказ «Красные бабочки».

На жизнь себе Вертинский зарабатывал разными способами: продавая открытки, работая грузчиком, корректором в типографии, играя в любительских спектаклях; побыл он и бухгалтером гостиницы «Европейская», откуда был уволен «за неспособность». К этому времени относится и его знакомство с поэтами М. Кузминым, В. Эльснером и Б. Лившицем, художниками А. Осмеркиным, К. Малевичем, М. Шагалом и другими гостями литературного салона, созданного С. Н. Зелинской, преподавательницей той самой Александрийской гимназии, из которой Вертинский был исключён (впоследствии ставшей женой Н. В. Луначарского, брата А. В. Луначарского).

Переезд в Москву

В 1913 году Вертинский, в надежде сделать себе литературную карьеру, переехал в Москву, где с сестрой Надей, актрисой, поселился в Козицком переулке, в доме Бахрушина. Здесь он начал выступления в литературных и драматических сообществах, в том числе в качестве режиссёра (поставив «Балаганчик», одну из пьес А. Блока), некоторое время работал в ателье А. Ханжонкова.

О поэзии Блока, во многом сформировавшей его мировоззрение, Вертинский писал позже как о «стихии, формирующей наш мир»:

В нашем мире богемы каждый что-то таил в себе, какие-то надежды, честолюбивые замыслы, невыполнимые желания, каждый был резок в своих суждениях, щеголял надуманной оригинальностью взглядов и непримиримостью критических оценок. А надо всем этим гулял хмельной ветер поэзии Блока, отравившей не одно сердце мечтами о Прекрасной Даме.
Вертинский не подражал Блоку, но находился под впечатлением от его поэтических образов и собственное тогдашнее жизневосприятие впоследствии называл «очень блоковским».

В те же дни Вертинский сблизился с футуристами и познакомился с Маяковским. При этом, как отмечалось позже, философия футуристов не была близка Вертинскому; гораздо большее впечатление производили на него «поэзоконцерты» Игоря Северянина. Впрочем, о поэзии последнего Вертинский писал, что «в его стихах было подлинное чувство, талант и искренность, но не хватало вкуса, чувства меры и неподдельности чувств». Что же касается футуристов, то за исключением Маяковского, талантом которого Вертинский искренне восхищался, они, по мнению артиста, просто «эпатировали буржуа, писали заумные стихи, выставляли на выставках явно издевательские полотна и притворялись гениями».

Дебют в театре

В 1913 году А. Вертинский попытался осуществить давнюю мечту и поступить в Московский художественный театр, но не был принят из-за дефекта дикции: экзамен принимал сам К. С. Станиславский, которому не понравилось, что экзаменующийся плохо выговаривает букву «р».

Ещё до войны Вертинский начал выступать на сцене Театра миниатюр в Мамоновском переулке по Тверской, которым руководила М. А. Арцыбушева. Его первый номер здесь, «Танго», был выполнен с использованием элементов эротики: на сцене в эффектных костюмах танцевали прима-балерина и её партнер, а Вертинский, стоя у кулис, исполнял песенку-пародию на происходящее. Премьера имела успех, и начинающий артист удостоился одной строчки в рецензии «Русского слова»: «Остроумный и жеманный Александр Вертинский». Впоследствии, продолжая сотрудничать с театром М. Арцыбушевой, Вертинский писал злободневные пародии («Фурлана», «Тёплый грех» и др.): они и принесли ему первые заработки.

Дебют в кино

Кинодебют Вертинского состоялся в 1913 году в фильме «Обрыв», где ему досталась небольшая роль одного из гостей — кадета. На этой картине Вертинский познакомился с Иваном Мозжухиным, который играл главную роль — Райского.

В конце 1914 года, после начала Первой мировой войны, Вертинский отправился добровольцем на фронт санитаром на 68-м санитарном поезде Всероссийского союза городов, который курсировал между передовой и Москвой. Под началом графа Никиты Толстого он проработал здесь до января 1915 года, сделав (согласно данным журнала) в общей сложности 35 тысяч перевязок. Получив лёгкое ранение, Вертинский вернулся в Москву, где узнал о смерти сестры (по слухам — от передозировки кокаина), единственного близкого ему человека.

