Польская мозаика

Юлиан Фалат «Пейзаж с домом и деревьями»

Юлиан Фалат «Пейзаж с домом и деревьями», 1911, фото: Национальный музей в Кракове

Эту картину замечательный польский акварелист Юлиан Фалат написал в 1911 году, через год после того, как перебрался в горную деревушку Быстра. Скорее всего мы видим пейзаж, ставший его любимым после переезда в деревню. В картине «Пейзаж с домом и деревьями» («Pejzaż z domem i drzewami») проявилось увлечение Фалата японским искусством, которое присутствует во многих его работах, в частности, знаменитых зимних видах Быстры, с которыми обычно связывают его имя. В статье для Culture.pl Ирена Коссовская пишет:

«Японские влияния проявляются в ассиметричных пейзажах, где “пустое” пространство — белые пятна — играет важную роль (…)»

Роман Кохановский «Весна»

Роман Кохановский «Весна», ок. 1900, фото: www.pinakoteka.pl

Как и Юлиан Фалат, автор этой работы, Роман Кохановский, считается одним из лучших польских пейзажистов. Его наследие включает многочисленные сельские пейзажи, сделанные неподалеку от Кракова, и, судя по всему, перед нами один из них. «Весна» («Wiosna»), написанная около 1900 года, свидетельствует о характерном стилистическом сдвиге, произошедшем в творчестве Кохановского на рубеже веков: на смену тщательному детальному подходу пришел более размытый, нечеткий. Кажется, будто динамическая композиция картины передает хаотичный и лихорадочный приход весны, при этом характер мазка создает приятное и мечтательное настроение.

Тереса Рошковская «Весна»

Тереса Рошковская «Весна», 1932, фото: Варшавский национальный музей

Известно, что художница Тереса Рошковская черпала вдохновение в искусстве Возрождения. Это заметно в ее картине 1932 года «Весна», прежде всего в особенностях передачи перспективы, а также в общем аллегорическом характере картины.

На картине изображена аллегория весны, которую олицетворяет Флора, древнеримская богиня цветов и весны. Как мы ее узнаем? Благодаря цветочной короне на голове самой верхней фигуры (с такой короной Флору изображали на древнеримских монетах), цветам, которые она держит в руках, и земледельцам на заднем плане, покровительницей которых также считалась прелестная богиня. «Весну» Рошковской с классическими изображениями весны роднит присутствие обнимающихся пар, ведь весна — это прежде всего пора любви! Все это вкупе с интереснейшей эстетикой ар-деко позволяет назвать «Весну» поистине уникальным произведением искусства.

Автор: Марек Кемпа, март 2018.

http://culture.pl/ru/article/pora-cvetov-pora-lyubvi-sem-polskih-kartin-na-temu-vesny

http://www.radiopolsha.pl/6/136/Artykul/360438


Армяне в Польше почтили жертв геноцида 1915 года

24.04.2018 18:04

В День солидарности с армянским народом, который был установлен по инициативе Европейского парламента, в Варшаве прошли памятные мероприятия.

Фото: Polskie Radio

Во вторник 24 апреля армяне вспоминают жертв геноцида 1915 года. В связи с 103 годовщиной трагедии, в День солидарности с армянским народом, который был установлен по инициативе Европейского парламента, в Варшаве прошли памятные мероприятия.

В них приняли участие армяне, проживающие в Польше, а также представители польских властей. Глава Армянского фонда Марта Аксентович-Бохосевич отметила, что 24 апреля – исключительный для армян день.

«Это печальная дата и момент раздумья. Каждый армянин вспоминает об этой страшной трагедии. Все последующие случаи геноцида в XX веке происходили также потому, что не все страны признали эту геноцид армян. Поэтому такие ужасные преступления могли происходить безнаказанно», - сказала она.

24 апреля 1915 года только в Стамбуле арестованы и убиты почти 2,5 тыс. человек, большинство из которых были представителями армянской интеллигенции. В конце мая началась депортация армянского населения, во время которой сотни тысяч человек умерли голодной смертью или были убиты турецкими солдатами и курдами.

Считается, что в течение 1915-1917 годов могло погибнуть 1,5 млн человек. Турецкие власти до сих пор не решаются признать убийство представителей армянского народа геноцидом.

