25 февраля самому молчаливому битлу исполнился бы 71 год.
И даже на пике карьеры в составе The Beatles Джордж Харрисон практически не пользовался плодами славы. Сказать, что это был скромный и застенчивый человек, значит не сказать ничего: Джордж ненавидел публичность, терпеть не мог свои снимки в прессе и, как правило, отказывался от общения с журналистами. И если в качестве «одного из них» Джорджу все же приходилось идти на неприятные для него контакты, то после распада группы он с легким сердцем обрубил все связи с окружающим миром и стал добровольным затворником. Из-за стены неприступной крепости время от времени просачивались всякие слухи и сплетни («Эрик Клэптон увел жену Джорджа», «Джордж снова женился», «у него родился сын», «он пьет беспробудно»), но наверняка никто ничего не знал. Даже о сольных пластинках Харрисона становилось известно только после их выхода: в отличие от коллег он никогда не предварял свои диски даже подобием рекламной кампании.
И вдруг стена рухнула, и мир с ужасом обнаружил, что Джордж Харрисон – простой смертный. 29 ноября 2001-го из лингвистического понятия «устойчивое выражение» эти два слова превратились в синоним безысходности…
У Джорджа действительно был маленький замок, который он построил на самом краю земли: на одном из островов Большого Барьерного рифа (остров Гамильтон, если точно) он искал покоя, когда становилось совсем плохо, когда душили отчаяние и понимание близости конца. Местные жители в круг неприятных Джорджу персонажей не входили, с ними он с удовольствием проводил время, потому что местные никогда не лезли в его жизнь и относились к нему как к чудаку, который зачем-то выбрал для дома их крохотный остров. И, вероятно, вспомнив свой дом в Коралловом море и милых людей, незадолго до смерти Джордж Харрисон дал интервью именно австралийскому журналисту ПОЛУ КЭШМЕРУ. Это интервью оказалось не только последним, но и самым откровенным: по-видимому, Джордж понимал, что оно последнее, и воспользовался шансом…
– В 1991 году вы после долгого перерыва отправились на гастроли, в нескольких концертах принимал участие Эрик Клэптон. Когда вы с ним познакомились?
- По-моему, в 1964-м или в 1965-м, не помню. Кажется это случилось во время одного из рождественских концертов в Лондоне, мы две или три недели выступали в «Одеоне», там же играла тогда группа Эрика The Yearbirds. С тех пор Эрик Клэптон все время крутился у нас под ногами.
– Во всех справочниках по рок-музыке написано: «Эрик Клэптон увел Пэтти Бойд, жену Джорджа Харрисона». Как вы умудрились не только не поссориться, но и остаться друзьями?
- Я бы не стал использовать выражение «увел», я бы сказал, что сдал свою жену с рук на руки. Когда это произошло, мои отношения с Пэтти уже прекратились. Так что, с моей точки зрения, никакой особой проблемы не было. Он женился на ней, и это факт, но вот настоящая проблема возникла у Эрика: его страшно злило, что я на него совсем не злился! Как любой нормальный мужчина, который уложил в постель жену друга, он в глубине души мечтал о страданиях друга. Он никакой не злодей и не садист, просто это нормальный ход мыслей. А я был счастлив, что она наконец убралась из моего дома! Если бы не Эрик, нам пришлось бы пройти через кучу всяких неприятных вещей, которые обычно сопровождают развод, – склоки, ссоры, битье посуды и раздел черепков. А так она оказалась в надежных руках, и, что самое главное, ей не пришлось менять образ жизни, к которому она привыкла: виски, приемы, новые машины и платья, не очень здоровое веселье и музыка – все то же самое, только в других местах и под руку с другим музыкантом.
– Но говорят, песню Something вы посвятили Пэтти?
- Вовсе нет, просто кому-то пришла в голову мысль наложить на музыку любительское видео! Вот и получилось, что я брожу по лесу с Пэтти, Пол ходит под ручку с Линдой, Ринго разговаривает с Морин (первая жена Ринго – Пер.), Джон тогда только-только познакомился с Йоко. А вообще-то, когда я писал Something, думал о Рэе Чарльзе!
– Как вы думаете, какие из ваших сольных вещей могли бы стать хитами, если бы вы исполняли их в составе The Beatles?
- Забавно, но именно мои вещи попали бы на диски The Beatles в том виде, в каком я их задумывал: я всегда работал один, не так, как Пол и Джон. Cloud-9, например, стала бы хитом в любой аранжировке, я надеюсь. Кстати, я никогда не относился к своим песням тех лет как к хитам The Beatles: Taxman, I Want to Tell You – их написал я, так же, как я написал Art Of Dying или Learning How to Love You, почему первые я должен воспринимать как коллективное творчество, а не как свои песни? Просто после 1970 года я записывал свою музыку с другими людьми, вот и все.
– Говорят, вы единственный композитор, который не берет за кавер-версии полагающийся гонорар?
- Не знаю, единственный ли, но, по-моему, не пристало приличному человеку требовать деньги за то, что однажды уже было оплачено. Если кто-то хочет петь и играть мои песни, пусть делает это спокойно, такое отношение коллег ко мне дороже любых денег. К тому же у меня их столько (после смерти Харрисона его личное состояние оценивается в 200 млн фунтов стерлингов. – Пер.), что даже два-три лишних миллиона на погоду не влияют.
– В свое время вам пришлось пройти через судебную тяжбу относительно песни My Sweet Lord (Джорджу было предъявлено обвинение в плагиате: вокальная американская группа Chiffons сочла, что Харрисон «переписал» их хит 1962 года He’s So Fine, однако суд установил, что речь идет о «непреднамеренном заимствовании». – Пер.). В дальнейшем это повлияло на вашу внутреннюю свободу как композитора?
- По-моему, нет. В песне That Song я попытался прокомментировать ситуацию, и, кажется, мне это удалось. Со мной, Полом, Ринго все время кто-то суди...
https://www.beatles.ru/books/paper.asp?id=2326
