The Rolling Stones Family: Brian Jones' Lonely Hearts Club

Daily Express - 16th December 1967.

Brian Jones with Bob Dylan and Sara Lownds sit at a table during a record release party for the Young Rascals, held by Sid Bernstein at the Phone Booth nightclub, New York City, November 1965.
Photo by Jack Robinson.

Как вам такой вариант обложки "Aftermath"? Мне нравится))

7th August 1964 - London, Richmond Athletic Ground, "4th National Jazz And Blues Festival".

Рок-н-ролл мертв, а я иду в Неты
Глотку его запечатали камни
Там где истлели певцы и поэты
Плач раздается и тихий и плавный

Плачут дивчины, они уже встали
С ложесн любви, там где кофе пролит
Тихо роняя соленые капли
Но у камней ничего не болит

Им все равно, дура ты иль красива
Умная, страшная или толста
Камни не спросят ни время, ни ксивы
С кем ты пришла потусить у креста

Что ты хотела от жизни от этой
Что ты услышала в мертвых стихах
Осень сейчас или жаркое лето
Где ты уедешь отсель впопыхах

Камни немые, холодные смотрят
Не на тебя, не в бездонны глаза
Не издавая ни пьяно ни форте
Что им горячая девы слеза

Снова стою поотдаль и в сторонке
Камни лежат, плачешь ты возле них
Камни кляня и свои перепонки
Я отойду от надгробий седых

Я ни проклятья, ни слова не брошу
Девичий стан взором лишь обведу
Где ты, кумир ее бедный, хороший
Больше к тебе не хочу, не приду

Сам тут лежи, слушай девы рыданья
Телом своим червей белых корми
И не узнаешь вовек содроганий
Теплой, живой и напрасной любви

Буду любить - но не буду любимым
Мягким на ощупь, а ты полежи
Пусть тебе песню споют серафимы
Хит твердотелых героев от лжи

Проклял бы я и тебя, и каменья
Только мне лень, ведь любить я спешу
Пьян от тепла, и весны, и сирени
Горстку увядших цветов положу

Там, где лежишь, бездыханный и гордый
Молча лучащийся злой пустотой
Спите, БраЯны, ЛеннОны и Лорды
Камни хранят вековой ваш покой

Старое кладбище мне по пути
Зябко, темно и боюсь я идти
Ночью луна светит глазом в бельме
Брайан среди крестов ходит во тьме

- Что ты тут ходишь, голуба душа ?
- Как же Анита была хороша…
Хрипло промолвив, косяк закурил:
- Знаешь, а я ее, сучку простил!

Видел надысь на Балу сатаны
Космы седые немыты, длинны
Нету зубов, говорит только чушь
Ждет, когда к бесу пожалует муж

«Киф! Мой великий!» — твердит, как в бреду
Спасу от ней ни в раю, ни в аду
Подле котла ее спального — жбан
Что из Валгаллы прислал талибан

В нем белена, псилоцибэ и проч.
Днем черти варят, а спустится ночь -
«Вегу» включает, в одну ноздрю кокс
И на все пекло врубает «Хот рокс»

Тонкие ножки и груди остры
Некогда идол цветов детворы
Рот просит члена, а пузо — ножа
Ах ты, гиена… храни тебя Джа!…

Бросил бычок и пошел меж могил
Я и автограф спросить позабыл
Встал он, заплакав вдали у креста:
- Вот она где ты, моя анитА!

Я тебя, беби, люблю до сих пор
Ты моя муза, души моей вор
Будешь в аду как со мной за стеной
Шёл бы Кит в баню, артритом больной

Мы отрастим длинный хаер до пят
Мы нарожаем пятьсот чертенят
С ними мы новые «Стонз» создадим
На Патриарших концерт зададим

«Телл Ми» сыграем и «Руби тьюздЭй»
Нам подпоют тыщи юных блядей…

Старое кладбище все еще там
Если захочешь, сходи туда сам
Ночью луна светит, будто во сне
Брайан бредёт меж могил по весне

Я был основатель команды
А он — гитарист ритмовой
Я песни писал на веранде
А он заправлялся травой

Немало мы пива испили
Я брал его третьим до хаты
С Анитой и с ним дружно жили
Как будто в аду чертенята

Мы вместе глотали таблетки
За них я два года сидел
А он спал в объятьях нимфетки
И ей мои песенки пел

И ей, и неверной Аните
Обеих он в тур потом взял
А я с гриппом и гайморитом
В больнице тюремной лежал

Лежал, и под звук «Назарета»
Считал с трамадолом шприцы
И плакали сестры, как дети
Дрожали хирурга щипцы

Дрожал и сосед мой, таджичка
Басист и пятижды отец
Что пленку жевал по привычке
Он думал — браЯну пиздец

Вручили мне шведские палки
И вот я вернулся назад
Аните меня было жалко
Полдня я ласкал ее зад

Мне в голову вдруг пришла строчка
Забойнейший рифф чумовой
Полез под кровать за примочкой
А там гитарист ритмовой

Мы сели, как белые люди
И начали хит сочинять
Висели Анитины груди
И тихо скрипела кровать

А вечером с ней он уехал
И песню мою прихватил
Она вышла синглом с успехом
Релиз тот «биллбОрд» осветил

Я взял палки шведские в руки
Пошел по Гайд-парку гулять
Ах бабы, британские суки
Ах бабы, ах мать вашу, блять

Хитов накропаю сто двадцать
Родимый ансамбль, подавись!
Он будет Аниточку мацать
И будет ему зашибись

А я подышу, погуляю
Забуду о ней навсегда
Меня будет ждать этим маем
В бассейне сырая вода

Как рыбка, я в ней искупаюсь
Приняв стопку на посошок
Опять утону, улыбаясь
Он скажет, что это был шок

Но это не шок — шоу только
Я спрятался, вам не найти
Лишь палочки стукают бойко
Луна освещает пути

И лунные мили считая
Я уж далеко — меня нет
Прощайте, Анита родная
И мною основанный бэнд

Меня ждет на Фиджи хибарка
С мулаткой, что режет кокос
В объятьях ее будет жарко
И нет никаких «роллинг стонс»

А вечером страстным и пылким
Тихонько споет дульцимер:
«Не сдох ли Китяра-курилка ?
Иди-ка ты с Миком нА хер!