Вернувшись с фронта, Вертинский продолжил активно сниматься в кино. Тогда же он познакомился с Верой Холодной. Более того, согласно Д. К. Самину, автору книги «Самые знаменитые эмигранты России», именно Вертинскому Вера Холодная была обязана своим стремительным взлётом. Он первым разглядел «демоническую красоту и талант актрисы в скромной, никому не известной жене прапорщика Холодного» и привёл её на кинофабрику Ханжонкова. Вертинский был тайно влюблён в актрису и посвятил ей свои первые песни — «Маленький креольчик», «За кулисами», «Ваши пальцы пахнут ладаном».

Дебют на эстраде

Дебют Александра Вертинского на эстраде состоялся в 1915 году, в знакомом ему Арцыбушевском театре миниатюр, которому он предложил свою новую программу: «Песенки Пьеро». Арцыбушева одобрила идею: для артиста изготовили экзотическую декорацию, подобрали «лунное» освещение. Вертинский стал выходить на сцену загримированным и в специально сшитом костюме Пьеро, под мертвенным, лимонно-лиловым светом рампы.

Постепенно, исполняя песни как на собственные стихи, так и на стихи поэтов Серебряного века (Марина Цветаева, Игорь Северянин, Александр Блок), Вертинский выработал собственный стиль выступления, важным элементом которого стал певучий речитатив с характерным грассированием; стиль этот позволял стихам «оставаться именно стихами на оттеняющем фоне мелодии». Вертинский и его искусство, как отмечалось, «представляли феномен почти гипнотического воздействия не только на обывательскую, но и на взыскательную элитарную аудиторию».

Основу репертуара А. Вертинского тех лет составил оригинальный материал: «Маленький креольчик», «Ваши пальцы пахнут ладаном», «Лиловый негр» (три песни, посвящённые Вере Холодной), «Сероглазочка», «Минуточка», «Я сегодня смеюсь над собой», «За кулисами», «Панихида хрустальная», «Дым без огня», «Безноженка», «Бал Господень», «Пес Дуглас», «О шести зеркалах», «Jamais», «Я маленькая балерина»(в соавторстве с Н. Грушко), «Кокаинетка» (текст В.Агатова). В том, что это действительно мог быть советский поэт В. Агатов (1901—1967), высказывались сомнения.

Образ Пьеро

Использование «маски» в качестве сценического образа было характерно для того времени. Отмечалось, что на выбор Вертинского оказала влияние поэзия Блока, в частности пьеса «Балаганчик» и цикл «Маски». Сам артист утверждал, что этот грим появился спонтанно, когда он и другие молодые санитары давали небольшие «домашние» концерты для раненых, и «был необходим на сцене исключительно из-за сильного чувства неуверенности и растерянности перед переполненным залом». Эта маска помогала артисту входить в образ. Его Пьеро (согласно биографии Е. Р. Секачёвой) — «комичный страдалец, наивный и восторженный, вечно грезящий о чём-то, печальный шут, в котором сквозь комичную манеру видны истинное страдание и истинное благородство»[3].

Позже появился образ «черного Пьеро»: мертвенно-белый грим на лице сменила маска-домино, на смену белому костюму Пьеро пришло чёрное одеяние с белым платком на шее. Новый Пьеро (как пишет Е. Р. Секачёва) стал «в своих песенках ироничнее и язвительнее прежнего, поскольку утратил наивные грезы юности, разглядел будничную простоту и безучастность окружающего мира». Каждую песню артист превращал в небольшую пьесу с законченным сюжетом и одним-двумя героями. Певца, который называл свои произведениями «ариетками» стали называть «русским Пьеро».

Вертинский вернулся к эстрадной деятельности, поступив на работу в театр Петровский, которым руководила Марья Николаевна Нинина-Петипа; здесь его гонорар составлял уже сто рублей в месяц. С этой труппой Вертинский провёл многочисленные гастроли по стране, развивая собственный жанр песни-новеллы с кратким, но законченным сюжетом. Рецензии на его выступления — С. Городецкого и Б. Савинича — появились в газетах «Рампа и жизнь» и «Театральная газета».

