В Киеве собираются поставить музыкальную трагикомедию казахского писателя и журналиста Арсена Баянова: "Джон Леннон и Я"
Темный мёд – Дикие яблоки Wild Honey Dark Apple-
«..творцы должны править миром.» Мэрилин Мэнсон
В городе Ливерпуле есть драматический театр, на Williamson Square, одной из красивейших городских площадей с фонтанами и приличным взгляду миксом классицизма и минимализма. Вряд ли, и наверняка! - театральные фойе и гардероб видели здесь Пола и Джона. О Джордже и Ринго также спрашивать не станем. Да и зачем?
The Beatles сами высочайший театральный перфоманс новейшей истории. Именно театральный, не оговорка, даже во многом в стиле кочующего театра эпохи господина.. да любого средневекового господина, вздумавшего увеселить почтеннейшую публику.
Театру необходимы путешествия, комедианты и трагики живы странствиями, но истинный Великий Скиталец безусловно сама драматургия. Что наглядным образом показал собратьям по ремеслу и потомкам Жан Батист Поклен. Битлы подхватили забытое знамя и вернули в мир площадное действо, балаганную ярмарку, где зрелищам заезжих комедиантов равно рукоплещут монах, лорд и виллан, вспомним знаменитое ленонновское: ребята на дешевых местах, похлопайте нам, а остальные могут просто погреметь своими драгоценностями.
Как говорится, есть Америка до Колумба и наступил мир после Битлз. И ровно сразу началась Эпоха Великих Кочевий, Magical Mystery Tour, как верно отметили и разъяснили в доступной публике музыкальной форме тов. Пол, Джон, Джордж и Ринго. Туры по городам, кочевья по континентам стали натуральным каноном жизни музыки как зрелища и драмы, мистерия выплеснула стадионы мелодического экстаза и прогрессивное человечество захлебнулось новым. Мироощущением, как минимум.
Да, кажется что-то говорилось о драматургии. Что же, назовите любое выступление Битлз и многих после концертом, а затем не забудьте выпить что-нибудь успокоительное, у вас тоже все пройдет.
Легенды в отличии от сенсаций не дохнут. Они живут и оживают неожиданно и нежданно, в любой точке времени и внезапном моменте пространства. Что Ливерпулю до Алма-Аты? – ну как минимум пьеса, где иную жизнь на котурнах обретет Джон Леннон и неизменная бронза эпохи.
Странно, что Джордж Хариссон и Леннон тож, забыли в индийском ашраме? – и вовсе не туда им стоило ехать за истинным светом Востока. Поражает и то, что ни один из городов минувшего СССР не стал настолько part of the Beatles World (не знаю, как по-русски) как Алма-Ата, наверное ДНК, им что угодно объяснить можно.
Пьесу написал The Fool on the Hill, иначе говоря Чудак на Кок-Тюбе, от взгляда на темпорально-музыкальную мистерию до маргинальной исповеди города в лицах, что интересно невероятно. Повторюсь, Алма-Ата - второй единственный на планете город, одомашнивший The Beatles как своих. Автор назвал свою пьесу, или музыкальную трагикомедию: Джон Леннон и Я; авторам привычно совершать прогулки близ избранных икон, они создают нужный объем любой stories.
Вот Данте пройдясь вдоль и рядом с Вергилием увидел в Аду (а где же еще?) все лики современной ему Флоренции, и как без помощи Воланда далась бы Михаилу Афанасьевичу потная, пронизанная зноем и джазом, трамваями и энкаведешниками, парящая в коммунальных склоках и колдовской любви, Москва?
Безумие нам в ясности порука, похоже без помощи Люцифера и истинной любви не обретешь, и вот они, Маргарита Фауста и Маргарита Мастера. Допускаю, Леннон конечно не дух преисподней, его и бесом не назвать, все же именно его гений, в римском понимании смысла, помог Арсену Баянову запечатлеть и запах и саунд веселых переломных лет от социализма, до вы сами знаете чего.
Разберем персонажей музыкально-драматического произведения, не забудем и о сюжете. Оперетта (почему бы нет?) начинается почти по Генрику Ибсену, с заповедника гоблинов и алма-атинских троллей. Они, как известно, не изменяются по времени пространства, что в пещере Горного Короля, что на Зеленом базаре, тролль есть тролль, он же браток, гоблин или бригадный, как не назови. Зарисовка в багровых тонах моментально погружает нас в пёструю, лоскутную панораму конца социалистического ХХ и знакомит с главным героем, который мало напоминает Пер Гюнта, зато здорово схож с Бильбо Бэггинсом. Атмосферный пролог продержав зрителя в необходимом напряжении, завершается явлением светлых сил – Гэндальфа, по Джону Толкиену, или же Джона Леннона по Арсену Баянову, что в сущности одно и тоже. Классика, messieurs, c'est bon excitement par belle impression.
Грамматика богемы, второе явное написанного автором произведения. Ведь богема в непреходящей сущности себя есть многоэтажный слоеный пирог, одновременно интернациональный и маргинальный, струящийся патокой и гноем, клуб, куда равно вхожи сибарит и клошар, талантливый бездарь и бездарный талант, гений случая и случайный апостол и, одновременно, самая закрытая каста мира. Не удержимся от цитаты:
Типичная «Аккушка». Здесь все равны, нигде больше в Алма-Ате такого нет. Помнишь, как мы однажды прямо отсюда по пьяне на Иссык-Куль уехали? Начали с портвейна в «Аккушке» вечером, а закончили рано утром на берегу озера.. - слова, достойные Бодлера.
И еще одной:
Они тоже придвигают свой стол к общему. Получается большой достархан, объединивший разношерстную публику: поэт и пропойца, богемного вида типы и пацаны с «Кизов» - все равны за этим столом.
Любая ассоциация, хоть Гринвич Виллидж, хоть странствия Джека Керуака, все едино. Далее, продолжим в лицах.
Гэбешник Баха является совершенно без-временным персонажем, что, безусловно оправданно не только авторской точкой зрения. Мы же не знаем, как выглядела тайная полиция Чингисхана, ведь нет сомнений, что она была? - и вряд ли ее сотрудники особенно отличались от чекистов, которые в свою очередь передали хромосомный набор (чистые руки, холодный разум и горячее сердце, по Ф.Э. Дзержинскому) современным спецслуж...
https://www.beatles.ru/books/articles.asp?article_id=2273
