Польская мозаика

Конечно, польские барды (Яцек Качмарский, Пшемыслав Гинтровский, Ян Кшиштоф Келюс), очень внимательно работавшие со словом, продолжали оставаться в авангарде сопротивления. Подлинным хитом той эпохи была знаменитая песня «Стены» Яцека Качмарского. Были в реперутаре Качмарского и песни откровенно сатирические и даже смешные, как, например, песня «Świadectwo» («Свидельство»), написанная от лица оказавшегося в Швеции польского беженца, в которой рассказывалось о подлинно сюрреалистических реалиях тогдашней Польши:

Ералаш в стране, товарищ —
от столицы до глубинки
полонез играют «Сварщик»
и ментовские дубинки.

Позднее, уже в 90-е годы, Качмарскому перед исполнением этой песни приходилось объяснять более молодой аудитории значение некоторых терминов, появляющихся в «Свидетельстве». Тогда уже мало кто помнил, что во время военного положения «Сварщиком» в шутку называли генерала Ярузельского, который любил носить огромные темные очки.

Польские рокеры тоже не остались в стороне. На волне популярности британского панк-рока и его нью-йоркской модификации — «новой волны», в Польше в начале 80-х появилось множество интересных групп, таких, как «Republika», «Maanam», «Lady Pank». Летом 1983 года группа «Maanam» записала альбом «Nocny Patrol» («Ночной патруль»). В одноименной песне альбома воссоздается атмосфера, царившая на краковских улицах зимой 1982 года — комендантский час, милицейские патрули преследуют немногочисленных актвистов и случайных прохожих.

Группа «Мaanam» на съемочной площадке фильма «Большая маёвка», 1980, Варшава. Фото: Ежи Косник / Forum

Трагические события в Польше привлекли внимание и зарубежных музыкантов. В феврале 1983 года вышел альбом «War» («Война») ирландской группы «U2», которая всегда активно интересовалась политикой и с готовностью реагировала своими песнями на многие политические катаклизмы, не ограничиваясь проблемами Северной Ирландии. На альбоме была песня «New Year's Day», посвященная Польше и полякам. Боно, лидер группы, вспоминал: «Я сидел перед телевизором, смотрел новости и вдруг увидел танки на улицах Варшавы. Помню, что почувствовал злость и огромное волнение. Нужные слова легли на бумагу уже через несколько минут».


Любопытно, что во время военного положения в Польше — в первую очередь в центрах интернирования — было написано много стихов, стилизованных под молитвы и рождественские колядки. То, что военное положение было введено за две недели до рождественского сочельника, очень многими было воспринято как проявление особого цинизма — ведь католическая вера всегда играла для поляков далеко не последнюю роль. Естественной реакцией стало появление в те зимние дни множества колядок, по большей части анонимных, посвященных не только рождественскому чуду, но и текущей политической ситуации. Самой известной из них стала «Колядка Солидарности» (или, как ее еще называли, «Колядка интернированных») Анджея Божецкого, написанная в тюрьме.

Спасительный юмор

После 13 декабря 1981 года, Варшава. Милиционеры на пересечении улиц Свентокшиская и Новый Свят. Фото: Малгожата Незабитовская и Томаш Томашевский / Ośrodek KARTA

В сложной ситуации людей, как водится, спасал юмор. Во время военного положения в Польше появилось огромное количество стихов, песен и эпиграмм, едко высмеивающих режим и его присных. Возродился даже жанр фрашек — коротких шутливых стихотворений, изобретенных в эпоху Ренессанса Яном Кохановским. Вот пример такой фрашки времен военного положения — в четырех строчках анонимный автор дает очень лаконичный и точный диагноз происходящему в стране:

Веет ветер с моря,
все поймут вот-вот,
что большая рыба
с головы гниет.

Среди язвительных стихотворений, написанных во время военного положения и активно ходивших тогда в самиздате, часто даже без указания имени автора, немало остроумных стилизаций, вдохновленных классикой польской поэзии. Широкую популярность приобрело стихотворение неизвестного автора «Zomotywa» (ZOMO — это Zmotoryzowane Odwody Milicji Obywatelskiej, то есть Отряды моторизованной поддержки гражданской милиции, силовая структура ПНР, предназначавшаяся в основном для борьбы с оппозицией и разгонов акций протеста) — сатирический парафраз знаменитого стихотворения для детей Юлиана Тувима «Lokomotywa»:

Стоит на площади отряд милиции,
Сильный, сплоченный, полный амбиций.
Бойся милиции!
Стоит и сопит он, как чудище в сказке,
в руках — дубинки, а сверху — каски.
(...)
Загонят на каторгу нас после драки.
«Работать, терпеть и молчать, забияки!».
С утра — на работу, а после — в бараки.
О, курва! Да сколько же можно, поляки?!