Как отмечалось позже, циклы стихов Вертинского рождались «вариациями на тему»; в них он «стремился показать, что никем не понятый, одинокий человек беззащитен перед лицом огромного безжалостного мира». Отойдя от традиций русского он «…предложил эстраде другую песню, связанную с эстетикой новейших течений в искусстве и культуре, и, прежде всего, авторскую художественную песню». Вертинскому, как отмечали специалисты, удалось создать новый жанр, которого ещё не было на русской эстраде. «Я был больше, чем поэтом, больше, чем актером. Я прошел по нелегкой дороге новаторства, создавая свой собственный жанр», — говорил сам Вертинский.

Яркость сценического образа «субтильного Пьеро» привела к появлению большого количества подражателей и пародистов Вертинского. В частности, были особенно известны пародийные песенки популярного артиста-эксцентрика Савоярова, который до конца 1920-х годов гастролировал по России с концертами. Во втором акте своего выступления он гримировался под лунного Пьеро и выступал «в своём репертуаре» под фамилией «знаменитого артиста Валертинского». Это, безусловно, сослужило добрую службу Вертинскому, который, несмотря на свою краткую карьеру (менее четырёх лет) и долгое отсутствие — в итоге не только не был забыт, но и превратился в символическую легенду дореволюционной российской эстрады.

1917—1920 годы

Интересно, что 25 октября 1917 года — в день начала Октябрьской революции — в Москве проходил бенефис Вертинского. В то время он сотрудничал с разными антрепренёрами (Леонидовой и Варягиным, Галантером, Гроссбаумом) и много гастролировал, причём с неизменным успехом. Был дружен с писателем Львом Никулиным, который написал для него слова к песням «Возвращенье» и «Ты уходишь в далёкие страны».

Между тем, жизнь в Москве для Вертинского становилась всё труднее. Романс «То, что я должен сказать», написанный под впечатлением гибели трехсот московских юнкеров, возбудил интерес Чрезвычайной комиссии, куда автора вызвали для объяснений. Согласно легенде, когда Вертинский заметил представителям ЧК: «Это же просто песня, и потом, вы же не можете запретить мне их жалеть!», он получил ответ: «Надо будет, и дышать запретим!».

К. Г. Паустовский в «Повести о жизни», в книге «Начало неведомого века» рассказывает другую версию происхождения романса. Согласно Паустовскому, исполнение романса состоялось в Киеве во время боёв с петлюровцами.

Вертинский сцепил тонкие пальцы, страдальчески вытянул их вниз перед собой и запел. Он пел о юнкерах, убитых незадолго до этого под Киевом в селе Борщаговке, о юношах, посланных на верную смерть против опасной банды.

Вертинский на обложке белого журнала «Театр», где назван Пьеро Арлекиновичем Коломбининым. 1919
В конце 1917 года Вертинский выехал на гастроли по южным городам России, где провёл почти два года, выступая в Одессе, Ростове, Екатеринославе, на Кавказе и в Крыму, к этому времени сменив костюм Пьеро на фрак. В 1919 году Вертинский уехал в Киев, оттуда перебрался в Харьков, где дал множество концертов и познакомился с актрисой Валентиной Саниной, затем оказался в Одессе. Последним городом его пребывания на родине стал Севастополь.

Эмиграция

Из Севастополя в ноябре 1920 года на пароходе «Великий князь Александр Михайлович» вместе с остатками армии барона Врангеля Александр Вертинский переправился в Константинополь, где начал снова давать концерты — в основном, в клубах «Стелла» и «Чёрная роза».

О причинах, предопределивших эмиграцию, А. Вертинский много лет спустя писал:

Что толкнуло меня на это? Я ненавидел Советскую власть? О нет! Советская власть мне ничего дурного не сделала. Я был приверженцем какого-либо другого строя? Тоже нет: Очевидно, это была страсть к приключениям, путешествиям. Юношеская беспечность.
Некоторое время спустя, купив греческий паспорт, который обеспечил ему свободу передвижения, Вертинский уехал в Румынию, где выступал в дешёвых ночных клубах и много гастролировал по Бессарабии перед русскоязычным населением. Позже певец говорил, что именно эмиграция превратила его из капризного артиста в трудягу, который зарабатывает на кусок хлеба и кров.

