Ваш любимый поэт.

to Uliss13:
Процитировали моё любимое стихотворение Пастернака... )))

Назову троих.
1. Неизвестный автор "Слова о полку Игореве".
2. 19 век - Пушкин.
3. 20 век - Есенин.

Впрочем, в разное время верхнюю строчку в поэтическом рейтинге занимали такие разные поэты как: Евтушенко, Брюсов, Северянин, Фет, другие, и даже какое-то время Алексей Апухтин.

Владислав Ходасевич.
Не самый любимый, но - в десятке, точно

БАЛЛАДА

Мне невозможно быть собой,
Мне хочется сойти с ума,
Когда с беременной женой
Идет безрукий в синема.

Мне лиру ангел подает,
Мне мир прозрачен, как стекло,
А он сейчас разинет рот
Пред идиотствами Шарло.

За что свой незаметный век
Влачит в неравенстве таком
Беззлобный, смирный человек
С опустошенным рукавом?

Мне хочется сойти с ума,
Когда с беременной женой
Безрукий прочь из синема
Идет по улице домой.

Ремянный бич я достаю
С протяжным окриком тогда
И ангелов наотмашь бью,
И ангелы сквозь провода

Взлетают в городскую высь.
Так с венетийских площадей
Пугливо голуби неслись
От ног возлюбленной моей.

Тогда, прилично шляпу сняв,
К безрукому я подхожу,
Тихонько трогаю рукав
И речь такую завожу:

"Pardon, monsieur*, когда в аду
За жизнь надменную мою
Я казнь достойную найду,
А вы с супругою в раю

Спокойно будете витать,
Юдоль земную созерцать,
Напевы дивные внимать,
Крылами белыми сиять,-

Тогда с прохладнейших высот
Мне сбросьте перышко одно:
Пускай снежинкой упадет
На грудь спаленную оно".

Стоит безрукий предо мной,
И улыбается слегка,
И удаляется с женой,
Не приподнявши котелка.

2Uliss13:

>Владислав Ходасевич.
>Не самый любимый, но - в десятке, точно
>БАЛЛАДА
>Мне невозможно быть собой,
>Мне хочется сойти с ума,
>Когда с беременной женой
>Идет безрукий в синема.
>Мне лиру ангел подает,
>Мне мир прозрачен, как стекло,
>А он сейчас разинет рот
>Пред идиотствами Шарло.
>За что свой незаметный век
>Влачит в неравенстве таком
>Беззлобный, смирный человек
>С опустошенным рукавом?
>Мне хочется сойти с ума,
>Когда с беременной женой
>Безрукий прочь из синема
>Идет по улице домой.
>Ремянный бич я достаю
>С протяжным окриком тогда
>И ангелов наотмашь бью,
>И ангелы сквозь провода
>Взлетают в городскую высь.
>Так с венетийских площадей
>Пугливо голуби неслись
>От ног возлюбленной моей.
>Тогда, прилично шляпу сняв,
>К безрукому я подхожу,
>Тихонько трогаю рукав
>И речь такую завожу:
>"Pardon, monsieur*, когда в аду
>За жизнь надменную мою
>Я казнь достойную найду,
>А вы с супругою в раю
>Спокойно будете витать,
>Юдоль земную созерцать,
>Напевы дивные внимать,
>Крылами белыми сиять,-
>Тогда с прохладнейших высот
>Мне сбросьте перышко одно:
>Пускай снежинкой упадет
>На грудь спаленную оно".
>Стоит безрукий предо мной,
>И улыбается слегка,
>И удаляется с женой,
>Не приподнявши котелка.

Здорово !

Ходасевич ранний поразил сразу.
В моей стране Посв<ящается> Муни

Мои поля сыпучий пепел кроет.
В моей стране печален страдный день.
Сухую пыль соха со скрипом роет,
И ноги жжет затянутый ремень.

В моей стране - ни зим, ни лет, ни весен,
Ни дней, ни зорь, ни голубых ночей.
Там круглый год владычествует осень,
Там - серый свет бессолнечных лучей.

Там сеятель бессмысленно, упорно,
Скуля как пес, влачась как вьючный скот,
В родную землю втаптывает зерна -
Отцовских нив безжизненный приплод.

А в шалаше - что делать? Выть да охать.
Точить клинок нехитрого ножа
Да тешить женщин яростную похоть,
Царапаясь, кусаясь и визжа.

А женщины, в игре постыдно-блудной,
Открытой всем, все силы истощив,
Беременеют тягостно и нудно
И каждый год родят, не доносив.

В моей стране уродливые дети
Рождаются, на смерть обречены.
От их отцов несу вам песни эти.
Я к вам пришел из мертвенной страны.

9 июня 1907
Лидино

Кажется с той поры ничего так и не изменилось.

Еще у него "Обезьяна" (1918) необыкновенно хороша. Постить не буду, кто хочет - найдет.

2Uliss13:


>Это не так. Стихотворение было написано в 1916
>году, по пути на фронт. Вошло, насколько я помню,
>в поэтический сборник "Колчан".