Волшебная страна Нарния находится в Польше

Польские пейзажи стали местом съемок для многих известных голливудских и болливудских фильмов.
В Татрах, Столовых горах и Карконоше снимались картины «Лев, колдунья и волшебный шкаф» и «Хроники Нарнии: Принц Каспиан». В них можно увидеть лабиринт Блендне-Скалы в Столовых горах, водопад Каменьчик в окрестностях Шклярской-Порембы в Карконоше, а также Татры.

https://www.facebook.com/kulturapolshi/photos/a.252198574833117.73482.144342055618770/1...

Циклисты. Из истории велокультуры в Польше

«У фортуны есть колесо, значит, она — циклист», — писал Генрик Сенкевич. Болеслав Прус рекомендовал стать циклистом Стефану Жеромскому, а Мария Склодовская-Кюри отправилась в свадебное путешествие на велосипеде. В разгар велосипедного сезона мы решили вспомнить несколько исторических анекдотов из архива польского велосипедизма.

Прежде чем конструкция хорошо нам известного велосипеда окончательно сформировалась, по Европе прокатилась волна самых разных его прототипов. В Варшаве в 1866 году производило фурор трехколесное транспортное средство авторства художника Эдмунда Перла, приводимое в движение силой ног.

Год спустя со Всемирной парижской выставки до польских земель добрались деревянные велосипеды типа Мишо весом более 30 кг. Рудольф Вацек, один из инициаторов движения велотуризма в Малой Польше, вспоминал реакцию жителей Львова на первые подобные машины:

«Удивление горожан было велико, на улицах собирались толпы, а пораженные увиденным львовские пауперы не отваживались даже нападать на спортсмена, подозревая его в сговоре со злыми духами».

По примеру этих машин столяры и умельцы-любители стали создавать собственные велосипеды, однако они были неудобными и травмоопасными. В полную силу велосипедный бум разгорелся в восьмидесятые годы XIX века, когда стали появляться стальные бициклы с колесами на резиновом ходу. Переломной датой стал 1886 год, когда в Варшаве, Лодзи, Кракове и Львове начали создаваться организации велосипедистов. В 1895 году любители двухколесных машин дождались своих печатных органов: во Львове стал выходить журнал «Коло» («Колесо»), а в Варшаве — «Циклист».

Karl Friedrich Drais von Sauerbronn na pierwszym rowerze swojej konstrukcji, napędzanym poprzez odpychanie nogami od ziemi. W lewym górnym rogu napis "Wisko". Fotokopia rysunku, fot. www.audiovis.nac.gov.pl (NAC)
Карл Фридрих Драйз фон Зауерброн на первом велосипеде собственной конструкции; для передвижения на нем приходилось отталкиваться ногами от земли. В левом верхнем углу надпись «Виско». Фотокопия рисунка, фото www.audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив).

Вместе с появлением нового транспортного средства возник вопрос: как его называть? Сначала поляки именовали его самоходом, колопедом или бициклом. На землях, контролируемых Пруссией, его иногда называли на немецкий манер fahrradach или niederradach. Скептики же окрестили эти устройства «костетрясами» (что, учитывая конструкцию первых велосипедов, вовсе не было преувеличением).

На рубеже веков в Польше стало приживаться слово «ровер» (от английского rower, что означает «странник», это же название использует британская компания, которая выпускала велосипеды).

Прус воспевает путешествие без попутчиков

Pokaz bicykli z dziewiętnastego wieku, Warszawa 1977, fot. ot. Jan Rozmarynowski / Forum
Выставка бициклов девятнадцатого века, Варшава, 1977, фото: Ян Розмариновский/Форум

К числу горячих поклонников велосипеда принадлежал Болеслав Прус. В 1894 году в фельетоне для «Ежедневного курьера» он писал:

«Возможно, я ошибаюсь, но пока кто-нибудь не убедит меня в обратном, я останусь при мнении, что велосипед является одной из самых замечательных машин XIX века. Поезд дает нам скорость 30 верст в час, но при этом представляет собой летающую тюрьму, откуда невозможно выйти, которую нельзя остановить и которую приходится делить с не всегда симпатичным мне соседом. А на велосипеде я передвигаюсь со скоростью 20 верст в час (кстати, самостоятельно я двигаюсь со скоростью восьми верст в час), еду, когда мне нравится, останавливаюсь, отдыхаю, где хочу, и — у меня нет попутчиков».

