Польская мозаика

Советские власти пытались вынудить интеллигенцию сотрудничать с ними. Многие авторы, особенно с социалистическими взглядами, бывавшие раньше в СССР, шли им на руку, опасаясь часто за собственную жизнь и побаиваясь новых порядков. Писатели-поляки начали издавать пропагандистскую газету на польском языке - «Красное знамя» («Czerwony sztandar»), создали объединение писателей, в котором были в т.ч. Александр Ват (главный редактор «Красного знамени»), Юлиан Пшибось, Адам Важик, Юлиан Стрыйковский и др. Кроме того, литераторы написали идеологически верную декларацию под названием «Польские писатели приветствуют объединение Украины», под которой подписались Важик, Ват, Лец, Пастернак. Есть там и подпись Броневского, однако, она, скорее всего, была подделана, поскольку писатель в это время был болен.

Броневский рассчитывал, что сможет на территории СССР без проблем издавать свои тексты. В письме к Марку Живому, занимавшемуся переводом его стихом, он предлагал перевести на русский сборник «Последний крик». Однако, книга никогда не вышла в Советском Союзе.

В начале 1940 года поэт был арестован НКВД. Как пишет Петр Митцнер, «кулисы ареста до сих пор неясны». Считается, что Броневского арестовали по доносу графика Францишека Парецкого, который рассказал органам, что «после прихода во Львов Красной армии в октябре 1939 года Броневский написал стих под названием «Polski żołnierz» («Польский солдат»), в котором он выразил грусть и печаль по поводу того, что не стало Польши как самостоятельного государства, нет уже солдат с орлами, что польские солдаты сидят и плачут, глядя на других, чужих солдат» (Петр Митцнер, «Узник истории»).


В тюрьме Броневский создал стихотворение на русском языке, которое запомнил и записал после выхода на свободу:
«Человек это звучит гордо» —
сказал покойный Максим,
а меж тем: тут колотят в морду,
говоря, что ты сукин сын.
Что же делать такому сыну
за решеткой НКВД?..
так помолимся мы матерщиной
потускнелой, алой звезде.

Ему в вину вменялось еще одно стихотворение - «Сын покоренной нации», которое было переведено Броневским на русский язык. Рукопись этого подстрочника была подшита к делу поэта.

Сын покоренной нации, сын независимой песни,
О чем и как должен я петь, когда дом мой — развалины и пожарище?
Как танк, перевалился сентябрь земле родной через грудь,
А моя ладонь безоружная и безоружная родная земля.
Я на эту землю вернусь, я хочу ее спасти,
Оттуда гореть миру пожаром сердца и песни.
Я хочу, чтобы из развалин Варшавы рос желобетоном социялизм,
Я хочу, чтобы гейнал Марияцкий шумел красным знаменем.
Гордая и прекрасная Варшава, слава твоим развалинам!
Я хочу подсчитать и расцеловать твои мученические кирпичи.
Дай руку мне, Белорусь, дай руку мне Украина,
Вы мне дадите в путь ваш независимый серп и молот.

Зарево свободы народов, мощ в стиснутом кулаке!
Пройдут недалекие дни, и будет в мире равенство...
Я пишу ладонью безоружной, грозной, хотя она не мстится.
Сын покоренной нации, сын независимой песни.

Вместе с Броневским был арестован также Александр Ват - польский футурист, работающий в «Красном знамени». В своих воспоминаниях «Мой век», состоящих из бесед с Чеславом Милошем, Ват старается убедить читателя (и самого себя, как кажется), что его отношения к происходящему во Львове было неоднозначно:
«Я врал, что я, конечно же, коммунист, что я понял, насколько мудр Сталин. Но я никому не причинил зла. Не написал ни одного стихотворения о Сталине».
Ватт приводит также анекдоты из жизни, как бы подтверждающие его ироничное отношение к новым властям. Он рассказывает Милошу о встрече во Львове в 1939 году с Семеном Кирсановым, советским поэтом, создателем рифмованной прозы в русской литературе.

