The Rolling Stones Family: Brian Jones' Lonely Hearts Club

2Rollover:

>Брайан и Анита в VIP-зале в лондонском аэропорту
Ладно, я поверю, что шприц на столе - из-под витаминов, но Брайан явно не оригами складывает. И это в аэропорту. Боже, благослови шестидесятые!:-)))

Письмо Брайана поклоннице, 1965 год.

2Asmara:

>2Rollover:
>>Брайан и Анита в VIP-зале в лондонском аэропорту
>Ладно, я поверю, что шприц на столе - из-под
>витаминов, но Брайан явно не оригами складывает.
>И это в аэропорту. Боже, благослови шестидесятые!:-)))

Это не косяк - в пепельнице уже дымится бычок))Журнал смотрят какой-нибудь или заграничный паспорт - на столе много чего накидано))))))))

Great Boom !!!

Ян Стюарт (пианист): «Брайану точно по жизни не повезло. Он был просто жутким аллергиком, при этом еще ужасно страдал от астмы. Натурально задыхался, и постоянно таскал с собой ингалятор и таблетки. Мне кажется, у этого парня была аллергия на большинство обычных лекарств. Как-то раз он загремел в больницу, потому что кто-то дал ему несколько таблеток, а у него началась аллергия, да такая сильная, что кожа на руках начала просто кошмарно шелушиться. Кожа сходила слоями».

Билл Уайман: «Находясь в офисе Истона, Стю слышал, как Брайан сказал, что у Джаггера всегда был слабый голос, и что если он хочет петь вечер за вечером, ему придется поберечь свой вокал. То есть при необходимости, Джаггера могли элементарно из группы «слить». «Я был уверен, что Брайан так и сделает», заметил Стю. «Я посоветовал ему не быть настолько конченым дебилом. В этот момент до меня дошло, что Брайан стал никчемным лидером».

THE BEATLES и THE ROLLING STONES
Знакомство, как это было…

Билл Уайман: «Наше общение с The Beatles, которое всегда было дружелюбным, началось 14 апреля 1963 года, когда Джорджио, на этот раз, щеголяя в своей шляпе кинорежиссера, отправился в Твикенхэм для того, чтобы поприсутствовать на записи телешоу «Спасибо вам, Счастливые Звезды». Пока мы начинали свое дневное выступление в клубе The Ken Colyer, Джорджио обсуждал с ребятами из The Beatles съемку фильма. Он рассказал им о нас, и пригласил их на наш концерт в Ричмонде, всего в шести километрах от Твикенхэма. Мы выступали там тем же вечером.
Шоу с аншлагом, и мы были в хорошей форме, заведенные завсегдатаями клуба «Crawdaddy», составлявшими нашу основную аудиторию. Вскоре после начала нашего первого выступления, мы обалдели, заметив четверых битлов стоявших в зале и наблюдавших за нами. Вся ливерпульская четверка облачилась в одинаковые длинные кожаные плащи. Я очень занервничал, и сказал себе: «Чёрт! Это же The Beatles!».
Джордж Харрисон позднее вспоминал: «Это было реально круто. Публика кричала, вопила, и танцевала на столах. Присутствующие изображали какой-то доселе не виданный танец, который в наше время называют «шейком». «Камни» клали настолько солидный ритм, что от него дрожали стены. Этот ритм отдавался у вас прямо в голове. Прекрасная музыка».
Мы встретились с битлами в баре, и обсудили наши общие амбиции, а заодно и повседневные проблемы. Они опережали нас на шаг, делая свои первые записи. Мы понравились им настолько, что они остались на наше второе выступление. Потом битлы подождали, пока мы собрали свой аппарат и вернулись на квартиру в Эдит Гроув, и уже там мы несколько часов проболтали о музыке.
(Забавно, мне вспомнилось, как 20 января 1988, в Нью-Йорке, Мик Джаггер толкнул речь, на церемонии номинации The Beatles в Зал Славы Рок-н-ролла. Он тогда сказал: «Когда The Stones только собрались, мы узнали об одной группе волосатиков из Ливерпуля. Волосатые, в поношенных шмотках и с синглом в чартах. Вернее с песней на основе блюзового мотива на губной гармошке. От сочетания всех этих факторов, я чуть было не сблеванул!»).
Мы прокрутили битлам какие-то свои черновые записи, на тот момент также отвергнутые всеми лейблами, и наши любимые блюзовые альбомы, в том числе одну редкую, заказанную из Америки пластинку Джимми Рида. Я помню, что Джон, далеко не фанат примитивного блюза, не очень-то впечатлился нашим любимым Джимми Ридом, и высказался в своей обычной прямой манере. Брайан попросил, и получил, фотку с автографом The Beatles, и прилепил ее на стену над камином. «Полночи мы говорили о своих планах на будущее», позднее вспоминал Брайан. «Мы практически разуверились в том, что музыка в нашем стиле может кого-то заинтересовать».
Они ушли в четыре утра, и пригласили нас на свой концерт в «Королевском Альберт Холле», в ближайший четверг, при этом пообещали не терять контакт. Стю отвез Джорджа и Ринго в отель «President» на Расселл Сквер; я вернулся домой в Пенж к Диане и Стивену, после памятной ночи, в которую мы подружились.
The Beatles опережали нас по части карьеры. Ребятам повезло, им попался амбициозный менеджер, Брайан Эпстайн. Возможно, мы не понимали всю важность менеджера для карьеры любой группы. Тем не менее, до нашего собственного менеджмента было уже рукой подать.
Между тем, 18 апреля Брайан, Кит и Мик отправились на концерт The Beatles в The Royal Albert Hall. Тогда их «разогревали» 15-ть других групп и исполнителей. За билеты на выступление платить все равно бы не пришлось, в итоге трое «камней» ушли с битловской вечеринки с тремя гитарами принадлежавших Полу, Джону и Джорджу, которые им пришлось выносить через черный ход концертного зала. Толпа девчонок спутала их с Beatles и окружила ребят; в тот раз ребята впервые прочувствовали на себе такую фанатскую любовь, но им это понравилось. Брайан был в экстазе. «Красота, да и только», постоянно твердил он, «затесаться в толпе фанатов! Вот что мы хотим!».