К велосипедной тематике в своей публицистике писатель возвращался неоднократно. И даже опубликовал рассказ «Из воспоминаний циклиста». Говорят, он даже заразил «велосипедизмом» Стефана Жеромского. Неудивительно, что в 1894 году Прус стал почетным членом Варшавского общества циклистов (ВОЦ), хотя и не совершал далеких эскапад по причине своей агорафобии.

Прусу вторил его соперник по литературному цеху Генрик Сенкевич, который вступил в ряды этой же организации три года спустя. В своей инаугурационной речи он сказал:

«У фортуны есть колесо, значит, она — циклист. Пусть же она будет благосклонна к нашему Обществу».

Еще одним писателем из этого круга был Вацлав Гонсёровский, сегодня забытый, но некогда весьма популярный автор исторических романов и произведений для юношества. Он способствовал легализации Общества. Царские власти не хотели его регистрировать, зная, что под видом велосипедного туризма организуются патриотические мероприятия, например, экскурсии в места, имеющие особое значение для истории Польши. Гонсёровский, будучи историком-самоучкой, знал обычаи двора Романовых и неписанное правило, которое гласило: «Все, что видело царское око, становится законным». И придумал ловкий ход — во время проезда Николая II по Варшаве он развернул знамя велосипедистов. Как гласит легенда, царь взглянул на него, слегка замялся, но все-таки сделал знак приветствия.

Пружинистые против циклофобов

Drużyna Warszawskiego Towarzystwa Cyklistów, 1932, Warszawa, fot. www.audiovis.nac.gov.pl (NAC)
Команда Варшавского общества циклистов, 1932 год, Варшава, фото: www.audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)

У «пружинистых», как тогда называли велосипедистов, проблемы были не только с властями. Поначалу к циулистам с недоверием относилась и значительная часть общества. В хронике ВОЦ зафиксировано, как постепенно менялось отношение «циклофобов» (это оригинальный термин):

«Недружелюбное поведение толпы, эпитеты типа „идиот” и „сатана”, которыми они нас одаривают, это еще не самое страшное. Гораздо хуже господствующее среди интеллигенции предубеждение о том, будто наш вид спорта не подходит для людей солидного возраста и звания. Однако сегодня этот предрассудок уже разрушен. (…) Больше всего нас радует спортивный энтузиазм, явленный командой Эскулапа, поскольку он наиболее эффективно устраняет все сомнения медицинско-гигиенического характера, часто высказываемые оппонентами нашего спорта. У нас в Обществе уже 20 докторов, причем это заядлые спортсмены, фанатики велосипеда», — вещал хроникер в 1892 году.

Для преодоления накопившихся вокруг двухколесных машин предрассудков их седоки старались соблюдать велосипедный этикет:

«Каждый пекущийся о благе спорта велосипедист, отправляясь в дорогу, должен помнить, что она не предназначена исключительно для него, и вести себя должен так, чтобы ни у кого не было повода на него жаловаться. (…) А если он увидит издалека, что лошади начинают пугаться, то ему следует сойти с велосипеда и по возможности скрыть его от их глаз. (…) В этом случае хорошо сказать лошадям что-нибудь такое, что их успокоит (…)».

Бицикл и эмансипация

Pierwszy Międzynarodowy Festiwal Sztuki Cyrkowej w hali Gwardii w Warszawie, fot. www.audiovis.nac.gov.pl (NAC)
Первый международный фестиваль циркового искусства в зале Гвардии в Варшаве, фото: www.audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)

В конце XIX века публицист Александр Свентоховский прогнозировал, что распространение велосипедов станет одним из факторов «демократизации общества». Звучит красиво. Однако прежде чем это произошло, прошли долгие годы, в течение которых велосипед был игрушкой для состоятельных мужчин-жителей больших городов. Общества велосипедистов были закрытыми, элитарными (для вступления в ВОЦ нужна была рекомендация двух его членов, которые ручались за новичка словом чести).
У велосипедистов выработалась собственная субкультура: специфическая одежда, собственные знаки отличия.

Ситуация стала меняться во II Речи Посполитой, хотя и в то время велосипед мог себе позволить не каждый. Малгожата Шейнерт в сборнике репортажей «Насыпать горы. Истории из Полесья» рассказывает историю полесского крестьянина Василия Илийчука, который не смог смириться с тем, что велосипед — это спорт для господ, и сконструировал в тридцатые годы собственную машину.