В 1939 году во Львове с Важиком мы случайно встретили Кирсанова, которого я знал через Маяковского. Кирсанов был в форме капитана или майора, не помню. (…) Военные чины давались в соответствии с литературными заслугами. И Кирсанов повел нас в кафе и говорит: «Ну и говорится, что у нас нет свободы. Это не партия виновата, а мы сами, литераторы. Приведу вам пример. Пару лет назад умерла моя жена. Я ее очень любил. Огромная любовь. И ее смерть стала для меня трагедией. Я написал элегию на смерть моей жены. Прочитал текст приятелям и говорю, что хочу послать это в журнал. А они мне - «Ты что, сумасшедший! Народ строит социализм, а ты элегии пишешь? Прийди1` в себя, это может плохо для тебя кончиться». Я не стал обращать на это внимание. Послал стихотворение в редакцию и его напечатали. А потом вдруг все стали писать элегии. Даже если у них не умерла жена». Понимаешь, он хотел нас убедить, какую сумасшедшую свободу дают нам власти.

Во Львове осенью 1939 года находился также Тадеуш Бой-Желеньский - польский писатель, переводчик и театральный критик. Считается, что он также участвовал в новой советской жизни польских литераторов, однако по воспоминаниям его знакомых можно сделать вывод, что Бой ушел во внутреннюю эмиграцию, не понимая правил взаимодействия с новыми властями и не желая этим заниматься.

Зигмунт Новаковский написал о сентябре 1939 года в жизни Бойя-Желеньского в воспоминаниях «Вечный переводчик»:
Вдруг изменилось все: на улицах Львова появилась грязная и оборванная Красная Армия, комиссары, демонстрации, транспаранты, ГПУ, милиция, а на киосках повесили плакаты, призывающие люди всех профессий зарегистрироваться по отдельности. (…) Там, в грязном помещении Союза писателей, я встретил Бойя, который перед этим регистрировался с журналистов. Мы вышли вместе на лицу - грустную, понурую и удивленную, как и мы сами. Мы шли в полном молчании, не понимая куда идти и зачем. (…) Я попрощался с Бойем, чтобы вновь прийти к нему в октябре. По дороге я купил самоучитель русского языка, потому что тогда весь Львов, как ненормальный, учил язык Толстых, Достоевских и Кагановичей. Не было такого двора, ворот, где бы не висели объявления, приглашающие на уроки с гарантией полного обучения за месяц. Я застал Бойя за русской грамматикой, открытой на первой странице. Он выглядел на 10 лет старше и был еще более удивлен.

- Вы знаете, это русские буквы… Это насколько трудное, такое новое и такое чужое…
Мне кажется, что у него не получалось учиться, что гораздо лучше у него выходило переводить французских классиков. как переводчик он не перестал работать ни на минуту. Он не бросал перо ни во время немецких бомбардировок, ни тогда, когда на Львов ринулась орда красных оборванцев. Он работал над переводами. Но в действительности он не умел перевести на понятный для себя язык происходящее, подобрать синонимы, урегулировать ритм. Нет, он был беспомощен, стар и удивлен. Не понимал этой драмы и не мог написать на ее тему рецензию.
В 1941 года Бой-Желеньский был арестован НКВД.

Виткацы, автопортрет.


«Отчизну уже ничто не спасет» - самоубийство Виткация

18 сентября 1939 года стало днем смерти еще одного польского писателя - Виткация, который покончил жизнь самоубийством и никогда не вернулся в Польшу.