Билл Уайман: «Я вырос в достаточно крутом районе южного Лондона, и когда меня шпыняли за длинные волосы (которые все удлинялись), также мог дать резкий отпор. Как-то раз по дороге домой в электричке на меня наехал какой-то кент в костюмчике. Он начал гундеть: «понаехала шантрапа длинноволосая, которую нельзя пускать в общественные места». Я посмотрел на него и тихо ответил: «Между прочим, мне за такой внешний вид денежки платят. Чё тебе не нравится?».

Билл Уайман: «Прямо на середине концерта, девчонки ломанулись на сцену, срывая с нас одежду. Я про себя подумал: «ничего тут не поделаешь, надо продолжать играть». В итоге оторвали половину рубашки, и пуговицы с кожаной жилетки все вырвали. И такая «канитель» со всей четверкой. Больше всего меня расстроило то, что в этой толчее на сцене, какая-то деваха сняла кольцо с моего пальца. Это кольцо было дорого мне как память, и я попросил группу фанатов кинуть клич, с просьбой вернуть мне кольцо. В итоге через три недели вернули».

Билл Уайман: «Я изучил привычки и юмор Брайана, Кита и Мика, поэтому я понимал, почему им категорически не нравится песня «Come On». Но надо признаться, что я мог в легкую стать для них старшим братом. В конечном итоге я был на шесть лет старше Брайана, которому было 20-ть, и на семь лет старше Мика и Кита. На том жизненном этапе это было колоссальной разницей. И я был женатым мужчиной, да еще и с сыном! В какие-то вечера, после позднего концерта, я засыпал – со всеми удобствами – прямо в кресле на Эдит Гроув, и удивлялся про себя, ну почему они хотят жить в подобном свинарнике?».

