![Кульминацией наших взаимоотношений (по утверждению «Роллинг Стоун», а ведь этот журнал в подобных вещах как бы авторитет!) стала совместная работа над альбомом «Слепок с маски форели» в 1969 году. У Дона нет склонности к технике, поэтому сначала я помогал ему разобраться, что он хочет сделать, а потом, уже с практической точки зрения, — как эти требования удовлетворить.]( "Кульминацией наших взаимоотношений (по утверждению «Роллинг Стоун», а ведь этот журнал в подобных вещах как бы авторитет!) стала совместная работа над альбомом «Слепок с маски форели» в 1969 году. У Дона нет склонности к технике, поэтому сначала я помогал ему разобраться, что он хочет сделать, а потом, уже с практической точки зрения, — как эти требования удовлетворить.")
"Кульминацией наших взаимоотношений (по утверждению «Роллинг Стоун», а ведь этот журнал в подобных вещах как бы авторитет!) стала совместная работа над альбомом «Слепок с маски форели» в 1969 году. У Дона нет склонности к технике, поэтому сначала я помогал ему разобраться, что он хочет сделать, а потом, уже с практической точки зрения, — как эти требования удовлетворить.
Альбом я хотел сделать в духе антропологической полевой записи — у него в доме. Вся группа жила в маленьком домике в долине Сан-Фернандо (здесь вполне уместен термин «религиозная секта»).
Я работал с Диком Канком, звукооператором «Дядюшки Мяса» и «Путешествия с Рубеном и Ракетами». В те времена для дистанционной записи у Дика был вмонтированный в чемоданчик восьмиканальный пульт «Шур». На концерте он мог в наушниках сидеть в углу и регулировать уровни, подключив к выходу чемоданного пульта портативный магнитофон «Уэр».
Я такой метод применял на гастролях «Матерей всех изобретений». Мне казалось весьма заманчивым прийти с этим оборудованием к Дону домой и разместить барабаны в спальне, бас-кларнет на кухне, а вокалистов в ванной: полная изоляция, совсем как в студии, разве что музыканты почувствуют себя как дома, поскольку они дома и были.
Мы так записали несколько вещей, и мне казалось, что вышло потрясающе, однако Дона обуяла паранойя, он обвинил меня в попытке сделать альбом по дешевке и потребовал перенести запись в настоящую студию.
И мы продолжили работу в Глендейле, в заведении под названием «Уитни» — студии, которой я тогда пользовался, принадлежавшей церкви мормонов.
Основные партии уже были записаны — пришла пора писать вокал Дона. Обычно певец приходит в студию, надевает наушники, слушает фонограмму, пытается спеть под нее и уходит. Наушников Дон терпеть не мог. Он предпочитал стоять в студии й петь как можно громче — под звуковые утечки из-за трехслойного стекла в окне аппаратной. Шансы на синхронное исполнение нулевые — но именно так и был записан вокал.
Обычно при записи барабанов тарелки создают «атмосферу» в верхнем диапазоне частот. Если их не дотянуть, запись отдает клаустрофобией. Дон потребовал, чтобы на тарелки налепили гофрированный картон (вроде сурдинок), вдобавок круглыми кусками картона следовало закрыть барабаны, так что в итоге барабанщик выстукивал нечто вроде «тамп! бумф! дуф!». Запись смикшировали, и я у себя в подвале занялся корректировкой и монтажом. Закончил я приблизительно в шесть утра, в Пасхальное воскресенье 1969 года. Обзвонил всех и сказал: «Приходите, ваш альбом готов». Они вырядились, будто на пасхальное богослужение, и явились ко мне. Послушав запись, они заявили, что альбом бесподобен.
Последний раз я видел Дона году в восьмидесятом или восемьдесят первом — он заглянул к нам на репетицию. Виду него был весьма потрепанный. Он носился с какими-то контрактами с фирмой «Уорнер Бразерз», но так ничего и не добился. По-моему, он по-прежнему живет в Северной Калифорнии, но больше не записывается. Купил там какую-то землю — ему оттуда видно, как мимо плывут киты."