Военное положение было отменено в июле 1983 года, однако разложение коммунистической системы уже зашло так далеко, что через шесть лет в результате первых свободных выборов режим рухнул. Насилие и тупая злоба в очередной раз проиграли свободному творческому духу и доброй воле. И в этом большая заслуга польской литературы — яркой, живой и всегда свободолюбивой.

Текст: Игорь Белов

http://culture.pl/ru/article/talant-protiv-zheleza-voennoe-polozhenie-v-polshe-i-polska...

Maanam - Nocny Patrol

Jacek Kaczmarski - Mury

W latach 80. XX wieku zdobyła wielką popularność w polskim podziemiu antykomunistycznym. Piosenka stała się hymnem Solidarności i symbolem walki z reżimem. Piosenka była śpiewana podczas strajków w stoczni, zyskała ogromną popularność wśród internowanych w stanie wojennym. Refren piosenki został sygnałem dźwiękowym Radia "Solidarność".

Куклинский: как лучший агент ЦРУ времен холодной войны сбежал из коммунистической Польши

Ryszard Kukliński in 1998, photo: A. Iwańczuk/Reporter/East News

Многие сотрудники американской разведки считали польского полковника Рышарда Куклинского одним из лучших агентов ЦРУ в странах Варшавского договора. В 1972-1981 годах он передал ЦРУ тысячи советских секретных документов, включая военные планы СССР, касающиеся Западной Европы. Кем был Рышард Куклинский и почему он стал шпионить за собственной страной?

Совещание

Полковнику Рышарду Куклинскому казалось, что это будет обычное совещание военного руководства. Он занимал высокий пост в вооруженных силах ПНР, и подобные встречи проводились довольно часто.

Войдя в зал совещаний, Куклинский понял: что-то не так. Его начальники и коллеги молча ждали, пока он займет свое место. Напряжение в комнате было почти что осязаемым. Наконец один из начальников Куклинского, генерал Скальский, прервал молчание. Произошла утечка информации, налицо измена Родине.

После стольких лет передачи США данных о польских и советских военных планах Куклинского должны были вот-вот разоблачить. На совещании его прямо не обвинили, но он был одним из немногих официальных лиц, имевших доступ к просочившейся на Запад информации

Кадр из фильма «Джек Стронг», 2014, фото: промо-материалы

Куклинский понимал, что рано или поздно этот день настанет, но в душе, конечно, надеялся на чудо. За прошедшие годы он не раз был близок к разоблачению, а его деятельность кое у кого из высших чинов вызывала подозрения.

За шпионаж полагалась смертная казнь. Многих шпионов в Советском Союзе и странах соцлагеря казнили за передачу США секретной информации. Куклинский знал, что разделит их судьбу, если не будет действовать быстро.

Чтобы выжить и обеспечить безопасность своей семьи, он должен был покинуть Польшу. И время работало против него.

Несломленный ребенок

Детство Куклинского, родившегося в Варшаве в 1930 году, омрачили семейная трагедия и война. В день нападения нацистов на Польшу девятилетнего Куклинского, который шел в школу, напугал вой сирен, разнесшийся по всему городу.
В годы оккупации Куклинский своим глазами видел зверства нацистов на улицах Варшавы. Он был свидетелем создания и ликвидации Варшавского гетто, и страдания одних и жестокость других потрясли его на всю жизнь.

В ярости от увиденного Куклинский попытался вступить в ряды Армии Крайовой. На тот момент ему было всего тринадцать лет, и его не взяли из-за слишком юного возраста. Тогда он присоединился к подпольному движению «Меч и плуг» и расклеивал по всему городу плакаты о наборе добровольцев.
Вскоре в жизни Куклинского произошла трагедия. Его отца, активного участника движения сопротивления, избили и отправили в концентрационный лагерь.

После окончания войны в мае 1945 года Куклинский пытался выяснить судьбу отца, но тщетно. Позже он узнал, что его отец погиб в концлагере Заксенхаузен. Увы, в годы Второй мировой войны подобная судьба была уготована слишком многим.