Яцек Качмарский в «Автопортрете Виткация», яркой и поющейся на пределе эмоциональных возможностей песне, пишет:

Ja bardziej niż wy jeszcze krztuszę się i duszę
Ja częściej niż wy jeszcze żyć nie chcę a muszę
Ale tknąć się nikomu nie dam i dlatego
Gdy trzeba będzie sam odbiorę światu Witkacego

(Я больше, чем вы, давлюсь и задыхаюсь,
Я чаще, чем вы, не хочу жить, но должен,
Но никому я не дам себя тронуть и поэтому,
Когда будет нужно, я сам заберу у мира Виткацего)

5 сентября 1939 года Виткаций вместе со своей приятельницей Чеславой Окниньской покинул Варшаву и направился на восток Польши. Они ехали на поезде, и на каждой станции Виткаций изъявлял желание присоединиться к польской армии, однако везде ему отказывали. 13 сентября они доехали в деревню Озёра на Полесье и поселились у Валентина Землянского, знакомого Виткация со времен Первой мировой войны. 17 сентября писатель и его приятельница слышат по радио новость о нападении Советского Союза на Польши. «Он тогда сказал, что отчизну уже ничто не спасет», - запомнил слова Виткация сын хозяина дома Влодзимеж Землянский.

На следующий день Виткаций решил свести счеты с жизнью

«Утром отец попросил нас, чтобы мы постучали к ним в комнату и пригласили их на завтрак. Я постучал - никто не отвечает. Открыл дверь, а в комнате никого не было. Отец с мамой попросили их поискать, может, они пошли погулять. Один из местных жителей нам сказал, что, мол, господа пошли в лес. Мы прошли километра три, но никого не было. Возвращаясь, мы услышали крик того мужика: «Паночки, идите сюда. Тут забитые люди лежат». Мы прибежали. Виткаций был весь в крови и было видно, что он мертв. Он лежал слева и было заметно, что у него перерезаны вены на обеих руках. А пани Окниньская опиралась о пень дерева. Ее мы спасли», -
вспоминает Влодзимеж Землянский.

Тело Виткация никогда не вернулось в Польшу. В 1988 году было организовано государственное торжественное перезахоронение тела в Закопане, но позже оказалось, что перенесено было тело беременной женщины.
Непокорный Виткаций навсегда остался в Восточной Европе, которая смертельно ранила его 17 сентября 1939 года.
***
История, как обычно говорится, не знает сослагательного наклонения. Однако польский поэт Адам Загаевский написал стихотворение о России, в котором именно «если бы» изменяет ход истории.

Gdyby Rosja została założona
przez Annę Achmatową, gdyby
Mandelsztam był prawodawcą
a Stalin tylko marginesową
postacią w zaginionym gruzińskim
eposie, gdyby Rosja zdjęła swoje
nastroszone niedźwiedzie futro,
gdyby mogła żyć w słowie, a nie
w pięści, gdyby Rosja, gdyby Rosja

(Если бы Россия была основана
Анной Ахматовой, если бы
Мандельштам был законодателем,
а Сталин - третьестепенным
персонажем утерянного грузинского
эпоса, если бы Россия сбросила свою
ощетинившую медвежью шкуру,
если бы она могла жить словом, а не
кулаком, если бы Россия, если бы Россия…)

Если бы, то, возможно, не было бы и 17 сентября 1939 года - «мерзкого поступка, внушающего страх».

Текст: Маша Макарова

...а если был бы зебб у бабушки, она бы дедушкой была ))) и да, грибы во рту - если они соответствующего сорта - весьма способствуют изменению мировосприятия... но с чего бы у шановных панув начал подгорать эпсилон пукана?..

Впрочем, за загинёный грызунский эпос - аффтару жирный плюс!

9 культовых зданий коммунистической Польши

Архитектурные памятники коммунистического периода, которые еще недавно считались символами попранной справедливости, сегодня все чаще и чаще называют винтажной классикой. Так, например, Дворец культуры и науки в Варшаве или здание Окружного совета профсоюзов в Катовице попали в список культовых зданий с темным коммунистическим прошлым.