Многие возражали против того, чтобы на велосипедах ездили женщины. Аргументы приводились самые разные. Ритмичные прикасания к седлу якобы приводили к распущенности, а сама езда на бицикле — к деформации тазовых костей. На рубеже XIX-XX веков в клубах имелось сильное антифеминистское лобби, женщин туда не принимали. В прессе появлялись не слишком изысканные шутки вроде этой, опубликованной в 1896 году в журнале «Муха»:

- Не знаешь, кто эти дамы? - Наверное, велосипедистки. - С чего ты взял? - Они ужасно страшные.
Однако, несмотря на эти насмешки и предрассудки, велосипеды сыграли очень важную роль в деле эмансипации женщин. Как бы там не было, эти машины дают свободу передвижения, а сам процесс прокручивания педалей является манифестацией физической силы. Велосипед совершил революцию в области женской одежды: практичные спортивные костюмы вытеснили тесные корсеты и юбки в пол.

Находились и те, кто одобрял такие изменения. Часть врачей отмечала полезность движений на свежем воздухе, некоторые считали езду на велосипеде панацеей при лечении истерии. В конце концов и спортивное сообщество становилось все более благожелательным к велосипедисткам. Гимн в честь варшавских циклисток, ангелов на велосипедах, написал в 90-е годы XIX века Артур Оппман (Ор-От):

Взор восторженный туманит И розовой мечтой манит Самая красивая на свете Варшавянка на велосипеде.
Самой известной велосипедисткой той эпохи была Каролина Коченцкая. О ее велосипедных подвигах ходили легенды. Она была первой женщиной, которая стала участницей самой популярной в России велосипедной гонки Москва-Петербург. Произошло это в в 1898 году.

Коченцкая также совершала долгие одиночные путешествия, например, из Варшавы в Париж и обратно, чтобы увидеть Олимпиаду и Всемирную выставку. Тогдашняя пресса дала ей следующую характеристику:

«С 12 лет она начала ездить на велосипеде — к огромному огорчению матерей и светских дам. В то время девушка в мужском спортивном костюме и жакете на улицах Варшавы — это был большой скандал. А эта суфражистка мало того, что ездила по Варшаве, но и колесила по всему миру, ездила туда, куда ее не звали. Она участвовала в велосипедных соревнованиях вместе с мужчинами и занимала первые места! Семья ее прокляла, знакомые осуждали, а эта циркачка знай себе ездила и устанавливала мировые рекорды».

Мария Склодовская-Кюри и Пьер Кюри с велосипедами на бульваре Келлермана / www.audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)

Коль скоро мы заговорили о пионерках велосипеда, стоит вспомнить и о Марии Склодовской-Кюри. Эта нобелевская лауреатка была заядлой спортсменкой. Вместе с мужем они организовали воскресные прогулки в пригороды Парижа, чтобы отдохнуть от лабораторных трудов, а во время отпуска совершали и более длительные вояжи. Свадебное путешествие они тоже совершили на двух колесах:

От одной деревни до другой, из города в город они проезжают на своих велосипедах живописные окрестности Иль-де-Франс. С собой они взяли минимум одежды — только самую необходимую — при этом путешественников не пугает постоянно преследующий их дождь, потому что они запаслись большими резиновыми плащами, — писала Эва Кюри

От Олимпиады до Африки

Grupa kolarzy stojąca przy rowerach. Widoczni m.in.: Bolesław Napierała (1. z lewej), Spaczyński, Majchrowicz, Skolarczyk, Jastrzębski, 1934, fot. www.audiovis.nac.gov.pl (NAC)
Группа велосипедистов. Среди них: Болеслав Наперала (1-й слева), Спачиньский, Майхрович, Сколярчик, Ястшембский, 1934, фото: www.audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)

Межвоенное двадцатилетие для движения велосипедистов началось успешно. Двухколесный транспорт становился все популярнее. В это время появились первые польские велосипеды — варшавские «Ормонды» и радомские «Лучники» (с логотипом, созданным по мотивам акварели Владислава Скочиляса). В 1920 году организации, рассеянные по разобщенным в результате разделов страны территориям, соединились в один Союз польских велосипедных обществ. В региональных клубах все чаще появлялись женские секции.