После войны Куклинский, побывавший в трудовом лагере в Германии, вернулся в Польшу и перебрался на юго-запад страны в поисках работы. Некоторое время он трудился ночным сторожем на мыльной фабрике во Вроцлаве, а затем в 1947 году записался в польскую армию. Ему было семнадцать лет.

Офицер поневоле

Последнее военное удостоверение полковника Рышарда Куклинского, фото: Wikipedia

Следующие двадцать лет Куклинский успешно продвигался по армейской карьерной лестнице и к 1967 году заработал репутацию надежного и уважаемого военного. Он был одним из ключевых разработчиков военных учений, которые Польша проводила с другими странами Варшавского договора.

И все же, несмотря на столь успешную карьеру, Куклинскому не давала покоя одна тревожная тенденция: нарастающая «советизация» польской армии. Польскую армию полностью перекроили на советский манер. Это касалось воинской подготовки, преподавателей, униформы, идеологической базы и т.д. За любые отклонения от заданного курса следовало наказание.

Записываясь в армию, Куклинский не думал, что советское доминирование продлится долго. Он надеялся, что однажды польские офицеры — такие, как он сам — придут на смену советским командирам и станут служить интересам Польши, а не Советского Союза. Он ненавидел СССР и верил, что советский контроль над польской армией — лишь временное явление.
Но вскоре стало очевидно, что Советский Союз не собирается ослаблять хватку. Куклинский был обескуражен. Он осознал, что по сути Польша сменила одного агрессора на другого, а его народу не будет пощады.

В Куклинском шла напряженная внутренняя борьба. Его мучил вопрос: за кого он сражался? За польский народ или Советский Союз?
Он всегда стремился отстаивать интересы поляков, а стал лишь винтиком в советской машине подавления.

Неожиданный диссидент

Фотография Криса Ниденталя. Варшава, декабрь 1981 года, первый день военного положения. В кинотеатре «Москва» идет фильм Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня», фото: материалы прессы

В 1967 году Куклинского на шесть месяцев отправили во Вьетнам в составе польской делегации Международной контрольной комиссии, следившей за соблюдением соглашения 1954 года, согласно которому Вьетнам разделился на Северный и Южный.

Во Вьетнаме Куклинский установил контакт с американскими солдатами. Советский Союз требовал, чтобы польская пропаганда демонизировала Запад в целом и американцев в частности, но пообщавшись с американцами лично, Куклинский понял, что ему хорошо в их обществе. Он всегда знал, что советская антизападная пропаганда передергивает, но поездка во Вьетнам помогла ему осознать всю ее лживость.

После возвращения из Вьетнама Куклинский участвовал в операции «Дунай», якобы стратегических учениях нескольких стран-членов Варшавского договора. Вникнув в происходящее, Куклинский осознал, что цель операции — подавление т.н. «Пражской весны» в Чехословакии, стране, резко отклонившейся от заданного советского курса. События 1968 года и энтузиазм польского военного руководства Куклинского потрясли и разгневали.
Через два года после вторжения стран Варшавского договора в Чехословакию Польшу захлестнул экономический кризис. В ответ коммунистическое правительство решило резко поднять цены на продовольственные товары и товары повседневного употребления. Такая мера шокировала поляков, поскольку теперь большинство из них не могли купить даже самое необходимое. Как следствие, резкий скачок цен породил недовольство и протесты по всей северной Польше.

Помня о событиях в Чехословакии двухлетней давности, правительство коммунистической Польши опасалось дестабилизации обстановки в стране в результате протестов. Более того, не сумей оно быстро загасить волнения, в Польшу неминуемо ввели бы войска страны Варшавского договора. Правительство решило, что протестные настроения необходимо задавить на корню и сделало это самым брутальным образом.

Когда дым рассеялся, выяснилось, что более сорока протестующих были убиты, а примерно тысяча человек госпитализированы. Многие военные полагали, что действия властей были оправданы, но Куклинский был в ярости. Он не мог понять, как правительство могло так бездушно обойтись с собственными гражданами, тем более, что те добивались лишь самого необходимого.

Куклинский никогда не питал иллюзий в отношении польских военных, но жестокая расправа над акциями протеста в 1970 году стала для него последней каплей. Он в полной мере осознал, что польская армия предала интересы польского народа, и не захотел впредь служить коррумпированной организации, причастной к лишению польского государства полноценного суверенитета.