Кинотеатр «Космос», Щецин

Наверное, посетители этого кинотеатра, построенного в 1959 году, предпочли бы оказаться в космосе, а не в коммунистической Польше. Архитектор Анджей Коженёвский придал облику здания лаконичность и монументальность. Контрастом к строгой форме кинотеатра служат чудесные цветные мозаики Эмануэля Месснера, украшающие фасад. В настоящее время здание реставрируют, но поскольку это памятник архитектуры, оно должно сохранить свой первоначальный облик. После окончания реставрационных работ в строении Коженёвского разместится современный кинотеатр, театральная сцена, а также конференц-зал и выставочные залы.

Офисный центр «Кругляк» («Okrąglak»), Познань

Это здание, спроектированное Мареком Лейкамом, было построено в 1955 году и считается первым образцом модернистской архитектуры в Познани. Для своего времени это была весьма передовая конструкция, в частности это было первое в Познани здание с потолочной отопительной системой. «Кругляк» своей цилиндрической формой напоминает округлое здание банка Sugar Industry Bank, стоявшее в этом месте до начала Второй мировой войны. При коммунизме, в годы тотального дефицита, в «Кругляке» находился один из лучших городских универмагов. В 2010-е годы здание прекрасно отреставрировали, и сегодня в нем расположены многочисленные офисы.

Здание Окружного совета профсоюзов, Катовице

Творение архитекторов Хенрика Бушко, Александра Франта и Ежи Готтфрида воплощает принципы соцреализма. Окружной совет профсоюзов в Катовице был построен в первой половине 1950-х и в чем-то напоминает еще одну культовую соцреалистическую постройку того времени – дом Центрального комитета Польской объединенной рабочей партии в Варшаве. В здании в Катовице размещались различные профсоюзные организации, в частности Совет профсоюза шахтеров Польши. Сегодня здесь находится администрация маршалека Силезского воеводства и трудятся силезские клерки. Прославленный архитектор Хенрик Бушко сказал как-то о своем творении в Катовице: «Это было одно из немногих соцреалистических зданий в Польше, не похожих на карикатуру».

Центральный вокзал, Варшава

Строительство Центрального железнодорожного вокзала в Варшаве продолжалось 1100 дней. Вообще-то конструкция должна была быть значительно длиннее, но вскоре пришлось резко увеличить темпы строительства, чтобы успеть все закончить до визита в Варшаву Леонида Брежнева, запланированного на конец 1975 года. Вокзал задумывался как демонстрация возможностей коммунистической Польши – не показать столь современное строение важным гостям было бы непростительной ошибкой. И миссия была выполнена: Брежнев вместе с главой Северной Кореи Ким Ир Сеном и польским лидером Эдвардом Гереком посетил вокзал спустя всего два дня после его открытия 5 декабря 1975 года. Неудивительно, что довольно скоро всплыли многочисленные ошибки строителей, вызванные спешкой. Тем не менее, сегодня уже невозможно представить себе Варшаву без этого модернистского вокзала, спроектированного Арсениушем Романовичем и Петром Шиманяком.

Гостиница «Форум», Краков

В отличие от Центрального вокзала в Варшаве, эту гостиницу в Кракове возводили очень долго: строительство началось в 1975 году, а закончилось тринадцать лет спустя, в 1988. Одной из причин задержки стал экономический кризис, ударивший по Польше после 1976 года. Гостиница работала с 1989 по 2002 год, а затем здание опустело. Сегодня на первом этаже открыто хипстерское кафе, а остальные помещения практически не используются. Спроектировала это позднемодернистское здание группа архитекторов под руководством Януша Ингардена. Гостиницу называли «легендарным местом». Особо отмечали то, как гармонично конструкция смотрится на набережной, а также хвалили ее динамичный фасад. В последние годы здание бывшей гостиницы «Форум» служит одной из регулярных площадок ультра-модного фестиваля Unsound Festival.