ЖИЗНЬ С КАМНЯМИ, ЖИЗНЬ С ПРИКОЛАМИ

Ян Джилкрайст (сосед по квартире): «Странные вещи творились на Эдит Гроув. В два часа ночи ребята ни с бухты барахты, и без каких либо объяснений выбросили во двор свои простыни и одеяло, а потом все это дело подожгли. Через два дня, мы все крепко спали, когда кто-то начал неистово тарабанить в окно. Оказывается, это был не «кто-то», а самая натуральная сковородка, лупившая по стеклу со стороны улицы. Сковорода привязанная на веревку. Ребята пытались разбит наше окно. На следующую ночь они приперлись в три часа утра, на оглушительной громкости гоняли поп-пластинки через одну из своих колонок. К этому времени привилегия жизни в квартире под местом проживания Роллингов начала как-то теряться.
Потом в одну из ночей, Брайан, Кит и Мик появились в пять утра, а ключ от парадной просто где-то забыли. Молотили в дверь до тех пор, пока я не вылез из постели и не впустил их. Не сказав спасибо, ватага пролетела мимо меня с воплями и громким ржачем. На следующую ночь все повторилось. Те же удары в дверь. Естественно, нам всем было уже не до сна. Кит додумался взять свой гитарный кофр и рассадить окно в двери, после чего он просунул руку в дыру и с другой стороны открыл дверь. Не удивительно, что в итоге я решил переехать. Однако, при всем при этом был уверен в одном, больше я об этой отстойной команде никогда в жизни не услышу».

ПЛЮЙ НА МИР!

Билл Уайман: «У этих парней были просто омерзительные привычки. Ребята взяли себе за правило харкаться на стены, а потом присваивать своим художествам имена. Подписывали очередную соплю, прямо на обоях, в зависимости от цвета испражнения. Типа: «Желтый Хэмфри», «Зеленый Гилберт», «Багряный Дженкинс» или «Перкинс в горошек». Я подобные выкрутасы никогда не понимал. Несмотря на то, что Кит был выходцем из семьи простых работяг, Брайан и Мик выросли в обеспеченных семьях. И они корчили из себя такое мудачье вовсе не из-за нехватки денег. Скорее богемная тревога жить спокойно не давала.
Их извращенный юмор нашел свое воплощение в жесткой подколке разыгранной в туалете. Любой, кто попадал в толчок (а решиться на такое было прямо скажем трудновато) мог подумать, что провода, прикрученные к сливному бочку, это типа часть примитивной системы усилителей The Stones. Но правда была намного хлеще. Ребята установили на толчке микрофон, а магнитофон обустроили в соседней комнате, и записи «по малой нужде, да по большой» крутились всем, кто навещал их на квартире».

ВЕДРО КАМЕННЫХ НОСКОВ

Билл Уайман: «В четверг, 21 февраля 1963 года, Джорджио и кто-то из ребят занялись расклейкой афиш по всему Лондону, рекламируя концерт в Ричмонде, который должен был состояться в грядущие выходные. Когда они закончили работу, Мик и Кит попросили Джорджио отдать им ведро клея, вместо того, чтобы его выбрасывать. «Мы найдем ему применение», сказал Джаггер. По воспоминаниям Джорджио: «Недели через две я заглянул к ним на квартиру, и когда они открыли дверь, мне в нос шибанула мерзотная вонь. Мик и Кит наполнили это ведро с клеем сигаретными бычками, старой туалетной бумагой, старыми носками, всем, чем ни попадя. Это было мерзко».

Билл Уайман: «В Брайане явно чувствовалась какая-то особая магия. Волнующая аура личности. В Мике это тоже присутствовало, но странным образом. Я всегда считал, что по своей натуре, Мик такой застенчивый, и не припоминаю, чтобы в то время он обладал джонсоновской магической аурой. Когда мы исполняли блюзы, едва ли кто-то обращал внимание на Мика. Игра Брайана на слайд гитаре и на губной гармошке имела гораздо большее значение. Мик тоже играл на гармошке, но Брайан был лучше, более изобретательным.
Брайан был по-настоящему одаренным человеком. Он был настоящим, истинным пуристом блюза, человеком, сочинявшим восторженные письма в защиту The Stones и рассылавшим их в музыкальные газеты, и всем тем, кому была интересна наша музыка. Другая половина Брайана рвалась в мир гедонизма, излишеств богатой и знаменитой поп-звезды. И за свою короткую жизнь он смог осуществить обе амбиции, только вот здоровье банально подкачало. Попытка понять его жизнь помогла мне осознать, что же двигало Брайаном и The Stones».

Джо Джаггер о сыне –

«Я никогда не встречал юношу с таким аналитическим складом ума. Если он копировал какую-то песню, он копировал ее истово, нота в ноту. У него получалось петь в точности как на оригинале, даже когда ему было всего лишь 11 или 12-ть лет».