Более того, по мнению Куклинского, именно Советский Союз, а не Запад, был главной угрозой миру во всем мире. По его словам, начнись война между Востоком и Западом:
Наш фронт стал бы всего лишь жертвой польской крови на алтарь Красной империи.

Вот почему он решил искать помощи по ту сторону железного занавеса

Первая встреча с Западом

Рышард Куклинский на совещании, фото: PAP

В августе 1972 года Куклинский и несколько других высокопоставленных польских военных на борту яхты «Legia», принадлежащей польскому генеральскому составу, побывал в немецких, голландских и бельгийских портах с наблюдательной миссией. Благодаря этой поездке у него появилась прекрасная возможность выйти на представителей западной разведки и предложить им свои услуги.

Находясь на яхте, он написал письмо на ломаном английском:
Dear Ser,
I’m sorry for my English. I am an foregen MAF from Communistische Kantry. I want to meet (secretly) with U.S. Army Officer (Lt Colonel, Colonel) 17 or 18, 19.08 in Amsterdam or 21, 22 in Ostenda. It have no many time. I am with my camrade end they kan’t know.

Уважаемые,
Извините меня за мой английский. Я хотел бы встретиться (тайно) с офицером армии США (подполковник, полковник) 17 или 18, 19.08 в Амстердаме или 21-23 в Остенде. У меня мало времени. Я с товарищами и они не должны знать.

США не могли проигнорировать подобное предложение, и американские агенты прибыли на встречу с Куклинским в Амстердаме. В ходе этой встречи он рассказал им о своих мотивах, а также о своем желании сотрудничать с американцами. Куклинский сообщил, что его положение дает ему доступ к документам особой секретности, в которых несомненно заинтересовано ЦРУ.

Куклинский рассказал, что имеет доступ к советским стратегическим планам, затрагивающим Западную и Восточную Европу, данным о последних военных учениях, технических достижениях и прочей важной информации. Все это он хотел передать на Запад. Позже он говорил:
Я считаю свой маленький вклад в укрепление вашей страны своим долгом. Ваша страна не только олицетворяет силу, но еще и служит примером, и все изменения к лучшему в моей стране порождены вашим примером, вашей страной и всем Западом. Я считаю своей высочайшей честью и долгом расширение сотрудничества с целью превратить вашу мощь в грозную сдерживающую силу, которая гарантирует, что мир будет двигаться в том направлении, в котором он движется сейчас. Я считаю себя слугой не только вашей страны, поскольку я тружусь ради свободы всех людей, но раз эта свобода исходит в основном из вашей страны, то я решил присоединиться к вам, и продолжу свое дело, пока мне хватит сил.

Опасная игра

Вернувшись в Польшу, Куклинский никому не рассказал о своей встрече с американцами, даже семье. Утаивать от них правду о его тайной деятельности было невероятно сложно, но он был уверен, что это необходимо для их безопасности.

Во время первой встречи с американцами в Польше Куклинский передал им восемнадцать пленок с фотографиями особо секретных советских документов. В ответ американцы подарили ему камеру «Tubka», спрятанную внутри зажигалки, ведь он был заядлый курильщик.

На этой встрече обсуждались детали операции, включая место и способ передачи посылок, условные знаки мелом и т.д. Инструкции должны были быть четкими и понятными, поскольку любая, даже самая незначительная на первый взгляд ошибка, ставила всю операцию под угрозу. А для самого Куклинского такая ошибка несомненно приравнивалась к смерти.

Несколько лет Куклинский снабжал американскую разведку огромным количеством информации. К 1980 году он передал им тысячи важнейших секретных советских документов. И не собирался останавливаться.

В последние месяцы я вновь анализировал свое положение и пришел к выводу, что попытки бегства были бы слишком преждевременны. Если говорить о пенсии, то я никогда не собирался прерывать наше сотрудничество, поскольку оно стало не только сутью, но и главной целью моей жизни.

Бегство

Забастовка на судоверфи им. Ленина, 1988, Гданьск, фото: Крис Ниденталь, промо-материалы

Несмотря на успех, Куклинский прекрасно понимал, что опасность уже рядом. Военные подозревали, что кто-то уже давно передает информацию на Запад, но никак не могли выследить предателя. Куклинский не раз чудом избежал разоблачения, но его везение явно было на исходе.
В 1980 году возникло профсоюзное движение «Солидарность». За короткий срок в него вступили миллионы поляков, а само движение получило мощную поддержку как в Польше, так и за границей. Правительство поначалу позволило создать независимое объединение профсоюзов, но затем решило сокрушить «Солидарность» и ввести в стране военное положение.