Стадион «Блюдце» («Spodek»), Катовице

«Spodek» (пол. блюдце) – это спортивно-концертный комплекс в Катовице. К открытию стадиона в 1971 году был приурочен грандиозный концерт на 12 000 зрителей с участием таких звезд, как Анна Герман. Имя стадиона неслучайно: форма здания действительно напоминает блюдце. Авторы этого необычного проекта – Мацей Гинтовт и Мацей Красинский. Строительство «Блюдца» оказалось делом не из легких, поскольку пришлось перевезти 30 000 тонн земли, чтобы стабилизировать и должным образом подготовить место, выбранное для строительства. Стадион «Spodek» стал одним из самых узнаваемых символов Катовице. Здесь регулярно проходят различные мероприятия – международные волейбольные турниры и даже соревнования по компьютерным играм.

Дворец культуры и науки, Варшава

Варшавский Дворец культуры и науки недаром считается одним из самых неоднозначных зданий в Польше: это был «подарок советского народа польскому народу», от которого поляки не смели отказаться. Многие относятся к зданию резко отрицательно, ведь его даже называли «Дворцом Иосифа Сталина». К счастью, это название вышло из употребления в 1956 году, через год после завершения строительства высотки в центре польской столицы.
Место для строительства (утвержденное Советским Союзом) выбрано мастерски: в Варшаве здание видно практически из любой точки города. Дворец культуры и науки многие считают ненавистным символом коммунистического гнета, но бесспорно одно: он стал одной из главных достопримечательностей столицы.

Защитники дворца доказывают, что соцреалистическая высотка, построенная по проекту архитектора Льва Руднева, сама по себе очень интересное место, а кроме того – как это ни забавно – она довольно сильно смахивает на культовый нью-йоркский небоскреб Empire State Building. Так или иначе, 237-метровый дворец по-прежнему остается самым высоким зданием в Польше. Сегодня здесь находится множество учреждений и офисов, а также бассейн, кинотеатр, четыре театра и два музея.

Дворец культуры и науки, Варшава

Улица Смольна 8, Варшава

Дом в Варшаве по адресу улица Смольна, 8 был первым высотным зданием, построенным в Польше в 1960-е годы. Он вырос на месте бывшей офтальмологической больницы, разрушенной в годы Второй мировой войны. Изначально планировалось устроить здесь гостиницу для поляков, проживающих за рубежом и приезжающих в Варшаву, однако вместо этого дом, спроектированный архитекторами Яном Богуславским и Богданом Гневевским, превратился в жилое здание повышенной комфортности с двухэтажным кафе «Akropol» на верхних этажах (увы, кафе уже не существует). Здание славилось необычной конструкцией в виде челюсти на самом верху, а также тем мрачным фактом, что его облюбовали столичные самоубийцы.

Район Новая Хута, Краков

Новая Хута – это район на самом востоке Кракова, не похожий ни на один другой. Он был построен в 1950-е, и по сути стал своего рода городом в городе. Строительство так и не было завершено, хотя сегодня Новая Хута считается шедевром польского соцреализма. Само по себе название знаково, поскольку Nowa Huta переводится как «Новый металлургический завод». Главный архитектор Тадеуш Пташицкий и его команда продумали абсолютно все – от зданий и улиц до лестничных клеток и полов – в стремлении создать пространство, располагающее к добрососедским отношениям.

Естественно, как это часто случалось при коммунизме, строительство велось в спешке, ведь нужно было поскорее обеспечить рабочих жильем, и поэтому многим утопическим идеям архитекторов не суждено было осуществиться. Тем не менее этот район стал легендарным: о Новой Хуте рассказывают больше историй и мифов, чем о средневековых замках. Добавим, что именно здесь проходили съемки знаменитого фильма Анджея Вайды «Человек из мрамора».


Автор: Марек Кемпа

По следам польских сказок и легенд

Палица Геркулеса в Ойцовском национальном парке, фото: Рената и Марек Косинсцы / Forum

Стандартный туристический маршрут, как правило, включает в себя посещение нескольких достопримечательностей, связанных с польскими старинными легендами, но, увы, немногие туристы о них слышали. Culture.pl предлагает познакомиться с удивительными польскими преданиями, благодаря которым вы сможете получить настоящее удовольствие от посещения этих мест.