Хитов не получите новых
Вас ждет — не дождется Харон
В компании дев полуголых
Балдеет под таблами Рон

Играете где-то назавтра
В гитару шурупов кило
Кладут бородатые братья
Черно в Л’ореале чело

Как многим пришлось с тобой туго
Как много разбил ты сердец
Пусть думает наша подруга
Что жил и умрешь, как боец»

А ночью Луна полнолика
Осветит стволы в полный рост
И камень с БраЯном великим….
И спящий ребенком погост…………

Когда за Челтнемом задумчив я брожу
И на могилу Джонса захожу
Плита большая, каменная дура
Засиженная птицей и Амуром
Скамеечки казенные рядком
На деньги сайта Брайан точка ком
На них поклонниц пухлые филеи
В их сумочках товары бакалеи
И сквозь рыданья часто слышно «хех»
Как сладок этот роллинговый грех
Порой скорбит тут внук его фактурный
В рту косяк, в руках чулок ажурный
В манто из суслика и сетке для волос
А близ нагробья разложил пиндос
Бутылку «Колы», горстку карамелек
А также сломанный давно советский велик
И вот стою… А Джулз красу наводит
Под ручку с Диком Хэтрэллом уходит
Я почешусь и плюну оным вслед
Из Луж заветный вытащу билет
И подойдя в безмолвьи, положу несмело
К простой могилке маленькой Памелы

Был Браян бунтарь без причины
Очкастый шалун и плохиш
В кармане джинсОвой штанины
Показывал обществу шиш

В журналах маман по вязанью
Ценил взрослых тёть красоту
Отнюдь не боясь наказанья
Мочил вероломно манту

А деньги карманные тратил
На пиво, на шмотки, на муз
И пару подруг обрюхатив
Решил исповедовать блюз

Он детских терпеть ненавидел
По ящику кинокартин
В мечтах он звездой себя видел
Как Мадди и Юрий энтИн

А что было дальше — мы знаем
Он верой и правдой страдал
Пластинки его покупаем
Где он на гитарке играл

На детских маримбах из сада
С пеленок стучит молодежь
Других нам кумиров не надо
И к Джонсу любовь не убьешь!

Он вечно живой, словно Леннон
И так же как Хендрикс велик
Я помню, у бабушки в сенях
Висел средь икон его лик

Бабуля на «Стоунз» ходила
Училась она в ЦМШ
(Тогда с ним Анита мутила
Во время турне по США)

Она была лучшей басисткой
Взяла на конкУрсе диплом
А он проходил в Сан-Франциско
Году в шейсят пятом….шестом

Туда же наш «Стоунз» приехал
Афиши висели вокруг
О Брайанских женских успехах
Узнала она от подруг

Бабулю зазвали в Макдональдс
Чэлены жюри — буржуи
Но девочка выбрала «Стоунз»
Они отказать не смогли…

Бабулю мою вспоминайте
Она была лучший мой друг
Кристина ей ибн Орбакайте
Вручила заморский мундштук

Потом познакомила с Филей
А тот попросил: «Расскажи
Как видела Брайана с Билли,
И как он с Маккартни дружил!»
…
Но то уже байка другая,
Бабули в живых давно нет,
А память о «Стоунз» — живая!
Взорви же собою Рунет!

Я консу кончал по блокфлейте
Затем был орган и тромбон…
О Брайане помните, дети!
Велик и талантлив был он.

В ночной духоте я бежал на вокзал
Засунув лишь плеер под спуд
Мне место на карте старик показал
Где будет плясать Бу-Желуд

Он фигу показывал Богу-Отцу
Рыдал его старый ситар
А Ронни давился, глотая мацу
Его утешал Ринго Старр

Я видел: великий Китяра лажал
У Лужи сто тысячам лиц
А я на трибуне далекой рыдал
Упав птицей раненной ниц

И снова простил, как простил он его
Когда тот увел анитУ
Играя на облаке для никого
В кагоры макая манту

И снова позвал меня раиты визг
И бил в барабаны старик
И выла Юлдуз, будто тысяча Лиз
Вонял на вертеле шашлык

А я все бежал, потеряв свой «Ковон»
Вон поезд вдали простонал
Его машинист, с синим хайром Харон
До самой Джаджуки погнал

Я встал под дождём и рыдал, голося
А звезды висели в ответ
Луна лишь глядела, багровая вся
Как апсара, сделав миньет.

10th September 1964 - UK TV (ITV) 'ITN News', London, Savoy Hotel. The Rolling Stones receive the Melody Maker Award "Top Group Of The Year".

© Terry O'Neill
Teddington, London, 1964

8th April 1964 - Mod Ball at the Wembley Empire Pool.

8th April 1964 - Mod Ball at the Wembley Empire Pool.

8th April 1964 - Mod Ball at the Wembley Empire Pool.

11th January 1967, Green Park, London.

11th January 1967, Green Park, London.

12th September 1964, London.

On stage at the Olympia music hall.
© Pierre Fournier

© Ron Galella