Ева Джаггер (мать Мика) –

«Я почти не замечала этих ребят. Всякий раз, когда я заглядывала к ним в комнату, они прекращали играть. Мне кажется, Мик переживал за свое пение, и не любил, когда на него смотрели, или подслушивали. Мы субсидировали им определенную сумму, чтобы ребята купили себе что-то из первой аппаратуры, хотя с деньгами тогда у нас было туго. Но для нас это была вынужденная мера. Пускай уж Мик пел в микрофон, чем просто орал».

Мать Дика Тэйлора (барабанщика первой формации Джаггер-Ричардс) –

«Я в компании друзей частенько сидела в соседней комнате, и давилась от смеха. Все звучало прикольно, но так громко. Я чаще слышала голос Мика, чем видела его самого. У меня и в мыслях не было, что ребята настроены серьезно».

НЕ СЫПЬ МНЕ СЛЮНИ В ПИВО!

Билл Уайман: «Мик, студент экономики и политических наук, похоже, был единственным из нас, кто разработал запасной план на будущее, если The Stones не прокатят. Он строил планы, и говорил, что может стать адвокатом, журналистом или политиком. Кит, профессиональный стиляга, плевал в свое пиво, чтобы никто кроме него самого пивас его не выпил. Работа в его планы не входила. Брайан только что понял, что его призвание – музыка. У всех были длинные волосы, а в то время это была редкость».

Билл Уайман: «Брайан, Кит и Мик отметили свое Рождество в кафе для работяг. Поп-музыка образца 1962 года не давала возможности сделать карьеру, и перспектива стать с этими ребятами профессионалом, казалась совершенно нереальной. Но я чувствовал нутром, что за них стоит держаться, и, несмотря на все подлые и хаотичные обстоятельства, меня странным образом тянуло к The Stones».

Чарли Уотс: «Тогда я увлекался современным джазом, но при этом верил в то, что ритм энд блюз станет важной частью современной сцены, и я хотел сказать собственное слово в данном стиле. The Stones были великолепны, поэтому я к ним и примкнул».

Ян Стюарт (пианист): «Мы Чарли так и сказали: «Понимаешь, ты наш человек, и других мнений быть просто не может». На что он нам ответил: «Так то оно так, согласен, но вот интересно, как на все это отреагирует мой батя».