Благодаря своему высокому положению Куклинский довольно рано узнал об этих планах и по понятным причинам пришел в ужас. Разумеется, он хотел передать информацию о планирующемся военном положении американской разведке в надежде, что Запад сумеет предотвратить крах Солидарности, а также возможное вторжение советских войск.

Он передал полученные документы США, а вскоре после этого его вызвали на совещание и сообщили, что выявлена утечка информации. Куклинский был одним из немногих, кто имел доступ к документам, поэтому допрос и несомненное разоблачение были лишь делом времени.

Куклинский проинформировал ЦРУ, что он и его семья в опасности. В ответ был придуман план побега. Куклинский и его семья должны были прибыть в условленное место в Варшаве, откуда агенты США переправили бы их через границу в Восточную Германию, а затем в Западный Берлин.

Куклинского и его семью сначала отвезли в посольство США, где их спрятали в большие картонные коробки и погрузили в грузовик. Грузовик выехал с территории посольства и направился в сторону границы.

Немецко-польский контрольно-пропускной пункт… Кадр из фильма «Джек Стронг», 2014, фото: промо-материалы

На границе выяснилось, что что-то не так. Куклинские слышали, как водитель грузовика спорил с пограничниками. Они еще не знали, что номера грузовика не были зарегистрированы на пограничном контроле. Это означало, что грузовик можно обыскивать.

Семья Куклинского затаила дыхание, когда пограничник подошел к грузовику. Они в страхе ждали, что он вот-вот откроет двери, но, к счастью, этого не произошло. Через мгновение, длившееся вечность, водитель завел мотор, и грузовик продолжил движение.
Трудное путешествие закончилось. Куклинскому и его близким удалось сбежать из Польши.

От предателя до героя

Покинув Польшу, Куклинский с семьей перебрался в США и поселился в штате Вирджиния. Всего через день после прибытия ЦРУ наградило Куклинского медалью Distinguished Intelligence Medal (за особые отличия при выполнении важного задания). В обосновании говорилось:
Невзирая на грозившую ему лично опасность, полковник Куклинский постоянно передавал чрезвычайно ценную и в высшей степени секретную информацию о вооруженных силах, военных планах и намерениях Советского Союза и стран Варшавского договора. Тем самым он внес важнейший вклад в дело сохранения мира, особенно в кризисных ситуациях. На протяжении всего этого времени полковником Куклинским двигали благородный патриотизм, глубокое чувство долга и преданность идеалам свободы.

Американская разведка не скупилась на похвалы, а вот в Польше отношение к нему было куда сложнее. Всего через несколько лет после бегства Куклинского в США коммунистическое правительство заочно приговорило его к смертной казни за «измену родине».

По словам бывшего министра внутренних дел ПНР генерала Чеслава Кищака:
Куклинский предал польское государство. Не важно, какими определениями мы наделим Польшу. Будь Польша социалистической, коммунистической, социал-демократической — это всегда польское государство, наша страна

Рышард Куклинский в Польше, 1997, фото: К. Войцевский / Forum

В последующие годы позиция польского правительства резко изменилась. Через несколько лет после краха коммунизма в Польше изначальный приговор Куклинскому смягчили до двадцати пяти лет тюрьмы, а затем и вовсе отменили. Суд постановил, что Куклинский действовал сообразно сложившимся обстоятельствам.

В 1998 году Куклинскому наконец разрешили вернуться на родину. Его встречала ликующая толпа, хор, парады и празднования. Польский народ и правительство чествовали его как героя. Под конец своего пребывания в Польше он произнес в Кракове долгожданную речь, которую транслировали на всю страну:
Я считаю себя простым солдатом Республики, который лишь выполнял свой святой долг служить родине, попавшей в беду. Что, пожалуй, отличает меня от огромного числа людей, вовлеченных в историческую трансформацию Польши и Европы, так это особый характер моей миссии и [ее последствия]. Поэтому мне по-прежнему с трудом верится, что все, что я испытываю сейчас, происходит на самом деле.