Большим событием стало выступление в 1924 году польской команды велосипедистов на Олимпийских играх в Париже — она завоевала первую в истории Польши медаль. Очередной важный эпизод в истории этого вида спорта на берегах Вислы имел место в 1928 году. Тогда состоялся Первый пробег вокруг Польши — прообраз будущего Tour de Pologne. Инициаторами этого соревнования стали два журналиста из газеты «Пшеглёнд Спортовы» («Спортивное обозрение») — Казимеж Вежиньский (тот самый, из поэтической группы «Скамандр») и Хенрик Буткевич, а также деятели ВОЦ.

«Пшеглёнд Спортовы» писал о велосипедистах так: «легкое, в одном летящем порыве облетевшее всю страну ревю молодости».

Варшава, финал велогонки до Польского моря по маршруту Варшава – Гдыня – Варшава www.audiovis.nac.gov.pl (Национальный цифровой архив)

В 1931-1935 годах одиночное путешествие на велосипеде через Африку (из Триполи на территорию нынешней ЮАР и обратно в Алжир) совершил путешественник и журналист Казимеж Новак. При этом он проделал серьезную работу репортера и этнографа: опубликовал многочисленные реляции с маршрута в польской прессе и сделал более 10000 фотографий. На ниве пропаганды польского велодвижения усиленно трудились члены ВОЦ. Об их приключениях во время одной из таких эскапад рассказывает книга «Велосипедом по Малой Азии» Феликса Голембёвского (1932).

Рикши, связные и хулиган свободы

Fotografia z okresu okupacji niemieckiej. Warszawa, getto. Riksza przed kawiarnią "Negresco" w kamienicy Jacobsona przy ul. Leszno 25, fot. Mieczysław Bil-Bilażewski / MPW
Фотография периода немецкой оккупации. Варшава, гетто. Рикша перед кафе «Негреско» в доме Якобсона на ул. Лешно, 25, фото: Мечислав Бил-Биляжевский/ Музей Варшавского восстания

Во время оккупации велосипеды заполнили городские улицы. Частные автомобили и такси реквизировали, городской транспорт практически не действовал. Характерным элементом пейзажа военной Варшавы стали рикши. Зофья Налковская 23 ноября 1939 года записала в своем дневнике:

«Трамваи стали редкостью, и люди используют самые невероятные средства передвижения. (…) Я видела молодую даму, ехавшую на платформе для перевозки пирожных, которую сзади толкал велосипедист».

Велосипеды также сыграли важную роль в деятельности подпольщиков. В интервью журналу «Вельки Формат» Иоанна Пенсонова, которая во время войны была связной, рассказывала:

«Адреналин, радость от того, что занимаешься взрослым делом, что каким-то образом участвуешь в сопротивлении немцам. Я была быстрой связной, потому что ездила на велосипеде. На дамском. Я садилась на него в юбке, потому что в то время девушки иначе не одевались, на заднем колесе специальная сетка, чтобы юбка не попала в спицы, берет на голову — и что есть духу по Варшаве. Весной 1941 года город стал зеленым, одно удовольствие ехать».

Анджей Бобковский, одна из последних фотографий, фото из архива Музея литературы, Анджей Бобковский на велосипеде, фото из собраний Института литературных исследований ПАН.

Во время войны польская литература пополнилась, пожалуй, самым «полнокровным» велосипедным произведением — это были «Наброски пером» Анджея Бобковского. Велосипедистом он стал случайно — по-другому ему было никак не добраться с юга Франции в Париж, где находилась его жена. Новое транспортное средство пришлось ему по душе, какое-то время он даже работал в велосипедной мастерской. Его дневник полон записей о безумном слаломе по альпийским серпантинам, беседами с попутчиком, перемежающимися с описаниями реалий оккупированной Франции и рассуждениями о катастрофической ситуации в Европе. Все это написано в характерной для автора свободной манере (сначала записки назывались «Война и мир»), из-за чего к нему приклеился ярлык (который он, впрочем, сам себе присвоил) «хулигана свободы».

«Нередко, когда я с сумасшедшей скоростью мчу на велосипеде по улицам, когда светит солнце, я чувствую себя счастливым как никогда. Я открыл „улыбку мысли”. Я не могу назвать это по-другому. Мне хочется дурачиться самому с собой, делать глупости для самого себя; меня распирает от какой-то глупой радости и легкости. Мне все нравится, все вокруг как музыка. Схваченные налету настроения улиц и пейзажи вьются вокруг меня как какой-то танцующий хоровод пар, каждая одетая в свой костюм».