Вскоре (по доносу некой кишинёвской актрисы, любовницы генерала Поповича, в бенефисе которой артист отказался выступить), Вертинский был обвинён в шпионаже в пользу СССР и выслан в Бухарест. Согласно другому источнику, недовольство у местных властей вызвала огромная популярность у русского населения песни Вертинского «В степи молдаванской», которая, как предполагалось, «разжигала антирумынские настроения».

Польша и Германия

В 1923 году с импресарио Кирьяковым Вертинский переехал в Польшу, где ему был оказан прекрасный приём, за которым последовали многочисленные гастроли. В Сопоте Вертинский женился на богатой еврейской девушке Раисе (Рахиль) Потоцкой, которая после замужества стала Иреной Вертидис. (В 1930 году брак фактически распался, хотя официально развод был оформлен только в 1941 году в Шанхае.). Тогда же Вертинский обратился в советское консульство в Варшаве с просьбой о возвращении в Россию. Под прошением поставил положительную резолюцию советский посол в Польше П. Л. Войков, по совету которого Вертинский и предпринял эту попытку. В просьбе Вертинскому было отказано.

Накануне визита в Польшу румынского короля Александр Вертинский вынужден был переехать в Германию (как «неблагонадёжный элемент») и поселиться в Берлине. Ещё будучи в Польше, вместе с артистами-соотечественниками Вертинский начал гастролировать по европейским странам и постепенно завоевал популярность за рубежом, продолжая сниматься в кино и выпуская стихотворные сборники.

Европейские гастроли для артиста не были лёгким делом: отношение публики к артистам, выступавшим в ресторанах, было не таким, как в России:

Все наши актёрские капризы и фокусы на родине терпелись с ласковой улыбкой. Актёр считался высшим существом, которому многое прощалось и многое позволялось. От этого пришлось отвыкать на чужбине. А кабаки были страшны тем, что независимо от того, слушают тебя или нет, артист обязан исполнять свою роль, публика может вести себя как ей угодно, петь, пить, есть, разговаривать или даже кричать. — А. Вертинский
В Берлине А. Вертинский продолжил активную творческую деятельность, но культурная жизнь страны, как и сама она, находились в тот момент в глубоком кризисе. К середине 1920-х годов относится вторая просьба Вертинского о возвращении на Родину, адресованная главе советской делегации в Берлине А. Луначарскому, вновь встреченная отказом.

Жизнь в Париже

В 1925 году Вертинский переехал во Францию, где продолжил активную концертную деятельность и создал, возможно, лучшие свои песенные произведения: «Пани Ирена», «Венок», «Баллада о седой госпоже», «В синем и далёком океане», «Концерт Сарасате», «Испано-Сюиза», «Сумасшедший шарманщик», «Мадам, уже падают листья», «Танго „Магнолия“», «Песенка о моей жене», «Дни бегут», «Piccolo Bambino», «Femme raffinee», «Джимми», «Рождество», «Палестинское танго», «Оловянное сердце», «Марлен», «Жёлтый ангел», «Ирине Строцци».

О своей «второй родине» Вертинский писал:

…Моя Франция — это один Париж, зато один Париж — это вся Франция! Я любил Францию искренне, как всякий, кто долго жил в ней. Париж нельзя было не любить, как нельзя было его забыть или предпочесть ему другой город. Нигде за границей русские не чувствовали себя так легко и свободно. Это был город, где свобода человеческой личности уважается… Да, Париж… это родина моего духа!
Годы, проведённые в Париже считаются расцветом творческой жизни А. Вертинского. В Париже, выступая в ресторане «Казбек» на Монмартре, «Большом Московском Эрмитаже», «Казанове», «Шахерезаде», он познакомился с представителями Романовых, великими князьями Дмитрием Павловичем и Борисом Владимировичем, европейскими монархами (Густав, король Швеции, принц Уэльский), знаменитостями сцены и экрана: Чарли Чаплином, Марлен Дитрих, Гретой Гарбо. В эти годы Вертинский сдружился с Анной Павловой, Тамарой Карсавиной и особенно Иваном Мозжухиным; с последним он сформировал своего рода тандем, снимаясь в свободное от работы на эстраде время. Близкая дружба связала его на долгие годы и с Фёдором Шаляпиным.

