Интервью Митчелла Глейзера с Джорджем Харрисоном
Февраль 1977 года
Об интервью: в поддержку недавно выпущенного альбома "33 1/3" Джордж Харрисон дал особенно ностальгическое и откровенное интервью журналу «Crawdaddy». Мы поговорили об альбомах Битлз, гамбургских днях, шоу Эда Салливана, Махариши, предложениях о воссоединении, соавторстве с Бобом Диланом и даже романе Эрика Клэптона с Патти Харрисон.
Нервничал ли ты перед дебютом на шоу Эда Салливана в 1964 году?
Джордж: Шоу Салливана было прикольным, потому что я не присутствовал на репетиции. Мне было плохо во время перелета в Штаты. Группа много репетировала перед звукачами, потом они заходили в аппаратную и проверяли звук. Наконец, когда получили баланс между инструментами и вокалом, то сделали отметки на пульте, а затем все пошли обедать. Потом мы вернулись записывать шоу, а уборщицы наводили порядок и стёрли все метки. К звуку в те дни относились немного пренебрежительно. Люди убирали усилители в сторонку, что не испортить кадр.
Мне всегда было интересно, чувствовали ли вы давление.
Джордж: О да, конечно. Но мы знали, что пользуемся достаточным успехом в Европе и Великобритании, и чувствовали себя уверенно. Но нам действительно стоило быть чертовски уверенными в Штатах, потому что это такое важное место. Я имею в виду, никто из англичан не пробился там, разве что отдельные певцы, типа Лонни Доннегана.
Но Эд Салливан… вы знаете - все говорили нам, что он очень крут. Но, опять же, мы были довольно наивными кое в чём, и это нам помогло. Я помню, нас спрашивали, знаем ли мы, кто такой Уолтер Кронкайт? Я ответил: «Не знаю, кто-то из телевидения?» Подобные вещи хороши, потому что всем было весело – люди задавали вопросы – а мы были наивными и не заботились о последствиях.
Не было ли соблазна продолжать казаться наивными, даже поумнев?
Джордж: Я не знаю, но к тому времени пресс-конференции стали рутиной. Было много нервной энергии, шуток и прибауток, которые всем нравились. Это сильно помогало Битлз в то время – если кто-то иссяк, всегда находился другой с умным ответом. Межу нами всегда существовал хороший баланс, поэтому никто никогда не мог нас сделать. Шоу Салливана были кульминацией нашей поездки в Америку. Глядя назад, я бы сказал, что не важно, что мы делали на программе Салливана, отклики в прессе сделали своё дело. Но это было давно. Мы не собираемся затронуть вопрос о воссоединении?
Я даже не буду спрашивать.
Джордж: Это как снова вернуться в школу. Мы четверо настолько поглощены собственной жизнью, и прошло восемь лет, как мы распались. А время бежит так быстро. Ничего невозможного нет, но мы должны захотеть это сделать в первую очередь по музыкальным причинам. Мы бы не стали собираться вместе, только потому, что кто-то дал рекламу в газете на первой полосе.
Некто в Нью-Йорке говорит, что Beatles возвращаются, чтобы бороться с большой белой акулой в Австралии.
Джордж: Ааа, это тот парень – он собирался устроить шоу с Битлз, а затем попытался сделать программу, где кто-нибудь боролся бы с акулой. Я подумал: «Если он поборется с акулой, победитель станет промоутером!»
Казалось, что вы четверо вместе являетесь большим, чем по отдельности.
Джордж: Действительно. Но никто из нас не думал об уходе до 67 или 68-го, т.е. после того, как мы перестали гастролировать. Помню, впервые погрузился в депрессию во время «Белого альбома». Сделать двойной альбом - проблема, потому что требуется много времени.
Почему вы записали двойной альбом?
Джордж: Я думаю, потому, что было очень много песен, но тот период начался несколько негативно. Было трудно, но мы справились, и это прекрасно Мы записали альбом, и все были рады, потому что песни получились отменными. Затем я работал над альбомом Джеки Ломакса в Apple и проводил много времени в Штатах. Я здорово поработал со всеми этими различными музыкантами и людьми. Далее я поехал в Вудсток на День благодарения, и я чувствовал себя хорошо в то время. На Рождество вернулся в Англию, а 1-го января нам предстояло начать проект, превратившийся в "Let It Be". И сразу же, возникли странные вибрации. Понимаете, я понял, что могу наслаждаться быть музыкантом, но в момент возвращения к "Битлз" было очень сложно. Из-за того, что мы были вместе так долго, нас сковывали огромные рамки. Над всеми довлели какие-то ограничения, ужасно.
Проблема в том, что Джон и Пол уже давно писали песни. Мне было непросто – прежде всего потому, что у них всегда имелось много мелодий, и они автоматически считали, что их вещи имеют приоритет. Так что на десять их песен приходилась одна моя. Поэтому на "All Things Must Pass" так много песен, словно у меня до этого был запор. Время от времени меня немного поощряли, но этого было мало. Они словно делали мне одолжение. И я не чувствовал себя уверенно в сочинении песен. Потому что они никогда не говорили: «Да, это хорошая песня». Когда мы приступили к "While My Guitar Gently Weeps" как-то вечером, энтузиазм практически отсутствовал. Я поехал домой очень расстроенным, потому что знал, песня была хорошей.
На следующий день я привёл Эрика Клэптона. Он очень нервничал. Я ему говорил: «Просто приди и играй, а я смогу петь и играть на акустической гитаре». Вот что произошло, когда Эрик был там, и позже Билли Престон... Я притащил Билли Престона на Let It Be... Это сработало, потому что другие должны были контролировать себя. Это касалось Джона и Пола главным образом. Им пришлось вести себя более дружелюбно. Эрик нервничал: «Нет, что они скажут?» А я ответил: «Да пошли они, это моя песня». Он был первым небитлом, который играл на записи.
Страшно было?
Джордж: Но это был хороший день. Пол всегда помогал, если ты сыграл его десять песен – тогда он изволит послушать и даже поможет. Глупо, конечно, и так эгоистично, на самом деле. Иногда он заставлял нас делать с...
https://www.beatles.ru/books/paper.asp?id=2219