Вы немного не так меня поняли, я имела ввиду стих приведенный по ссылке


"Я сам над собой насмеялся,
И сам я себя обманул,
Когда мог подумать, что в мире
Есть что-нибудь кроме тебя...."


А вообще он конечно недооцененный, и много еще смог бы сделать для нас хорошего

Слово

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.

А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому что все оттенки смысла
Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.

Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что слово это — Бог.

Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.

(с) Н.Г.

Заблудившийся трамвай

Шел я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.

Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.

Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.

Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.

И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.

Где я? Так томно и так тревожно
Сердце мое стучит в ответ:
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?

Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.

В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.

А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!

Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла!

Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.

Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.

И сразу ветер знакомый и сладкий,
И за мостом летит на меня
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.

Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.

И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить…
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить.

Добрый день !

Надеюсь, и у Вас тоже.

К сожалению , относительно ...

Спасибо за Гумилёва !

Сейчас очень интересные поэты появляются. современность конечно. ничего не скажешь, но есть что берет за душу.
из тех, кого слышал вживую, запомнилась дина крупская.
в интернете читаю Эллу Крылову, молодую Аню Гольц, Ирину Каренину.
Кстати, фамилии у них..Ничего так.)

Errr... Я от поэзии совсем далека, считаю чтение стихотворений очень скучным делом, в школе я их читала, п.ч. заставляли. Что-то в самой стихотворной форме мне не нравится и я не могу сфокусировать свое внимание надолго. Я не сочиняю стихи и не планирую. Многие стихи мне вообще кажутся странными, Есенин там или кто. Мандельштам. Но! Я иногда люблю перечитывать переводы Самуила Маршака, f.ex., "Жил кривой человек в кривом доме с кривой крышей вместе с кривой кошкой, гуляли по кривой дорожке..." Также я большая поклонница творчества Спайка Миллигана, у которого тоже игра слов и небылицы с элементами сюрреализма. Я обожала смотреть его шоу Goons.Они залиты на ютьюб, можете скачать через clipconverter.

русские
Пушкин
Тарковский
Высоцкий

ин
Данте

1950-60-х годов
Арсений Тарковский

Стихи из детской тетради
...О, матерь Ахайя,
Пробудись, я твой лучник последний...
Из тетради 1921 года

Почему захотелось мне снова,
Как в далекие детские годы,
Ради шутки не тратить ни слова,
Сочинять величавые оды,

Штурмовать олимпийские кручи,
Нимф искать по лазурным пещерам
И гекзаметр без всяких созвучий
Предпочесть новомодным размерам?

Географию древнего мира
На четверку я помню, как в детстве,
И могла бы Алкеева лир
У меня оказаться в наследстве.

Надо мной не смеялись матросы.
Я читал им:
"О, матерь Ахайя!"
Мне дарили они папиросы,
По какой-то Ахайе вздыхая.

За гекзаметр в холодном вокзале,
Где жила молодая свобода,
Мне военные люди давали
Черный хлеб двадцать первого года.

Значит, шел я по верной дороге,
По кремнистой дороге поэта,
И неправда, что пан козлоногий
До меня еще сгинул со света.

Босиком, но в буденновском шлеме,
Бедный мальчик в священном дурмане,
Верен той же аттической теме,
Я блуждал без копейки в кармане.

Ямб затасканный, рифма плохая -
Только бредни, постылые бредни,
И достойней:
"О, матерь Ахайя,
Пробудись, я твой лучник последний..."

1958

Высоцкий
Цой
Лермонтов

Тарковский
ТЕЛЕЦ, ОРИОН, БОЛЬШОЙ ПЕС

Могучая архитектура ночи!
Рабочий ангел купол повернул,
Вращающийся на древесных кронах,
И обозначились между стволами
Проемы черные, как в старой церкви,
Забытой Богом и людьми.

Но там
Взошли мои алмазные Плеяды.
Семь струн привязывает к ним Сапфо
И говорит:
"Взошли мои Плеяды,
А я одна в постели, я одна.
Одна в постели!"

Ниже и левей
В горячем персиковом блеске встали,
Как жертва у престола, золотые
Рога Тельца
и глаз его, горящий
Среди Гиад,
как Ветхого завета
Еще одна скрижаль.
Проходит время,
Но - что мне время?
Я терпелив,
я подождать могу,
Пока взойдет за жертвенным Тельцом
Немыслимое чудо Ориона,
Как бабочка безумная, с купелью
В своих скрипучих проволочных лапках,
Где были крещены Земля и Солнце.
Я подожду,
пока в лучах стеклянных
Сам Сириус -
с египетской, загробной,
собачьей головой -
Взойдет.

Мне раз еще увидеть суждено
Сверкающее это полотенце,
Божественную перемычку счастья,
И что бы люди там ни говорили -
Я доживу, переберу позвездно,
Пересчитаю их по каталогу,
Перечитаю их по книге ночи.

1958

2sgt.den74:
>Я бы пел звончей, чем соловьи:
>«Не целуйся! Слышишь: не целуйся!
>Слышишь: не целуйся – без любви!.."
>1963

Маркин хорошо спел.