Среди его учениц — Людмила Лопато, певица кабаре русской эмиграции, позднее хранительница традиции исполнения русского и цыганского романса.

В 1933 году Вертинский покинул Францию и отправился по ангажементу в Ливан и Палестину. Здесь он дал концерты (в Бейруте, Яффе, Тель-Авиве, Хайфе, Иерусалиме) и повстречал некоторых своих давних знакомых. В Иерусалиме Вертинский выступил перед семитысячной аудиторией, которая принимала его очень тепло.

Отъезд в США

Начиная с осени 1934 года Вертинский обосновался в США, где стал регулярно и много гастролировать по стране, нередко давая по два концерта в день. На первом же концерте Вертинского в Нью-Йорке собрались многие известные представители русской эмиграции: Рахманинов, Шаляпин, Никита Балиев, Болеславский, Рубен Мамулян, а также его парижская знакомая Марлен Дитрих. Здесь состоялась премьера песни «Чужие города». После заключительной вещи, «О нас и о Родине», зал разразился овацией, которая «относилась, конечно, не ко мне, а к моей Родине», — так говорил позже об этом артист. К этому времени репертуар Вертинского стал меняться: на смену экзотическим сюжетам пришли ностальгические мотивы («Чужие города», «О нас и о Родине»), театральные персонажи, исполненные надрывных страстей, стали уступать место обычным людям, испытывающим простые человеческие чувства. В тридцатые годы впервые Вертинский стал использовать в своих песнях стихи советских поэтов.

Из Нью-Йорка Вертинский отправился на Тихоокеанское побережье. В Сан-Франциско он провёл серию концертов для русской общины. Одно из его выступлений прошло в знаменитом Hollywood Breakfast Club, где собирались миллионеры. В Голливуде Вертинскому предложили сняться в фильме на английском языке; артист хорошо владел немецким и в совершенстве — французским, но (согласно Е. Р. Секачёвой) «не переносил английскую речь». Вертинский получил совет от Марлен Дитрих «преодолеть отвращение любого нормального человека и взять себя в руки», но сделать этого не сумел, и потому отказался от съёмок. Однако, это не помешало ему принять приглашение М. Дитрих приехать в Голливуд и остановиться на её роскошной вилле в Беверли-Хиллз, где жили многие звёзды экрана, и прожить там какое-то время. Этому периоду Вертинский посвятил свою знаменитую песенку «Марлен».

Годы в Шанхае

Из США Вертинский в 1935 году едет в Китай. Сперва он жил в Харбине, где давал концерты (один из последних состоялся 2 февраля 1936 года в театре «Америкэн», вмещающем 1500 зрителей). Из Харбина Вертинский перебрался в Шанхай, где проживала большая русская колония. Здесь он пробыл до своего отъезда в СССР. В Шанхае он познакомился с поэтессой Лариссой Андерсен, в которую одно время был безответно влюблён и чьё творчество высоко оценивал. Артист выступал в кабаре «Ренессанс», в летнем саду «Аркадия», в кафешантане «Мари-Роуз», но концерты не приносили ему больших гонораров: именно в эти годы впервые в эмиграции он познал нужду.

26 мая 1942 года Александр Вертинский вступил во второй брак с Лидией Владимировной Циргвава, двадцатилетней дочерью служащего КВЖД, разница в возрасте с которой у него составляла 34 года. Вскоре у него родилась первая дочь — Марианна. Чтобы прокормить семью, артисту приходилось давать по два концерта в день.

После вторжения в Китай японских войск материальное положение семьи резко ухудшилось. Лидия Владимировна Вертинская рассказывала, что во время оккупации Шанхая не было притока иностранных товаров, японцы не снабжали эмигрантов медикаментами, и даже таблетку аспирина достать было целой проблемой. Согласно её же воспоминаниям, перед каждым своим выступлением Вертинский выкупал фрак из ломбарда, а после выступлений сдавал его снова, до следующего раза.