История на этом не закончилась. Вскоре после смерти Куклинского в 2004 году польское правительство присудило ему звание генерала. Куклинского с почестями похоронили в Варшаве, а несколько польских городов сделали его своим почетным жителем, тем самым воздав должное его героической и бескорыстной деятельности.

Источник: Ben Weiser «A Secret Life: The Polish Colonel, His Covert Mission, and the Price He Paid to Save His Country».

Автор: Майкл Келлер, июль 2017


http://culture.pl/ru/article/kuklinskiy-kak-luchshiy-agent-cru-vremen-holodnoy-voyny-sb...

Jack Strong (Blu-ray Disc)

Reżyser:
Pasikowski Władysław

Obsada:Dorociński Marcin, Ostaszewska Maja, Wilson Patrick
Data premiery:2014-06-23



Фильм основан на истории Рышарда Куклинского

Ежи Кульчицкий: шпион-кофеман

Портрет Ежи Кульчицкого, мозаика в Вене, фото: Wikipedia

Знаменитый британский секретный агент говорил: «Смешать, но не взбалтывать». А вот польский шпион XVII века скорее всего спрашивал: «Черный или с молоком?» Ежи Кульчицкий не только одним из первых открыл в Вене кофейню, но и, судя по всему, одним из первых додумался добавлять в кофе молоко. Но каким образом героическая самоотверженность Кульчицкого в дни Венской битвы способствовала тому, что его имя навсегда вошло в историю кофейной культуры?

Шпионить за великим визирем

Ежи Франтишек Кульчицкий (нем. Georg Franz Kolschitzky, укр. Юрiй Франц Кульчицький), польский шляхтич, родившийся в городке Самбор на территории нынешней Украины, прожил насыщенную событиями жизнь солдата и шпиона.

Польский историк и родственник Ежи Франтишека Ежи С. Кульчицкий в своей статье пишет:
Он окончил приходскую школу в Самборе, но не фигурирует среди тех, кто наследовал родовые поместья, поскольку стал военным. Возможно, он служил под командованием Яна Собеского, будущего короля (…) Он участвовал в польских военных походах на Буковину и в Молдавию (…) В то время Ежи Франтишек Кульчицкий уже изучал валашский (румынский), турецкий и венгерский языки.

О ранних годах жизни Кульчицкого известно мало. Некоторые утверждают, что турки схватили его как польского солдата, и он провел в плену два года — это хорошо объясняет его превосходное владение турецким языком. Другие возражают, утверждая, что Кульчицкий был вообще-то… сербом, выдающим себя за поляка. Эта версия представляется малосостоятельной, учитывая, что польскую родословную Кульчицкого тщательнейшим образом проследил его родственник-историк.

Уж точно не вызывает вопросов то, что в 1660 году Кульчицкий оказался в Вене, куда он приехал через Сербию. Благодаря прекрасному знанию турецкого и венгерского он нашел работу в Восточной австрийской торговой компании, которая торговала со странами Востока и для которой он переводил в Белграде. Три года спустя он уже служил австрийским дипломатическим курьером и переводчиком в Стамбуле (Константинополе), где он в той же должности пребывал и в 1679 году. В Османской империи Кульчицкому было велено шпионить за турецкими военными. Говорят, его даже удостоил аудиенции сам великий визирь.

В 1680 Кульчицкий вернулся в Вену и представил властям письменный отчет, в котором сообщал, что Турция готовится к войне с Австрией. Несмотря на попытки австрийцев сохранить мир война все же началась

Бесконечное море турецких палаток

Ян Матейко «Собеский в Вене», 1883, Ежи Франтишек Кульчицкий изображен в верхнем левом углу, фото: Wikipedia

13 августа 1683 года, на пятой неделе осады Вены турецкой армией, Кульчицкий со своим слугой Яном Михаловичем под покровом ночи выскользнули из города. Это не было бегство. Напротив, Кульчицкий выполнял секретное задание командующего обороной города графа Штаремберга, который хотел передать с ним просьбу о помощи. Переодевшись турецкими солдатами и умело используя знание турецкого языка и культуры, лазутчики сумели пройти через вражеский лагерь незамеченными.

Вот как описывает их ночное приключение известный немецкий писатель Эберхард Хаппель в своей книге 1688 года «Thesaurus Exoticorum» («Энциклопедия экзотики»):
С наступлением сумерек его взору открылось бесконечное море турецких палаток. Зрелище заставило его задуматься, каким путем пробираться через лагерь. И все же он, не останавливаясь, шел вперед со своим товарищем (…), а чтобы усыпить бдительность турок, проезжавших мимо них, он то и дело принимался распевать веселые песни на их языке.