ПОСЛЕДНИЙ КАМЕНЬ В РОК-ЛУКОШКЕ

Билл Уайман: «В начале декабря, Тони Чапман рассказал мне о The Rolling Stones. Он пришел ко мне домой и сказал, что у них нет басиста; после чего предложил пойти вместе с ним к ним на встречу. Я поинтересовался, в какой стиле они играют? «Блюзы», ответил он, «очень медленные, и простые для исполнения». Чтобы у меня было минимальное представление об их творчестве, Тони притащил с собой магнитофон с песнями Джимми Рида, любимого музыканта The Stones.
5 декабря 1962, мы с Тони отправились в пивную «The Red Lion» в Саттоне, графство Сюррей, в которой выступала группа The Presidents, под руководством Глина Джонса. Они играли перед немногочисленной публикой, состоявшей из молодых людей. В перерыве, меня познакомили с Яном Стюартом, пианистом The Stones, который пришел на тот концерт в качестве обычного зрителя. Через два дня, Ян пригласил меня на репетицию The Stones, и посоветовал взять с собой свой аппарат. Ну, почему бы и нет? Терять то мне было нечего, не правда ли?
7 декабря, в пятницу, на улице начался снегопад. Снежный покров толщиной сантиметров пять, и жуткий дубак, а я с Тони Чапменом, после работы, сев в Челси в машину его отца, и отправился на прослушивание. Мы зашли в пивную «Wetherby Arms» с бокового входа, прошли в служебное помещение, в котором репетировали The Stones. Я снова пообщался с Яном Стюартом, который познакомил меня с Миком Джаггером, оказавшимся достаточно приветливым парнем. После чего я познакомился с Брайаном Джонсом и Китом Ричардсом, оба в тот момент зависали в баре. Я оглядел этих ребят, и удивился. В моем понимании музыканты так не одевались. Волосатые, и к тому же явно потрепанные, с претензией на богему и тонкий художественный вкус. Можно сказать, что меня это шокировало. В моем поп-мире, выходцем из которого я был, все привыкли наряжаться. Я был опрятно одет, точно также я одевался на работу, плюс прическа в стиле Тони Кёртиса. Моя манера поведения никак не сочеталась с их неопрятным внешним видом. Как правило, я не тусил с ребятами в поношенных пиджаках свободного покроя и в брюках.
Они оказались очень классными и вместе с тем сдержанными, делали вид, что меня просто не замечают. Я платил им взаимностью. Как потом вспоминал Стю: «Они тогда чисто прикалывались, и даже не удосужились просто поговорить с Билом. Поэтому он всем этим был сбит с толку. Биллу все это мало понравилось».
Но настрой в корне поменялся после того как я достал свой аппарат из машины и подключил. Их глаза округлились, когда они увидели мой усилитель с искусственным эхо модели Vox AC30, плюс динамик диаметром 45 см. в огромном ящике, сделанном мной. Ящик размером с входную дверь. Динамик, подключенный к усилителю. Тогда все это считалось реально крутым. Кит вспоминает: «Всей гурьбой пришли на репетицию, и тут появляется Билл со своим огромным динамиком и запасным усилителем Vox AC30, который был самым большим усилителем, мы выдели в своей жизни! «Это запасной», сказал он. «Можете подключить к нему одну из своих гитар». Нам это чертовски понравилось. У него имелся бас, и уже в полном комплекте. Он играл в рок-группах, умел играть, но при этом больше не хотел выступать со всеми этими дерьмовыми рок-группами». У ребят имелось в наличии только два маленьких усилителя, около метра каждый; и все динамики были пробиты. Их впечатлил мой аппарат, и они знали, что я играю в успешной группе. Стю сказал: «То, что Билла взяли в группу, так как у него имелась парочка усилителей, в этом есть определенная доля правды. Но Билл к тому же классно играл».
Я купил всем выпить и предложил сигареты. Они набросились на все это так, словно я оказывал помощь каким-то голодающим. Но Брайан и Кит продолжали отмалчиваться. Мик поинтересовался, знаю ли я песни каких угодно черных исполнителей. Я ответил, что из чернокожих знаю только Чакка Берри и Фэтса Домино. А потом перечислил тех музыкантов, которые вдохновили мою группу The Cliftons: The Coasters, Джерри Ли Льюис, Эдди Кокран, Джонни Бюрнетт, Ллойд Прайс и Сэм Кук – но по выражению лиц Мика, Брайана и Кита я понял, что это далеко не их любимые музыканты.
Мы сыграли несколько медленных песен Джимми Рида и пару-тройку классических блюзов, делая частые перекуры между песнями. Я хорошо себя зарекомендовал, достойно отыграл быстрые композиции, когда они играли песни Чака Берри, но мне были совершенно не знакомы малоизвестные номера Мадди Уотерса, Элмора Джеймса и Бо Дидли, из которых состоял почти весь их репертуар. Мне все это казалось однообразной, монотонной музыкой. Помню, как сделал замечание о формате исполняемых песен: «Нельзя весь концерт играть гребанные 12-ти тактовые блюзы!». Они коротко посовещались и дали ясно понять, что я «не их поля ягода», даже несмотря на приглашение на еще одну репетицию. Я согласился, и мы отправились на их квартиру, на Эдит Гроув, в районе Челси, оставляя мой аппарат в зоне риска – в гостиной. Я и Тони Чапмен совершили ночной рейд в Южный Лондон. Я все думал о том странном мире, в который я попадал. За каким таким фигом эта группа тунеядцев собралась играть минорную музыку с такой самоотдачей?».

+++ Yesterday’s Papers +++
"Recording the Stones" by Valerie Wilmer.
#1

#2

Новое.
© Michael Cooper
Это фото из так называемой серии "11 рук". Никогда не видел этот дубль - глаза Брайана закрыты...

+++ Yesterday’s Papers +++
"Disk and Music Echo" - 2th December 1967

Рождественское послание Роллинг Стоунз своим поклонникам, декабрь 1967 года.

Оборот.

Monterey Pop Festival, 1967.

2Feiruz Grand Funk:

ЭТО ЧТО БЫЛО, В 2-Х ВАШИХ СООБЩЕНИЯХ?