Руль в руки народа

Сохачев (окрестности), 1964, XVII Велогонка мира, командная гонка на время. На фото: команда ГДР, фото: Томаш Пражмовский/Министерство спорта и туризма/Форум

Начатый во II Речи Посполитой процесс развивался в ПНР: популяризация велосипеда и организация масштабных велогонок продолжалась. В 1947 году был реанимирован Tour de Pologne. Однако это мероприятие оставалось в тени нового детища социалистической Польши — Велогонки мира.
Это соревнование было создано по инициативе журналистов польской газеты «Глос Люду» (будущая «Трибуна») и чешского издания «Руде Право», к которым вскоре присоединилась редакция гэдээровского «Нойс Дойчланд».

В течение нескольких десятилетий Велогонка мира была самым крупным любительским соревнованием велосипедистов в Европе. Несмотря на свой пропагандистский характер, гонка пользовалась огромной популярностью. Леопольд Тырманд в «Плохом» описывал атмосферу в столице во время Велогонки так:

«Велогонка Варшава-Берлин-Прага прочно вписалась в повседневную жизнь этих городов. В день старта и финиша на варшавских улицах чувствуется что-то, что напоминает атмосферу крестовых походов: огромные толпы возбужденных, куда-то спешащих, празднично одетых людей, которые жаждут оказать почести звездам спорта, готовые поплатиться за это сплющенными грудными клетками, сломанными ребрами и безнадежно испорченной обувью».

Пересматривая записи Велогонки на пике популярности, можно убедиться, что Тырманд не преувеличивал: градус экстаза публики можно сравнить только с массовым безумием золотой эпохи рок-н-ролла.

Эмоции подогревала не только спортивная борьба, но и политика. В знак протеста против подавления Пражской весны странами Варшавского договора чехи подкладывали на пути велосипедистов кнопки. В Варшаве напряженность вызывали успехи советской команды. Например, в 1968 году в городе вспыхивали постоянные волнения с участием многих тысяч людей, а в сторону подиума летели бутылки, камни и горящие газеты. В 1986 году, после аварии на Чернобыльской АЭС, спортсмены заезжали в Киев, чтобы доказать всем, что якобы ничего страшного не произошло. Некоторые команды взбунтовались и снялись с соревнований.

Много внимания уделялось маркетингу марки с характерным голубком. В 1955 году в Польше стали продавать памятные платки, галстуки, велосипедные шапочки, шелковые шарфики, сигареты, конфеты, овощные салаты и прочие товары с символикой Велогонки мира. Велосипедные гаджеты времен ПНР прочно вписались в современную поп-культуру.

Музыкант Фиш воспевал детскую игру — «велогонку мира на диване», а группа «Пустки» пела: «Я мечтаю о Би-эм-икс, крутя педали Вигры-3» в «велосипедном» видеоклипе на песню «Люголя».

Masa Krytyczna szlakiem Powstańczej Poczty Polowej , fot. Mariusz Gaczyńśki / East News
Велопробег «Критическая масса» по маршруту Повстанческой полевой почты, фото Мариуш Гачиньский/Ист Ньюс

Вернемся же к началу и вновь обратимся к Болеславу Прусу. Если среди наших читателей еще остались велоскептики, пусть сила аргументов писателя заставит их отказаться от своих заблуждений:

«Итак, читатель и читательница! Если у тебя есть деньги, покупай велосипед. Не думай, что в нем гнездится дьявол, не бойся сложности обучения езде, не относись к нему легкомысленно, как к игрушке, а научись ездить и как можно чаще и как можно дальше выезжай за город. Вскоре твои мускулы окрепнут, восстановятся сон, аппетит и настроение, ты станешь здоровым и смелым человеком и поблагодаришь нижеподписавшегося, который так горячо тебя убеждал», — агитировал Прус в 1891 году.