Поляки все же сумели добраться до главнокомандующего австрийскими войсками герцога Лотарингского Карла V, которому они передали письма от венских военачальников и рассказали об отчаянном положении города: отсутствии амуниции и свирепствующих болезнях. Кроме того, они рассказали разведке о том, что видели в турецком лагере, через который пробирались. Затем оба польских гонца вернулись в осажденный город, прибегнув к той же уловке, что и раньше, и передали слова герцога, что помощь уже в пути.

Хорошие новости укрепили боевой дух венцев настолько, что они сумели продержаться до знаменитой Венской битвы 12 сентября 1683 года, когда союзное международное войско под командованием польского короля Яна III Собеского одержало оглушительную победу над турками и спасло австрийскую столицу. Добытые Кульчицким сведения о турецких позициях с большой долей вероятности сыграли важную роль в этом военном триумфе.

В награду — корм для верблюдов

Ян Анджей Морштын, фото: Wikipedia

Австрийцы щедро вознаградили Кульчицкого за проявленную отвагу. Он получил дом на Леопольдштрассе и приличную сумму денег. Но добивался он совершенно иного… И добился: после некоторых усилий с его стороны Кульчицкому разрешили открыть кофейню. В то время эта затея должна была многим казаться довольно странной, поскольку по всей Европе подобных заведений было всего несколько — кофе не пользовался особой популярностью. Отчасти дело было в том, что его так любили «иноверцы», о чем свидетельствуют слова польского поэта Яна Анджея Морштына, написанные около 1670 года:
На Мальте, помню, попробовали мы кофе
Напиток (…) для турок, но очень уж гадкий,
Напиток, словно страшный яд и отрава,
Которая не позволяет слюне просочиться сквозь зубы.
Да не осквернит он христианского рта.

Поскольку Кульчицкий бывал в Стамбуле до войны, он, должно быть, уже раньше открыл для себя местную культуру потребления кофе, которая там была гораздо старше и развитее, чем в европейских странах. Поляк сумел по достоинству оценить горячий черный напиток и его потенциал. Хотя был еще один немаловажный фактор: ему досталось огромное количество свежих кофейных зерен.

Среди многочисленных трофеев, добытых в турецком лагере, оказались многочисленные мешки с кофейными зернами, которые турки привезли с собой, чтобы не терять бодрости во время битвы. Победители не поняли, что в мешках, решив, что это какой-то корм для верблюдов. Кульчицкий, прекрасно знавший цену этим зернам, выпросил большую их часть себе. Судя по всему, после победы король Ян III Собеский обещал Кульчицкому награду за труды, разрешив ему выбрать из захваченных трофеев все, что тот пожелает. К удивлению присутствующих, Кульчицкий выбрал то, что казалось непригодной едой для верблюдов.

Открытие «Дома под голубой бутылкой»

Картина, на которой изображено открытие кофейни «Дом под голубой бутылкой», фото: Wikipedia

Вооружившись зернами и знанием, что с ними делать, Кульчицкий открыл первую в Вене кофейню. Так ли это? В некоторых источниках можно прочитать, что первое венское кафе открыл армянин по имени Иоханнес Диодато, спустя два года после Венской битвы. Такую версию выдвинул австрийский историк Карл Теплы в начале 1980-х.

Однако австрийский монах-пиарист Готфрид Улих в своей книге «История второй турецкой осады Вены» («Geschichte der Zweyten Türkischen Belagerung Wiens»), опубликованной в 1783 году, утверждает, что первым был именно поляк. Хотя Карл Теплы в 1980 году доказывал ошибочность этой версии, впоследствии ее доказали открытия Ежи Кульчицкого, который исследовал семейный архив и в 2007 году опубликовал на эту тему подробную статью под названием «Правдивая легенда венской победы» («Prawdziwa Legenda Wiedeńskiej Wiktorii»).

Мы твердо можем быть уверены в одном: Кульчицкий открыл одну из первых кофеен в Вене, и это не подлежит сомнению. Долгое время на одном из домов по Зингерштрассе даже красовалась табличка со словами: «Здесь в 1683 году Кульчицкий открыл первую в Вене кофейню».