1. Мышиная башня

Мышиная башня на озере Гопло в городке Крушвица, центральная Польша, фото Ян Влодачик / East News

Согласно старинной легенде, на этом месте в IX веке правителя князя Попеля и его германскую жену Брунгильду заживо съели мыши. Такой конец постиг их за смерть своих родственников: из жадности князь Попель и его жена отравили своих гостей. Мышиная башня стоит на озере Гопло в городке Крушвица в центральной Польше. Башня была построена в XIV веке, спустя несколько веков после правления легендарного князя. Добавим, что в польском фольклоре польско-германские истории любви часто заканчивались трагически. Так, краковская княжна Ванда утопилась, чтобы избежать брака с германским принцем.

2. Пещера дракона

Пещера дракона – Вавельский королевский холм в Кракове, фото: Войцех Пацевич / Forum

По обилию сувенирных дракончиков в местных туристических магазинах можно догадаться, что дракон стал своеобразным символом Кракова. Как гласит известная легенда XVI века, чудовище сильно досаждало городским жителям. Это длилось долгое время, пока не нашелся человек, который смог его перехитрить. Им оказался юный сапожник. Наполнив овечью шкуру смолой, он подсунул ее дракону. Не сумев это переварить, дракон умер. В награду основатель города князь Крак отдал руку своей дочери победителю. Сегодня все желающие могут посетить пещеру дракона у подножия Вавельского холма. Вход в нее охраняет изваяние дракона, созданное скульптором Брониславом Хромым. Раньше стоило лишь отправить смс и из пасти дракона сразу вырывалось пламя. Сейчас темпераментного дракона усмирили: теперь он извергает пламя через определенный промежуток времени.

3. Рука дьявола

Рука дьявола в Музее истории Люблина, фото Якуб Ожеховский / Agencja Gazeta

«Дьявол и тот судил бы меня честнее!» – прокричала невиновная вдова после несправедливо вынесенного обвинительного приговора. На следующий вечер дьявол собственной персоной явился в люблинский суд, чтобы потребовать справедливый вердикт для осужденной женщины. Князь Тьмы утвердил новый приговор, оставив отпечаток своей руки на столе зала судебных заседаний.

4. Соляная шахта в Величке

Соляная шахта в Величке, фото: Шимон Лашевский / Forum

Об этой великолепной соляной шахте также существует интересная легенда: польский князь Болеслав Стыдливый подарил своей невесте, венгерской принцессе Кинге, обручальное кольцо, но она немедленно выбросила кольцо в соляную шахту в Венгрии. На следующий день после венчания она велела выкопать яму в городке Величка неподалеку от Кракова. В земле обнаружили соляную глыбу, а в ней – о чудо! – то самое кольцо. «Вот мое приданое, – сказала принцесса Кинга, – здесь должна быть соляная шахта». Так, по легенде, и возникла соляная шахта в Величке, где на протяжении многих столетий добывали соль. Сегодня промышленная добыча соли здесь не ведется, зато соляная шахта превратилась в одну из главных туристических достопримечательностей Польши.

5. Золотая утка

Золотая утка, Музей Фредерика Шопена, фото: Альберт Завада / AG

Посетители Музея Фредерика Шопена наверняка обратят внимание на маленькую печальную золотую уточку, сидящую в фонтане возле главного входа. Согласно одной из версий этой легенды, бедный сапожник узнал, что обитающая в подземельях дворца золотая утка на самом деле заколдованная принцесса. Вернуть человеческий облик принцессе и разбогатеть сапожник мог лишь при условии, что он потратит 100 дукатов, ни с кем не поделившись. Требование он не выполнил, отдав часть дукатов нищему и сказав: «Деньги не имеют никакого значения, если ими нельзя поделиться». С тех пор золотую утку никто больше не видел, лишь маленькая скульптура сегодня напоминает об этой давней истории.