Автор: Патрик Закшевский, май 2016


https://culture.pl/ru/article/ciklisty-iz-istorii-velokultury-v-polshe

https://culture.pl/ru/article/samye-krasivye-mesta-polshi

Самые красивые места Польши

Автор: Евгений Климакин Опубликовано: 22 мар. 2018

Чаще всего туристы, которые приезжают в Польшу, посещают большие города. Однако помимо Кракова, Гданьска, Вроцлава или Варшавы здесь есть много прекрасных мест, которые поражают своей красотой. Загадочные пещеры, разноцветные озера, величественные замки и живописные долины — представляем список самых красивых и необычных мест нашей страны.

Мошненский замок / Zamek w Mosznej

Этот старинный замок расположен в Опольском воеводстве, в деревне Мошна, которая, согласно легенде, когда-то принадлежала Ордену тамплиеров. Мошненский замок был построен в конце XVIII — начале XIX века на месте пострадавшего от пожара барочного дворца семьи фон Тиле-Винклеров. Сейчас он открыт для туристов. Часть замка местные власти превратили в отель, открыли там ресторан, кафе и даже спа-центр. В часовне регулярно проходят концерты сакральной музыки, а в залах — выставки картин. Чаще всего туристы приезжают в Мошну в теплое время года. Возле дворца на двухстах гектарах раскинулся великолепный парк, по которому можно погулять, увидеть трехсотлетние дубы и полюбоваться всеми 99 башнями невероятно красивого замка. Любители экстрима могут воспользоваться специальным предложением: отправиться на необычную экскурсию по темным подземным лабиринтам и башням.

Пару лет назад популярный журнал «National Geographic» включил Мошненский замок в список десяти самых красивых дворцов Европы.

Сандомеж / Sandomierz

Сандомеж. Фото: Адам Лавник/East News

Город-сказка, город-чудо, город-игрушка. Человека, который впервые попадает в Сандомеж, не покидает ощущение, что он оказался на большой съемочной площадке. Замечательно здесь все: старинные дома, брусчатые улицы, крепостные башни, величественные костелы. Сандомеж, в котором живут всего 24 тысячи человек, называют одним из старейших городов Польши, на его территории сохранилось более 120 памятников архитектуры из разных эпох. Когда-то здесь бурлила политическая и общественная жизнь: город был резиденцией королей, сюда приезжали высокопоставленные лица со своими свитами.

Сейчас в Сандомеже царит спокойствие и умиротворение. Стоит заметить, что после того как в 2008 году здесь начали снимать популярный детективный сериал «Отец Матеуш» о ксендзе, который разгадывает самые запутанные преступления, число туристов из других городов Польши увеличилось. Тем не менее, по сравнению с шумной Варшавой или Краковом Сандомеж скорее напоминает тихую гавань, нежели туристическую мекку. Любители литературы могут помнить этот город с тысячелетней историей благодаря книге Зигмунта Милошевского «Доля правды», которая была переведена на русский язык.

В Сандомеже хочется расслабиться, неспешно выпить кофе в одной из забегаловок на Рыночной площади, побродить без карты по средневековым улочкам, увидеть Королевский замок и обязательно полюбоваться Вислой, на береге которой расположен этот удивительный город.

Морске-Око / Morskie Oko

Морске-Око. Фото: Ян Грачиньский/East News

Это красивейшее озеро находится на территории Татранского национального парка, у подножья Менгушовецких вершин. Водоем со всех сторон обрамлен горами: некоторые из них поднимаются на тысячу метров над поверхностью озера. Как правило, туристы добираются сначала до местности Паленица-Бялчаньска (Palenica Białczańska), а потом преодолевают 9 км пешком. Специально для тех, кому такие пешие расстояния не под силу, курсируют конные повозки. В 25 км от озера находится популярный польский курорт Закопане.

С Морске-Око связано много легенд. Согласно одной из них, давным-давно в этой местности жил шляхтич с красавицей-женой и пятью дочерьми. Однажды мужчина пошел на охоту и не вернулся. От слез его жены и образовалось Морске-Око, а от слез дочерей — другие озера в Татрах. Еще одна легенда гласит, что озеро подземными течениями якобы соединено с Адриатическим морем.

Сюда приезжают не только туристы, но и художники, желающие запечатлеть на полотне невероятную красоту водоема, глубина которого составляет более 50 м. В 2014 году одна из самых влиятельных газет мира «The Wall Street Journal» включила Морске-Око в пятерку самых красивых озер мира. Каждый, кто хоть раз увидел это чудо природы, непременно хочет туда вернуться.